***
— Просыпайся, Малфой, — Драко не хотелось слушать любимый голос. Впервые за долгое время он чувствовал себя защищённым и согретым теплом чужого тела. Он хотел оставаться в этом сне как можно дольше, поэтому, уткнувшись подбородком в грудь брюнета, прижался ещё теснее. — Не то, чтобы я был против, наоборот, я за, но, уверен, ты потом скандал мне устроишь, обвинишь, что я воспользовался ситуацией. — Заткнись, Поттер, обычно ты не такой болтливый, — что-то блондину подсказывало, что ему всё же лучше открыть глаза и отказаться от этого сна, который слишком сильно похож на реальность. — Обычно? Что значит «обычно», соня? — стоило Гарри это сказать, как мужчина подскочил, ошарашено смотря в зелёные глаза и заставляя свой сонный мозг просчитать, насколько сильно он успел всё испортить. По довольному виду партнёра выходило совсем уж немало. Нужно было срочно что-то придумать. А в случае с Малфоями, нападение всегда было лучше защиты. — Что ты тут делаешь? Почему мы у меня дома? — завёл он пластинку, отворачиваясь, чтобы скрыть своё смущение и полное понимание своего неадекватного поведения. — Отвечай, Поттер, что ты делаешь в моей спальне? Но ему не дали разыграть целый спектакль, пристав и, толкнув ладонью обратно на подушки, нависли сверху. Стало даже как-то не по себе. Может, язык хорошо его слушался, даже спасал в сложных ситуациях, но тело и сердце предавали каждый раз, когда брюнет оказывался поблизости. — Сам же хотел, чтобы мы вернулись к тебе в мэнор, и ты бы смог присмотреть за Скорпиусом, не так ли? — Гарри ухмылялся. Ему нравилось то, как бывший однокурсник на него реагировал. Он верил своему чутью и не собирался так легко сдаваться, оставаясь в той реальности, где этот мужчина принадлежит кому-то другому. — Почему же я здесь, можешь себя спросить. Ты ещё не восстановил свой магический резерв и полез мне помогать, после чего упал в обморок прямо в мои объятия. Нет, ты выглядел совсем не как принцесса, скорее, как исхудавший, замученный бездомный. И да, это не помешало тебе ухватиться в меня мёртвой хваткой, когда я тебя перенёс в спальню. Ты не отпускал меня всю ночь. Опять же повторюсь, не то чтобы я был против… — Поттер, я не спрашивал твоего мнения о моём внешнем виде, так что сделай милость, не можешь думать, прежде чем что-нибудь сказать, не утруждай себя понапрасну! — разозлился блондин, отталкивая обнаглевшего героя в сторону и наспех вставая с кровати. — Руки убрал! Где Скорпиус? — спросил он, поправляя на себе помятую после сна одежду. Его нынешнее состояние и вправду не заслуживало комплиментов. Он похудел, не нашёл времени подстричься и ходил с длинными волосами до плеч, которые ему совсем не шли, так как делали его ещё больше похожим на девушку. В отличие от Поттера, который где-то успел отрастить шевелюру и сейчас щеголял с густыми растрёпанными волосами, убранными в пучок на затылке. В придачу брюнет, кажется, не брился последний месяц и в целом воплощал в себе все подростковые фетиши Малфоя. Насмешливые зелёные глаза, густые брови, шрам на лбу, который на смуглой коже выглядел до раздражения идеально. Неряшливые волосы и длинная, вьющаяся прядь, что заделалась целью достать до волевого подбородка и мучить Драко желанием к ней прикоснуться, заправить за ухо. Лёгкая чёрная кофта с глубоким вырезом и длинными рукавами, которые мужчина закатал наверх, видимо, чтобы потрепать его нервы, заставляя отвлекаться на внушительные вены вырисовывающие путь вниз, к длинным напряжённым пальцам. Именно этот факт вернул его в реальность, настойчиво прося прислушаться к тому, что говорит его ничего не помнящий муж. Нужно было почаще себе это напоминать. — Кажется, мне нужно повторить, — а ещё Малфой хотел узнать, можно ли с этим гриффиндурком расстаться, будучи неуверенным, что быть вдовцом ему понравится больше. От наблюдательности этого индивидуума конкретно хотелось провалиться под землю. Или сперва скинуть туда Поттера, а потом от безысходности отправиться за ним. — Гермиона забрала Скорпи, так как ты был не в состоянии за ним ухаживать, а я был оставлен нянчиться с тобой, — нет, всё-таки отправляться за этим придурком было совсем необязательно. — Я ответил на твой вопрос, теперь твоя очередь, — Драко закатил глаза, направившись к своему шкафу, чтобы взять сменную одежду, и только тогда кивнул, показывая, что готов слушать. — Почему ты спишь в детской? Это определённо не твоя спальня. Комната слишком маленькая и вся заполнена игрушками. Думаю, одна из гостевых. Ту, что предоставила мне Винки, в три раза больше, как, впрочем, и кровать. Так почему, Малфой? Даже если мой сын твой крестник, твоё отношение к нему не поддаётся никакой логике. — А что, мне нельзя, Поттер? — он развернулся, смотря на мужчину с некоторым разочарованием. Одно радовало, брюнет называл малыша по имени. — Я не могу заботиться о твоём сыне, потому что слишком плох для него? Не способен на искренние чувства или, может, как бывший Пожиратель Смерти, должен непременно хотеть пустить его на органы? — Ага, это именно то, что я имел в виду, — лицо Гарри выражало всю безысходность от неспособности нормально поговорить с этим невозможным человеком. — В чём твоя проблема, Малфой? Почему ты всегда предполагаешь худшее? Не хочешь отвечать, не надо, никто же не заставляет. Разве у такого человека, как ты, могут быть комплексы насчёт… — У какого такого человека, Поттер? Ты только был удивлён, что я способен искренне полюбить твоего ребёнка. Отказаться от своей драгоценной, хозяйской спальни ради него! — больше всего Драко ненавидел, когда близкие ему люди сомневались в нём, а потом, увидев, на что он способен, говорили, что им показалось. Ведь он всегда слишком остро реагирует на критику. — Я люблю Скорпиуса, понятно? Он для меня всё, и я не собираюсь оправдываться в своих чувствах только потому, что ты не чувствуешь того же. Хочешь кого-то винить за то, что я был рядом с ним в первые дни его жизни и в самые трудные тоже, взгляни в зеркало. А теперь, будь добр, покинь мою комнату, я хочу принять душ. Больше всего бесило, что он не ждал никаких благодарностей, но сейчас чувствовал себя преданным, словно всё, что он перенёс за последние месяцы, и вовсе