Стерпится, слюбится

- Вот как вернется батюшка, так и в лес на охоту пойдете. А пока мне ваша помощь нужна. Куда же я без вас с нашим-то хозяйством? - Матушка, возьми нас завтра в поле. И мы можем овец пасти, правда, Петь? - Конечно можем. Возьми, маменька. - А кто мне яблок нарвет? Кто ужин приготовит? Кто баню на вечер затопит? Нет уж, и в доме для вас работы хватит. Да и по силам вам это: уж Феде пятнадцатый год стукнул. Лучше дома поработайте. Петя, выгони на озеро гусей завтра утром и порося к ужину забей. А ты, Федя, разбуди брата, как сам встанешь корову доить. - Хорошо, матушка,- Федя лег на лавку и укрылся кафтаном. - Теперь спите, родимые,- мать вышла в спальню. Через некоторое время Петя уже храпел в своем углу. По темным стенам избы сочилось тепло от недавно топленной печки. Где-то под половицей пел сверчок. Перед образами догорала свеча. Все было как обычно, но Федя не мог уснуть. Он ерзал под тяжелым кафтаном, то вытягиваясь, то поджимая к груди ноги. Голова гудела от пустоты. Федор ложился то на один бок, то на другой, заплетал пальцы в волосах, складывал руки на груди. Ничего не помогало заснуть. Батюшка с утра уехал ко двору и до сих пор не вернулся. Алексей собирался поступать на службу государю. Но Федор не думал, что будет так волноваться за отца. Уж целый день его не видно. И к ужину он не приехал. Все-таки батюшка там сейчас один среди незнакомых людей. Хоть кремль и находится недалеко от дома Басмановых, все равно на душе было непокойно. Тревожные мысли прервал лай пса и шум в сенях. "Это батюшка!"- пронеслось в голове Федора. Парень соскочил с лавки и бросился к сеням в одной рубахе. Но на пороге стоял не Алексей. Это был царский гонец. - Здравы будьте, хозяева.- сказал он.- Скажите, где Федор Алексеевич Басманов. К нему грамота. - И ты здрав будь. Я - Басманов,- прошептал Федя.- Что в твоей грамоте? - Отец ваш видеть вас завтра у двора царского желает. Говорит, что у него к вам дело срочное. - Спасибо тебе. Значит, здравствует мой батюшка. Так раз дело срочное, я прямо сейчас и поеду. - Ни к чему это. Завтра приезжайте. Как прибудете, поднимайтесь в терем царский, там вас ждать будут. - Хорошо. Ну, спасибо тебе за приятную весточку. Гонец довольно улыбнулся Федору и они распрощались. Но от вестей спокойнее не стало. Парень напряженно ходил по горнице взад-вперед еще полночи. Наконец, совсем вымотавшись, он сел на лавку и уснул. На следующее утро Федор встал с первыми петухами. Он разбудил матушку, рассказал про вчерашнюю грамоту отца. - Феденька, не погуби меня. Возвратись вместе с батюшкой. А Петруше я сама все расскажу. Поезжай, милый мой,- мать трижды поцеловала сына и проводила его до ворот. - Прощай, матушка!- крикнул Федор и поскакал к кремлю. Парень выехал из родной деревни, разок обернулся. На его лице промелькнула улыбка. Федор пришпорил коня и с диким гиканьем помчался через нивы. До царского двора было недалеко - часа три пешком. Федор уже к заутренней должен был быть на месте. День еще только начинался, поэтому в воздухе стояла ночная прохлада. Пальцы на руках мерзли, хоть кафтан и грел своей тяжестью. Конь под Федором мчался легко, сильно подбрасывая ездока. Из-под копыт летела придорожная пыль, которая сбивалась в маленькие клубы, черная земля разлеталась словно от взрывов. Федор любил езду. Ему нравилось скакать наперегонки с ветром в чистом поле. Федя летел, летел вперед и кричал от радости. Конь сам знал дорогу к кремлю. Холмы быстро сменяли друг друга, лес тянулся вдоль дороги. Свежий воздух дул в лицо, длинные кудри Федора развевались по ветру. Не проехав и пары часов, парень завидел вдалеке кремлевские стены. Федор въехал на площадь. Там толпились торговцы, шуты, сказочники и нищие. Откуда-то играла музыка, повсюду слышались выкрики купцов, молитвы убогих. Начиналась ярмарка. Все пестрило яркостью. Люди московские, вернувшись с церковной службы спешили попасть на кремлевскую торговлю. Федор отдал коня стражникам и прошелся мимо купеческих лавок. Зазывалы демонстрировали какие-то платки, кафтаны, украшения. Федора привлекли лишь жемчужные серьги, светло белеющие на купеческих руках. Насмотревшись вдоволь на заморские товары, Басманов поднялся на крыльцо царева терема. Хоромы оказались огромными: бездонные коридоры, бескрайние залы - все это образовывало один большой дом. Повсюду висели иконы, с колонн глядели ангелы. Терем слепил своим великолепием. Поплутав по залам, Федор вышел в трапезную. В ней длинными