— Конец — и есть конец! Любовь не пятнают дружбой!
Это был один из тех в последнее время многочисленных дней, когда всё, что могло пойти не так, пошло не так. Проснувшись рано утром от просто невыносимой тошноты, Джувия просидела в ванной комнате около полутора часов. После её настигло жуткое чувство голода, и она отправилась на кухню, чтобы хоть как-то его утолить, но никак не рассчитывала наткнуться там на Миру. Та схватила её за руки и отправила обратно в спальню, чтобы она привела себя в порядок и отправилась в особняк. Желания куда-либо идти совсем не было, но и перспектива сидеть весь день в четырёх мрачных стенах тоже как-то не улыбалась ей. Потому, без особого энтузиазма приняв душ и переодевшись в штаны и худи, она спустилась вниз, где её встретила радостная Штраус. — Ты так давно не выходила из дома, — закрывая за собой двери, заботливо пролепетала она. — И Грей совсем ничего не говорил. Тут же подул прохладный ветер. Шелест листьев деревьев. Мрачные серые облака. Капли дождя. Всё было точно так же, как и у неё на душе. — Я немного заболела. — Разглядывая огромный фонтан с различными красивыми статуями и светящимися лампами, Локсар едва заметно улыбнулась и спрятала ледяные руки в кармане худи. — Но сейчас мне уже намного лучше. Изнутри внушающих размеров особняк оказался настолько роскошным и уютным, что Джувия едва сдержалась, чтобы не открыть от удивления рот. Ни в одном фильме, ни на одной фотографии ей не доводилось видеть такой прекрасный особняк с идеальным интерьером и презентабельным видом. Всё было выполнено в теплых пастельных тонах, отчего повсюду было светло. Не то что в том месте, где она была вынуждена пребывать. Восхитительный завтрак, приготовленный Мирой, заслуживал отдельной похвалы: Локсар даже не помнила, когда в последний раз ела такую вкусную еду с настолько большим аппетитом. Эльза иногда кидала на неё задумчивые взгляды, которых сама Джувия старалась избегать, что у неё получалось очень даже легко в компании остальных девушек. Грея не было, а Нацу и Жерар, как только наполнили желудки, тут же ушли по своим делам, оставляя чисто женскую компанию со своими «женскими разговорчиками», как с усмешкой выразился Драгнил перед уходом. Особняк был невероятно огромным, и шансы на то, что здесь можно с лёгкостью потеряться, просто были колоссальными. Но благодаря Леви, которая вызвалась показать ей всё, Локсар удалось избежать путаницы в этом лабиринте. — Все мы живём под одной крышей: на третьем этаже располагаются девушки, а на втором — парни и те, кто парочками ходят, например, Эльза и Жерар, а также мама Мика, — весело рассказывала Леви, активно жестикулируя. — А на первом этаже располагается только дядя Диор. В основном на этом этаже различные развлекательные помещения по типу фитнес-зала, музыкальная, танцевальная, игровая, кинотеатр, бассейн, винный погреб. Зона для обслуживающего персонала, кухня, три гостиной, прачечная и много чего прочего. За особняком располагаются конюшня, футбольное, баскетбольное и волейбольное поля, каток для хоккея, несколько гаражей, теплица, беседки, мастерская, сад, ещё один бассейн. Да и вообще много всякого. Джувия удивлённо вскинула бровь, искренне удивляясь тому, как всё «это» может помещаться в одном месте. Нет, конечно, она сама была из достаточно обеспеченной семьи, но чтобы так… Сразу видно владельца самой дорогой автомобильной компании мира. — А кто такие мама Мика и дядя Диор? — Повернув на очередном углу, они наткнулись на стену, завешанную вдоль и поперёк различными фотографиями: на них было много как знакомых, так и незнакомых лиц. — Мика Фуллбастер — родная мать Грея и женщина, которая нас вырастила, — с глубочайшим