не заслуживало внимания. Он не просил многого, просто немного тепла и, может быть, крепкого объятия, неловкого «прости» и привычного понимания со стороны любимого человека. Вот только перед ним стоял совсем не его Гарри, а тот, кто даже не помнит какого это — понимать его без слов. Драко выбрал себе белую рубашку с высоким воротником, светлые джинсы, в расчёте быстро принять душ и спуститься забрать Скорпиуса. Он ужасно соскучился по малышу, помня, как сходил без него с ума в камере. Одной мысли об этом пыльном, пустом помещении хватило, чтобы его передёрнуло от желания поскорее смыть с себя любое напоминание о пребывании там. Он усмехнулся, смотря в зелёные глаза, которые пристально следили за каждым его движением, и пожелал себе терпения дожить до того дня, когда Поттер всё вспомнит и снимет шкуру с Уизела. Его Гарри может. — Чего встал? Тебе выход показать? — не зависимо от всего, себе он изменять не собирался. Люди, которые видели в нём только холодного, надменного принца не заслуживали тёплого отношения. — Мне вот что интересно, — но вот, в чём проблема. Этот мужчина всегда плевать хотел на манеру его речи и колкие фразы. Тот словно только и ждал, когда его оттолкнут, чтобы магнитом притянуться ещё ближе, в самую суть, где уже давно зарезервировал себе место. — Допустим, ты любишь моего сына и хочешь заботиться о нём. Разве это может продолжаться вечность? — с каждым словом Гарри делал шаг вперёд, пока не встал рядом с дверью в ванную комнату напротив него. — Джинни поправится, и мы съедем. Ты же будешь со своим этим… Женихом, — брюнет посмотрел на его руку с кольцом, и сразу стало понятно, что тот пропустил мимо ушей всю его пылкую речь, с самого начала пробираясь к интересующей его теме. — Кстати, как его зовут? — Поттер, ты опять включил аврора? — несмотря на всё раздражение, Малфой чувствовал себя лучше. К ревности он привык и даже немного скучал. Или много? — Что будет в будущем, не знает никто, и я не помню, чтобы что-то задолжал тебе, после чего был бы обязан рассказывать о своей личной жизни. Скорее, наоборот, — но этого было мало. Он хотел восстановить свою честь и ответить за то, что брюнет посмел играть с его эмоциями ради информации. — К тому же, тебя это не касается. — Ты уверен? — они смотрели друг другу в глаза, поэтому Драко не был уверен ни в чём. Так хотелось, чтобы Поттер был как прежде. Схватил его в охапку и заставил выстанывать своё имя, чтобы Малфой больше не смел даже мысленно принадлежать кому-то другому. Подобные мысли уже давно не пугали блондина. Он скучал без Гарри. Не мог спать в собственной спальне без его тепла. Запирался ото всех и часами смотрел на дверь, в ожидании возвращения брюнета. Ему понадобилось больше шести лет, чтобы полюбить этого мужчину, после чего он потратил ещё четыре года, чтобы понять, что эта любовь никуда не уйдёт. И самое смешное, что ему потребовалось всего лишь пару недель, чтобы раствориться в этой любви. Научиться отдавать без остатка и принимать партнёра таким, какой он есть, а тот чудил не меньше его, выгуливая при любом удобном случае тараканов в голове, коих у того было в достатке. Как говорится, к хорошему быстро привыкаешь. Вот и сейчас, когда Поттер смотрел на него и провоцировал своей близостью, досягаемостью, Драко еле сдерживался, чтобы забыть о любом плане, где он не может подойти к мужу и поцеловать его. Обнять после разлуки. Дать по яйцам за то, что так долго отсутствовал, и потом приласкать пострадавшее место, чтобы тот был в состоянии любить его весь день напролёт. Нет, неделю, месяцы, годы. Пока Скорпиус не сможет ходить и ворчать на родителей, которые, вместо того, чтобы заботиться о нём, занимаются друг другом. Все эти мысли маленьким смерчем проносились в светлой голове, оставляя после себя шлейф неудовлетворённости и нестерпимое желание протянуть руку и зарыться в густые волосы брюнета. Тот был не просто неприлично красивым в своей неряшливости, нет. Он был очень сексуальным и грозился с годами стать только мужественнее и ещё притягательнее. Оставалось только надеяться, что в этом будущем рядом с супругом найдётся место ему, Драко, и его одного герою будет достаточно. Своим делиться он не привык. — Малфой, не… — он так и не понял, что Поттер хотел сказать, потому что в дверь постучались, а потом вошла Гермиона со Скорпи на руках. — … Эта неловкая пауза и предупреждающий взгляд девушки, словно она знала, что Драко чуть не накинулся на её друга и хочет этого до сих пор, помогли ему вернуть хоть какой-то видимый контроль над собой. — Простите, не хотела мешать, но, думаю, ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы начать ругаться за то, что я украла у тебя так надолго Скорпи. А нам не нужны проблемы, да, малыш? — уточнила Гермиона, обращаясь к ребёнку, и он был благодарен, что она заботилась о его чувствах, даже если он этого не просил. А ещё за то, что смогла его отвлечь. — Держи. Малфой сразу же потянулся к сыну, понимая, что всё его утреннее раздражение скопилось в нём потому, что он не мог видеть Скорпи. Малыш всё ещё спал, сделав единственную попытку открыть глаза, но благополучно сдался, оказавшись прижатым к груди блондина. Он был очень сладким, и с ним было невозможно расстаться. — Гарри, ещё меня просили передать, что тебя ждут внизу. Джинни хочет с тобой поговорить, и, кажется, это срочно, — Драко отвернулся, уткнувшись лицом в макушку сына и вдыхая его умиротворяющий запах. Тот пах молоком и присыпкой, вызывая желание его покусать. По крайней мере, лучше было думать об этом, чем об Уизли, которую хотелось не только покусать, но и прибить. Это было естественное побуждение, и оно было настолько неправильным, что он винил себя за мнительность. Если он мог доверить Джинни сына, значит, и с мужем она ничего не сделает. Так себя успокаивал блондин. За этими мыслями, он не заметил, как девушка ушла, оставив их с Гарри снова наедине. — Ты хотел в душ, — напомнил брюнет о своём присутствии. — Я могу посидеть со Скорпи. — Не стоит. Я позову Винки, и она отлично с ним справится, всё равно он спит, — не мог же он сказать, что мечтает поскорее выпроводить Поттера, чтобы после душа не пришлось снова бежать в ванную, так