Наши прогнившие миры

Женский смех. Какофония из разных музыкальных инструментов. Запахи благовоний, дешёвого парфюма, никотина и алкоголя смешались в ночном воздухе Йошивары, и любой, случайно или намеренно здесь оказавшийся, не смог бы вычленить ни один из них из давящего на все органы чувств аромата похоти и социального падения. В основном куртизанки Йошивары общались со своими клиентами, становясь для них официантками, певицами, массажистками, жилетками или просто красивыми личиками. Но были и те, кто оказывал дополнительные услуги. Естественно за более высокую цену. Бордель под названием «Желание» не мог остаться незаметным для пришедшего в Йошивару. Розовая неоновая вывеска одновременно резала и манила глаз. Окна многообещающе подмигивали красновато-лиловым светом, и каждый, посетивший этот район, мечтал оказаться в комнате с подобным освещением, где нежные девичьи руки заставят забыть обо всём на целую ночь. Но, к глубокому разочарованию темноочковых слоёв населения, поход в сие заведение могли себе позволить лишь люди с баблишком в трусишках. Наличие в данном предмете гардероба чего-то ещё было приятным бонусом. – Нам сюда, – холодно сказал счастливый обладатель полных трусишек, ака Такасуги, уверенно распахивая тяжелую на вид дверь. Хиджиката доселе в подобных местах не бывал, и поэтому атмосфера вокруг казалась ему неправильной, отвратительной и запретной. Ему претила сама мысль о том, что люди приходят сюда, забыв о морали. И единственным желанием, что пробуждали в нем мелькающие тут и там стройные ножки и напомаженные губы, было желание убежать. Быстро. Далеко. Навсегда. Он искренне верил в то, что разделить с кем-то постель можно лишь после свадьбы, предварительно запросив у новоиспеченной супруги письменное разрешение на покладание своего тела на брачное ложе без носков. И уж точно не верил в то, что какая-то падшая куртизанка сможет пробудить в нем горстку гормонов, которые тут же радостно побегут разглаживать складку, прочно обосновавшуюся между его бровей, не говоря уж о выведении из вечной спячки тех органов, о которых он вспоминал лишь во время непродолжительных визитов в уборную. Тем не менее, какая-то часть его интуитивно следовала за Шинске. И Тоширо не особо сопротивлялся, с любопытством Даши-путешественницы ожидая, чем закончится вся эта авантюра. На пороге мужчин встретила хозяйка – красивая высокая девушка лет тридцати. Разглядывая искусно вышитые золотые цветы, украшавшие её алое кимоно, Хиджиката почувствовал, что теряет даже те крохи уверенности и самообладания, которые ему удалось наскрести в своём и без того расшатанном сознании. Внутренний голос бил тревогу и запрашивал у ног разрешение на активацию стратегии под кодовым названием «Вовремя сбегу – честь сберегу». Маленькие копии замкома, до этого мирно дремавшие в голове, забегали, сталкиваясь друг с другом и тыча катанами в свод жизненных принципов самурая, а наиболее отчаявшиеся даже пытались совершить сэппуку. – Добро пожаловать, дорогие гости. Меня зовут Минако. Пожалуйста, проходите. Сегодня наше заведение заставит вас купаться в бесконечном наслаждении, а ваше желание будет непрерывно удовлетворяться. Такасуги вежливо поклонился. Тоширо же под взглядом Минако стоял столбом и истекал холодным потом, судорожно ища глазами телепорт с координатами Майоленда: – З-здр-драсте! Такасуги бросил презрительный взгляд в сторону смущённого майобоя и протянул встретившей их девушке пухленькую пачку купюр: – Нам на всю ночь. Глаза Хиджикаты решили померяться диаметром с кольцами Сатурна. Да сколько ж патронов в