Ты будешь счастлив, Птенчик

- Нет, я так больше не могу! Кажется, это прозвучало уже второй раз за утро. Или третий? Кто знает. Не исключено, что и вовсе в десятый. В любом случае, Геллерт даже не подумал отвлечься от своего чая, чтобы узнать, в чем же дело и почему Альбус больше не может. В конце концов, поняв, что таким способом его внимание привлечь не удастся, Дамблдор сдастся и все же расскажет, в чем дело. А утро начиналось так хорошо. Альбус был неожиданно в скверном настроении, посему молчал, и Гриндевальд наслаждался тем, что его не достают пустой болтовней, начиная с того момента, как он распахнул глаза и начал очередной день. Но практика показывала, что это всегда означает лишь затишье перед бурей. Молчание никогда не затягивалось слишком сильно. Альбусу просто нужно было немного времени, чтобы походить, дать его навязчивым мыслям настояться, а потом уже обрушить их на Геллерта весьма эмоциональным потоком. Как бы то ни было, Дамблдор никогда не был силен, чтобы долго держать все в себе. И, раз уж из всех возможных собеседников рядом всегда был только его возлюбленный, то и выслушивать все приходилось ему. Геллерт сделал еще один небольшой глоток, на несколько секунд зажмурившись, и занялся печеньем, мысленно ведя отсчет до того момента, как Альбусу надоест впустую пытаться привлечь его внимание эмоциональными громкими восклицаниями, тяжелыми вздохами и демонстративным цоканьем языком. Чутье подсказывало, что осталось совсем немного. Бывший профессор и так уже с трудом ровно сидел на своем стуле, вовсю ерзая и изводя себя нетерпением, и Гриндевальд кожей чувствовал, как его прожигают испытующим и очень недовольным взглядом. Итак. Три, два... - Ну почему Криденс никак не может начать встречаться с кем-нибудь? Мы уже представили ему столько замечательных людей! Но он даже никому не перезвонил и не согласился встретиться! А Ньют! Он же до сих пор переживает! Бедный мальчик, он же до сих пор думает, что все это его вина, и это он тогда сделал что-то не так, - Геллерт лишь тихо фыркнул, когда Ньюта окрестили мальчиком. Да уж. Совсем пацан. - Неужели он не понимает, как мы для него стараемся?! - Альбус с довольно громким стуком поставил свою чашку на столик, из-за чего приглушенно задребежали блюдца и миски с вареньем и конфетами. - Может, мы просто оставим его в покое? Или эта мысль кажется тебе слишком безумной? - Геллерт тихо вздохнул и посмотрел на Альбуса, приподнимая брови. Но стоило сказать, что его сожитель еще долго продержался. Гриндевальд думал, что он начнет возмущаться на эту тему куда раньше. - О, перестань! Разве ты не видишь, как одинок этот Птенчик? Ему непременно нужен кто-нибудь рядом! - уверенно и очень возмущенно отозвался он. Словно вообще не понимал, как кому-то в голову могла закрасться мысль о том, что стоит прекратить попытки помочь Криденсу. - Это мы с тобой нашли друг друга и счастливы, а ему пока так не повезло! - Альбус потянулся за лимонной долькой, но почти сразу отложил ее обратно в блюдце. Ого. Похоже, это действительно становилось больной темой. - Безумно счастливы, - Геллерт вложил в это весь свой скептицизм и допил чай, окончательно прощаясь с мыслями о мирном спокойном утре. Он откинулся на спинку стула и ненадолго прикрыл глаза. - Это все потому, что ты недостаточно стараешься! - Альбус даже решил проигнорировать это замечание, лишь бы не отвлекаться от темы, которую он пока закрывать был не намерен. Нет уж. Сейчас его самой главной проблемой было счастье Криденса, а целью - помочь своему обожаемому птенчику избавиться от одиночества. И он был не намерен позволить увести себя от этого. - Сколько ты достал для него номеров, а? Сколько знакомых ты привел, чтобы познакомить их с Птенчиком? - О, ну разумеется, проблема во мне. Может, проблема в том, что ты приводишь кого попало? - Гриндевальд усмехнулся, неторопливо приглаживая волосы. - Кого попало?! Кого попало?! Так ты отзываешься о моих друзьях?! - вот и началась самая настоящая буря. Кажется, Геллерт неосознанно прошелся по самому больному. И взял это на заметку. - Иначе