сказать охладить свои желания. — Ты иди, всё в порядке. Тебя же ждут. — Хотел бы я, чтобы это был ты, — судя по взгляду зелёных глаз, Драко правильно его понял. — Ты гораздо больше походишь на его отца. Если бы я не был уверен, что Джинни не способна на измену, подумал бы, что это ваш ребёнок, — горько усмехнулся мужчина. — А ещё он сильный. Думаю, он будет самым выдающимся магом в своё время. — Будет, не сомневайся, — он гордо улыбнулся, аккуратно укладывая сына в кроватку и смотря, как тот сладко зевает, громко причмокивая губами. — Он будет куда лучше нас. Сердце блондина сжималось от жалости к Скорпиусу, которого он не смог спасти. Он обещал себе подарить новую жизнь сыну. Как и не забывать его подвиг, которым тот спас его мир. Спас их. — Малфой, — Гарри вновь каким-то чудом оказался рядом, протянув руку рядом с его и погладив голову малыша. При этом он определённо слишком вплотную прижался сзади к Драко и мог спокойно шептать ему на ухо. — Ещё раз посмотришь на меня так, как пару минут назад, и тебе не поможет ни твоё кольцо, ни ребенок, ни кто-либо, кто может нас прервать. Спокойно произнёс тот, после чего просто ушёл, оставляя его с полным признанием своего поражения. Его лицо пылало от смущения. Он понял, что попал. Очень сильно попал, потому что не представляет, как перестать смотреть на любимого мужчину и не хотеть его. — Что же нам с тобой делать, малыш? Кажется, твой отец если вскоре не вспомнит, так догадается, — разговаривал он с сыном, не представляя, что ему делать дальше. Но тот никак не отреагировал, продолжая находиться в своём детском мирке, где он не должен никого спасать и помогать кому-либо. Всё, что мог, он уже сделал. — Хорошо, больше не смею беспокоить его величество. Винки, — эльф не заставила себя долго ждать, появившись перед хозяином за считанные секунды. — Присмотри за Скорпи, я в душ. Ему нужно было остудить взбунтовавшиеся гормоны. А ещё выпить успокоительное, потому что было только утро, а Поттер, как он помнил, сегодня обещал быть целый день в Мэноре. Жизнь грозила стать ещё труднее, но куда более интересной.***
Драко довольно быстро принял душ и, накинув лишь махровый халат, покинул ванную комнату, чтобы перед завтраком провести немного времени с сыном. Мужчина подошёл к колыбели, смотря на умиротворённого Скорпи. Как же он скучал по этому малышу, не имея возможности видеть его каждую секунду. Малфой взял ребёнка на руки, покачивая, прижав к груди. Независимо от того, вспомнил ли тот прошлое, Драко не собирался относиться к сыну как-то иначе. Скорпи был его малышом, и ничто не могло этого изменить. Тот, словно прочитав его мысли, улыбнулся во сне, причмокивая маленькими алыми губами. Конечно же, в силу своего возраста, он постоянно спал и вёл себя как все младенцы. Драко искренне хотел, чтобы воспоминания к тому возвращались постепенно, а пока, по его мнению, Скорпи хоть и вспомнил что-то, но не осознал этого в полной мере, что было только к лучшему. Потому что блондин хотел, чтобы у его малыша было детство. Время рядом с родителями, которое тот заслужил. Он вспомнил, как трудно ему было все эти месяцы и, поцеловав сына в розоватую, бархатистую на ощупь щёчку, положил обратно. — Ты будешь очень счастлив и получишь всё на этом свете, чудо моё, — обещает он спящему комочку. — Даже если это тебя избалует ещё хуже, чем меня в своё время. И он собирался выполнить своё обещание. Несмотря ни на кого и ни на что. Этот ребёнок заслужил всей его любви, как и присутствие рядом второго отца. Здорового и вернувшего свои воспоминания. И ему… — Драко! Мне одной показалось, или Поттер стал до непозволительного хорош собой?! — по обыкновению ворвалась в его комнату Паркинсон, не привыкшая уделять особого внимания всяким формальностям. — Ради всех основателей, Пэнси, ты не могла бы перестать меня так пугать? — чувствуя внутренне раздражение от её слов и от вероятности того, что она видела, как он сюсюкается с сыном, спросил он. — И какое тебе дело до героя, опять на мужчин заглядываешься? Девушка хитро улыбнулась, явно рассчитывая именно на такую реакцию друга. Она, как и всегда, выглядела, словно недавно покинула салон красоты и не знает, каким образом её короткие черные волосы лежат в идеально пышной причёске, чуть касаясь открытых плеч при движении. Чёрное обтягивающее мини-платье, открывали соблазнительную ложбинку в глубоком вырезе, а красные классические туфли на высокой шпильке и вовсе не подходили случаю. Драко называл это боевой готовностью, как и полный макияж, смягчающий резкие черты лица подруги. Она явно рассталась со своей бывшей девушкой и вышла на охоту. — Милый, если я предпочитаю женщин, это не значит, что я не могу оценивать красоту окружающих меня мужчин, — в своей кокетливой манере ответила Паркинсон, подходя к колыбели со Скорпи и с любопытством смотря на малыша. — Поверить не могу, что это достали из твоего живота. Уму непостижимо. — Хочешь взять его на руки? — он расслабился, увидев предсказуемую реакцию девушки. — Придётся впервые в жизни отказать самому Малфою, но нет, упаси Мерлин, — Пэнси терпеть не могла детей и нисколечко этого не скрывала. Может быть, когда-нибудь она и захочет испортить свою фигуру и жизнь детским плачем и бессонными ночами, но не сейчас. И лучше не в этой жизни. — Первый раз? Это если не вспоминать, что ты бросила меня спустя неделю наших отношений, заявив, что тебе нравятся девушки? — на самом деле, Драко уже не было обидно, но он любил спекулировать на их прошлом, чтобы немного остудить пыл подруги. — Опять ты за старое, — закатила она глаза, смотря, как блондин натягивает бельё, не снимая халата, и только после скидывает его с плеч, чтобы одеться, стоя перед зеркалом. — Я же тебе тысячу раз говорила, Дракуся, что не хотела делить с тобой корону главной стервы факультета, как и дизайнерскую одежду. Драко рассмеялся, надев обратно белую рубашку с короткими рукавами и джинсы, которые лежали рядом с девушкой. — Выглядишь не очень, — несмотря на их игривость и некоторую ехидность в каждом слове, Пэнси явно была обеспокоена его состоянием. — Знаю, мне уже сказали, — он не был слепым и видел в зеркале, как сильно выпирали его рёбра, а плоский живот, утерявший