твоем магазине, ой?! Но, к сожалению, все его гневные телепатические посылы остались без внимания. Взяв деньги, куртизанка отвела мужчин на третий этаж. Несмотря на то, что здание казалось построенным наспех из дешёвых материалов, таблички в коридорах гласили о том, что стены здесь звуконепроницаемые. «Ну хоть чужой непотребщины не услышу», – кисло подумал Хиджиката, волочась за остальными, как дед, посланный в лес за ёлкой в минус сорок и смутно надеющийся, что сварливая жена его всё-таки пожалеет и разрешит остаться. Остановившись перед одной из дверей, Минако обернулась: – Наше заведение вполне демократично, однако, прежде чем я вас оставлю, прошу выслушать основные правила, которые, надеюсь, вас не стеснят. Вы можете выбрать себе несколько девушек, вы можете их напоить и пользоваться ими нон-стоп до утра. Однако запрещено обижать, бить и морально унижать наших дам, а также проявлять садизм по отношению к ним. Отнеситесь к ним, как к потенциально любимым женщинам, таким образом вы получите больше наслаждения. В случае нарушения правил, мы будем вынуждены принять серьёзные меры, верно, Хитачи-кун? – женщина обратилась к сидящему в углу и поэтому незамеченному ранее высокому накачанному загорелому парню, с энтузиазмом поглощающему мармелад. – Канеш, Ми-тян, – пробубнил таинственный шатен, всё внимание которого было сосредоточено на сортировке мармеладных мишек по цветам. Хиджиката и Такасуги не стали задаваться вопросом о том, с каких пор куртизанки Йошивары решили доверить охрану подозрительному существу мужского пола, и вошли в погружённую в полумрак комнату. Освещение внутри было более мягким и приглушённым, чем казалось снаружи. Предметов интерьера присутствовало немного: маленький столик у окна, пара небольших шкафов с замками. В углу лежало несколько небрежно брошенных подушек и два одеяла. – Что будете пить, уважаемые гости? – приятным полушёпотом спросила Минако. – В-вод-ды, – под насмешливым взглядом женщины тестостерон улетучивался из организма Хиджикаты, как водка из стакана опытного бухарика, в следствие чего голос его стремился ввысь на зависть диснеевским принцескам. – Несите самое крепкое, что у вас есть, – резко прервал Такасуги, толкнув взволнованного брюнета, загораживающего проход. – Будет сделано. А пока можете выбрать девушек, – на этом хозяйка на время откланялась. Несчастные герои сего повествования присели на татами. Точнее присел один Хиджиката, в позу сэйдза, с прямой как палец святого Иоанна спиной. Такасуги же вальяжно разлёгся, подложив под голову руку, и напустил на себя скучающий вид. Тем временем в комнату друг за другом вошли шесть девушек, которые, запестрив своими кимоно, как камушки в калейдоскопе, шустренько выстроились в шеренгу и дисциплинированно поклонились. – Тоши, я вижу ты не сильно готов к экспериментам. Давай договоримся, мне пять, тебе одна, согласен? От возмущения Хиджиката уронил нимб, вмиг позабыв о своей роли искушаемого дьяволом святого. – В СМЫСЛЕ ТЕБЕ ПЯТЬ? ТЕБЕ? ТЫ СЕБЯ-ТО ВИДЕЛ? – он выразительно окинул взглядом казавшееся щуплым тело Такасуги, мысленно приставляя к нему линеечку. – Хм. Может, я не такой высокий, как некоторые, но природа с лихвой компенсировала мне недостающие сантиметры. Линеечка сместилась ниже. Щёки Хиджикаты вспыхнули, и он поспешил начать увлекательное глазное путешествие по противоположной стене. От Шинске его смущение, однако, не укрылось, в связи с чем тот довольно усмехнулся. План «Довести идиота до ручки» пока что шёл как по майонезу. Хиджиката задумчиво промычал: – Ты же физически не сможешь сразу с