Сундук со сказками

///       Впервые Чанёль замечает неладное у пристани, когда разгружает лодку.       Хотя разгружает сильно сказано: рюкзак, снасти да мелкий улов.       Чанёль с удовольствием раз в месяц выбирается куда-нибудь подальше за город, где есть водоем, арендует лодку и проводит два дня наедине с природой и своими мыслями.       Друзья смеются, что у него повадки пенсионера. Но Чанёлю всё равно. Его такие вылазки успокаивают.       Чанёль возится у края причала, проверяя, хорошо ли привязал лодку. Со стороны берега доносится голос хозяина лодки, который о чем-то беседует с местными.       Время к полудню, туман над водой давно рассеялся, солнце поднялось высоко, и об утренней прохладе уже ничто не напоминает. Однако у Чанёля бежит холодок по спине, и не покидает ощущение чьего-то тяжелого взгляда.       В туман у Чанёля такое бывает часто, он давно привык быть объектом внимания теней. При свете дня это необычно.       Ощущение чужого взгляда нервирует, скребет неприятным предчувствием по внутренностям.       Чанёль оглядывается, но ничего необычного не замечает.       Он даже вглядывается в воду у причала. Мутноватая, но дно проглядывается.       Чанель отворачивается и краем глаза цепляет собственное отражение и два зыбких силуэта рядом. Он вздрагивает, поворачивается и смотрит на своё растерянное лицо.       С облегчением вздыхает.       Показалось.       От порыва ветра по телу бегут мурашки, в шелесте листьев и шорохе трав чудится неразборчивый шепот. Настроение стремительно портится.       Чанёль перекидывается несколькими словами с хозяином лодки и уезжает. ///       Он плотно прижимается спиной к стене. Слабая, но защита.       Спальня охраняется талисманами, и духам в неё хода нет. Однако что-то изменилось. Чанёль стоит в собственной спальне. Духи наступают. Их целая толпа. С каждой секундой всё ближе.       Тянут руки в угрюмом безмолвии.       Шаг.       Ещё шаг.       Корявые пальцы уже почти касаются лица Чанёля.       Он тонет в этой проклятой тишине, захлебывается печалью, плещущейся в сотне пар глаз. Ему физически больно отворачиваться от немых просьб, но это не судьба Чанёля. Он выбрал другую.       Крик получается отчаянным, резким. Чанёль знает, что не поможет, но продолжает кричать.       И просыпается от собственного крика.       В спальне темно и пусто. Даже луна не заглядывает в окно. Чанёль зажигает свет.       Ощущение, что на него смотрят, только усиливается, оседает на коже холодным потом.       До рассвета всего пара часов. Чанёль не может уснуть. Бродит по квартире, проверяет талисманы. Все на месте, все целы.       В собственном доме пугает каждый шорох, каждый звук доносящийся с улицы. Чанёль прикрывает окно, берет телефон и набирает свой экстренный номер. — Доброй ночи. Я знаю, что ты старый больной человек. Но я бы просто так не позвонил, — он выслушивает поток причитаний деда молча, а потом вклинивается. — Кажется, печать теряет силу. Мне нужен шаман.       В трубке повисает тишина. Почти такая же жуткая как во сне. — Жди звонка, — коротко бросает дед и кладет трубку. ///       Ранняя осень.       Листья деревьев едва начали менять цвет.       Ещё не похолодало.       Чанёль сидел на песке и смотрел, как Юнсок и Бомсу возились вокруг лодки.       Исин рядом, уткнулся в какую-то книгу, явно не входившую в школьную программу.       Сон до ужаса реальный.       Чанёль знал, что это сон, потому что слишком хорошо помнил эту осень. Последнюю, что они встретили вчетвером.       Юнсок, Бомсу, Чанёль и Исин.       Разные, но они отлично ладили и проводили время вместе. Исин появился в их компании последним. Во втором классе средней школы, его родители приехали из Китая работать и задержались.       