Тигриные полосы, кровавые Узоры

— День определённо удался... — обречённо подумал мальчишка-тигр. За вчерашний вечер у Ацуши случилось два крупных потрясения, а именно: его временный человеческий облик и, вот уж чего он точно не ожидал, слёзы страха Рюноске. Если говорить о первом, то оно было в прямом смысле слова временным. После того как Акутагава, как-то странно отреагировав, ушёл в свою спальню, Ацуши, отойдя от шока, после этого ещё несколько минут раздражённо шнырял туда-сюда, а потом устало забрался на кресло, где до недавнего времени сидел брюнет, и прикрыл свои кошачьи глаза. «Чего он так бесится-то? Неужели нельзя просто взять и позаботиться о своём здоровье? Подумаешь! Ну да, я ему купил. И что с того? Что случится-то, если он примет лекарство от меня? Или совесть, которой и в помине нет, не позволяет принять помощь от какого-то там «сброда»? Посмотрите на меня, я безжалостный убийца с завышенной самооценкой и дрянным характером! Ля-ля-ля!!» — да, Ацуши разозлился не на шутку. Одно только упоминание слова «дрянной» (Ацуши в силу воспитания и характера такими словами не пользовался) говорило о том, что оборотень находился в сильнейшем гневе; это состояние также демонстрировал нервно дергавшийся из стороны в сторону хвост и непроизвольно выпущенные когти. Ещё и ощетинился бы, если б мог. Накаджима вообще редко злился, чаще скорее недоумевая, или расстраивался сам, и еще реже раздражался, но Рюноске был единственным человеком, вызывавшим в нём именно гнев, не ярость и не раздражение (знакомо, правда?). Да, бывали моменты, когда Накаджима сражался с врагами, используя гнев как инструмент, но он был не таким сильным, как чувство, вызываемое Рюноске. А гнев ли это был вообще? Ответ на этот вопрос Накаджима знать не хотел, а ведь это могло решить как минимум одну главную для него в этот момент проблему. «Упрямится, блин, он! Если бы к нему посреди ночи пришёл Дазай и приказал выпить яд, то он бы, не задумываясь, сделал это, приговаривая "Дазай, признай мою силу!", а как лекарство, так сразу нет! Что за несправедливость?» — Ацуши очень мило пародировал Акутагаву, смешно кривляясь и высовывая шершавый язык. Наконец ему надоело сидеть на месте, он вскочил и принялся расхаживать по кругу, чтобы хоть как-то растрясти застоявшиеся за эти дни мысли. Накаджима забавно хмурился, пытаясь говорить, но вместо этого издавал очень миленькие, и, конечно, гневные «мяу! Мяу! Мяу!!!». Остановившись на мгновение, Ацущи раздражённо уставился на дверь из светлого дерева, ведущую в спальню мафиози, и практически сразу, недовольно хмыкнув, отвернулся, принимаясь вновь обходить комнату по кругу, в мыслях ещё злясь на брюнета. Присев в центр гостиной, Ацуши выдохнул, смотря перед собой уже печальным взглядом. «Говорю такое, но ведь именно в этом и есть весь Рюноске. Да, Накаджима Ацуши, разве не это составные части того, кто тебе дорог? Ведь иначе это был бы не Рюноске. Это ведь по-своему привлекает тебя, разве нет? — как-то обречённо подумал оборотень, приподнимаясь. И тут же резко присел, ударяя себя лапой по морде и тряся головой. — Нет!» — панически пронеслось в голове кота. Примерно в это же время из спальни брюнета донёсся сдавленный кашель, и Ацуши, дёрнув полосатым ухом, уловил его, но пока не придал этому значения. «Акутагава эгоистичный, мрачный, злобный, беспощадный, бессердечный, он... он... Он? ...