ты бы не назначал эти свидания через день. Альбус, твой птенчик скоро выпорхнет из своего гнездышка и съедет от нас, если ты не остановишься, - он усмехнулся, с некоторой тоской смотря на пустую чашку и почти опустевший заварочный чайник. Совершенно никакой радости в это утро. Ему даже захотелось взяться за палочку и с ее помощью сделать себе еще чаю. Но он глубоко вздохнул и сдержался. Может, он иногда и вредничал, но, так как однажды они с Дамблдором договорились не пользоваться магией без острой необходимости, он намеревался сдерживать свое обещание. И такой пустяк, как закончившийся чай, не стоил того, чтобы нарываться на очередную ссору. Хотя для Геллерта это казалось концом света. В каком-то смысле. - О, не говори ерунды! Ему очень хорошо с нами, - Альбус закатил глаза и махнул рукой, отмахиваясь от этого предположения, словно от назойливой мухи. - Поэтому он всеми силами избегает встреч с нами и предпочитает лишний раз не заглядывать на чай? Или в этом тоже есть моя вина? Может, дело в том, что он тайно влюблен в меня и боится своих чувств? - Геллерт чуть улыбнулся. Ладно. Раз уж ему не дали расслабиться и мирно начать этот день, он будет извлекать из этого максимальную пользу для себя и наслаждаться каждой секундой этого спора. - Если ему кто и понравится из нас двоих, то это точно будешь не ты, - слегка надменно произнес Альбус, горделиво приподнимая голову. Но после снова спохватился, заметив, что его снова пытаются отвлечь от темы. - Сегодня придет один мой хороший друг. Надеюсь, он окажется вполне во вкусе Криденса. - Мерлин, опять?! - Гриндевальд выдохнул, закатывая глаза. - И как ты собираешься заманивать его на этот раз, Альбус? На чай и на обед он уже точно не придет. И в то, что у тебя сердечный приступ, второй раз он уже не поверит. - Можем сказать, что сердечный приступ у тебя, - вполне серьезно ответил Альбус, словно не видел в этой идее совершенно ничего страшного и уж тем более неправильного. Но то, что идея плохая, даже очень и очень плохая, чертовски отвратительная, Геллерт сумел показать одним лишь своим взглядом. Был у него такой иногда крайне необходимый талант - выразительно ругаться одними глазами. И сейчас был тот самый случай, когда все свое отношение к предложению лучше было показать взглядом исподлобья, не произнося лишних слов. - Ну, давай скажем ему, что нам очень надо помочь передвинуть мебель. В конце концов, нам действительно нужна помощь в этом. - Но мы и так можем передвинуть ее с помощью магии, - Гриндевальд тихо вздохнул, гоняя пальцами по столу фантик от конфеты. - Но он-то об этом не знает, - самодовольно произнес Альбус, крайне обрадованный тем, что смог поймать Геллерта хоть на какой-то глупости. - Ну да, - недовольно проворчал он. Надо ведь было так задуматься и упустить эту мелочь. Теперь Дамблдор точно не забудет это и не упустит случая напоминать ему при каждом удобном случае о том, что он допустил такую нелепую оплошность. - Это все потому, что из нас двоих ум достался именно мне, - Альбус довольно улыбнулся, даже с некоторым умилением любуясь до жути недовольным лицом возлюбленного. Когда Геллерт раздражался и немного сердился, он начинал казаться Дамблдору довольно забавным. - Наверное, именно он помогает тебе придумывать нелепые оправдания, когда я спрашиваю, почему мы с тобой все еще не женаты, а ты так и не изволил сообщить о нас своему братцу, - не упустил случая отомстить и вбросить в игру свой козырь он. Дамблдор, насупившись, замолчал, и Геллерт позволил себе несколько коротких мгновений наслаждаться долгожданной тишиной. Иногда ему казалось, что возможность просто посидеть в тишине выпадает ему до обидного редко. Особенно в такие моменты, вот как этот. А он всего-то хотел посидеть молча. Когда живешь с кем-то очень долго, понимаешь, что безмолвие - это роскошь. - И кто к нам придет в этот раз? - О, ты вряд ли его знаешь. Очень приятный человек, живет не так далеко от нас. Мы с ним иногда видимся в парке, - Альбус слегка улыбнулся и поднялся, чтобы заварить им еще чая. Поняв, что Геллерт все же не будет