Стерпится, слюбится

Пир шел вовсю. Хмельные бояре говорили о Казани, которую совсем недавно отвоевали у татар. В трапезной слышались веселые выкрики, песни гусляров, громкий смех. Обстановка была развязной. Кубки полнились медом. Веселье не сходило с лиц бояр. Царь же был хмур. Он зло косился на своих приближенных. Шуты и музыканты веселили Ивана Васильевича как могли, но он оставался неприступным. Федор сидел на своей лавке и прекрасно видел все, что происходило возле царя. К престолу незаметно подошел Малюта. Он нагнулся к государю и что-то ему прошептал. Иван окинул взглядом трапезную и кивнул головой. Скуратов натянул на свое веснушчатое лицо широкую злорадную улыбку и махнул рукой Басманову, как бы приглашая его подойти поближе. Федора подняли со скамьи и бросили на пол, перед самым царем. Пьяная толпа чуть поутихла. Дед Елантий проводил Басманова своим взволнованным взглядом и тяжко вздохнул. Не сладко придется Федьке, ой, не сладко. Федор сидел перед царем, глядя Грозному прямо в глаза. Парню было до жути страшно. Пальцы на связанных за спиной руках занемели от веревок. Грозный прожигал Федора оценивающим взглядом. - Здравствуй, добрый молодец,- сказал царь, слащаво вытягивая каждую букву.- Как звать-величать тебя? Зачем ты ко мне на пир пожаловал? - Здравствуй, православный царь,- Федор чуть наклонил голову. Голос парня дрожал.- Матушка с батюшкой Федором назвали. Из безродных я, из Басмановых. а пришел я сюда за отцом своим, за Лексеем Даниловичем, да на трапезу к тебе случайно попал. - Вот как? Случайно, Федя? Ну это ничего... а что ж слуги мои верные говорят, дескать, ты на них, словно пес, бросаешься да бранишься. - А пусть слуги твои верные,- обнаглел от кривды скуратовской Басманов.- Не неволят без царского указа, не бросают под стражу народ чесной. И Малюте своему скажи, что я в гробу видел его песье рыло! - Хватит, холоп!- царь стукнул об пол жезлом.- Довольно я наслушался твоей ругани! Малюта, тащи его в застенки.. - Милостивый государь!- из-за стола вскочил боярин и бросился в ноги царю.- Не вели казнить его! Это сын мой, батюшка! Прости его христа ради! Федор, уже твердо настроившийся на страшные пытки, которые устроит ему скуратов за "песье рыло", с ужасом увидел в ногах царя своего батюшку. Алексей, рыдая, целовал руки Грозному, ползал перед ним на коленях и гулко скулил. Царь смотрел свысока на него, как на пса цепного. Федор вгляделся в лицо Ивана Васильевича и обнаружил в нем того самого старого черта из своего детского крещенского гадания. Такое же старое лицо, такая же борода и такие же плечи. Страх и отвращение переполнили Федора. Связанные руки его сжались в кулаки. - Встань, Лексей,- отрешенно проговорил царь.- Не бойся за сына своего непослушного. Погорячился я маленько. Видит Бог, не зол я на него. - Федька!- прокричал отец,- Падай в ноги царю-батюшке, кайся, молись за него, Федька! Щенок проклятый! Государь на тебя обиды не держит, так и ты услужи его милости,- как сумасшедший вопил Алексей. Повернувшись к царю, батюшка приобрел совершенно другое выражение лица: пугливое, жалкое.- Государь, позволь Федьке моему потешить тебя, вину свою искупить. - Не нужно мне, старому, ничего, боярин,- закручинился царь. - Грешно, милостивый государь. Пусть мой Федька тебе станцует, а? Не посмотришь - потом всю жизнь жалеть будешь. - Ну что же,- Иван кивнул головой. - Эй, гусляры, перебирай свои струны звонкие! Пляши, Федька! Пляши, паршивец! Федор, совершенно обескураженный поведением своего отца, остался посреди трапезной. Сзади к нему подскочил какой-то шут и перерезал веревки на руках. Всей душой Басманов был готов вытащить клинок из-за пояса и ударить им царя. Но Федор не мог ослушаться отца. Он встал, опустил послушно голову и поплыл по трапезной. Его разворатило от бессилия перед царем. Он чувствовал свое бессилие перед его мощью. Слабые белые руки путались в тягучей мелодии, на плечи давил кафтан. Федор плавно затягивал своей походкой внимание царя. Иван молча пожирал глазами прозрачное видение Басманова. Вместе с музыкой Федор осел на пол в углу трапезной, исчезнув под своим одеянием. По рядам бояр пронесся робкий шепот. - Подойди сюда, Алексей,- кивнул царь. Басманов подполз к трону на коленях и заискивающе улыбнулся.- Скажи мне, это сын твой? - Да, государь. - Сколько годков-то? - Пятнадцатый, надежа. - Вот как,- царь обернулся.- Малюта, впиши Федора Басманого в рынды. Пусть царю своему малость послужит. Небось поостынет слегка крутой нрав его. Скуратов кивнул и удалился. Государь улыбнулся и приказал сесть Алексею на место. Скоро закончился пир. Загулявшие бояре вальяжно выходили из трапезной. Сам царь уже давно ушел. Между рядами мелькали кравчие и стольники - они относили объедки со стола дворовым собакам. Рынды негромко разговаривали и смеялись. Музыканты тоже стали расходиться. Федор все так же сидел на полу в углу трапезной. Он сжался в маленький комок и испуганно всхлипывал. Вскоре к нему подошли кравчие и дед Елантий. - А ну вставай, Федька,- старый гусляр взял его под руки и усадил на лавку. - На-ка поешь,- один из кравчих поставил перед Басмановым поднос с остатками трапезы. На еду Федор накинулся с радостью. - Вот и славно,- подхватили рынды.- Утри слезы. Сейчас тебе кафтан принесем. Все-таки на службе теперь царской числишься. А пока успокаивайся,- они похлопали Федора по плечу и вышли в коридор. - Не так уж и плохо на службе у царя,- подошел молодой музыкант.- Смотри, Федька - стерпится, слюбится. Слуги весело рассмеялись и продолжили свою работу, пока Басманов, шумно всхлипывая, упивался государевыми объедками.