уважением проговорила МакГарден, указав на огромный холст, на котором была изображена достаточно красивая женщина с иссиня-чёрными волосами и яркими карими глазами вместе с очень похожей на неё девочкой лет так десяти. — Она сейчас находится за границей: уехала к одной давней подруге погостить. А дядя Диор, — девушка указала на другой холст с изображением статного мужчины, немного похожего на Грея, — родной дядя по отцовской линии Грея. Он также за день до вашей свадьбы срочно уехал за границу по работе. Скоро должен вернуться. Джувия бегло пробежалась взглядом по изображениям и остановилась на самом огромном холсте, который был больше остальных в три-четыре раза. На нём была запечатлена семья. Огромная, действительно счастливая семья. Многих она узнала. Улыбающегося самой настоящей улыбкой Грея. Как всегда радостного Нацу. Жерара, поглядывающего на смущённую Эльзу. Беременную Биску, рядом с которой стоял какой-то темноволосый мужчина. Тихих Венди, Кинану и Леви. Миру и Эльфмана, обнимающих какую-то очень похожую на них светловолосую девушку, яркие синие глаза которой были направлены на Драгнила. Рядом с ними же стояли статный блондин со шрамом в виде молнии на глазу и красивая девушка с вьющимися русыми волосами. Кана в обнимку с каким-то мужчиной с красновато-оранжевыми волосами, зачесанными назад. Какой-то тёмненький мальчик. И посреди них стояла Мика Фуллбастер и какой-то мужчина, невероятно похожий на Грея и обнимающий ту самую девочку, запечатлённую на другом снимке вместе с миссис Фуллбастер. Сразу было видно, что этому творению много лет. Все такие молодые, совсем ещё незрелые. — Этот снимок был сделан за два месяца до неминуемой трагедии… — бесцветным голосом неопределенно прошептала Леви. Локсар растерянно моргнула и посмотрела на МакГарден, которой вдруг кто-то позвонил по работе, отчего она в спешке выбежала из особняка. Что ещё за трагедия?***
— Ты не представляешь, как у меня задрожали руки, когда мне всучили это бьющееся сердце. Я с трудом себя сдержала, чтобы не упасть в обморок! — весело расхохоталась Люси, прижимая к груди подушку. Мрачную гостиную, где длительное время не было зафиксировано признаков каких-либо положительных эмоций, заполнил женский смех. Джувия в приступе дикого хохота схватилась за живот и попыталась хоть как-то привести себя в чувства, но всё было без толку. И ей это даже нравилось. Ей нравилось ощущать себя живой, улыбаться и биться в истерике от смеха. Это было гораздо лучше тех прошедших дней, когда всё ей было безразлично и отсутствовало какое-либо желание продолжать эту бессмысленную серую жизнь. Конечно, и сейчас особо ничего не изменилось. На душе всё так же было пусто и паршиво: каждый вечер она пораньше ложилась спать, чтобы не видеть ледяное лицо Фуллбастера, дни свои проводила среди женской части этой семьи, с которыми, как ни странно, у неё сложились прекрасные отношения и взаимопонимание. Леви оказалась до жути образованной, любительницей книг и к тому же много чего рассказала про основание своего литературного издательства «Forever». Локсар неоднократно пыталась познакомить с ней Люси, которая сотрудничала с этим издательством, но у неё всё никак не получалось: то Люси приходила поздно ночью, то Леви выходила из дома по делам. Мира очень хорошо готовила и имела несколько собственных успешных ресторанов как в Фиоре, так и за границей. Кинана вела домашнее хозяйство, выполняя роль дворецкого, и любила играть на музыкальных инструментах. Биска в основном занималась воспитанием своей дочки Аски. Венди часто рассказывала о своей профессии, делилась интересными фактами, а также забавными историями из своего опыта анестезиолога-реаниматолога. Кана