слишком уж сильно возражать против того, чтобы устроить Криденсу вечером очередное свидание, он почувствовал, как настроение его медленно но верно улучшается. Как будто он был виноват в том, что желал их Птенчику только счастья и считал своим долгом сделать все для того, чтобы их очаровательный сосед не чувствовал себя одиноким. Конечно, Криденс никогда бы не признался в том, что ему очень нужен кто-то. Может, был слишком гордым для этого, или напротив слишком скромным. Но разве есть в этом мире хотя бы один человек, которому не нужна любовь? Вот и Криденсу, этому маленькому робкому птенчику, непременно нужен был тот, кто позаботится о нем, сделает все для того, чтобы он был счастлив и почаще улыбался. Уж Альбус-то знал, как лучше! - Что ж, теперь мне все понятно, - слегка язвительно произнес Геллерт, что, впрочем, уже ничуть не смутило Альбуса. Он был очень доволен тем, что добился своего. И нужно было что-то посерьезнее, чем привычный язвительный тон его сожителя, чтобы вновь испортить ему настроение. Он поставил на стол чашку чая для Геллерта, а сам встал со своей у окна, всем своим видом излучая умиротворение и благодушное настроение. - Ладно, я сам позову его. Думаю, ко всем твоим просьбам он теперь относится с очень большим подозрением, - усмехнулся он, отпивая чай. *** Криденс до последнего сомневался, стоит ли идти к своим соседям. С одной стороны, старички попросили его помочь передвинуть мебель - и кем бы он был, если бы отказал им в такой просьбе? С другой... С другой же все было гораздо сложнее и не так однозначно. Каждый раз, когда он словно бы чувствовал, что что-то не так, обычно визит к соседям выходил для него боком. Почти каждый несчастный раз, что он заглядывал по приглашению Альбуса и Геллерта к ним в дом, его уже кто-то поджидал. И кого только к нему не приводили! Доктора из больницы, работники музея, несколько относительно молодых знакомых Геллерта, даже продавец из небольшого магазинчика у дома (Криденсу до сих пор было очень стыдно смотреть ему в глаза). Казалось, Альбус просто выходил на улицу, хватал за руку первого, кто ему попадался, и тащил его в дом на свидание с Криденсом. При этом совершенно не гнушаясь придумывать даже самые безумные поводы для того, чтобы Криденс пришел. Лишь бы он примчался со всех ног и не подозревал, что его в очередной раз пытаются подставить. Взять, например, тот случай с "сердечным приступом"? Ну кем надо быть, чтобы обманывать и шутить с такими вещами?! Это свидание мало того, что в принципе само по себе было отвратительным - его решили свести с курьером, который несколько раз доставлял юноше товары для художников, так он еще и совершенно точно запомнит это на всю жизнь. Запомнит, как искренне перепугался за своих соседей, услышав эти ужасные вести, и стремглав помчался к ним в нелепых штанах с мишками и растянутой выцветшей футболке AC/DC, чтобы ворваться в квартиру, готовясь оказывать первую помощь до прибытия врачей, и увидеть спокойно сидящего на диване Альбуса и наливающего чай курьеру, который только недавно привез ему акварель. После этой фееричной попытки сводничества, Криденс еще долго пытался понять логику его соседей. Похоже, ему было лучше не приводить в дом своих друзей, если таковые у него появятся. Иначе, похоже, каждый грозил стать мишенью этой сумасшедшей парочки. И мог быть пойманным на лестнице, спускаясь от Криденса, и затянут на ужин, плавно перетекающий в очередное свидание. Объяснять, что ему нравятся девушки, он уже отчаялся и старался упоминать об этом как можно реже, чтобы не раздражать Альбуса и Геллерта еще больше и не подогревать в них это жгучее желание всеми силами доказать ему обратное. Видимо, в том мирке, что создали для себя его соседи, гетеросексуальных отношений просто не существовало. И если быть откровенным, такая слепая и непробиваемая уверенность его соседей в том, что он гей, с которой они шли буквально на таран, иногда зарождала сомнения и в нем самом. Что было действительно странно. И, хоть Криденс и находил Альбуса и Геллерта неплохими людьми, он иногда проклинал