Боль сильна, но твои глаза сильнее

Макеев всегда ждал утро. Сейчас ему нравилось то, что он уйдёт от этой тяжёлой «домашней» обстановки. Проснулся он рано, Юля ещё спала. Поплёлся в прихожую, там что-то стояло у стены. Это новая кровать для Матвея, они с Юлей заказывали, и он должен был сам её забрать. Он помнил, что обещал её привезти 16 сентября, сегодня. Сергей решительно не понимал, что происходит, и решил спросить у Юли, которая проснулась сразу после того, как муж встал. — Юль, может объяснишь мне, что происходит? — начал спокойно Сергей. — А что происходит, Серёж? — уже напряжённо ответила Юля. — То, что в прихожей стоит кровать Матвея, я за ней собирался сегодня ехать, как и обещал! Может объяснишь, как она тут оказалась? — Сергей занервничал. — Добрые люди помогли — ответила Юля и ушла на кухню. Сергей пошёл за ней, вырвал из её рук чайник, который Юля хотела поставить. — Какие добрые люди, Юль? Кто это сделал? Почему я об этом ничего не знаю??? — Сергей был на взводе. Внезапно он вспомнил Точилина, которого видел возле своего дома.  — Я договорилась с доставкой, они привезли, потому что мы уже неделю ждём, когда ты освободишься, а ты, видишь ли, можешь только 16-го. — изрядно нервничая, не зная, что сказать, Юля перешла к нападению. — Но сегодня уже 16-е, Юлия Борисовна! День нельзя было потерпеть? Так, привезли, значит, привезли. Сегодня вечером я сам соберу кровать. И не делай так больше, можно было и потерпеть. — Макеев старался сгладить углы. Он пытался не связывать вечернее появление Точилина с появлением кроватки у них дома. Но мысли сами лезли в голову, и лучшее лекарство от них — уйти прямо сейчас, без завтрака и лишних разговоров с женой. — Сергей, ты куда? Как же завтрак? — удивилась Юля, увидев, как муж обувается — Не сегодня, Юль, я тороплюсь. — быстро сказал Сергей, дежурно поцеловал жену в щёку и вышел. Юля уже привыкла к этим «я тороплюсь». Ей сейчас больше нравилось то, что появился человек, который готов ей помочь, жертвуя хоккеем. Она мечтала, чтобы Сергей был таким, но у него так никогда не получится. С Сашей приятно поболтать, он всегда донесёт сумки из магазина, он, чёрт возьми, организовал себе больничный ради неё. Что со всем этим делать, Юля не знала. Что будет, если узнает Сергей, она даже думать не хотела. Сегодня придёт Саша и снова будет хорошо. Юля понимала, что вся эта помощь неспроста, что она нравится Точилину. Саша был осторожен, старался не подавать виду, что испытывает симпанию к ней. — Алло, Юлия Борисовна, добрый день! — бодро и нежно сказал Точилин в ответ на тихое «Алло» Юли. — Привет, Саша. Юля, просто Юля, сколько тебе можно повторять? — с улыбкой, кокетливо заявила Юля. — Юля… — с какой-то непередаваемой нежностью вымолвил Саша, — когда я могу зайти? Я обещал собрать кровать для Матвея. — Саш, приходи через час, нам надо поговорить, — с ноткой грусти сказала Юля, слегка улыбаясь. Она была рада слышать его, она хотела скорее сесть и поболтать с ним за чашкой чая, не о хоккее, а о жизни, о мелочах. Ей было некомфортно из-за того, что придётся сегодня поговорить о Сергее, и что с ним поступать так нечестно. И вместе подумать, что с этим всем делать. — Юля, что-то случилось? — заволновался Саша. — Нет, ничего не случилось, — Юля говорила с улыбкой, Точилин это слышал и понимал. Ему не хотелось ждать целый час, он готов был сорваться прямо в эту секунду к ней. — Я буду через час, до встречи — так же с улыбкой ответил Точилин и пошёл бриться.