оказалась ярым дегустатором различных алкогольных напитков. Несколько сортов изысканных вин, которые были популярны на весь мир, оказались созданы благодаря ей. Все девушки были по-своему особенны и интересны, с ними не было скучно и всегда было о чём поболтать. Одна лишь Эльза отмалчивалась о своих любимых занятиях и редко бывала дома, как и Жерар с Нацу. Также Джувия неоднократно интересовалась теми незнакомыми людьми, изображения которых были развешаны чуть ли не в каждом углу особняка, но всё время получала в ответ тишину. Каждый избегал этой темы. После нескольких провальных попыток чисто ради любопытства установить личности этих незнакомцев, Локсар больше не расспрашивала о них, решив оставить при себе неудобные вопросы. Дни летели один за другим. За пределы особняка благодаря стараниям Фуллбастера ей выходить не разрешалось, да и самой особо не хотелось, поскольку на свободе она явно встретит журналистов, которым определённо захочется взять интервью у жены самого богатого наследника страны. Ну и, конечно же, поднять обсуждение того, как она, адвокат, которая только недавно заявляла, что будет делать всё возможное, чтобы преступники понесли своё наказание, и вообще ненавидит их, могла выйти замуж за человека, который неоднократно подозревался в убийствах. А этого ей совсем не надо было. Иногда, не переступая порог особняка, заглядывал Гажил. Видно было, что он не очень-то и рад всему происходящему (как будто сама Локсар просто в восторге!), но всё равно старался виду не подавать. Конечно, он не упускал возможности напомнить ей, что она совсем не та Джувия, которую все знали. И постоянно задавался вопросом: «Где та моя Джувия?». Но, спасибо ему, особо не давил на неё и на её совесть. Так и убежали несколько недель из её жизни. Иногда ей казалось, что она уже привыкла и всё не так уж и плохо. Прошло… Но под утро она всё так же просыпалась от ощущения кромешной темноты внутри себя и в полной мере осознавала, что ничего не прошло… что она лишь обманывает себя, стараясь искать в этом тёмном мире отголоски света. Джувия всё равно понимала, что всё не так. Все не те. Совсем не те. — Ты приходи почаще, — крепко обняв Люси у ворот особняка, прошептала Локсар. Так не хотелось оставаться одной. — Хорошо, — задумчиво пробурчала Хартфилия и тяжело вздохнула так, будто хотела сказать ещё что-то. И она поняла. Поняла, ЧТО подруга хотела сказать. — Он вернулся домой, — в нерешительности тихо прошептала девушка, закинув на плечо сумку. — С ним всё в порядке… Ну, по крайней мере, он старается таким казаться. Локсар опустила голову и кивнула. Всё её спокойствие вмиг рухнуло.***
Она не понимала, зачем пришла сюда. Зачем вновь и вновь ковырялась в своих ранах. Зачем усугубляла ситуацию. Зачем игнорировала разум и шла на зов сердца. Она совсем ничего не понимала. В голове стоял плотный туман, а перед глазами её дом. Её настоящий дом, в котором она когда-то давно была счастлива. В котором горел свет, несмотря на то, что было уже два часа ночи. Джувия правда удивлялась себе. Как ей удалось сбежать из особняка и добраться аж до сюда? Поздно ночью она проснулась от очередного кошмарного сна и в порыве эмоций выбежала из дома, попутно взяв из кармана брюк Фуллбастера пару купюр. Это можно было спокойно назвать воровством, но её это особо и не смущало. У ворот стоял Эльфман и какой-то новенький охранник, который, судя по тому, что он без лишних слов выпустил её за пределы особняка, к тому же вызвав такси, ничего не знал о её положении и не был предупреждён Фуллбастером. Возможно даже и то, что он обо всём знал, и вообще, сам её «мучитель» обо всём в курсе и специально позволил ей сбежать. Но сейчас Локсар это совсем