даже намёки на упругие кубики мышц, и вовсе приводил Малфоя в уныние. — И он был прав… Можно было хотя бы волосы подстричь, а то ещё больше стал походить на свою мать. Как бы он не хотел быть похожим на отца, его тонкие черты лица и шелковистые, но лишённые всякого объема волосы были, скорее, от матери. Этакая хрупкая девчуля с широкими плечами и выразительным кадыком, ясно дающая понять, что она мужчина. — Не знаю, ты нравишься мне таким, какой есть, — Драко старался держать свои слабости подальше от других, даже от Блейза, но, несмотря на стервозный характер Паркинсон, соответствующий его собственному, он знал, что мог доверять этой девушке. Потому что казалось, что она поймёт, ведь они были слишком похожи. Как и их скрытая от чужих глаз уязвимость. — Ты, наверное, догадался, что я тут потому, что наша дорогая Грейнджер настучала твоей матери об обмороке? — Ну, это было нетрудно, если вспомнить, что Гермиона сообщила матери и отцу о моей беременности, даже не спросив моего мнения по этому поводу, — кивнул он, застёгивая ремень и поворачиваясь к подруге полностью одетый. Он ещё раз взглянул на сына, проверяя, спит ли тот, и, убедившись, что да, присел рядом с Пэнси. — Как там отец? Отошёл уже от того, что увидел вас с Карой? Её же так звали? Всего пару месяцев назад он и поверить не мог, что Поттер собирался сделать ему сюрприз и без его ведома поспособствовал освобождению Люциуса. Ему было стыдно, что он не догадался раньше, но, занятый работой и собственным огромным животом, сделавшим его неуклюжим и рассеянным, Малфой не удивился бы, если бы забыл своё собственное имя. Паркинсон, которая сразу после школы вызвалась сопровождать Нарциссу, и то молчала, сказав, что получила строгое предупреждение от его отца и не хотела портить сюрприз Поттеру. — Кара? О ком ты, милый? — конечно же, девушка не помнила имени своей последней пассии. Потому что та таковой и не была вовсе. После она успела повстречаться ещё с двумя красотками на одну ночь. Пэнси не любила себя в чём-то ограничивать, особенно в партнёрах. — И не смотри на меня так, если ты нашёл свою вторую половинку, не значит, что она есть у каждого. Может, я вообще цельная, и мне никто не нужен? — усмехнулась она с грустью и, поднявшись, отошла к окну, вставая к нему спиной. — Я бы хотела, чтобы ты принял это и не заставлял меня жить, как правильно для тебя. Разве друзья не должны поддерживать во всём друг друга, даже если не согласны с правдой другого? — Хорошо, уговорила, — он чувствовал грусть подруги, поэтому тоже встал, немного приобняв девушку за плечи. — Не мне тебя учить, дорогая, не скажу, что, став отцом, начал как-то больше разбираться в любви. Они оба улыбнулись и, чтобы увидеть это, им не нужно было смотреть друг другу в глаза. Постояв так с минуту, Драко отошёл, чтобы расчесать волосы и быть уверенным, что он спустится вниз не таким разбитым, как себя чувствует. — Знаешь, говоря о твоём ужасном состоянии, я не имела в виду твой внешний вид, — услышал он за своей спиной и повернулся к подруге, нахмурив брови, пытаясь понять, о чём она говорит. — От тебя веет отчаяньем и бесконечной усталостью. Просто за вёрсту несёт. Вот поэтому он старался не подпускать Блейза к себе так же близко, как Пэнси. Слишком тяжела была его безразличная, холодная маска. Но, в отличие от девушки, с которой они пробовали всё новое вместе и могли ночами болтать, обсуждая всё на свете, Поттер, казалось, и вовсе не замечал его защитных барьеров. Просто, как всегда, шёл напролом. — Я устал, ты это хотела услышать? — Произнеся это вслух, он и сам почувствовал, как сильно давит на его плечи груз ответственности за его близких и любимых. — Я не герой и никогда им не был. Всего лишь обычный человек, — признался он своему отражению, в страхе пряча глаза, боясь увидеть подступающие слёзы от жалости к самому себе. — Конечно, нет, очень надеюсь, что ты не настолько глуп, — Паркинсон могла удивлять, заставив его сразу же встрепенуться и вскинуть на неё взгляд. — Но кто сказал, что ты должен им быть, милый? Разве быть Драко Малфоем недостаточно? — А если нет? — спросил он, почувствовав, что ему необходимо было услышать правду. Даже если она могла уничтожить последние признаки присущего ему эгоизма и уверенности в себе. — Они все ждут… — Кто «они», Драко? Чего они ждут? — повысила голос Пэнси, злясь, что друг попал в ловушку гриффиндорцев и почему-то думает, что сможет из неё выбраться, используя лишь их жалкие способы решения проблем. — Когда тебе стало не всё равно, что подумают о тебе остальные? Ты потерял мужа, даже не сказав ему, что магия связала вас вместе. Пригрел на груди рыжую змею, которая чуть не убила твоего сына, и почему-то слушаешь советы дурёхи Грейнджер, что несколько лет встречалась с ублюдком Уизелом, — раздражённо напомнила она. — Может, вспомнишь уже, кто ты такой, и перестанешь нянчиться со всеми, словно, вместо одного ребёнка, родил целую ораву тупых, неспособных ни на что гриффиндурков? — Но Поттер… — Я знаю, что твой ненаглядный Поттер ничего не помнит и не может, как всегда, подтереть всем сопли, — перебила его девушка, взмахивая театрально рукой с длинными, кроваво красными ноготками. — Но знаешь, если герой ненадолго покидает город, не значит, что ты обязательно должен занять его место, — Паркинсон посмотрела ему в глаза и, практически умоляя, продолжила. — Тебе достаточно просто спасти себя и дождаться его возвращения. Поверь, Драко, это куда сложнее, чем спасать мир. Ведь для кого-то ты и есть целый мир. — Звучит как-то эгоистично, — не понимая, к чему клонит подруга, заключил блондин. — Эгоистично было бы рассказать всю правду Поттеру, выгнать из дома Уизли и открыть предвыборную компанию с лозунгом «Сжечь всех рыжих на костре, потому что их и так уже мало, к Мордреду ещё парочку!», — закатив глаза, объяснила Пэнси. — Но ты сделал всё, что мог. Так что прошу тебя, просто подумай о себе и своём ребёнке. Разреши другим позаботиться о тебе. — То есть, в переводе на человеческий, хватит ныть и послушай дружеского совета? — улыбнулся он, улавливая суть. Паркинсон просто переживала за него и хотела помочь. Своими способами, но всё же. — Какие советы, Мерлин упаси, я