человек… которого я люблю», — выдохнул Ацуши. «Всё-таки признался…»  — стоило парню произнести-подумать предпоследние слова, как его тут же охватило слабое жёлтое сияние, а вокруг замелькали длинные линии из букв, окутывая его небольшими кольцами. Зажмурив глаза, Ацуши удивлённо застыл на месте, и как только свет слегка поугас, оборотень медленно приоткрыл один глаз, осматриваясь. Заметив, что пол стал как-то далековато от лица, Накаджима открыл и второй глаз, оглядывая обстановку (свечение как раз прекратилось) — гостиная никак не изменилась, зато изменился сам Тигр, что до него дошло слегка с запозданием. Он вновь стал человеком. — А? Что? — Ацуши удивлённо застыл, не веря своим глазам. Вытянув вперёд лапки, парень как-то нервно хихикнул, хлопая глазами. А увидел он вместо них свои, человеческие, руки, да и всё тело его стало человеческим, кроме одной части... — Какого?! — случайно скосив двухцветные глаза в сторону, Накаджима наткнулся на длинный тигриный хвост, медленно болтавшийся за его спиной. Быстро подбежав к зеркалу, располагавшемуся на двери небольшого шкафа, Накаджима начал внимательно себя разглядывать, и то, что он увидел, заставило его удивлённо застыть. На голове, среди копны белых волос, спрятались такие же белые кошаче-тигриные ушки, и если бы не чёрные полосы, то Ацуши бы их даже не заметил; части тела, не скрытые обычной одеждой оборотня, были сплошь покрыты все теми же тигриными полосами, но руки и ноги были человеческими, хоть и с удлинёнными когтями. Кошачьи зрачки подозрительно сузились, а сам Ацуши максимально приблизил лицо к стеклянной поверхности, нахмурив тонкие белесые брови. Это было похоже на трансформацию Ацуши, когда он использовал способность Зверя, но всё же не совсем на нее походило. Во-первых, он не контролировал этот, скажем так, «образ», из чего получалось, во-вторых, что это была сила способности той одарённой. Сначала он коснулся пальцами зеркала, слегка царапая поверхность длинным когтем, а потом принялся трогать уже непосредственно лицо, забавно хмурясь и кривляясь. Блондин слегка растянул щёки с обеих сторон, потом, отпустив, начал по ним хлопать, а когда закончил свои манипуляции, громко рассмеялся, на секунду забывшись. На мгновение обычно мрачную и тихую квартиру Акутагавы наполнил звонкий юношеский смех. Потом, вспомнив, где он находится, Ацуши резко замолк, прикрывая рот рукой. Полосатый хвост выжидающе замер, вытянувшись на всю длину вверх, а сам Тигр боязливо покосился в сторону двери, но в комнате было по-прежнему тихо, и парень облегчённо выдохнул. Неожиданно чуткий слух Накаджимы уловил одно тихое слово, пришедшее из спальни Рюноске, и это заставило его удивлённо замереть, не до конца осознавая. — Нет... — шёпот, практически неслышный, и Ацуши уж было подумал, что ему показалось, но шёпот повторился вновь, теперь уже больше напоминая тихий плач из-за последовавшего после него тихого всхлипа: — Не надо... Ацуши приблизился к комнате, бесшумно ступая по полу и вслушиваясь в окружающую обстановку, но вокруг было так же тихо, как и десять минут назад. Тем не менее Тигр отчетливо слышал голос Рюноске. Аккуратно, стараясь не шуметь, Ацуши приоткрыл дверь, заходя внутрь. Какая-то часть беловолосого призывала его вернуться на место и подумать о причинах его возвращения в человеческий — конечно, с элементами кошачьего, но всё же облик; вторая, нежная и сострадательная часть, говорила выяснить, что же случилось, и в случае чего попытаться утешить или успокоить, как бы глупо это ни звучало. И сейчас, когда Ацуши уже стоял в комнате мафиози, рядом с кроватью, его ждало второе потрясение сегодняшнего дня: плачущий Рюноске. Мокрые дорожки на его лице были едва видны, но не настолько, чтобы совсем не заметить их. Слегка поблёскивая