не волновало. Что он сможет ей сделать? Ничего. Сейчас она стояла напротив дверей своего дома, а в окне спальной комнаты видела чей-то едва мелькнувший силуэт. Женский силуэт? — Я вроде все твои вещи вернул. Джувия нервно дёрнулась и обернулась. Там, в пяти шагах от неё, стоял человек, которого она всю жизнь любила. Обиженный на неё и на жизнь человек, старающийся не показывать свою боль. В груди мгновенно вспыхнула горечь, а поперёк горла встал тяжёлый ком. — Что ты здесь делаешь? — так и не дождавшись от неё каких-либо действий, спросил Леон и подошёл чуть ближе. — Я… — Локсар опустила голову и внутренне сжалась. Будто он сейчас мог вновь сделать ей больно. Хотя, разве эта боль имела значение, по сравнению с тем, что у неё творилось на душе? — Я хотела поговорить… — Да брось, Джувия, уходи отсюда, — устало прошептал Бастия, будто ему уже надоело слышать постоянно одно и то же, и зашагал вперёд, с явным намерением войти в дом. — Иди к своему мужу. К своему мужу? Джувия никогда и не предполагала, что эти слова могут звучать так отвратительно. «К мужу». Если бы она хотела, то разве не была бы рядом со своим мужем? Она что, от нечего делать пришла к нему? Почему он этого не понимает? Почему он не видит её несчастья? Почему он с такой лёгкостью отказался от неё? От них… — Но… — Никаких «но», Джувия, — твёрдо перебил Бастия, остановившись рядом с ней. Тёмные глаза упрямо направились прямо в её низко опущенную голову. Он был спокоен, будто уже смирился со своей участью и сдался на волю судьбе. Будто уже разлюбил. — Кто ты такая? Ты не та Джувия, которую я знал. Скажи, Джувия, кто ты? Расскажи о себе. Кто она? Девушка с неким отвращением к самой себе поджала дрожащие губы и уже начала тысячу раз жалеть, что вообще сюда пришла. Сбегая из особняка, на что она рассчитывала, что у неё было в голове? С какими намерениями она ехала сюда? На что она надеялась? — Хорошо, — так и не получив от неё должного ответа, Леон развёл руки в стороны и ожидающе уставился на неё, — скажи, чего ты хочешь? Чего она хочет? — Я не хочу, чтобы всё так закончилось… Давай хотя бы останемся друзьями. Локсар мысленно шлёпнула себя по лбу и с опаской прикрыла веки, умоляя все небесные силы повернуть время вспять, чтобы она вообще сюда не приходила. — Конец — и есть конец! — Мужчина нервно усмехнулся и провёл ладонью по волосам. — Любовь не пятнают дружбой! Джувия, разве не ты сама мне это говорила? Она плавно пришла к этому моменту. К тому моменту, когда боль настолько сильна, что даже трудно дышать. Когда глаза горят от непрошеных слёз и становятся алыми, как кровь. Когда сердце сжимается так сильно, что хочется упасть на колени и жалобно молить о помощи. — Никакой дружбы, — надломленным голосом тихо прошептал Леон, покачав головой. — Отношения длиной в восемь лет полностью в мусорное ведро. Ты изменила мне. Ты это сделала. Ты этого захотела. Мужчина сожалеюще прошёл мимо неё в дом, хлопнув дверью. Локсар резко подняла голову и на секунду ей показалось, будто кто-то дал ей сильную пощёчину. Словно кто-то оклеветал её, облил грязью, выбросил на улицу посреди холодной февральской зимы. «Ты изменила мне». «Ты этого захотела». Она? Разве она могла такое сделать? Разве за столько лет он так и не понял, что она никогда в жизни не смогла бы сделать такого? Как… — Я… — С ресниц сорвались первые капли. Джувия медленно обернулась и ошарашенно посмотрела на закрытую дверь, тяжело дыша так, будто пробежала несколько тысяч километров. Он не может просто так взять и уйти. Не может оставить её одну в этом тёмном мире. Не может бросить её. Оставить. Разлюбить. Не хотеть. — Я не изменяла тебе, — задрожавшим голосом проговорила девушка, на