***

Макеев был уже во дворце в тренерской, накидывал пятёрки для следующей игры. Стук в дверь. Каштанова. — Сергей Петрович, доброе утро, — улыбнулась Виктория. — Доброе утро, Виктория Михайловна, — Макеев встал из-за стола, улыбнулся Каштановой в ответ. — У вас, кажется, тренировка только через 4 часа. Вы всегда так рано приходите? — поинтересовалась Виктория. — Послезавтра игра. Я работаю над стратегией. Сейчас один, как видите, Александра Валерьевича нет, приходится за двоих думать. Вы как, освоились уже на новом месте? — Почти. Мне привезли шкаф для документов, а сборку не заказали. Вот теперь пытаюсь дозвониться до магазина и вызвать специалиста. — Позвольте, я взгляну. Может и не понадобится специалист, — деловито сказал Сергей. Виктория улыбнулась. — Пойдёмте. Жаль, кофе угостить не смогу, кофемашину обещали привезти только завтра. Сама сегодня без завтрака, замоталась с этим шкафом, — ответила Виктория. Сегодня ей легко было общаться с Сергеем, не так, как вчера. — Как я вас понимаю, Виктория Михайловна, — на ходу ответил Макеев, в первый раз сегодня взглянув ей в глаза. Он не понимал, как называется этот цвет. Серый. А может голубой. Какой-то загадочный цвет. Виктория тоже взглянула на Сергея. Его карие глаза были немного грустными. Они вошли в кабинет, Макеев сразу принялся рассматривать разобранный шкаф, нашёл все шурупы, стал снимать упаковку. — Ножницы есть? Дел минут на 40. Будет вам шкаф, Виктория Михайловна. — Держите. Раз мы оба без завтрака, я схожу в ближайшее кафе, возьму нам кофе и что-то перекусить. — Ой Виктория Михайловна, не нужно, спасибо. Себе возьмите, а я совсем не голоден, — Сергей стал нервничать, он был голоден, он в последнее время завтракал в машине, а сегодня даже и про это забыл, примчался во дворец после разговора с Юлей, внезапного появления Точилина и всех мыслей, что не давали ему ни стратегию продумать, ни пятёрки накидать на послезавтра. — Сергей Петрович, вы мне предложили свою помощь, я не смогу так просто вас отпустить, я скоро, — с мягкой улыбкой ответила Виктория и вышла. Такая же улыбка появилась и на лице Макеева, когда он остался в её кабинете один на один с несобранным шкафом.

***

Тем временем, Точилин уже был в квартире Макеевых. Юля сделала чай и блинчики. Они сели завтракать. — Юля, ты о чём-то хотела со мной поговорить, — серьёзно начал Точилин. — Да, Саш. Не знаю, как об этом сказать. Сергей был недоволен, что ты вчера привёз кровать. Вернее, я не сказала, что это ты, я что-то про доставку соврала. Мне очень приятна твоя помощь. Я тебе очень благодарна. Но мне кажется, я не могу уже врать Сергею. — Юля, я не могу видеть, как он плюёт на тебя и на детей. Меня самого уже воротит от того, что в мыслях у него один хоккей. Такая женщина, как ты, не должна страдать. Знаешь, я… , — Саша замолчал и опустил голову. — Что? — несмело спросила Юля. Она боялась продолжения фразы. Боялась услышать то, что так безумно хочет услышать. — Я вижу, что ты в последнее время стала много улыбаться. Я счастлив видеть тебя такой. Я сам, как дурак, улыбаюсь после каждого нашего телефонного разговора или встречи. Юля, ты нравишься мне и… — Саша снова замолчал и опустил голову. Он взял её руку в свою. — Саш… — И я хочу и дальше делать тебя счастливой. Если позволишь. Мне не нужен ответ сию минуту. Если не готова ответить, я буду ждать — договорил Александр, не позволив Юле возразить. Он поцеловал её руку. По телу Юли побежали мурашки. Она забыла, когда ещё она чувствовала такое. — Ешь, блинчики остынут, — не сдерживая улыбку, сказала Юля.