Исин был умным и очень способным, хорошо учился, но совсем не был ботаником и умел веселиться. Даже умудрялся иногда прогуливать школу и потом с честными глазами принимать наказание.       Бомсу был лидером, он отлично соображал, фонтанировал идеями и был мастером сочинять оправдания.       Юнсок называл себя клоуном. Много шутил, часто зло, и казалось, что он понимал жизнь лучше всех остальных в их компании.       Чанёль помнит их такими.       Себя он никогда не считал особенным, просто был общительным, любил кино и музыку и совпадал вкусами с остальными.       Почти во всём.       На Исина Чанёль смотрел иначе.       Он сам не очень понял, когда это началось. Прошлой ли весной, когда Исин обесцветил волосы до странного желтого цвета и стал похож на персонажа манхвы. Или раньше, когда врывался в класс, почти опаздывая, раскрасневшийся после мороза, взъерошенный, с невинным лицом и горящим взглядом.       К Исину тянуло, хотелось вечно смотреть на его спокойную улыбку, на ямочку, играющую на щеке. Хотелось оставаться наедине.       Чанёлю было стыдно за себя. Совсем немного. Желание быть ближе к Исину всё перевешивало.       По вечерам Чанёль смотрел на едва заметный шрам на левом запястье и думал об Исине, упуская из вида, что кровь смешали все четверо.       Дурацкая детская игра внезапно снова обрела смысл. Чанёлю нравилось думать, что связь между ним и Исином чуть сильнее дружбы.       Чанёль посмотрел на лодку, ещё крепкую, подновленную. Оценил блеск свежей краски на белых бортах.       На Исина он старался не смотреть. Боялся, что волнение станет заметным, что Исин начнет расспрашивать.       В тот день Чанёль решился — он признается Исину, и будь что будет.       Чанёль погладил шрам на запястье.       Обстановка начала меняться. Краски выцветали и блекли. Солнечный день превратился в промозглый.       На берег опустился туман. Чанёль поёжился от порыва холодного ветра.       И Бомсу с Юнсоком перестали быть собой. Они — два зыбких силуэта у кромки воды и старой полусгнившей лодки. — Ты не поехал с нами. Почему? — голос Юнсока низкий. Почти такой же, как Чанёль помнил. — Ты нас обманул!       Юнсок распрямился. Они с Чанёлем почти одного роста.       Только Чанёль сидел на мокром песке, рядом с Исином, который по-прежнему не замечал перемен. — Да, обманул, — подтвердил Бомсу. — Мы здесь из-за тебя.       Чанёль поднялся на ноги.       Духи наступали.       Шаг.       Ещё шаг.       Чанёлю стало страшно. Ещё страшнее, чем было в другом сне, где окружали незнакомые духи. — У нас был союз на крови, а ты нас бросил, — Бомсу остановился в двух шагах. Он ниже на голову, но выглядел внушительно. — И он. Бомсу показал на Исина. — Нет! — Чанёль шагнул в сторону, прикрывая Исина, по-прежнему увлеченного своей книгой. — Мы не виноваты в вашей смерти. Ни я ни он. — Но вы остались жить. Мы тоже хотели, — сказал Юнсок. — Кровь — не вода, да, Чанёль? — Вашей крови больше нет. — Ошибаешься, — неприятно улыбнулся Юнсок. — Мы тоже хотели жить, — бросил Бомсу.       Берег утонул в густом молочном тумане.       Чанёль кружился на месте, но больше ничего не разглядел. Только слышал плеск воды и поскрипывание деревьев. ///       Они давно не общались, но Чанёль знает, что Исин вернулся в Корею.       Чанёль списывается с Исином, узнает новый телефон, пробивается через плотное расписание Исина.       Исин сначала молчит на предложение встретится, потом вздыхает, при упоминании грустной даты и соглашается.       Встречаются они на годовщину смерти друзей. На Исине строгий костюм, в руках букет хризантем.       Внешне он почти не изменился. Всё-такой же красивый, с мягкой улыбкой. Только стал взрослее и спокойнее.       