тот самый день, когда решил переехать в этот дом и зайти с пирогом к соседям, живущим этажом ниже него. Почему именно они? Ну просто почему? Он мог постучаться в любую дверь, обнаружить там кого угодно, но почему-то пошел именно туда. И оказался втянут в какое-то совершеннейшее безумие. Он даже понимал, что о нем просто хотят позаботиться. Что ему действительно желают лишь добра. Что Альбус и Геллерт искренне и от всей души заботятся о его счастье и благополучии. Но ему казалось довольно странным то, что это делалось против его воли. Раньше о нем никто не пекся так сильно. У него была вполне себе обычная семья - приемная мачеха и несколько младших сестер. В таких семьях старшие обычно не получают слишком много внимания, но все же он мало на что жаловался. В конце концов, у него хотя бы был дом. Хоть и ему пришлось в этом доме довольно рано стать самостоятельным и в основном заботиться о себе без чьей-либо помощи. И, быть может, иногда он даже и мечтал, чтобы вся забота и теплота этого мира были сосредоточены вокруг него; мечтал почувствовать себя важным, значимым, стать центром чьего-то внимания; мечтал, что кто-то будет искренне переживать о том, как он, все ли у него хорошо, в порядке ли он, чувствует ли себя счастливым. Но теперь жизнь очень явно показывала ему, что своих желаний следует опасаться. И внимание - это не всегда хорошо. Он старался не злиться. Старался напоминать себе о том, что мало кто был так добр к нему. Но все же ему очень сильно хотелось, чтобы Альбус и Геллерт слегка поумерили свое стремление сделать его счастливым и найти ему прекрасного спутника жизни. Особенно учитывая то, что их мнения относительно спутников жизни разительно отличались. И теперь он размышлял, стоит ли ему идти двигать мебель. Или это вновь был выдуманный повод завлечь его в квартиру. Даже то, что к нему с этим пришел Геллерт, чуть менее инициативный в этом вопросе нежели его сожитель, Криденса терзали классические смутные сомнения. Он и так с самого утра пребывал в крайне дурном настроении - ему надо было писать картины, а вдохновение, как назло, не шло совершенно. В итоге пол-утра он просидел перед мольбертом, вперив взгляд в белоснежное полотно, но так ничего и не смог выдать. Ни в какую. Раньше он не замечал за собой такой творческой апатии, но в последнее время у него все как-то совершенно разладилось. Что было ужасно обидно, ведь ему сильнее всего хотелось как можно скорее предоставить свои картины для галереи. Но пока предоставлять было совершенно нечего, ему приходилось перебиваться подработками вместо того, чтобы уделять все свое время и посвящать всего себя любимому делу, и это удручало его лишь сильнее. Тем не менее, в конце концов, он решил, что все же пойдет к своим соседям. Это было куда лучше, чем сидеть и весь остаток дня жалеть себя и в очередной раз мысленно хоронить свою мечту. Да и в вопросах совести Криденс был полностью откровенен с собой. И знал, что если просто проигнорирует просьбу о помощи, особенно от двух милых старичков, то уже точно не сможет спокойно спать. А будет лежать и думать о том, а что если Альбусу и Геллерту и в самом деле нужна была помощь. Немного еще помаявшись и думая, действительно ли он такой принципиальный, или все же сможет договориться со своей совестью, Криденс, конечно, вышел из квартиры и поплелся вниз по ступенькам. Дверь уже была заботливо для него открыта и, глубоко вдохнув, юноша шагнул внутрь, даже не пытаясь хотя бы предугадать, что же именно его ждет. В квартире было довольно тихо. Не было привычного позвякивания чашек или мирной приглушенной беседы с очередным гостем. Сочтя это добрым знаком, Криденс даже слегка улыбнулся и прошагал в гостиную. Но улыбка тут же сошла с его лица. Ему навстречу сразу же поднялся мужчина, добродушно и даже словно бы заискивающе улыбаясь. В руках он крутил совершенно нелепую круглую шляпу, к креслу была прислонена небольшая тросточка. Насколько Криденс знал своих соседей, этот предмет также принадлежал незнакомцу. Одет он был в костюм неприятного коричневого цвета, как будто еще