Emotional Rescue

      Вообще, он взрослый человек, — взрослый же, правда?.. — но когда на его телефон приходит ответ, в животе и груди что-то входит в зону турбулентности, а пяткам становится некомфортно находиться на твердой плоскости.       «Где ты?»       Чего он ждет? Названия кафе, трассы, расположения относительно города? Уилл не может определиться, Уилл сообщает ему все.       Тишина.       На самом деле, Уилл едва ли надеялся на ответ. Несмотря на то, что отправка сообщения предполагает оный, как само собой разумеющийся исход — он не был нужен, по крайней мере, так быстро. Да и вообще, с чего бы Грэму получать ответ, даже не успев отложить телефон в сторону? Люди так не поступают. Даже если они сразу видят твое сообщение, отвечают все равно спустя пару минут. Это какой-то… порядок равнодушия, что ли. Когда тебе пишут, ты выдерживаешь время своего личного пространства — ты говоришь человеку о том, что он для тебя чужой. Что на него нужно настроиться, нужно вылезти из скорлупы. Есть, конечно, и исключения — люди, у которых своего пространства и нет, которые живут чужими волнами и отвечают быстро. Но он таким точно не был.       Уилл написал, где его искать, не задумываясь. Как-то естественно было дать симпатичному ему человеку ответ на вопрос — тем более, после того, как сам так некрасиво и беспардонно ворвался к нему со своей откровенностью.       Только теперь Уилл осознал, что вероятность нарушения его одиночества чужой персоной была очень весома.       Пиво, принесенное официанткой уже минут пятнадцать назад, начало поглощаться запоздало — из внезапно наставшей лихорадочной потребности расслабиться и быть готовым.       На визитке, что сама собой выбивалась даже из содержимого его бумажника — дисконтных карт и аляписто-светлых карточек — своей темной лаконичностью, качеством бумаги и печати, значилось имя и надежно авторитетный, будто военный чин, заголовок: доктор. Уилл, по правде, даже не знал, что подразумевалось под присвоением его знакомым высшей ученой степени, однако, в его образ вполне вписывалась эта авторитетность по умолчанию — должно быть, даже не говоря с ним и не видя визитки, в своей голове Грэм так или иначе окрестил бы его человеком науки.       Да и что обычному человеку — очевидно, не студенту и не сотруднику — за дело до ФБР в принципе, тем более — до его лектория, душного темного помещения, с треском проектора и бездарными фото с мест происшествия за его спиной? Вольный слушатель на двадцать минут — Уилл и не обратил бы внимания, если бы не взгляд. Да, пожалуй, он был заинтересован в Ганнибале Лектере задолго до того, как прочитал имя на протягиваемой ему визитке — не часто из темноты на него смотрели так живо и понимающе.       В какой-то момент Уиллу даже стало стыдно за то, о чем и как он говорит — казалось, те глаза знали заранее, что вылетит из его рта. Почему при этом в них не было скуки — загадка.       Да, ему впервые стало стыдно — стало не все равно — за прошедшую лекцию. Когда доктор Лектер подошел к нему после, эта неудовлетворенность собой, должно быть, была тактильно ощущаема вокруг растерянного, потрепанного консультанта, с какого-то черта оказавшегося на кафедре в роли преподавателя.       А потом доктор улыбнулся. Вблизи его глаза оказались заинтересованными и…

восхищенными?