деревянных ногах медленно подойдя к дверям. Силы резко покинули её, и она упала на колени прямо к железной ограде, по ту сторону которой находился её любимый человек, прижимающийся к стене. — Не закрывай эту дверь, Леон, не закрывай! — сбившимся голосом шёпотом прокричала девушка, коснувшись двери холодными ладонями. — Не поступай и ты так со мной. Я не хотела всего этого… Я не сделала ничего плохого… Она ведь до сих пор молчит только ради того, чтобы он не пострадал… чтобы с ними ничего не случилось… Но почему они позволяют всему «этому» случаться с ней? — Я не хотела…***
Куда бы она ни пошла, какой бы путь ни выбрала, в чьи бы двери ни постучала — всё приводит её к одному и тому же. По собственной воле из раза в раз она возвращается обратно в место, которое заставляет её задыхаться и теряться в реальности. Почему она это делает? Зачем? Для чего возвращается? Ради кого возвращается? Из-за кого возвращается? Локсар закрыла за собой входную дверь мрачного ненавистного дома и низко опустила голову. Её отец был директором Адвокатского Бюро, мать являлась уважаемой в обществе журналисткой, брат добился своей мечты почтенного полицейского, а жених — прокурор, чуть позже получивший статус судьи. Только благодаря им она всегда держала свою голову высоко поднятой, ни разу в жизни не припоминая момента, когда ей бы приходилось так низко опускаться. Но теперь у неё не осталось ровным счётом ничего: ни родителей, которые могли бы постоять за её спиной, ни брата, которого она сама же обманула, ни жениха, не желающего ей даже в лицо смотреть. Из-за кого всё это происходит? С коротких прядей крупными каплями стекала вода. Длинная чёлка как никогда раньше лезла в глаза, мокрая одежда противно прилипла к телу и было слышно, как крупные капли дождя барабанили по крыше дома и панорамным окнам. Джувия ощущала себя до ужаса бессильной как в физическом плане, так и в моральном. Бесконечное желание добраться до второго этажа, стянуть с себя все эти мокрые тряпки и залезть под простынь неудобной «постели» било через край. Но для того чтобы осуществить все свои крошечные желания, ей было необходимо хотя бы немного силы. Но сил не было… Совсем ничего не было. Не было желания продолжать эту бессмысленную, осточертевшую жизнь, видеть лицо этого типа, чувствовать себя хоть как-то. Всё исчезло: её гордость, честь, достоинство, уважение, карьера, личная жизнь, счастье, радость. Всё сменилось чем-то серым, мрачным, холодным и опасным. Всё сменилось, и всё стало безразлично. Ненавистно. Девушка, неспеша поднимаясь по ступенькам на второй этаж, медленно стянула с себя промокшую до последней нитки джинсовку и, вся дрожа от холода, провела ладонью по волосам. За окном медленно начало светлеть. А на часах ещё только пять утра. В спальне было как всегда тихо и мрачно. Но Джувия уже до того изучила эту комнату, что даже закрытыми глазами, ни разу не споткнувшись, могла дойти до трёх своих чемоданов, небрежно разбросанных в углу, и достать оттуда сухие вещи. — Ты где была, адвокат? Локсар даже не шелохнулась, продолжая разгребать все свои вещи, чтобы найти хоть что-то подходящее на данный момент. Дверь ванной распахнулась, благодаря чему свет оттуда немного осветил мрачную комнату. Этот холодный голос, насквозь пропитанный спокойствием и безразличием ко всему происходящему и окружающему, больше не вызывал абсурдное чувство страха и не заставлял каждый миллиметр кожи покрываться мурашками. Джувия поправила мокрую чёрную футболку на теле и с трудом всё-таки смогла вытащить из недр чемодана домашние серые штаны, свитер и нижнее белье. Она явственно чувствовала этот тёмный взгляд на себе. — Там, где должна была быть. — Попытавшись