не настолько мила, как тебе хотелось бы, — смущаясь, но всё же твёрдо стоя на своём, уточнила девушка. — Скорее, это был приказ, Малфой. Они улыбнулись друг другу, понимая, что слова тут были излишни. Они были слишком похожи, чтобы позволить хоть кому-то считать их милыми. — Ты же останешься ненадолго? — с надеждой спросил он, рассчитывая ещё не раз поговорить с подругой по душам. Даже если придётся терпеть её несносный характер. — Да, напиши родителям, что ты в порядке, а лучше, поговори по камину, — кивнула она, поправляя причёску в зеркале и смотря на него в отражении. К слову, девушка зря волновалась, она, как и раньше, выглядела безупречно. — Хочу пройтись по магазинам и сходить куда-нибудь повеселиться. Тебя не приглашаю, так как теперь ты человек семейный, домашний и, следовательно, непозволительно скучный. — Я это запомню, дорогая, — ему не терпелось напомнить Пэнси о её словах, когда уже она будет отказываться веселиться, потому что найдёт ту, которая заменит ей все бары и клубы мира. — Я пойду, не разбуди Скорпи, Винки с трудом удаётся за ним присматривать, чтобы не звать меня каждую секунду. — Обязательно так пугать, Драко? — обиженно надулась она, отходя от колыбели подальше. — Я приведу себя в порядок и спущусь, — её маниакальная одержимость своей внешностью немного пугала, но, зная, как подруга ещё со школы была не уверена в себе и комплексовала даже из-за маленькой горбинки на носу, блондин относился к её заскокам с пониманием. — А ты куда? Уже соскучился по своему горячему брюнетику? — Нет, — совершенно точно соврал он. — Хочу послать сову в магическую канцелярию и заказать постеры с лозунгом к предвыборной компании. Думаю, Кингсли оценит нового кандидата, ненавидящего рыжих. — Пошутил он, дождавшись ответной улыбки Пэнси, и, ещё раз взглянув на сына, покинул спальню. Откуда он мог знать, что, как только за ним закрылась дверь, с лица подруги медленно сползла не только улыбка, но и маска уверенной в себе успешной и независимой девушки. Она с грустью смотрела на своё отражение, после чего обняла себя руками, даря короткую поддержку, которую не смела получить от друга. Потому что она не заслужила, ведь все эти годы врала ему. Верила в любовь и уже на себе давно её ощутила. Просто быстро поняла, что не сможет быть с человеком, который был её половинкой, но не видел в ней недостающую часть себя. Так как с самого начала принадлежал и был частью Поттера. А она не настолько отчаялась, чтобы довольствоваться малым, быть, как Джинни, просто заменой, чтобы любимому человеку не было одиноко. Она хотела всё. Но «всё» хотело совсем не её.***
Спускаясь по лестнице, Драко уже слышал голоса, доносящиеся из кухни, поэтому направился сразу же туда, хоть и предпочитал трапезничать в столовой. Стыдно было признаться, но он привык за последние месяцы кушать со всеми, а они почему-то считали кухню отличным местом, чтобы проводить там большую часть дня. Бессмыслица какая-то, а зачем тогда столовые вообще существуют? Но задаваться этим вопросом ему суждено было не долго, так как он услышал смех Уизли и последовавший за ним вопрос, который привёл всех присутствующих в ступор. Видимо, время шуток закончилось. — Что? Я спросил что-то не то? — удивлённо посмотрев на подругу, переспросил Поттер. — Нет, что ты, просто неожиданно как-то, — улыбнулась Гермиона, увидев Малфоя в дверях и тут же собравшись, вспоминая придуманную ими легенду для этой ситуации. — Мистер и Миссис Уизли дождались рождения Скорпиуса, а потом уже воспользовались путёвками, которые подарила им Джинни на годовщину от вашего имени, — гладко врала она, опустив глаза, чтобы не покраснеть от понимания того, как низко она опустилась. Но лучше она, чем другие, которые и так были не в лучшем состоянии после всего. — Они с трудом решились поехать отдохнуть, но мы их уговорили. — Да, ведь теперь мне намного лучше, — поддержала её подруга. — Но мне бы всё же хотелось вернуться к тренировкам. Уверена, я за самое короткое время смогу прийти в норму. — Хорошо, — Гарри обвёл странным, оценивающим взглядом кухню и, заметив Малфоя, продолжил, уже глядя ему в глаза. — Я согласен на всё, что ты посчитаешь для себя верным… Дорогая, — последнее слово он сказал смотря Джинни в глаза, сжимая тонкие, влажные от волнения пальцы девушки в своей руке. — Надеюсь, ты скоро вернёшься, и тебе станет намного лучше. Не забывай писать. И, хоть Драко понимал, что именно этого они и добивались, желая создать для Поттера ту реальность, что его сознание легко примет за действительность — внутри всё горело от ревности. Он увидел успокаивающий взгляд Грейнджер и заставил себя промолчать. Сжав пальцы в кулаки, он быстро направился к выходу, пока у самого порога не услышал вопрос адресованный именно ему. — Не пообедаешь? Смотри, даже Гермиона вместо того, чтобы перекусить на работе, аппарировала к тебе домой, чтобы, словно твоя мамочка, убедиться, что ты плотно поешь, ей-богу. А ты собираешься просто так уйти и обидеть её этим? — Поттер бесил тоном своего голоса. Сравни с тем, как он разговаривал с ним в школе. — Я не голоден, — без лишних церемоний заявил Драко и покинул помещение до того, как кто-нибудь предпринял новую попытку остановить его. Он бегом направился в подземелья, чтобы немного потренироваться и выпустить пар. Внутри него было такое множество переплетений эмоций, что, казалось, они оплели каждый его сосуд и грозили перекрыть поток крови к сердцу. И Драко не знал, что будет потом. Станет менее больно или он просто не сможет сделать новый вдох, падая замертво на месте. Во всяком случае, эти мысли уже возникали у него в голове и, в силу своего желания жить, чтобы быть рядом со Скорпи, они ему не нравились. Он обязан был держаться. Если не ради себя, то хотя бы ради сына. У него были проблемы посущественнее, чем заигрывающий Поттер со своей невестой прямо у него на глазах. И, даже если его магический резерв был в порядке, с самой магией дела обстояли не так просто. Его тело отторгало её или просто не могло подчинить остаточные сгустки магии Гарри и Скорпиуса. По-другому Драко и сам не мог объяснить, почему неспособен колдовать или так сильно устаёт всего лишь от пары заклинаний. Именно