Дистимия

      Утром Гэвин случайно наступает на конверт. Он морщится так, будто вляпался в дерьмо. С большой неохотой он открывает его на месте и читает. «Ты пошёл по ложному следу. Ещё один неверный шаг — и я лично тебя убью». О, Рид прекрасно понимает, что это значит. Он шагает в разные стороны, доказывая себе, что никто на этом свете не смеет ему указывать, но в душе скрывает страх. Он не боится смерти, как таковой. Он не боится вымышленной концепции ада, он боится очень даже существующей (и довольно-таки неприятной) боли. Изощрённые убийства — вот его слабость. Он был бы не против, пусти какой-то придурок ему пулю в башку. Будь он посмелее — сделал бы это сам. Но вот быть поджаренным на вертеле, быть расщеплённым в какой-нибудь кислоте лишь наполовину, быть свиньёй на забое — разве к этому всегда вела его жизнь? Да, блядь. Нахуй это. Нахуй. Он звонит Фаулеру и выплёвывает в трубку: — Догадайся с трёх раз, что я сейчас получил? Снова письмо. Я приеду в участок завтра и мы вместе над этим поржём, — он кладёт трубку. Фаулер не ценит его юмор. Да и как сотрудника он ценит только старика Хэнка за его старые успехи. Гэвину на самом деле срать на это, но Андресон выводит его странным умением выбираться из говна. Он пьёт, дебоширит — и никто на него не рычит. Он становится лучше — и никто не бросает усмешек. Наверное, понимает Рид, — но только наверное, — дело в уважении и в том, что он — завидует. Гэвин старается об этом не говорить даже с самим собой, но очевидное всплывает, как то самое дерьмо в пруду. — Заебись, — он открывает пустой холодильник. Святым духом будет набит с утра его живот. И в обед он будет питаться загазованным воздухом.       Ближе к вечеру выбирается на улицу. Переступить порог кажется настоящим испытанием, с которым на сегодня он справляется успешно. В магазине у дома он покупает молоко, первые попавшиеся крупы, яйца и хлеб. На улице уже собирается небольшая компания. Интересно, думает он, расплачиваясь на кассе за продукты, это был неправильный шаг и его сейчас грохнут или собрание молодёжи обычное дело. Он думает, что обычное, когда толкает дверь и оказывается в эпицентре людей. Его пропускают вперёд. Никто даже не думает смотреть в его сторону. Он идёт к дому, а толпа зевак следует за ним. — Не найдётся чего-нибудь для нас, мистер? — кричит ему какой-то парень. Он оборачивается. И он так сильно уверен, что эти парни никак не связаны с угрозами, что с ухмылкой отвечает: — А какого хрена вам нужно? Они смеются. Им ничего не нужно, только веселье, которое они получают сполна, когда Ричард выходит из машины и ввязывается в драку. Грязь и кровь, Гэвин долго не может выбросить это из головы. При лунном свете всё кажется тёмным, даже некогда теплый взгляд. Ричард не оставляет живого места. Он раскидывает компанию, и избивает главного паренька настолько сильно, что Рид опасается: ещё немного и он его убьёт. Вот это будет веселье! Только Гэвину всё ещё не смешно. — Прекрати, Ричард, хватит! — Гэвин пытается оттащить андроида. Он видит красный диод, видит кровь на руках и ему блядски страшно. — Я сказал хватит! Гэвин становится перед Ричардом, и тот успокаивается. Настолько, что молча вытирает руки платком. И галантно выбрасывает его в ведро. — Идёмте домой, — говорит он. Его голубая кровь кипит где-то под слоем железа. Гэвин своим ушам поверить не может. Это всё? — Нет, — Рид поднимает пакет, он отступает назад, будто Ричард может ему что-то сделать. — Ты нихрена со мной не пойдёшь. — Отрезает он. — Ты пойдёшь в Киберлайф на промывку мозгов. — Детектив, — Ричард старается снова быть мягким, старается игнорировать хриплые вдохи у своих ног. Он наступает на грудную клетку пострадавшего парня, пока тот не отключается. В тишине Ричард снова смотрит на Рида. Вот он помог и ждёт ебаной благодарности, а получает: — Проваливай, Рич, иначе я сам позвоню в Киберлайф, и тебя точно разберут на винтики. Рид уходит — нет, он сбегает, — к себе домой. Закрывает дверь на все обороты и, переодевшись, валится на кровать. Продукты остаются стоять в прихожей. Он ложится и старается ни о чём не думать. Ричард остаётся где-то там позади. Кровь и грязь — вот, из чего он состоит. Эту ночь Риду снится, что кто-то избивает его. Он присматривается и видит своего напарника. Ричард бьёт его наотмашь. А после валится к ногам. Разобранным он выглядит куда страшнее, чем живым и преисполненным гнева. Грудную клетку сдавливает так, будто кто-то стоит на ней ногой. Гэвин просыпается и в полумраке комнаты пытается найти свой телефон. Он руки себе готов оторвать, но пишет: «я погорячился. Ни слова Киберлайф».