скопировать его безразличный спокойный тон, девушка в очередной раз убедилась, что до него ей ещё ой как далеко. — Ты должна была быть в своей постели. Постель? Локсар нервно усмехнулась. Что-то внутри медленно начало бурлить. — Тебе не стрёмно называть это постелью? — раздражённо пробурчала она и, резко поднявшись, развернулась к нему всем телом. Там, прямо у прохода в санузел, стоял он. Тот, чей взгляд губил надежду. Тот, кто как тёмный хищник, как опасная пантера, ожидал свою жертву в засаде. Тот, к кому она чувствовала только ненависть, растущую в геометрической прогрессии. Джувия нервно провела рукой по мешающей челке и зашагала прямо в его сторону, чтобы запереться в ванной комнате. От него подальше. От всего мира подальше. Но едва ей удалось пересечь порог, как Фуллбастер мгновенно схватил её за локоть и притянул к себе. — Ты где была? — несколько злостно проговорил парень, уставившись прямо в её тёмно-синие глаза. — Руки убери! — Локсар тут же заёрзала в его руках, попытавшись высвободиться, но хват был слишком сильный. Что-то внутри начало неистово бурлить, выпрашиваясь наружу. — Не трогай меня! — Ты где была? — В его некогда холодном спокойном голосе явственно просачивалось раздражение и нервозность. — Рассказывай, давай, я жду. — Отпусти! — ТЫ. ГДЕ. БЫЛА?! Что-то внутри взорвалось. Как будто до этого спящий вулкан резко проснулся. Локсар через силу вырвалась из его рук, параллельно делая несколько шагов назад, и закричала. Она с бешеной силой провела руками по туалетному столику, из-за чего всё, что было на нём, с грохотом полетело вниз: настольная лампа, пустой стеклянный графин, осколки которого с шумом разлетелись в разные стороны, тот самый подаренный отцом горшочек с цветком, стакан с недопитой водой, какая-то маленькая коробка — всё было снесено. — Что ты от меня хочешь?! — яростно закричала девушка и посмотрела на него, схватившись за мокрую футболку за горловину и потянув её в разные стороны. Ткань резко с характерным звуком порвалась, обнажая тяжелую вздымающуюся оголённую грудь. Чёрный бюстгальтер был также мокрым. — Что хочешь от меня?! Что?! Фуллбастер, до этого поглядывающий на неё совсем не так спокойно, как раньше, и едва заметив разорванную ткань, резко увёл взгляд чуть в сторону, а после, высоко подняв голову, раздраженно уставился прямо в её потемневшие глаза. Ничуть не ниже. — Мне не перед кем отчитываться, понял?! Ты… — Дыхание потяжелело, из-за чего перед глазами резко потемнело, а к горлу подкатила тошнота. Локсар тяжело задышала и остановилась на месте, с яростью во взгляде уставившись прямо в его глаза. Крики эхом распространялись по помещению. — Ты кто такой, а? Кем ты себя возомнил?! Что ты сделала, Джувия?! Куда ты пошла, Джувия?! Где ты была, Джувия?! Скажи, Джувия! Расскажи, Джувия! Так скажи, Джувия! Ты не та Джувия! Ты не такая, Джувия! Джувия кто?! — Голос сорвался, и острая боль неожиданно поразила горло, отчего она едва сдержалась, чтобы не закашлять и не схватиться за шею. — От Джувии что-то осталось? — хрипло и измученно прошептала она, прижав кулаки к груди. Повисла минутная тишина. В ушах звенело от недавно брошенных слов, горло сводило немыслимой болью, а перед глазами темнело. Но ни одна из этих болей не могла сравниться с той, что разрывала её изнутри. С той болью, от которой она как никогда раньше хотела избавиться, чтобы наконец задышать более или менее свободно. — Ты последний, перед кем я буду отчитываться… — резко взяв в руки брошенные на пол вещи, охрипшим голосом едва слышно прошептала Локсар и вновь двинулась в сторону ванной комнаты. Но Фуллбастер в очередной раз резко и даже немного больно схватил её за локоть, притянув к себе так, что