больше на пару размеров чем было необходимо, и потрепанного вида бежевые ботинки. Заметив легкое замешательство юноши и такой внимательный взгляд, он словно бы засмущался, сжал одной рукой и без того слегка смятую шляпу, а второй поправил реденькие усы, после пригладил зализанные волосы. - О, Криденс, здравствуй. Познакомься, это Яков, - как всегда радостно произнес Альбус, совершенно проигнорировав это смятение. Криденс перевел на него взгляд. Как ни странно, Геллерта в этот раз в гостиной не оказалось. Видимо, он предчувствовал, что сегодняшнее свидание станет для Криденса последней каплей и, так как он явился его организатором, то решил и не принимать на себя удар. Хоть юноша и не сомневался, что выбор сегодняшнего кавалера целиком и полностью лежит на Дамблдоре. - Все. С меня хватит. Пусть Яков и двигает вашу мебель, когда вам это действительно понадобится, - произнес Криденс подрагивающим от злости голосом и сжимая руки в кулаки. - Криденс, ну что ты такое говоришь, - с легкой улыбкой произнес Альбус, вновь игнорируя то, что парень был явно не настроен на миролюбивую беседу. - Проходи, попей с нами чаю. Яков тебе точно понравится. Смерив обоих присутствующих в гостиной пристальным взглядом, Криденс шумно выдохнул. Это, пожалуй, было уже невыносимо. И он чувствовал, что с него и в самом деле хватит этого вопиющего безумия. Даже не удостоив Альбуса ответом, он поспешил выйти из квартиры, захлопнув за собой дверь. Что ж. Раз уж Дамблдор совершенно плевал на его чувства и желания, то почему он не может закрыть глаза на правила приличия? Если его совесть будет грызть его на этот счет, то он непременно потом зайдет и извинится. Сперва убедившись, что за дверью не притаился очередной предполагаемый кавалер. Но пока он был слишком зол. Пока он думал только о том, что все это до жути осточертело ему. И Криденсу хотелось выть от осознания, что он никак не сможет съехать в ближайшее время. Ему посчастливилось найти довольно дешевую квартиру в хорошем районе, и едва ли ему так повезет второй раз. Впрочем, он ни в коем случае не исключал того, что квартира сдавалась по такой более чем приятной цене именно из-за его соседей. Быть может, бывший жилец подвергся таким же пыткам и уехал, не в силах терпеть этот кошмар. И, осознавая, что никто не согласится платить огромные деньги, имея такую инициативную парочку под боком, назначил цену на порядок ниже, чем могла бы быть. А жилье ведь сначала даже очень сильно понравилось Криденсу. И он уж точно не предполагал, что однажды вечером просто не захочет туда вернуться. Он выбежал на улицу и осмотрелся. В его голове было сейчас совершенно пусто и он не представлял, куда идти. Гулять не хотелось - бесцельно ходить по улице ему никогда не нравилось, быстро наскучивало; идти в квартиру и пытаться писать картины не было желания тем более; в кино его тоже не тянуло совершенно, и на несколько мгновений он почувствовал себя совершенно одиноким и полностью беспомощным. Он понимал, конечно, что это был один из тех самых дней, когда даже самая незначительная мелочь выбивает почву из-под ног и все, что накопилось, буквально пробивает плотину и оставляет внутри чувство полной опустошенности, но анализировать причины своего состояния ему сейчас точно хотелось меньше всего. Да и к чему это, если это состояние его уже все равно настигло и теперь оставалось только перетерпеть его и двигаться дальше. Криденс вновь выдохнул и потер щеки ладонями. Он сделал несколько шагов по улице и невольно обратил внимание на симпатичную вывеску. Присмотревшись, он понял, что это бар и, решив, что это именно то, что ему сейчас необходимо, направился туда. Уже перед самым входом он хлопнул себя по карману джинсов и облегченно выдохнул, поняв, что по привычке сунул в карман небольшой кошелек. Что ж. Возможно, жизнь хоть немного налаживалась. Он шагнул в бар и сразу пошел к стойке. Народу, к счастью, было не слишком много, да и атмосфера этого бара ему вполне понравилась - было относительно тихо, не слишком накурено, и здесь явно были не в привычке шумные посиделки, перетекающие