в полутьме от лунного света, они сразу бросились Накаджиме в глаза, заставляя замереть на месте, придерживая дверь. Затем, отойдя от оцепенения, оборотень тихо прикрыл дверь за собой и подошел поближе, и только остановившись в паре сантиметров от кровати, застыл. Акутагава лежал на боку, лицом к двери, и руки его нервно, до побелевших костяшек вцепились в простыню, грубо сминая нежную ткань. Мафиози сейчас выглядел до того уязвимо, что Ацуши, следуя какому-то секундному порыву, медленно опустил одно колено на мягкую поверхность, слегка наклоняясь вперёд. Затем так же медленно он поставил вперёд вытянутые руки, опираясь уже непосредственно на них. Аккуратно и тихо, с толикой тигриной грации Накаджима слегка опустился всем телом вниз и приблизил своё лицо к лицу Акутагавы, не касаясь при этом кровати. Слегка выгнувшись в спине, подобно кошке (или тигру), Ацуши начал внимательно всматриваться в такое непохожее на обычное гневное лицо мафиози. — Нет, — вновь повторил Акутагава во сне, и голос его при этом испуганно дрогнул, что уже само по себе было чем-то необыкновенным. Ацуши так и застыл, сражённый таким открытым Рюноске, но внезапно почувствовал себя так... противно, что ли. Ведь прямо сейчас он буквально подсматривал за Акутагавой, залез в самую душу — очевидно же, что он увидел то, что не должен был видеть. Вот Акутагаве было бы приятно, если бы Ацуши узнал, что за ним подглядывали? Лично самому беловолосому не понравилось бы, а Рюноске и подавно — узнав, убьет, не задумываясь. — Нет, это неправильно… — помотав головой влево-вправо, Ацуши как-то печально посмотрел на спавшего брюнета и начал медленно отползать назад. Ему не понравилось, что он подсмотрел за Акутагавой сейчас. В момент его слабости. — Гин. — Акутагава нервно завозился, дёрнувшись, и заметался по кровати, но теперь уже беззвучно, шурша только тканью одеяла, и заплакал. Ацуши вновь удивлённо застыл и не решился сдвинуться, так и замерев на месте. Тихо, боясь разбудить, он, не думая, прошептал всего два слова, чтобы хоть как-то успокоить его. — Не плачь, всё хорошо, — оборотень аккуратно вернулся на прежнее место, поближе к Акутагаве, повернулся к нему лицом, всматриваясь в бледные черты, и негромко добавил: — Я рядом. — Я рядом,  — услышал Рюноске чей-то ласковый добрый голос и, слегка подавшись вперёд, ухватился за него, как за спасательный круг. Накаджима удивлённо уставился на мафиози, вцепившегося в его рубашку, но через несколько секунд оцепенение прошло, и беловолосый медленно обнял его в ответ, прижимая к себе. — Всё хорошо. —  Всё хорошо. ***** Йокогама, 9:46. Квартира Рюноске. Брюнет медленно приоткрыл слегка покрасневшие за ночь глаза, устало зевая, а потом огляделся вокруг с растерянным видом, будто что-то забыл. Слегка проведя рукой по гладкой поверхности дорого постельного белья, Рюноске удивлённо округлил глаза, нащупывая что-то мягкое и пушистое, что-то, чего здесь точно быть не должно было. Опустив серые глаза вниз, мафиози наткнулся на очень интересное явление — на белого, свернувшегося в маленький полосатый клубочек котёнка. Ацу широко зевнул во сне, потягиваясь, выпуская при этом острые коготки, и перевернулся на другую сторону, продолжая сладко дремать. Потом, словно почувствовав направленный на него испепеляющий взгляд, приоткрыл один фиалково-золотой глаз, смотря на гневного брюнета перед собой, и, видимо, проснувшись, удивлённо подскочил, начиная оглядываться по сторонам, а потом уже начал осматривать непосредственно себя. — Пошел на *** отсюда!!! — не выдержал Рюноске, громко