ей пришлось посмотреть ему в глаза. В глаза, выражающие едва сдерживаемые злость и раздражение. — Ты моя жена! — твёрдо, отдельно проговаривая каждое слово, прошипел он, будто этот факт значил что-то очень даже особенное. — Прими и заруби это себе на носу! Не получилось с этим белобрысым, получилось со мной! И ты будешь вести себя так, как подобает ЗАМУЖНЕЙ девушке! Поняла?! Замужней? Господи, как же ей было противно от этого слова. Как же ей было мерзко от самого его присутствия. От его холодных касаний. От его ледяного дыхания у её виска. От одного только его существования. Разве можно так сильно ненавидеть кого-то? Джувия в очередной раз вырвалась из его рук, что ей удалось с первого раза, и смерила его ненавистным взглядом. С третьей попытки всё-таки удалось пробраться в санузел и громко хлопнуть за собой дверью, но до этого не забыв пожелать ему «всего самого наилучшего»: — Будь ты проклят!***
Зеркало является лучшим другом человека, потому что когда мы плачем, оно не смеётся. Зеркало говорит только правду, и когда мы смотрим на свое отражение, видим себя «настоящего». Не того человека, каким мы представляем себя миру. Не того гордого, веселого, жизнерадостного. А совсем маленького человечка с израненной душой и крупными проблемами на плечах. Зеркало уничтожает маски, стирает фальшь и оставляет абсолютно нагим. Джувия никак не могла осилить себя и перестать глядеть на свое отвратное состояние в отражении зеркала. Чувство бесконечного отвращения к самой себе давило на неё немыслимой мощью и заставляло прогибаться под её тяжестью. Сколько можно быть такой жалкой и беспомощной? Сколько ещё она будет унижаться перед своими родными и опускать голову? Сколько ещё всё это будет продолжаться? Где именно она осеклась и сделала неправильный шаг? Локсар собрала влажные чистые волосы в пучок, а после попыталась выдавить жидкое мыло из дозатора. Голова невыносимо гудела, а рвотные позывы никак не прекращались. Из-за этого в каждом её движении отчётливо просачивалась нервозность и ненависть ко всему сущему. К своему жалкому состоянию. Как итог, всё жидкое мыло из дозатора вылилось на кафельный пол. Джувия знатно так выругалась, что ей было совсем не свойственно, и оставила всё так, как есть. А зачем ей убирать? Промыв руки под проточной водой, девушка оглянулась в поисках своего полотенца и заметила его на стиральной машинке. И только она сделала шаг, как в глазах потемнело, в ушах мерзко зазвенело, ноги заскользили, и тело с грохотом полетело вниз. Едва она коснулась спиной кафельного пола, как тут же невероятно острая боль в области таза поразила её. И в этот момент ей показалось, будто кто-то выбил из её лёгких весь кислород и оставил умирать. В ушах всё так же звенело, был слышен отдалённо чей-то голос, и девушка никак не соображала, что произошло секундами ранее. Колючая боль, как разряд электрошокера, пробежала по каждой клеточке тела, и она напрочь забыла, как правильно дышать. Подобно рыбе, оказавшейся на суше, Локсар то открывала, то закрывала рот, в то время как перед глазами весь мир крутился. Ей казалось, что она умерла. Что это её конец. Но острая, до ужаса невообразимая боль ниже пояса давала понять, что она всё ещё жива и находится в сознании. Джувия простонала от боли и попыталась шевельнуть хотя бы пальцем, чтобы хоть как-то оценить ситуацию. Паника захлёстывала, желание вновь задышать душило ещё сильнее. Девушка пролежала в таком состоянии некоторое время, а после, сквозь адскую боль и страх за свою жизнь, слегка приподнялась на локтях. И первым делом взгляд упал на алое пятно на серых штанах… Яркое кровавое пятно меж её ног. Пятно, которое с каждой секундой увеличивалось в размерах.