Вождь зеленокожих

Среди кривых стволов старых деревьев мелькали тени троих путников, продирающихся сквозь густые заросли колючего кустарника. В небе ярко светила полная луна, освещая остроконечные вершины Кэрзульских гор, припорошеные снегом. Где-то неподалёку раздавались леденящие кровь крики и вой неизвестных существ. Орк, шагающий впереди вдруг остановился и принюхался. Вскоре с ним поравнялся человек, несущий на плечах огромный тюк с поклажей, и следом показался чертыхающийся гном, выдирающий из своей густой взлохмаченой бороды колючки репейника. - Что такое, Тарабал, - спросил человек у орка, вопросительно уставившись на него, - Ты что-то учуял? Орк поднял ладонь, приказывая замолчать, снова принюхался и проговорил: - Странный запах, очень странный. Мы уже миновали владения Мерлота. Маг предупреждал, что в пригорье полно прислужников тьмы, но этот запах... Что-то не так. - Слушай, мы с утра тащимся через этот проклятый лес. Давай-ка лучше остановимся здесь и передохнём. Армес стянул с плеч тяжёлую поклажу и бросил на землю. Уставший гном тут же уселся на тюк и облегчённо вздохнул. Тарабал промолчал но всё же присел рядом. - Ну что, давайте-ка разожжём костёр, - гном потянулся было за кучкой хвороста, валявшейся у их ног, но орк остановил его. - Думаю не стоит привлекать к себе лишнее внимание, Тормунд. Здесь кругом враги. Глупо было бы попастся в лапы Альфадасу, когда мы так близко к цели. - Пожалуй, - согласился гном и принялся нарезать завёрнутую в тряпицу ветчину, которой щедро снабдил их Мерлот. Товарищи молча ели, то и дело прислушиваясь к каждому шороху. Сквозь деревья пробивался тусклый свет. Лес заканчивался менее чем в полумиле от их лагеря и сразу начинались горы, крутые, чёрные, как сама ночь, Кэрзульские горы. Давным-давно, во времена ныне забытые, эти места были домом древних родов гномов - искусных мастеров горного дела. Величественные города и крепости некогда покрывали всю северную часть Кэрзула. Теперь же о днях былой славы маленького народа могли поведать лишь редкие, полуразвалившиеся остовы сторожевых башен на вершинах гор. Тарабал завернулся в плащ и улёгся в корнях огромного дерева. Армес зевнул, потянулся и вскоре тоже захрапел. Тормунд, оставшийся за дозорного, молча вглядывался в темноту и теребил бороду. Спустя час гнома стал одолевать сон. В шуме ветра, гуляющем в листве высоких деревьев, гному стал мерещиться тихий женский голосок. Еле слышно, но так дивно и прекрасно голос разливался над поляной. В тишине Тормунд, казалось начал различать слова колыбельной, которую так давно пела ему его давно умершая матушка. Спят короли и придворные дамы, Арфы уснули и флейты молчат. Замки уснули, высокие храмы, Птички на ветках уже не кричат. Спи, мой малыш, я с тобою не бойся. Глазки закрой, поскорей, засыпай. Мягкой рогожкой теплее укройся, Спи, моя деточка, баюшки-бай... Ужасная сонливость охватила гнома, веки его начали медленно опускаться и вскоре он сладко уснул, сидя на трухлявой коряге и выпустив из рук топор.