крича. Нет, скорее, больше истеря. Ацуши испуганно подскочил с места и дал дёру, пока ещё мог, от гневного Рюноске, попытавшегося его схватить. Забежав в свою любимую гостиную, котёнок в два прыжка добрался до камина, ныряя в небольшое углубление сбоку. Притаившись там, Ацуши поджал лапы, готовый бежать в любой момент, и навострил кошачьи уши. Даже отсюда было слышно, как громко ругался брюнет, поминая Ацу всеми хорошими словами. «А что я сделал-то?! — истерично-испуганно подумал Накаджима. — Всего лишь поспал с тобой всю но…» — и тут, когда до него дошло, что он провёл всю ночь в объятьях Рюноске , парень покраснел. При воспоминании о том, как Акутагава прижимался к нему во сне, о его тёплом дыхании и дрожавшем от увиденных кошмаров теле, на мордочке Ацу даже сквозь белоснежный мех проступил яркий румянец, а сам он смущённо замотал головой, отгоняя непрошеные мысли. — Ага, вот ты где, — мрачным диким голосом, от которого кровь стыла в жилах, где-то совсем близко прошептал Рюноске, уничтожая окружающую обстановку одним своим взглядом металлических глаз. Накаджима медленно убрал лапы от лица, осторожно поворачивая голову на голос. — Теперь-то тебе не жить… — Мяу, — обречённо выдохнул Ацуши, проглатывая небольшой комок в горле. «Спаси-ите...» — Да что же они там делают?! Совсем совесть растеряли!!! — гневно кричал русоволосый мужчина, смотря вверх, туда, где располагалась квартира его соседа сверху. — Чего на него нашло-то?! Раньше всё было тихо и спокойно, а в последние дни там какая-то чертовщина творится! И вправду, сегодня, с утра пораньше, в квартире Акутагавы вновь были слышны крики, чьи-то громкие шаги, переходившие в бег, а также несколько раз как будто что-то тяжелое падало и разбивалось. — Да ладно тебе, дорогой, — красиво одетая девушка подошла поближе и подхватила мужа под локоть, нежно целуя того в щёку, — не ругайся, может, там что-то серьёзное. Он же ещё молодой, такое бывает — ну, чувства, гормоны и... — Ага, разумеется, а это, получается, — мужчина кивком головы указал на потолок, — звуки бурной любви? — Очень может быть, — лукаво улыбнулась девушка, тряхнув светлыми кудрями. — Ты-то должен знать, что бывают ещё более странные звуки. — Л-ладно, — отчего-то покраснев, ответил ей мужчина и слегка погладил супругу по руке. — Твоя взяла. Женщина на его слова довольно мило улыбнулась и прижалась пухлыми губами к губам своего мужа. — А ну остановись, чёртов комок шерсти! — чёрный зверь Акутагавы, хоть и преследовал котёнка практически по пятам, всё равно не мог его поймать — слишком Расёмон был слаб, когда Рюноске использовал для преобразования только чёрную толстовку и небольшое количество ткани, но даже этого должно было вполне хватить, чтобы поймать полосатое недоразумение — так думал мафиози. — Мяу! — ответил ему Ацуши и в последний момент благодаря своей изворотливости вновь ускользнул от лап Расёмона. Акутагава начинал потихоньку сердиться, и когда ещё одна ваза с громким грохотом разлетелась по полу множеством осколков, он не выдержал и начал сам ловить кота, вот только тот мастерски убегал, то прячась, то залезая в труднодоступные для Акутагавы и Расёмона места. — Да остановись же ты! — Мяу! — ответил ему кот, словно бы говоря «нет», и продолжил убегать дальше. Спустя примерно час такой вот беготни Акутагава устало плюхнулся на пол и оперся спиной о мягкую сидушку дорого кожаного дивана. Сам Ацуши, как только почувствовал, что опасность миновала, медленно и осторожно высунул нос из своего полюбившегося места под креслом, служившего ему укрытием во время таких вот истерик «хозяина». Акутагава сидел тихо и спокойно, согнув правую ногу в колене и положив на неё руку, уместив сверху голову; глаза бессознательно уставились на неработавший камин — как уже успел заметить Ацуши за свой короткий период «нахлебничества», это было верным признаком того, что брюнет успокоился. Удостоверившись, что Рюноске не собирается нападать, Накаджима уже смелее высунулся полностью, но всё ещё подозрительно поглядывал в сторону брюнета. Медленно ступая лапками по мягкому ковру, обеспечивавшему бесшумную поступь, Ацуши приблизился к мафиози. Сам же брюнет, почувствовав чей-то взгляд, повернул голову в направлении Ацу, уже безразлично смотря на питомца. — Давай так, — начал Акутагава, не разрывая зрительного контакта с Ацу. — Ты не задеваешь моё личное пространство, а я — твоё, уяснил? — последовавший кивок от Ацу заставил Акутагаву вернуть голову в изначальное положение, и теперь брюнет вновь смотрел на неработавший камин, наконец-то успокаиваясь. А тем временем Ацуши, ступая настороженно и медленно, приблизился к мафиози, присаживаясь рядом, но на небольшом расстоянии — так сказать, для предосторожности. Так они и сидели — в полной тишине, не произнося ни звука. Неожиданный звонок в дверь заставил обоих вздрогнуть (Ацуши так вообще испуганно подскочил, распушив полосатый хвост), и Акутагава поспешил встать, чтобы открыть дверь неожиданному гостю. Послышался щелчок замка, а за ним женский голос и голос Рюноске. Ацуши, любопытно выглядывая из-за дивана, с удивлением обнаружил красивую черноволосую девушку, стоявшую в дверном проёме: большие серые глаза и наивно-детское лицо придавали ей миловидности, но при этом она не была лишена ни присущей её возрасту красоты, ни шарма, и это только подчёркивали чёрное приталенное платье и такого же цвета волосы, завитые в крупные кудри, ниспадавшие ей на плечи мягкими волнами. — Брат, ты как всегда, — поставив пакеты, которые она принесла с собой, на пол, незнакомка прошла в центр комнаты, осматриваясь. А Ацуши, прятавшийся в это время за цветком (и когда только успел перебежать), удивлённо уставился на неё... Стоп, «брат»? «Значит, это и есть его сестра,  — Ацуши, конечно, слышал, что сестра Рюноске работает вместе с ним в Портовой мафии, и даже знал её в «рабочем облике», но он никогда не видел её вне стен мафии, а точнее, без маски, скрывавшей добрую половину лица, поэтому и не признал девушку сразу. — Акутагава Гин?» — Гин, ты разве сегодня должна была прийти? — сложив руки на груди и оперевшись о дверной косяк, уточнил брюнет. — Ты как всегда, — повторила черноволосая, продолжая выискивать что-то, а точнее, кого-то, взглядом. — Слышала, ты завёл питомца, а родной сестре даже не сказал? — состроив жалобное лицо, надулась черноволосая. — Нечестно! — Это всего лишь непредвиденное обстоятельство, — недовольно поправил её брат, — а вовсе не питомец. — Как бы то ни было, я хочу увидеть это «обстоятельство»! — капризно ответила девушка. — Элис сказала, что он очень миленький! А ты знаешь, что в таких вещах она никогда не преувеличивает!