по этой причине ему пришлось уйти в отпуск и оставить работу, а иначе, он бы и дальше отвлекался от собственных проблем, практически ночуя в св. Мунго. Поэтому он и не решался начинать магическую тренировку, выбрав отбиваться кинжалами от сюрикенов, летящих в него со всех сторон. И, устав после каких-то десяти минут, при том, что раньше мог играться со смертью часами, перешёл к груше, парящей в воздухе и ждущей его ударов. Она у него была с характером, играя по взрослому с самого детства, швыряя его на землю за слабые удары и даже пару раз ломала руку, если он забывал про технику, не успевая вырубить её до ответного удара. Боксёрские, кожаные перчатки и вовсе не переставали болтать, советуя ему сделать хук справа и пониже, чтобы засадить сильнее этой жирной, набитой песком красной сосиске. Раньше ему даже нравился этот бубнёж, но сейчас он сразу же взял палочку и произнёс силенцио, желая просто бить со всей силы, представляя, что это Поттер держащий свою руку поверх Уизли. Как же его всё это бесило. Это был его муж, отец его ребёнка, которого, между прочим, выносил он — мужчина. Но Драко был бессилен. Потерял форму, выглядит ужасно, да ещё и не знает, что творится с его собственной магией. Бесполезный кусок идиота. Тряпка, совсем скатился. И, Мордред его подери, кажется, влюблён ещё больше, чем раньше. — Бесит! Бесит! — приговаривал он после каждого удара. — Как же меня всё это бесит! Через полчаса он был весь мокрый от пота, но заканчивать не собирался. Сняв рубашку, Драко помассировал ноющее правое плечо, по которому несколько раз получил очухавшейся от его слабых ударов груши. Именно в этот момент он заметил Поттера, который стоял у порога и расслабленно наблюдал за ним, прислонишь к колонне. — Извини, — он не знал, за что тот просит прощения, за белесые шрамы, которые когда-то оставил на его груди, или за то, что того поймали за подглядыванием. Потому что взгляд брюнета был направлен совсем не на его глаза. — А этот шрам откуда? — спросил тот после минутной паузы, смотря на его живот. — Он не выглядит тёмномагическим. — Боль не всегда приносит мучения. Шрамы не всегда признаки чьей-то или твоей ошибки, — не найдя что сказать, поделился он чистой правдой и своими мыслями насчёт некоторых принципов, которых придерживался по жизни. — Оставил, как напоминание. — Напоминание о чём-то хорошем? — если бы только Гарри помнил, каким хорошим мог стать их ребёнок, не спрашивал бы такие глупости. — Да, — отвернувшись от мужчины, Драко быстро вытер полотенцем вспотевшую грудь и шею, боясь просто-напросто упасть в обморок от очищающего. — Может, поделишься, что ты тут забыл? — Может, и поделюсь, кто ж меня знает, — а вот это уже настораживало. Не слова, хриплые нотки в голосе. — Вроде как хотел подняться к Скорпиусу и принести его к Джинни, чтобы та попрощалась перед отъездом, но услышал по пути чарующие звуки, точнее, стоны и чьё-то кряхтение, вот и завернул сюда, поглядеть, что да как, — вообще Поттер уже давно не разговаривал так несуразно, еле подбирая слова. Это льстило, но так же и пугало. Сейчас тот был совершенно непредсказуем. — Как насчёт спарринга со мной? — Мерлин, Поттер, тебя огневиски не пои дай с кем-нибудь посоревноваться, — качая головой, сказал Малфой, но всё же откинул полотенце, чтобы принять вызов. — Не с кем-нибудь, — Гарри вызывающе приподнял бровь, медленно подходя к нему и вставая напротив. — Только с тобой, хорёчек. Или ты боишься? Всегда можно… — Ещё чего! — перебил он, понимая, что тот делает. Он напоминает ему о школьных годах, словно всегда хотел придать их перепалкам сексуальный подтекст. Собственно, Драко не был против, вспоминая свои подростковые фантазии. Между ними постоянно искрился воздух, и от этого нельзя было убежать. Разве что перестать играться с огнём и потушить его, пока никто не пострадал. На что не было ни сил, ни желания. — Не смотри на то, что я меньше, Потти. Дело не в размере. — Всё настолько плохо, блондинчик? — подловив его на слове, спросил тот, улыбаясь с его покрасневших щёк. — Да пошёл ты! Это был сарказм, — оправдывался Малфой, хоть и хотел снять штаны и показать, что всё у него нормально с размером. Даже больше, чем нормально. — Кто-то говорил, что сарказм это низшая форма юмора, — почему-то всё это говорилось с исключительно опущенным взглядом на его пах. — Так оправдываются только те, кто его не понимает. Чтобы не так стыдно было смеяться над не смешными шутками гриффиндурков, — после чего он гордо вскинул нос и решил покончить с разговорами, делая первый выпад и попадая Поттеру в плечо. Тот не стал уворачиваться или подавать виду, что ему больно. А последующие минуты и вовсе выводил Драко из себя, заставляя думать, что его удары совсем как у Долгопупса, пытающегося сражаться с взбесившейся мандрагорой. Гарри просто стоял и давал ему использовать себя в качестве груши. Поэтому всю его усталость, как рукой сняло. Он начал бить со всей силы, налегая на ловкость и скорость своих рук, пока, в конце концов, не стёр с лица Поттера даже намёк на улыбку и не заставил того пятиться назад под натиском его ударов. Малфой довольно улыбнулся, наконец, чувствуя удовлетворение от сегодняшней тренировки. Он посмотрел на раскрасневшегося супруга, а потом замер на месте, с мазохизмом рассматривая каждую чёрточку его лица, желая вновь прикоснуться к этим нежным, но в тоже время грубым рукам, провести пальцами выше, огладить плечи и забраться под майку, приласкать чуть коричневатый сосок на загорелой коже. Именно на этих мыслях он на секунду спустил взгляд с оппонента, давая ему возможность толкнуть его к стене и прижаться всем телом, лишая всякой возможности выбраться из крепкого захвата. — Я, кажется, предупреждал тебя насчёт этого взгляда, — осипшим голосом прошептал ему Гарри прямо в губы, сминая их в горячем поцелуе. Драко поддался. Открыл рот, впуская язык Поттера глубже, разрешая тому полностью захватить весь контроль. Он застонал, отдаваясь любимому без остатка, как умел, дрожа всем телом в родных руках. Как же он скучал по этому телу, поцелуям, теплу, которое исходило только от этого человека. Но стоило Гарри опуститься на колени и дотронуться языком до небольшого шрама на