У Чанёля в груди щемит. Ведь у них могло сложится что-то, кроме дружбы. — Давно не виделись. Ты вырос, — говорит Исин. — Ты тоже. — Чанёль улыбается и сдвигает солнечные очки на нос. — Ты в порядке? — Да, спасибо. Идём?       Чанёль кивает и следует за Исином в здание. — Что случилось? — спрашивает Исин, указывая на тёмные очки. — Помнишь, я когда-то рассказывал про ритуал запечатывания способностей? — Помню. Ты говорил, что его провели в раннем детстве. — Так вот. Печать выдохлась. — Ты снова шаман? — Да. — И как это? — Я вижу духов, — Чанёль не вдается в подробности. — В городе их много. — А как же колумбарий? Очки помогают? — Немного помогают. А в колумбарий нам нужно сходить. — Мы же никогда не ходили туда вместе, — говорит Исин. Чанёль замечает печаль в его глазах. — Мы были больше, чем друзья, — Исин показывает маленький шрам на запястье. — Удивительно, что он ещё не сошел. Ранка была неглубокой. Мне их не хватает. И тебя. Не хватает нас. — Лучше отпусти эти мысли, — настораживается Чанёль. — И не вздумай себя ни в чём винить. Прошлого нельзя изменить. Исин молча кивает. — С тобой ничего странного не происходило? — спрашивает Чанёль на всякий случай. — Что например? — Сны, голоса, видения, полтергейст? — Извини, ничего такого. Все как обычно. — Это хорошо. — Чанёля такой ответ устраивает. Он продолжает. — Они мне снились. Такими, как в тот день, когда мы их последний раз видели. Это было тяжело, — голос подводит.       Чанёль не говорит Исину всей правды — не хочет волновать и обременять.       Телефон звонит слишком громко. Чанёль поднимает трубку и отстает от Исина на несколько шагов.       Дед сообщает, что нашёл шамана. Чанёль облегченно выдыхает и просит о встрече, называет адрес. Разговор занимает не больше трёх минут.       Исин терпеливо ждёт у металлических перил, чтобы продолжить путь вдвоем. Войти в нужный зал в одиночестве он скак будто не решается.       В зале пусто.       Ячейки находятся рядом.       За прозрачными стеклянными дверцами две похожие урны с именами. Фотографии. В том числе их общие.       Чанёль смотрит и не может оторвать взгляда от снимка, где они вчетвером на школьной скамейке. Как же это было давно.       Он мыслями возвращается в день их гибели.       В эту поездку к морю они собирались все вместе, но у Исина заболела мама, и он остался с ней.       Чанёль же решил, что это его шанс поговорить с Исином без свидетелей. И отговорился поездкой к деду.       К деду он всё же съездил на полдня, а потом выцепил Исина, который вышел в магазин за продуктами.       Теплый осенний вечер, пустынная аллея. Обстановка романтичнее не придумаешь.       А у Чанёля впервые в жизни язык прилип к нёбу. И нужные слова застряли горле. Хотя он готовился, повторял про себя каждое слово. — О чём ты хотел поговорить? — спросил Исин, глядя под ноги, словно ему было неловко. — Я… — начал было Чанёль, но замолчал. Собрал волю в кулак, понимая, что другого шанса может и не быть. — Ты мне нравишься. — Ты мне тоже, — не поднимая головы отозвался Исин. — Нет, не так, — проговорил сбитый с толку Чанёль. — Ты не понимаешь. — Всё я понимаю, — прервал его Исин. — Только не решил, что с этим делать. — Давай встречаться. — Чанёль остановился и сжал тёплую руку Исина. — Ты же знаешь, как это сложно, — грустно улыбнулся Исин, но руки не отнял. — Мне нужно подумать.       На этом они и расстались. А на следующий день узнали о гибели Юнсока и Бомсу.       Они разбились в аварии по дороге домой.       Горе их с Исином не сблизило. Чанёль винил себя, за то, что не был рядом с ними.       Исин уехал с родителями в Китай.       И Чанёль остался один.       Со временем пережил. Раны затянулись. Рубцы остались.       Чанёль встряхивается.       Ему кажется, что в зале похолодало.       