— Гин во время работы разительно отличалась от Гин в непринуждённой обстановке: девушка входила в лучший отряд-спецназ Портовой мафии под командованием Акутагавы Рюноске, то бишь старшего брата, во время работы была холодной расчётливой убийцей и быстро расправлялась со своими противниками, хоть от рождения и не обладала силами эспера; девушка же, стоявшая сейчас посреди гостиной, была довольно-таки скромной, милой и неуверенной, даже и не скажешь, что по ночам она крушит врагов мафии как одна из лучших убийц организации. — Братик, ну где же он? — приблизив сложенные в кулачки руки к лицу, недовольно воскликнула девушка. — Не знаю и знать не хочу, — оттолкнувшись, проговорил Рюноске, поправляя слегка мокрые волосы. — Я буду даже рад, если в итоге окажется, что он сбежал. — Ла-адно, — обиженно протянула брюнетка, слегка наклоняя голову в бок, а потом пошла в спальню брата. — Мне начинать? — Делай, что хочешь, — сделав неопределённый жест рукой, Акутагава скрылся в коридоре. Девушка кивнула и так же скрылась в комнате Акутагавы, шурша вещами. Вышедшая через пару минут, она была одета в растянутую футболку и домашние шорты, на голове соорудила неряшливый пучок, а левой рукой задумчиво тёрла подбородок. — Ну что ж, начнём! — Мяу? *** Как позже узнал Ацуши, Акутагава не любил или же просто не хотел следить за своей квартирой: практически не убирался и не стирал, даже не готовил, из-за чего Гин, которая никак не могла смириться с таким поведением брата, вызвалась раз в несколько дней приходить и делать работу по дому вместо него. Вот и сейчас, ползая на четвереньках, вытянувшись и смешно выгнувшись, она драила камин, даже не кряхтя и не бубня себе под нос никаких ругательств. — Блин, средство забыла... — недовольно протянула девушка, присаживаясь на пол. Неожиданно её руки коснулось что-то мокрое, и девушка, опустив глаза вниз, наткнулась на маленького кота, сжимавшего то самое благополучно забытое средство в зубах. Протянув находку, Ацу слегка промычал, как бы намекая, чтобы его у него забрали. — А... да, — рассеяно кивнула брюнетка, принимая бутылку. — Спасибо... Так ты и есть Ацу? — Мяу, — ответил на её слова Накаджима. — «Да». — Хорошо, — девушка радостно кивнула, а на её щеках появился милый румянец. — Поможешь мне прибраться, а то одной уже надоедает — от брата никакой помощи не дождёшься. — Мяу! — счастливо воскликнул котёнок, запрыгивая на девушку, и начал ластиться, потираясь пушистой мордочкой о щёку девушки. — «Разумеется»! — Ха-ха-ха! — на лету поймав зверька, Гин громко засмеялась, сжимая его в обьятьях. — Щекотно!.. Ну что ж, — когда Ацуши отстранился, брюнетка серьёзно взглянула ему в глаза, ставя зверька на пол, — сейчас я закончу с камином, а ты тем временем вытащи из-под мебели весь крупный мусор, а то мне будет неудобно прибирать и пылесосить — мусор застревает и не дает нормально работать, согласен? — Мяу! — обрадовался котёнок и радостно подскочил с места, залезая под диван. Здесь было довольно пыльно, серая масса постоянно попадала Ацуши в нос, щекоча и вызывая лёгкое раздражение, из-за чего тот не переставал чихать. «Нужно придумать, как добраться до Агентства и попросить Дазая аннулировать способность той девушки, чтобы я смог всё спокойно обьяснить... Меня не было на работе два дня, и Куникида точно срежет мне добрую часть премии, — захныкал Накаджима, попутно вытаскивая чёрную гелевую ручку, непонятным образом очутившуюся под креслом. — Примерно-то я сориентировался, а если подгадать момент и сбежать, то я вполне смогу добраться до Агентства, и Акутагава с радостью махнёт на меня рукой, избавившись от нахлебника», — при последних словах в груди неприятно кольнуло, и Ацуши на несколько секунд замер, но потом продолжил с той же сосредоточенностью вытаскивать мелкий сор из-под мебели. Когда все карандаши и ручки были собраны в аккуратную стопку, камин помыт, а гостиная убрана, в комнату зашёл Рюноске, придерживая две кружки с испускавшими горячий пар напитками. Подойдя к отдыхавшей девушке, он молча протянул ей кружку, и та с радостью приняла