животе, оставшегося на том месте, где Северус сделал надрез, чтобы достать Скорпиуса, Драко как ведром холодной воды окатило. Он оттолкнул мужчину, собираясь уйти, но тот успел схватить его за руку, разворачивая к себе лицом. — Почему ты убегаешь, если хочешь этого так же, как и я? — во взгляде Гарри можно было прочитать много всего: желание, граничащее с сумасшествием, непонимание, вселяющее неуверенность в самого брюнета и в него тоже. В то, что он должен, обязан сейчас уйти. Ради их будущего и сына. — Я знаю. Такое не скроешь, Малфой! — В отличие от тебя, я не собираюсь изменять своему партнёру, Поттер. Отпусти меня, — практически кричит он, боясь самого себя. Боясь передумать. — Я не могу. Это неправильно. — Поэтому не можешь? — тот, кажется, очень разозлился и, схватив его руку, посмотрел на обручальное кольцо. — Кто он? Он вообще существует? Перестань, Малфой, ты бы не стал так реагировать на меня, если бы уже кому-то принадлежал! Гарри был очень груб, нехотя причиняя боль блондину. А потом вновь попытался поцеловать, хоть и встретил предсказуемое сопротивление в виде ударов в грудь и неслыханных матов из уст чопорного аристократа. Именно на этот шум и крики Драко в помещение вбежала Джинни, застыв у порога от увиденной картины. Девушка не хотела мешать, но поспешила в тренировочную заслышав первые звуки драки. С одной стороны для неё стало облегчением, что ребята совсем не пытались друг друга покалечить. С другой — в груди снова заныло, а в глазах появились еле сдерживаемые слёзы, от осознания, что, даже потеряв память, Гарри не мог дать ей ни единого шанса. Она усмехнулась сквозь слёзы, находя свою последнюю, спрятанную ото всех и даже от самой себя надежду на будущее с этим мужчиной смехотворной. Нужно было просто уйти. Перестать мешать им и каждый раз позориться в глазах любимого и человека, который относился к ней добрее, чем собственный брат. Уйти из их жизни, до того, как не выгнали из неё пинками под зад. Прямо сейчас. Пока в ней тлела вера, что она сможет построить себя заново. Найти в себе силы научиться жить без чьей-либо помощи. Без героев и их вторых половинок. В мире, в котором ей будет место. И это место не будет скамейкой запасных. Джинни не стала ждать никаких оправданий, понимая, что это именно она — та, кто нарушил покой влюблённой, ссорящейся в своей, свойственной многим парам, манере. Поэтому, коротко извинившись, покинула тренировочный зал так же быстро, как и пришла. Гарри смотрел ей вслед, и в глазах его было столько невысказанной вины. Словно пятно от чернил, проявившиеся на белой ткани упавшей на испачканное перо. Он не стал бежать за девушкой, поворачиваясь к блондину, чтобы сперва извиниться перед ним, а уже потом поговорить по душам с Джинни. — Извини, ты прав, — искренне раскаивался тот. — Я не должен был так себя вести. Ни она, ни ты не заслуживаете к себе такого отношения. Прости. После чего Гарри быстро ушёл, даже не обернувшись, а блондин, оставшись один, отчаянно сполз по стенке. Он посмотрел на свою руку, на которой отчетливо появились следы пальцев Поттера, понимая, что теперь тот и не посмотрит на него. Ведь, даже ничего не чувствуя к Джинни, считает её матерью своего ребенка. А значит, никогда не сможет обидеть её или предать таким низким способом. Должно было стать легче, ведь теперь Гарри не подойдет к нему, и не надо держать себя в руках, чтобы не ответить ему, не накинуться самому. Разве не этого он хотел? Но почему-то Драко тошнило. Ему было страшно, и слова его супруга, который ушёл вместе со Скорпиусом, обещая вспомнить его, как только поманит пальчиком, больше не казались возможными. А ещё он дотронулся до щеки и обнаружил влагу, ставшую уже привычной для него за последние несколько дней. Он держался, когда Поттер отправился в будущее. Не проронил ни слезинки, хвалил себя за выдержку. Скрипя зубами, обнимал подушку, на которой спал брюнет, умоляя запах любимого остаться чуть дольше, заморозиться в его памяти. Но тогда у него была уверенность, что Гарри его любит и обязательно вернётся. Сейчас же, после возвращения супруга, этой уверенности не было как таковой. Она покинула его вместе со слезами.***
Гарри сдержал слово и больше не подходил к нему. Работал. Пытался вернуть себе место в аврорате и был предельно вежлив, не делая никаких намёков и попыток снова его поцеловать. Тот также писал письма Джинни. Блондин видел улетающих сов и предполагал, куда они летят. Драко понимал, чувствовал себя виноватым, прощаясь с девушкой и надеясь, что та приняла его искренние пожелания поскорее поправиться и вернуться обратно. Но всё же сходил с ума каждый раз, когда представлял, что Гарри хочет дать шанс матери его ребенка и пытается вывести ту из депрессии. Иногда ему казалось, что лучше бы он тогда позволил Поттеру зайти дальше, заняться с ним сексом, чтобы тот потерял всякую надежду вернуться к Уизли. Вот только, по его мнению, всё стало бы намного хуже, ведь он бы не смог объяснить всё брюнету и не напомнить о прошлом. Уму непостижимо, но он не мог быть с собственным мужем, как и рассказать тому, что их связывает на самом деле. Его это убивало. Единственным, кто мог его отвлечь от мыслей о Поттере, был Скорпи. Прошло практически три недели с отъезда Джинни, и ситуация никак не хотела двигаться с мёртвой точки. Он проводил всё время с ребёнком, и не было ничего удивительного, что именно за игрой с сыном в гостиной его застал лучший друг. Мужчина молча понаблюдал пару минут за теплом, которое излучал блондин рядом с малышом, а потом подошёл к Малфою со спины, чтобы не смущать того ещё больше. Всё-таки Дрей так и не научился не стесняться своих искренних чувств и милого голоса, с которым разговаривал с ребёнком. — Привет, как мы сегодня? — спросил Блейз, присаживаясь рядом с другом, который сразу же положил сына в леветирующуюся кроватку, перестав с ним сюсюкаться. — Мы хорошо поспали и поели, так что нам намного лучше, — заверил он, практически веря в то, что говорит. — Что у тебя? Перестал тратить время на бесполезные вещи и пригласил свою девушку на нормальное свидание или всё по-старому? — Вообще-то портить жизнь Уизелу не настолько уж бесполезное дело. Терпеть его не