Исин стоит рядом, кусает нижнюю губу и, не отрываясь, смотрит на фото в ячейке Бомсу. — Как будто вчера. Я ощущаю их присутствие.       Чанёль снимает очки.       Исин прав. Они рядом. Два злых духа стоят за его спиной.       Больше они не их друзья. Злоба их отравила. Их взгляды не скорбны, они не ждут помощи, они хотят крови.       Чанёля ведет от дурного предчувствия и чувства опасности.       Как шаман он может взаимодействовать с духами. В крайних случаях уступать им своё тело.       Однако одержимость злыми духами вещь не из приятных. Чанёлю рассказывали, и проверять на себе он не очень хочет.       Но отдать им Исина Чанёль тоже не может. — Исин, — слова застревают в горле. — Уходи. Я свяжусь с тобой потом. — Ты что-то видишь? — Исин бледнеет. — Что? — Неважно. Просто уходи. Ты помнишь, о чем мы говорили в тот вечер? Я хочу узнать ответ. Времени у тебя было достаточно. Если не спрошу — значит не я. — Чанёль, что... — Уходи.       Исин кивает и направляется к выходу. Духи как привязанные следуют за ним.       Чанёль бы ругал себя последними словами за глупость, но времени мало. Он надеется что дед и шаман сумеют ему помочь. — Я разрешаю, — едва слышно шепчет Чанёль. Духи замедляют шаги. Оборачиваются неверяще. Чанёль повторяет. — Я разрешаю. — Духи подходят вплотную. Они так похожи на Юнсока и Бомсу, что Чанёлю больно. — Я разрешаю. Вы же хотели жить. ///       Его словно током бьёт.       Боль разряд за разрядом проходит через виски и затылок.       Чанёль цепляется за сознание. Пытается удержать контроль над телом.       Но он один, а их двое.       Его выпихивают в темноту. Бьют по ребрам, в живот. Чанёль задыхается, падает и снова дерется.       Ему нужно продержаться совсем недолго.       Он не видит откуда сыплются удары.       Резкая боль. Запах крови.       У них есть когти, у Чанёля — нет.       Слишком быстро уходят силы. Но Чанёль не сдаётся.       “Нужно дышать,” — напоминает он себе. — “Нужно продержаться. Здесь я хозяин. И я выживу ради…” ///       Свет режет глаза.       Чанёль жмурится, смаргивает слёзы и пытается сфокусировать взгляд. Когда это удается, Чанёль понимает, что он в собственной спальне. На своей кровати и даже не привязан. Значит опасный период миновал.       В горле пересохло, как будто он не пил вечность или даже дольше.       Чанёль прислушивается.       Относительно тихо. Из приоткрытого окна слышится шум города, где-то наверху хлопает тяжелая дверь.       Обстановка удивительно нормальная.       Чанёль садится.       На тумбочке рядом с кроватью большая бутылка воды и стакан.       Стакан он игнорирует, пьет жадно, большими глотками. Пока бутылку не вырывают из рук. — Стоп, — Исин ставит воду на тумбочку. — Что ты здесь делаешь? — удивляется Чанёль. — Дед поручил за тобой присматривать. Много воды не давать, — Исин загибает пальцы, — не разрешать много ходить по квартире, кормить жирным супом, выводить дышать на балкон... — Я в состоянии ходить, — огрызается Чанёль, хотя безумно рад видеть Исина. Не рад, что Исин видит его таким слабым и разбитым. — Если будешь буянить, вызвать экзорциста или психиатра на своё усмотрение, — невозмутимо загибает Исин пятый палец. — И всё? — Ещё дед сказал что ты… как бы покороче, — Исин задумчиво трёт бровь, — идиот и тебя надо опасаться. — Тут он прав. — Чанёль сжимает и разжимает пальцы на ногах. Слушаются. — Ты мне всё равно нравишься, — Исин садится на стул рядом с кроватью, смотрит на замершего Чанёля и продолжает. — Давай больше не будем терять время. ______________________________________________ P.S. Тем героям кто дочитал до конца, сообщаю что есть третий рассказ, написанный на турнир. Мы с переменным успехом истязаем друг друга уже почти две недели. И не собираемся останавливаться до победного.