угощение. — Брат, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не кидал ручки под диван? — отпив немного обжигающего напитка, принялась ругать брата Гин. — Ты же знаешь, что их трудно достать. — Мяу! — как бы говоря «вот именно», подтвердил её слова котёнок, устроившийся на коленях брюнетки. Рюноске на эти слова решил тактично промолчать, сделав пару глотков обжигающего кофе. Гин ещё несколько секунд обиженно смотрела на брата, а потом, не в первый раз смирившись с его неряшливостью, продолжила пить. «И всё-таки они очень дорожат друг другом», — пронеслось в голове у Ацуши, пока он, сидя на чужих коленках, смотрел на этих двоих, молча попивавших свои напитки в полной тишине, но тишина эта не была нагнетающей, скорее, наоборот, успокаивающей. Примерно вот так и прошёл весь следующий день: Гин полностью убрала всю квартиру, приготовила еды на неделю вперёд, и тем же вечером, пожелав приятных выходных и погладив напоследок кота, удалилась. После того как Рюноске проводил девушку и закрыл за ней дверь, он вернулся в гостиную и посмотрел на Ацу, милым клубком свернувшегося на диване, недовольным взглядом. Плюхнувшись рядом с ним, брюнет скрестил руки на груди, исподлобья смотря на питомца. — И почему, когда я говорю тебе хорошо себя вести, ты всегда шипишь, а стоит только попросить другим, и ты сразу становишься тихим и послушным? — недовольно спросил брюнет. Ацуши поднял на него вопросительный взгляд фиалково-золотых глаз. — Мяу? — Не прикидывайся, я всё вижу. — Мяу. — Да-да, именно. — Мяу! — Вот об этом я тебе и говорю!! — подскочил Рюноске, недовольно и гневно уставившись на кота. Тот, в свою очередь, тоже посмотрел ему в глаза, злясь ничуть не меньше. Так и продолжалась их игра в гляделки, пока это не надоело одновременно обоим, и они синхронно отвели глаза, устало выдохнув. — И на кой хрен я тебя взял? — сам себя спросил Рюноске, потирая переносицу указательным и большим пальцами. — Одна морока. — Мяу... — проворчал Ацуши, гневно размахивая черно-белым хвостом. — «Сам не знаю, за что мне такое счастье наказание.» — Я тебя ненавижу. — Мяу! — фыркнул Ацуши, демонстративно отворачиваясь. — «А я тебя люблю тоже ненавижу». — Котёнок решил немного размять лапы, поэтому поднялся с пола и потопал к окну, прыгая сначала на стул, а потом на подоконник, и посмотрел вниз. Учитывая, что квартира Рюноске была на двадцатом этаже, обзор Накаджиме предстал неплохой, и кое-где сквозь вышки проскальзывали знакомые здания. «Надо бы пройтись и найти дорогу к Агентству, вот только как это сделать? Незаметно открыть дверь не получится, а если прыгать... — котёнок внимательно уставился из окна вниз, — ...то тут никакая регенирация не спасёт. Я даже не уверен, что сейчас она вообще у меня есть». — Ацуши, хоть и глубоко задумался, успел заметить, что Рюноске куда-то испарился, и заодно подметить, что плащ брюнета тоже куда-то таинственным образом исчез. «Эй, ты куда это собрался!» — после того как Накаджима ловко спрыгнул вниз и приземлился на четыре лапы, он резво побежал в коридор, где слышалось тихое шебуршание. Чуть не влетев в мафиози, Ацуши по старой стратегии вцепился ему в штанину, предупредительно порыкивая. — Чёрт, и чего тебе не сидится, — недовольно прорычал брюнет, но в итоге смирился, зная, что «питомец» никуда от него не отойдёт. — Потеряешься — я тебя искать не стану. — Оборотень за последние два дня частенько слышал такие слова, поэтому никак на них не отреагировал, продолжая сжимать в зубах чёрную ткань брюк. *** Как оказалось, Акутагава примерно раз в день выходил прогуливаться по городу, что