      Когда за его спиной открылась дверь кафе, внутри Уилла зародилась какая-то странная, ликующая паника. Вроде торжества при достигнутой цели — когда и не знаешь, что дальше делать, когда все уже, вроде бы, есть.       — Добрый вечер, Уилл.       Заговорил со спины, не глядя в глаза. Как будто они были уже очень давно знакомы — это создало иллюзию какого-то дружественного нейтралитета.       Вдруг Грэм вспомнил, что они еще не перешли на «ты», и чуть не засмеялся. Почему-то обратиться в сообщении лично казалось естественным.       Ганнибал, казалось, был намерен вести себя так, будто и не читал его.       — Здравствуйте, доктор.       — Я психиатр, — вдруг пояснил тот, словно прочитав интерес к своей деятельности. — Доктор психиатрических наук.       — В таком случае, я по адресу, — Уилл растерянно улыбнулся, скрывая свое замешательство.       На самом деле, он не знал, почему специальность Ганнибала оказалась для него неожиданной; наверно, психиатры в его глазах были другими. Более… занудными, что ли. И однозначно менее симпатичными.       К тому же, внезапно узнать о том, что собеседник может тебя прочитать, немного унизительно.       — Что вас беспокоит, мистер Грэм? — Лектер приподнял брови в участливом, доверительном выражении. И Уилл не смог устоять.       Он рассказал про Молли. Рассказал почти все — честно, подробно, казалось, с самого первого дня. Занудно, меркантильно, беззащитно — он знал, что за такое можно поплатиться дорого. Как минимум — потерей лица в чужих глазах.       Он рассказал почти все — за исключением того, что все пошло прахом после их встречи.       Уилл придерживался пива. Но его было много, и в голову все-таки ударило. Ганнибал ограничился кофе — правда, лишь пригубил и отставил чашку в сторону, едва заметно поморщив лоб и бросив взгляд в сторону бариста.       Возможно, дело было в специальности доктора Лектера — такие ведь умеют стоически слушать чужое нытье? — но его взгляд не менялся. Выражение лица оставалось участливым.       — …недавно я понял, что она меня не слышит. И кажется… знаешь, — Грэм снова не заметил, как перешел на «ты», но, очевидно, сделал это уже давно, и закрепление личного между ними можно было счесть завершенным, — мне кажется, она смеется надо мной. Как будто терпит причуды. Так снисходительно. Как будто видит себя мученицей на одре, понимаешь?       Ганнибал закивал. Уилл вздохнул. Между ними повисла пауза.       — Что в постели?       Вопрос оказался неожиданным. Лектер и раньше задавал наводящие — риторические, удивительно уместные, — просто для того, чтобы показывать свою заинтересованность. Давать знать, что он рядом. Теперь, похоже, решил отыграться за свое потраченное время.       — Она… — Уилл заулыбался немного смущенно, но в то же время игриво — говоря улыбкой, что готов играть по-крупному. — Недостаточно хороша.       Мужчина напротив усмехнулся — снисходительно и умиленно.       — А ты?       Уилл, казалось, сперва не расслышал вопроса; затем медленно приподнял брови и с растерянной улыбкой взглянул на Ганнибала — серьезно ли?       Пристальный взгляд напротив ждал ответа. На полном серьезе.       — Я… не знаю? — Уилл неловко засмеялся. Взгляд все еще ждал. — Никто не жаловался, вроде.       — Ты со многими пробовал?       Уилл в растерянности приоткрыл рот и вдохнул. Разговор пошел явно не по предполагаемой им траектории. Он внимательно взглянул на собеседника — тот был спокоен и вежливо заинтересован — в общем, представлял собой образцового участника бытовой беседы. А впрочем…       — Тебя интересует количество или качество?       Ганнибал улыбнулся. Уиллу показалось, что на его губах промелькнула довольственная победоносность: еще бы, ведь он добился принятия своей игры. Впрочем, Уилл не был против поддаться.       — Одно может возместить другое, — Лектер помедлил, не сводя будничного взгляда с Грэма. — Но выбор — вопрос вкуса. Лично я стараюсь добиваться высоких показателей по обеим характеристикам.       Уилл поперхнулся и поджал губы. Он и не думал о том, чтобы скрыть свою реакцию на просвещение в интимные подробности жизни своего недавнего знакомого. Однако то, как Лектер умудрился перевернуть вопрос с ног на голову, подкрепляло незримую ауру авторитета и незаурядного ума.       Грэм чувствовал, как его медленно затягивает в темную пучину, и отмечал, что не имеет никакого желания этому сопротивляться.       — И все же, что вас интересует, доктор Лектер?       При официальном обращении Ганнибал тонко прикусил губу, его веки подернулись. Уилл не понял, непринятие или, напротив, какое-то тонкое удовольствие сквозило в этом жесте, но неравнодушие в нем было очевидно.       — Меня интересует степень вашей откровенности, мистер Грэм. Вам доводилось бывать в постели с мужчиной?       И тут в сердце Уилла нервно защекотало. Из-под ног снова ушла опора. Воздух в теплом и душном кафе вдруг наполнился чем-то леденящим, будто бы повисшем каплями на манер тумана снаружи.       — Почему тебя это интересует?       Лектер взглянул на него проникающим взглядом.       — Ты знаешь, почему.       И Уилл действительно знал.