рядами стояли столы, которые сводились к царскому трону. Престол был богато убран драгоценными камнями, золотом. По углам стояли молодые рынды. Их белые одежды, шитые серебром, блестели на солнце. Федор осмотрелся. Под окном на лавке сидели гусляры. Среди них был дед Елантий, давний знакомый Алексея. Его изба была по соседству дому Басмановых. Федор помнил Елантия с тех пор, когда сам был ребенком. Когда-то старик любил играть маленьким Пете и Феде. Добрые серые глаза Елантия всегда светились счастьем и любовью. Теперь же лицо деда было еще больше изборождено морщинами. Огонек в глазах его потух. Видно, не очень-то сладко у царского двора. - Здравствуйте, добрые люди,- сказал Федор, подходя к гуслярам.- И тебе, дедушка Елантий, не хворать. Елантий поднял печальные серые глаза на Федора. На лице гусляра появилась мимолетная радость, которую быстро сменило удивление. Старик неуклюже встал со скамьи и подковылял к Федору. Дряблое лицо Елантия почти расправилось, морщины будто отступили. Его загорелые руки крепко схватили плечи Басманова. - Сколько лет не виделись, Феденька, родной!- воскликнул старик. Он будто не верил своему счастью. - Уж третий год, небось, будет, как ты в Москву ушел. - Ой, а как вырос, как похорошел! Я ж тебя помню совсем маленьким. Когда вы с Петрушей в одних рубашонках по двору бегали. Как быстро пролетело время! А как бывало под мои гусли в детстве плясывал. Помнишь, как лихо в ладошки хлопал? Залюбуешься,- Елантий расплылся в довольной улыбке. Но тут на его лице промелькнула тень страха.- Феденька, ты здесь зачем? Царь видеть что ли хочет? Натворил чего? - Да нет, дедушка. Отец меня звал сюда, а зачем - не ведаю. - Славно-то как, Федюшка, спляши-ка старику, как раньше, порадуй меня. - Добро, дедушка. А ты сыграй мне. Гусляр начал играть камаринскую. Музыка лихо заплеталась между струнами. Полы кафтана рванулись вслед за Федором, выбивающим сапогами дробь в такт мелодии гусляра. Пуговицы на рукавах весело бряцали. Волосы спутались на лице. Федор кружился в сумасшедшем танце, раскинув руки в стороны. Дед Елантий, вспомнив молодсть, подыгрывал Федору стуком сапогов. Гусляры раскатисто смеялись, глядя на Басманова. - Ну все равно, что девка!- повторяли они. По трапезной, наверное впервые, летали искренняя радость и смех. - Ладно, милые, повеселилсь - и хватит,- спохватился дед Елантий.- Ступай, Феденька. Только ты поаккуратнее здесь, родименький. Царь-то наш совсем плох стал. Лучше не попадайся ему на глаза, уходи отсюда, от греха подальше,- он нахмурился и показал Федьке на дверь, из которой можно было выйти сразу на улицу через черный ход. - Спасибо тебе, дедушка,- только парень собрался выходить, как в трапезную зашел здоровый рыжий детина. Маленькие глаза его быстро бегали из стороны в сторону. Узкие губы отображали крайнее недовольство. - Эй, вы, гусляры!- сказал он.- Хорош паясничать. Царь трапезничать желает. Сыграйте уж что-нибудь для его милости. - Иди отсюда быстрее, Федюшка. Царь идет. Худо будет,- прошептал Елантий. Только Басманов дернулся в сторону, чтобы уйти, как большие сильные лапы схватили его за ворот, подняли от земли и встряхнули пару раз. - А ты откуда, малец?- перед лицом появился этот детина.- Куда собрался? Небось, повыведал у гусляров про государя нашего? Царя загубить думаешь? - Отпусти, божедурье,- ощерился Федор.- Как только такого пентюха в царский терем-то пустили? - Ты с кем разговариваешь, пес?! Я - Малюта Скуратов, слуга царев,- Малюта аж побагровел от гнева. Вдруг его голос стал пугающе ласковым.- А коли плясать любишь, так повертишься у меня перед царем-батюшкой,- детина обратился к рындам, швырнув пленника от себя.- Схватить его, да к Ивану привести! Федька не успел опомниться, как двое молодцев скрутили ему руки, утащили в угол и насильно усадили на скамью. Один из рынд сдавливал плечо его. "Да никуда я от вас не денусь!"- Басманов рванулся, освобождаясь от крепкой хватки. Федор решил быть честным с царем и сказать все, что думает о его слугах. Тем временем в трапезную заходили бояре. они садились за столы и весело разговаривали. Их тяжелые одежды волочились по полу, бороды задевали воротники. Федор смотрел на все это диким зверенышом. Он быстро смекнул, что к чему: его могут казнить за дерзость Малюте. Феде не хотелось прощаться с жизнью, он решил, что если скажет царю всю правду, то Иван простит его. Но уверенность басманова мгновенно улетучилась, как только он услышал роковое: "Здрав будь, Иване!"