здорово удивило Накаджиму — в его понимании, если Рюноске и выходил в город, то только по работе или по заданию убить кого-то, поэтому тот факт, что он «просто дышал воздухом», как выразился сам мафиози, никак не укладывался в светловолосой голове оборотня. Но Ацуши не жаловался, ведь для него это было хорошей возможностью узнать местность и попытаться сбежать (он мысленно пообещал себе, что, как только избавится от облика кота, то непременно извинится перед брюнетом за неудобства, доставленные неприятности и нахлебничество). Поскольку день близился к вечеру и солнце уже начало медленно спускаться к горизонту, Рюноске решил прийти в своё любимое место — заброшенный причал Йокогамы, откуда можно было наблюдать за городом или же просто любоваться морем. Ацуши, очутившись здесь, восхищённо распахнул глаза, смотря на медленно спускавшееся солнце, окрасившее небо в яркие жёлто-фиолетовые краски и заставившее редкие перистые облака перекраситься в ярко-алый, и на море, в водах которого отражалась вся эта красота. Вслушиваясь в шум прибоя и крик чаек, Накаджима впервые за несколько недель почувствовал какое-то облегчение и спокойствие и застыл, не осмеливаясь даже шелохнуться. Рюноске так же задумчиво смотрел вдаль, на линию горизонта, застыв безмолвной статуей. Сейчас, смотря на окрасившееся в два цвета небо, Рюноске вспомнил цвет глаз Накаджимы: такие же наполовину жёлтые, словно расплавленное золото или солнце в ясный летний день, плавно смешивавшееся с ярко-фиолетовым, подобным цвету чистого аметиста или пурпурной фиалки; вроде два разных оттенка, вроде даже есть граница, но нет, отделить друг от друга их было нельзя, невозможно — они были как одно целое, как две стороны одной медали. Акутагаву беспокоил тот факт, что в последнее время он начал часто думать о Накаджиме Ацуши, почему-то во всем он находил напоминания об этом улыбчивом пареньке, а в голове то и дело всплывал их последний разговор, точнее, ссора, причём не первая, не вторая и даже уже не третья. «— Если я тебе так не нравлюсь, то ты меня больше никогда не увидишь!» — странно, но почему-то мысль о том, что он больше не увидит Тигра, отдавала слабой болью в груди. Незнакомой болью... — Как красиво... — Рюноске испуганно вздрогнул и начал озираться по сторонам: на секунду брюнету показалось, что он услышал его, Тигра, звонкий голос, но на причале были только двое: Рюноске и Ацу; последний шокированными глазами смотрел на своего «хозяина». — Пойдём, — бросил Акутагава, разворачиваясь, и пошёл вперёд. Ацу на несколько секунд застыл на месте, а потом, резко подскочив, бросился вслед за ним. Котёнок стоял, не замечая ничего и никого вокруг, в двухцветных кошачьих глазах отражалось уходившее за горизонт солнце. Ацуши застыл, восхищённо смотря перед собой, ведь для него, в силу мягкой души и детской натуры, такие моменты были сродни чуду. — Как красиво... — проговорил Накаджима, не отвлекаясь от созерцания заката. Только спустя пару секунд он понял, что его слова прозвучали по-настоящему, а не обычным кошачьим «мяу». Тигр удивлённо уставился на Рюноске, которой, похоже, тоже это услышал. Ацуши видел, как вытягивается от удивления лицо брюнета. Как тот судорожно начал оглядываться по сторонам, ища произнёсшего эти слова, а потом медленно, с лёгким... разочарованием(?) пошёл от причала. Ацуши сначала молча смотрел ему вслед, и только потом, вспомнив про себя, последовал за ним. Поравнявшись с Рюноске, котёнок смотрел перед собой, обдумывая случишееся... Он молчал, равно как и Рюноске. Никто в тот вечер больше не проронил ни слова...