пятью. – А кто сказал, что я сразу? Я буду чередовать их, а, может, даже разделю на две группы. – Три на три. – Что? – Я сказал три тебе, три мне. ТОЧКА! Хиджиката, почуяв, что дело пахнет ванилином и избежать уготованной ему участи не получится, решительно поджигал мосты, связывающие его с девственностью. Такасуги же, казалось, сейчас умрёт от приступа смеха, но, так как со смертью он решил повременить, Шинске глубоко вдохнул, успокаиваясь. Ему до жути хотелось посмотреть на то, как его стеснительный напарник покажет свои животные инстинкты. – Что ж, майонезный придурок, будь по-твоему. Но я выбираю первый, – Такасуги без интереса оглядел оживившихся девушек. – Беру себе ту хрупкую бледную блондиночку, красноволосую и вот эту с большой грудью. – Я НЕ ПОНЯЛ, С ЧЕГО ЭТО ТЫ ПЕРВЫЙ ВСЕХ ВЫБРАЛ? ТАКАСУГИ, УБЛЮДОК ТЫ! Казалось, еще немного и кончики волос бывшего замкома задымятся похлеще его сигарет. Настроение Такасуги надело скафандр и начало обратный отсчёт. – Спасибо за комплимент. Окей, выбирай первый, но блондиночку я не отдам. – НЕТ, НУ ТЫ НАХАЛ. ОНА НЕ ТВОЯ СОБСТВЕННОСТЬ! Двое взрослых идиотов переругивались никак не менее двадцати минут. В порыве праведного гнева Хиджиката вторгся в личное пространство Шинске и уже, кажется, готовился испытать его лоб на прочность. Такасуги, в свою очередь, даже не собирался его останавливать, желая проверить, что горячее: лоб замкома или его дыхание, ощущаемое на лице. Однако шаги и скрип двери прервали так и не начавшийся эксперимент. В комнату вошла Минако-сан и поставила перед ними пять задорно поблёскивающих бутылок. – Приятного вечера! – сказала она напоследок и удалилась. Две бутылки рома были осушены весьма быстро. Тем временем шестеро девушек до сих пор стояли и ждали, когда уже эти умственно отсталые подобия на обладателей мужской хромосомы поделят их и позволят им начать работу. И только деловой этикет удерживал их от едких комментариев и ковыряния в носу. Спор меж тем продолжался, но, кажется, зашёл совсем не туда. – Майонез может заменить любой продукт. Майонез все делает съедобным. Майонез можно добавить в кофе, если нет сахара. Шинске-куун, ты должен попробовать, – после пережитого стресса Хиджиката довольно быстро опьянел. Его щёки приобрели игривый розоватый оттенок. – Я ещё со слов того печального бомжа понял, что ты совсем конченый. Но не ожидал, что до такой степени. – Шинскеееее, отдай блондиночку, – голос Хиджикаты вновь ушёл на диснеевские просторы, напоминая перебравшую на балу Золушку, хлещущую пунш прямо из туфельки. – Делай, что хочешь, у меня всё желание пропало. Можешь брать хоть всех шестерых, а я понаблюдаю со стороны и вдоволь посмеюсь над тем, как ты в первые же секунды опозоришься как мужчина. – ТЫ ДОСТАЛ ВООБЩЕ! – Хиджиката, к тому времени уже растянувшийся на полу, вновь подскочил. Однако залитый алкоголем вестибулярный аппарат не был готов в подобным физическим упражнениям, и брюнет с глухим стуком упал обратно. – Ты можешь хоть иногда ради разнообразия что-нибудь доброе сказать? Сколько же в тебе дерьма… – Хах... а смысл в добрых словах? Слово – это бессмысленный набор фонем. Зачем вообще разговаривать... Зачем это всё… Я просто хотел утопиться. Откуда взялся этот бомж, затем зажигалка, отбитый полицейский, Йошивара... Я уже должен лежать на дне и разлагаться, – из-за сквозняка чёлка Такасуги вновь упала на лоб, закрыв повязку и случайно активировав эмо-режим. – Ой-ой, Шинске-куун, где твоя мужская энергия? Давай ещё бутылку, я готов к новой жизни. – Пей один, я пойду в окно посмотрю. Мне нужно побыть в