в безобразные потасовки. Немного задумавшись, Криденс по привычке опустил голову и очнулся, когда понял, что случайно задел кого-то плечом. Он вскинул взгляд и увидел перед собой довольно привлекательного мужчину среднего роста. Он был одет в темные джинсы, футболку и кожанку, но прежде всего внимание парня привлекла поблескивающая серьга в ухе. И, что очень не понравилось Криденсу, этот человек выглядел как тот, на кого не стоит нарываться. - Извините, я... Я просто задумался, - пробормотал Криденс, искренне надеясь, что на него не свалится еще больше неприятностей помимо тех, что ему уже пришлось перенести сегодня. - Да ладно Вам, не переживайте так, - юноша даже слегка удивился, когда понял, что, похоже, все обошлось. Во всяком случае, выглядел мужчина так, словно действительно не держал никакого зла. - Знаете, Вы выглядите так, словно Вам очень нужно выпить. Можно Вас угостить? - незнакомец усмехнулся. - Да, Вы правы, я не откажусь. Спасибо, - Криденс, все еще толком не веря, что все не так уж и плохо, наконец, дошел с мужчиной до барной стойки и опустился на один из высоких стульев. Бармен подошел к ним почти сразу, и парень заказал для начала пиво, ничуть не удивившись, когда его спаситель от пьянства в одиночестве попросил виски. Этот напиток ему вполне подходил, что ли. Криденс, пожалуй, выразился бы именно так. - Я Персиваль, - представился мужчина, протягивая руку. - Криденс, - он с готовностью пожал руку, отметив сильное рукопожатие, тоже весьма ожидаемое, и немного поерзал. Ему было сложно представить, о чем говорить с человеком, которого он видит первый раз в жизни. Да и настроение у него все еще оставляло желать лучшего а он, стоит отметить, и в самом прекрасном расположении духа был не слишком разговорчив. - Вас кто-то очень расстроил, Криденс? - Персиваль слегка улыбнулся, рассматривая парнишку. Едва ли он был частым гостем в подобных местах. Такой забавный, несколько нескладный, очевидно очень скромный и застенчивый. Пожалуй, Грейвз не смог пройти мимо него именно потому, что было в нем что-то трогательно-печальное. - Да, можно и так сказать. У меня очень своеобразные соседи, - Криденс негромко усмехнулся, отхлебывая пиво. Постепенно он начинал успокаиваться. Наверное, это было ожидаемо. Ведь рядом не было никого, кто с таким упорством нарушал его душевное равновесие всеми силами. Да и пиво, стоило сказать, было очень хорошим. Похоже, решение утопить свою печаль хоть в чем-нибудь алкогольном было не таким уж и плохим. - Не обижайтесь, но, боюсь, Вам не удастся меня удивить. Я работаю в участке, и Вы просто не сможете себе представить, сколько своеобразных соседей я видел на выезде, - поделился Персиваль, с удовольствием отметив, что Криденс, наконец, улыбнулся. Впрочем, тему со своей работой он решил не развивать. Все-таки на ней было больше печального и страшного, нежели развлекательного. - Ну а Вы чем занимаетесь? Работаете? - Пока подрабатываю. Вообще-то я закончил университет, академию искусств. Я художник. Но самое нелепое в том, что у меня сейчас совершенно нет вдохновения, хотя я мечтал стать художником с трех лет. Воспитатели в детском доме говорили, что я кисточку держать научился раньше чем ложку, - Криденс даже сам с большим удивлением отметил, что так легко поделился этим с практически незнакомым мужчиной. Он редко вот так сразу рассказывал кому-то о том, что рос в приемной семье. Да и, в общем-то, не все его знакомые знали об этом. А тут Персиваль как-то очень расположил его к себе, вот он и не видел смысла контролировать то, что выбалтывал ему. - Ого, интересно. Люблю живопись. И я говорю это не из вежливости, - искренне произнес Грейвз, отпивая немного из своего стакана. Наверное, следовало как-то смутиться, отреагировать на то, что Криденс сказал о детском доме, и все же он решил не акцентировать на этом внимание. В конце концов, и Криденс явно сам упомянул это вскользь, просто не подумав. - Что тебе нравится писать? - Больше всего пейзажи, - парень слегка улыбнулся. - У меня неплохо получаются и портреты, но, не знаю... Если