***

Макеев собрал шкаф. Глянцевый и белый, совсем как лёд. Пришла Виктория с кофе и круассанами. — Ой Сергей Петрович, какой вы молодец, — улыбаясь, открыла дверцу шкафа, — спасибо Вам огромное! Вот ваш кофе, предлагаю всё же позавтракать. — Раз вы настаиваете, — Макеев сделал глоток кофе, взял круассан. И сейчас в этом кабинете ему было уютно и тепло, — спасибо, Виктория Михайловна, это правда очень вкусно. Приятного вам аппетита. — Спасибо, Вам тоже. Сергей Петрович, не могу не спросить… — Про вчерашний укол? Это старая травма, но боль до сих пор осталась. Балуюсь вот обезболивающими, — Сергей улыбался, шутил о своей боли, которая со вчерашнего дня его не покидала, — Я играл в НХЛ, там и получил. Из-за неё вылетел и из Канады, и из хоккея надолго. Но как видите, я не готов оставить хоккей, теперь тренирую. — Как обидно. — А Вы? Я про Вас никогда не слышал. Вы в каком клубе раньше работали? — В баскетбольном. Меня в хоккей Олег Иванович позвал, и я согласилась, — немного с грустью сказала Виктория, она снова вспомнила, почему она согласилась, от чего она попыталась убежать. Нестерпимая боль вернулась. И она поставила стакан, расплескав на стол кофе. Затем встала к окну и смотрела на лёд. Глаза налились слезами, она не хотела, чтобы Макеев всё это видел. Она была уверена, что сможет держаться и не вспоминать. Но она не могла. — Виктория Михайловна, с Вами всё в порядке? — Сергей подошёл к ней и посмотрел в глаза. Увидев, что у неё слёзы, он понял, что у неё что-то случилось. Она не просто так пришла в хоккей, оставив баскетбол и переехав в другой город. — Всё хорошо, — дрожащим голосом вымолвила Виктория, — Давайте работать. Извините меня, это эмоции. Она была слабой и беспомощной в этот момент. Сергей не мог отвести взгляд от её глаз. Ему очень хотелось чем-то помочь. Он не знал, чем. — Я пойду готовиться к тренировке, завтра выезжаем, — сказал Сергей, так и не придумав, что ещё сказать. Он понял, что её лучше сейчас оставить в покое, — я зайду к вам вечером обсудить организационные моменты по выезду? — Да, заходите. Я подготовлю все документы, — тихо сказала Виктория. Сергей вышел из кабинета. Пока он шёл в тренерскую, он думал, о том, что произошло. О её глазах, он так и не понял, какого они цвета. О себе, почему он думает о женщине, с которой познакомился только вчера. В первый раз в жизни он ждал, когда закончится тренировка. Ребята отрабатывают хорошо, игра не решающая. Будь, что будет. — Идите все сюда! Завтра в 10:00 выезд. Встречаемся в 9:30 у дворца. Просьба не опаздывать, никого ждать не будем. Все слышали? Ребята покатили переодеваться и разошлись по домам. После тренировки Макеев долго сидел в тренерской и думал. Думал о Юле, о Точилине, о ней. Её глаза всё-таки серого цвета. Решил ещё раз приглядеться. Пошёл к её кабинету. Постучал. Вошёл. Виктория была уже не такая, как утром. Все бумаги по выезду уже были сложены в отдельную папку, Макеев всё проверил, увидел в документе список тех, кто будет проживать в гостинице, последняя строка: «Каштанова В.М.» — Вы едете с нами? — удивился Сергей. — А что Вас удивляет, Сергей Петрович? Я хочу увидеть игру «Медведей», посмотреть вообще, как проходит выездная серия. Честно сказать, не разбираюсь в хоккее пока. Но я наверстаю, — сказала Виктория, улыбаясь. — Обычно с нами ездил директор на решающие важные игры. Но я понял. А разобраться в хоккее легко, уверен, что вы справитесь. Если что, могу помочь. Я готов говорить о хоккее целую вечность, — улыбнулся Сергей. — Возьму себе на заметку. Сергей Петрович, уже поздно, мне пора домой. Да и Вам тоже, — мимолётный взгляд Виктории на правую руку Макеева с обручальным кольцом. — Тогда до завтра, Виктория Михайловна. Вы на машине поедете? Мы на автобусе в 10:00 отправляемся от дворца, можете с нами. — Да, я на машине, спасибо. Но у дворца увидимся ещё. Я буду выезжать тоже в это время. Всего доброго, Сергей Петрович. Макеев ждал этого выезда. Сам не зная почему, он был рад, что с ними поедет Виктория. Он утром плотно позавтракал (казалось, в первый раз за последние дни) и поехал ко дворцу. Каштановой не было, её сегодня никто не видел. 10:00 — Макеев просит задержать выезд и звонит спортивному директору. Дозванивается с третьего раза. — Виктория Михайловна, мы готовы выезжать, только Вас ждём, Вы обещали подъехать вовремя. — Сергей Петрович, я не поеду, — сказал голос, полный слёз и отчаяния. — Диктуйте адрес, где вы сейчас находитесь. — Сергей Петрович, я же Вам сказала, я не еду. — Виктория Михайловна, я задержал выезд из-за Вас. Сейчас я сажусь на такси и еду к Вам. Мы решим все вопросы, обещаю. Говорите адрес. Виктория сказала адрес и положила трубку. — Геннадич, я своим ходом, есть небольшие проблемы. Поезжайте без меня, я догоню! — Серёга, что случилось? — заволновался Василий Геннадьевич, врач команды. — Долго объяснять, Геннадич, посмотри на часы, выезжайте.