себе. – ТЫ 24/7 В СЕБЕ. ВЫЙДИ УЖЕ ОТТУДА! ТЫ САМ МЕНЯ СЮДА ПРИВЁЛ, ОТДАЛ КУЧУ ДЕНЕГ, А ТЕПЕРЬ ГОВОРИШЬ, ЧТО ХОЧЕШЬ В ОКНО ПОСМОТРЕТЬ? ДАЙ Я ТЕБЯ ИЗ НЕГО ЛУЧШЕ ВЫКИНУ! – Было бы неплохо, жаль падать не высоко. Спор грозил устремиться в бесконечность. Куртизанки, наплевав на этикет, прилегли на татами. Некоторые даже успели задремать. Но, когда подошла к концу очередная бутылка, спорящие вдруг ощутили странный прилив сил, а легкая дымка в голове стала густым туманом, в котором потерялись не только ёжик с лошадкой, но и остатки здравого смысла. Из тумана же, в свою очередь, вышли Чип и Дейл, временно заменяющие приболевшую белочку, и поспешили на помощь героям, которые, не зная, что делать со всем этим зверинцем, наконец порешали: – Давай позволим им самим выбрать, кого из нас они хотят, – заявил Такасуги, философски подняв палец к потолку, но до потолка тот всё-таки не дотянулся, наткнувшись на щёку Хиджикаты. – А давай. Оооой, девочки, с кем вы хо... Шестеро прекрасных дев, о существовании которых наконец-то вспомнили, шустро разгладили отпечатавшиеся на лице во время сна следы от татами и подбежали к Такасуги, обняв его со всех сторон и наперебой нашёптывая: «Этот с чудной чёлкой такой странный… Я боюсь его… И его майонеза». По лицу Такасуги расплылась победная ухмылка, но под кожей зудело желание посмотреть на то, как скромник-Тоширо проявит себя во время взрослых игр. – Эй, блондиночка, приказываю тебе идти к этому. Он тебя не обидит, – Шинске легонько подтолкнул хрупкую фигурку. Девушка с опаской приблизилась к Хиджикате и, натянув вежливую улыбку, чуть подрагивающим голосом начала заученную речь: – Добрый вечер, наш добрый гость. Меня зовут Рика, но вы можете звать меня, как пожелаете. Хиджиката сделал невозможное и покраснел ещё больше, вновь стушевавшись и начиная ужиматься: – Рика-сан... Добрый вечер… Меня зовут Хиджиката Тоширо. Я родился в... В голову Хиджикаты прилетела туфля. За туфлёй прилетел Такасуги и, наклонившись, яростно зашипел: – Придурок, я тебе блондинку отдал не для того, чтобы ты ей мемуары своей майонезной жизни выкладывал! Сделай уже это. – Ты так хочешь увидеть, как я трахаю кого-то? У тебя мания какая-то? Я хочу просто поговорить с Рикой-сан. – Я так и знал, из нас двоих мужчина только я. Видимо, будь ты геем, точно был бы принимающей стороной, – Такасуги выпрямился, сложив руки на груди и злобно ухмыляясь. Вызов был брошен. Брови Хиджикаты вновь сошлись на переносице, как два дуэлянта. В комнате воцарилась тишина. Не хватало только шелеста перекати-поля, неторопливо скользящего по прерии. Тоширо нервным движением выхватил сигарету из пачки. От резкого взмаха рукой юката поползла вниз, оголяя плечо. За юкатой пополз и взгляд Шинске. – Я могу быть только доминантом. – Доминанты не плачут, глядя на росу. Истинный альфа здесь я. Я мужчина, я вынослив и могу довести любого до бессознательного состояния. – Не смеши мой майонез. Ты-то? Ты только до смеха довести можешь, – фырканье Хиджикаты переросло в неконтролируемый хохот. Он опрокинулся на пол, продолжая всхлипывать от смеха. Юката задралась, полностью открывая одну ногу. Наблюдая за этой картиной, Такасуги испытал, раз, противный укол уязвлённого чувства собственного достоинства и, два, желание дотронуться до бледной и, наверняка, горячей кожи. А отказывать себе в желаниях он не привык. Хиджиката резко замолк, когда почувствовал внезапную тяжесть на бедрах и чужую сильную руку, сжимающуюся на шее. От горящего хищным огнем взгляда Такасуги по телу прошла судорога. – Проверим? Девушки, толкаясь, скрылись за дверью.