Дистимия

      В счастье нет ничего запоминающегося, думает Рид. Нет совершенно ничего особенного в непримечательной жизни. До пробуждения остаётся пара часов, а он сидит и думает о том, насколько ему жаль Харриса и всю его жизнь. Быть может, он должен быть зол или напуган, но он совершенно точно не испытывает ничего из того, что обязан испытывать человек. Гэвин Рид, на минуточку, совершенно никому и ничем не обязан. Он сам решает, что делать с парнем, убившим по меньшей мере одного человека. Фаулер его убьёт, если узнает, но он отпускает пьяного Харриса к себе. Получает его чистосердечное и отпускает. Это всегда было таким очевидным и явным, но он идиот, который дальше собственного носа глядеть не умеет. Рид идёт к себе. Он прошёл проверку горе-друга, и теперь мог отправиться спать, чтобы через несколько часов проклинать мир за так называемое утро. Харрис и сам чувствует себя не лучше. Но он хотя бы спит до вечера, а после приходит к нему, полный сожаления, что так рано раскрыл почти все свои карты. Он говорит: я думал тебя убить. — Так что помешало? — Гэвин разводит руками, есть всего несколько деталей, которые он хотел бы уточнить перед собственной смертью. И в эти детали не входит сожаление. — С тобой постоянно был андроид, а потом я стал думать, что ты не идиот, да и не заслуживаешь смерти. — Вот спасибо, — Гэвину, конечно, приятно, но ничего помимо этого он просто не в состоянии испытать. Он забирает у Харриса нож, раз тот всё равно передумал его убивать. — А теперь мы поговорим. — Я знаю, что ты будешь спрашивать, — парень флегматично хмыкает. Он достает из-за пазухи ещё один нож и вертит его в руке, пока обдумывает то, что скажет дальше. Вероятно, от этого теперь зависит его жизнь. Ничего нового, думает он, очередной вечер в гостях у детектива. Не первый и, скорее всего, не последний. Он признаётся, что это он подкинул бомбу в музей, не своими руками, конечно, но по своей задумке. Это он указывал Дэннису Уорту. Это он подставил Ричарда в доме Тины. — Мне жаль, что она пострадала, — Харрис искренне кается, и Гэвин не может злиться. Он сожрал столько дерьма, что на эмоции не остаётся сил. — Проехали. Из-за тебя Ричарду грозит деактивация. — Скажу тебе по нашей какой-никакой дружбе, что этот андроид не так-то прост, — Харрис остриём ножа упирается в лакированную поверхность стола, он раскачивает рукоять и противно корябает стол. Терпение Гэвина не оказывается безграничным. Шум в гостиной отвлекает. Он его игнорирует до последнего. Харрис говорит: я не причастен к смерти Уорда. Не причастен и к другим деталям, о которых сказать попросту не успевает. Ричард, появляющийся в кухонном проёме, прикладывает указательный палец к губам. Он прекрасно видит нож, видит Гэвина и складывает увиденное воедино. — Ричард, нет, — успевает выкрикнуть Гэвин, прежде чем андроид обхватывает шею Харриса, стоявшего к нему спиной. Нож падает на стол, пока парень пытается вырваться из крепкого захвата. Гэвин стоит и смотрит, как в замедленной съёмке его андроид сворачивает хрупкую шею парня. Как падает он навзничь к чужим ногам. — Ричард, — тише повторяет Рид. Он на автомате достаёт пистолет, что всё то время держал при себе. И телефон. Он ведь детектив и у него всё всегда под контролем. — На этот раз ты не уйдёшь. Ричард смиренно кивает, будто только этого и ждал. — Я останусь с тобой, — обещает он, да только ситуация не подходящая. — Ты издеваешься надо мной? — Гэвин снимает пистолет с предохранителя. Это точно не его блядская жизнь. — Ты, сукин сын… Гэвин не может подобрать правильных слов, чтобы обозначить своё разочарование. Потому что он чертовски запутался. И он точно не готов сейчас стрелять. Ричард считывает это по его жестам и подходит ближе. Он забирает пистолет, прикладывая минимум усилий, забирает его и бросает на пол. — Что ты наделал, Рич? Андроид прикладывает палец к своим губам, дожидается тишины, а после говорит: я знаю, что мы будем делать дальше. Он говорит: вся вина ляжет на Харриса. Говорит: я тебя спас. Только истины в этом никакой. Гэвин звонит в полицию. Гэвин лжет.