честно, сидеть несколько часов на берегу реки и пялиться на дерево мне нравится куда больше, чем несколько часов развлекать натурщика, - Криденс скромно улыбнулся, когда Персиваль в ответ на это даже расхохотался. Он уж точно никогда не считал себя хоть сколько-нибудь остроумным и не думал, что его попытка в шутку будет удачной. - Где-то можно посмотреть твои картины? Если ты, конечно, не против, - негромко спросил Персиваль, надеясь, что не покажется своему новому знакомому слишком уж навязчивым. - К сожалению, нет. Я не против, но у меня здесь почти ничего нет. Я только недавно переехал и, чтобы картины не пропали, не испортились при переезде или не пылились дома, все, что я нарисовал во время учебы, я отдал в академию. А тут у меня пока почти ничего нет, только наброски, - охотно поделился Криденс. Похоже, торопливыми большими глотками пить пиво на голодный желудок было не самой лучшей идеей. Он чувствовал, что позорно "плывет" с одной кружки, но при этом даже глубоко в душе не чувствовал себя в опасности. Почему-то он безоговорочно доверился своему собеседнику и был уверен, что сколько бы еще он ни выпил, пока они беседуют, после он в целости и сохранности окажется в своей квартире на своей уютной постели под самой крышей. Возможно, так сильно располагало то, что мужчина был полицейским. Обычно ведь таким людям доверяешь. - Жаль слышать. Я надеюсь, ты все же обретешь свое вдохновение, - Персиваль чуть улыбнулся, отсалютовав парню стаканом. Выпив немного, он подозвал бармена, попросив повторить им напитки, и вновь повернулся к Криденсу. - Не хочешь рассказать, чем тебя так расстроили твои своеобразные соседи? - О, это кошмар, - Криденс хмыкнул, с наслаждением отпивая из кружки еще. Во всяком случае теперь мысли о произошедшем не расстраивали его, а скорее даже немного забавляли. Да и, должно быть, это могло позабавить его собеседника. - Они... Они пара. Живут вместе уже, наверное, лет сорок. И почему-то решили, что мне тоже непременно надо найти любовь всей своей жизни. Разумеется, их ничуть не смутило то, что я, в отличие от них, предпочитаю девушек, да и вообще сейчас отношения - последнее, о чем я думаю. И теперь они чуть ли не каждый день приводят кого-нибудь в дом, чтобы познакомить со мной. Представляешь себе это? - он усмехнулся, только теперь поймав себя на том, что они как-то само собой перешли на "ты". Все это было ужасно необычно для Криденса. Он был уверен, что еще ни разу в жизни ни с кем не общался так свободно и без особенного смущения. И он искренне надеялся, что дело не только в алкоголе. И ему не придется пить каждый раз, когда он захочет просто поболтать с кем-нибудь. - Ты серьезно? - Персиваль дождался кивка парня и невольно рассмеялся вновь. Такое представить ему было уж точно сложновато. И состояние Криденса теперь уже не вызывало у него никакого удивления. Будь у него такие соседи, он бы наверняка выходил из квартиры только в случае крайней необходимости и исключительно после тщательной разведки, чтобы убедиться, что его нигде не ждет засада. - Сочувствую тебе. Даже не знаю, что еще сказать. Ну, хочешь, я арестую их и подержу вечерок в участке? За вмешательство в личную жизнь, - он усмехнулся. - О, нет. Спасибо, конечно, но это ужасная идея. Они сведут всех в участке с ума, ты их просто не видел, - Криденс фыркнул, очень живо представив себе то, как вели бы себя Альбус и Геллерт, останься они в тесной камере вдвоем. - Может, станешь моим парнем? Ну, то есть... Черт, ужасно прозвучало, подожди, - он покачал головой, собираясь с мыслями. - Может, я представлю тебя им как своего парня? Они хоть отстанут, - наконец, исправился он, надеясь, что не покажется полным идиотом. - А давай, - Персиваль хмыкнул, отпивая еще из стакана. Пожалуй, звучало это очень интересно. Криденс ему очень нравился, так почему бы и не помочь ему? Да и рассказы о соседях ужасно раздразнили любопытство Грейвза, и теперь ему жутко хотелось увидеть эту самую дьявольскую парочку. И пусть для этого предстояло стать парнем человека, которого он видел первый раз в жизни.