могу, — от одного упоминания рыжего у него кулаки чесались. Забини не любил драки как таковые, но совсем другое дело — планирование стратегий и планов по уничтожению врага. Это была его стихия, хоть сейчас он совершенно не мог придумать, как бы осуществить их месть, без потерь с обеих сторон. — И не стоит так беспокоиться о моей личной жизни. — Помню, помню. Это твои самые серьёзные отношения, и ты не хочешь что-нибудь испортить или торопить события, — вспомнил блондин оправдания друга. — Но тебе не кажется, что Грейнджер такими темпами скоро решит, что ты импотент? Или подождёшь ещё пару годиков, чтобы она совсем себя отталкивающей посчитала? Перестань скрывать свои глубокие познания в сексе и начни действовать. Поверь, я немного узнал её, эта девушка любой твоей бывшей фору даст. Львица, как никак. — Я знаю, Дрей, знаю, — Блейз уже давно и регулярно думал о его отношениях с Гермионой, но почему-то не мог объяснить даже самому себе, почему ещё не время. Он просто чувствовал, что поступает правильно. — Прости, дружище, но я не хочу, чтобы у нас с ней было, как у вас с Поттером. Сперва ребёнок, потом — свадьба и признания в любви. Я уже молчу про то, что происходит сейчас. На тебе лица нет и не говори, что всё нормально. Я же вижу. Не хочу, чтобы получилось… — Привет, — это уже поздоровался Гарри, который пришёл провести немного времени со Скорпиусом и, слава Мерлину, воспользовался камином, чтобы попасть в Малфой Мэнор. Так его могли увидеть раньше, чем тот услышал что-нибудь лишнее. — Не обращайте на меня внимание. Просто хотел увидеть сына, — ему кивнули и Забини даже встал, уступая ему место рядом с ребёнком. Драко решил последовать его примеру, но уже чтобы быть подальше от Поттера. — Простите, я немного подслушал. Так что должно было получиться? — спросил мужчина, взяв ребёнка на руки и без стеснения начиная с ним играться и говорить слащавым голосом, как соскучился. — Да так, раскопал новый артефакт и хочу, чтобы получилось найти ему правильное применение. Прости, остальное совершенно секретно, — отвлёк Блейз брюнета от разомлевшего друга, который стоял позади мужчины и даже протянул руку, чтобы погладить того по волосам. — Дрей, может оставим Поттера наедине с сыном, он и так с ним мало времени проводит, в силу своей занятости! — остановил он Малфоя от совершения большой ошибки, и тот отдёрнул руку, подняв на него измученные и уставшие глаза. Так не могло больше продолжаться. — Нет, не стоит. У меня очень мало времени. Нужно быстро принять душ и возвращаться на работу. Моё долгое отсутствие заметно подкосило мой отдел. Накопилось много дел, — объяснил Гарри, делая вид, что совсем не интересуется секретами, которыми обзавелись все вокруг него, при этом тщательно держат язык за зубами. — Я пойду, приятного вечера. Напускная вежливость героя пугала не только Драко. Даже Блейз ощутил на себе пристальный взгляд зелёных глаз. Такого Поттера стоило опасаться. — Он хоть что-нибудь вспомнил? — спросил мужчина, поставив заглушающее, чтобы их никто не мог подслушать. — Прошло уже несколько недель. — Нет, — покачал головой блондин, вновь превращаясь в грустное, бледное подобие самого себя. Блейзу было больно наблюдать за тем, как друг угасает, что с каждым днём становилось всё заметнее и заметнее. Тот хоть и поправился немного, но до сих пор выглядел больным. Забини хотел помочь ему, но не мог, и его это бесило не меньше, чем Гермиону, которая в последнее время ушла вся в работу и при их личных встречах только и говорила о страдающей парочке или вообще просто молчала. Трудно было признать, что их отношения охладели, так и не успев начаться. Но он не собирался сдаваться, веря, что делает всё правильно. Он рассчитывал выиграть немного времени, чтобы их любовь окрепла, переросла во что-то большее. Во что-то такое, что было у его друга с Поттером, но с другим, более здоровым началом. Чтобы даже время и обстоятельства не смогли их разрушить. Блейз планировал позвать Гермиону на свидание и потом напроситься к ней, остаться как можно дольше в доме на площади Гриммо. Главное, не забыть, что там они будут одни. Потому что даже он сам больше не верил своей выдержке. Он любил секс. Уважительно относился к партнёршам и мог удовлетворить каждую их прихоть. Но то, что он чувствовал к этой девушке, было куда больше и сносило его выдержку под чистую. В конце концов, он не железный, и это его пугало больше всего. Потому что некормленый зверь внутри него вырывался наружу всё чаще и чаще. И грозил не только накинуться на Гермиону, но и съесть её саму. Может, та и была львицей, но ей ещё не доводилось встречаться лицом к лицу с голодным удавом. Ночь обещала быть выматывающей. Лишь бы он сдержался.***
Драко готовился ко сну и в этот момент в его комнату постучали. Он разрешил войти и удивился, увидев на пороге Поттера. — Извини за беспокойство, можно? — блондин с опаской пропустил мужчину внутрь, приложив палец к губам, прося быть потише, так как Скорпиус уже спал. — Вообще-то я пришёл к тебе, — они молча уставились друг на друга, пока Малфой не поднял вопросительно бровь, показывая, что хочет всё-таки услышать, почему его потревожили в столь поздний час. — Я написал Джинни… Не перебивай, пожалуйста, — попросил тот, увидев, что он хотел открыть рот и сказать, что знает об этом и о предыдущих письмах тоже. — Я сообщил, что приеду к ней на тренировку и возьму с собой Скорпи. — Понятно. Думаю, это хорошая идея и может ей помочь разобраться в её чувствах, — согласился Драко, несмотря на привычную боль, сжимающую в тиски все внутренности. — Когда мы выезжаем? — Ты не понял, я еду с сыном один, — как не в чём ни бывало, поставил его перед фактом Поттер, словно так и нужно было. — Надеюсь, к нашему возвращению вещи Скорпиуса перенесут в мой дом. С этим же не будет проблем? Малфой обомлел, начиная по настоящему злиться. Он не мог поверить в тот бред, который нёс этот гриффиндурок. — Об этом и речи не может быть! Скорпи с рождения всё время был со мной и просто не сможет находиться так долго вдали от меня, — попытался объяснить он, понимая, что его начинает трясти от ещё одной возможной разлуки с сыном. Скорее, это он не сможет жить без своего малыша. — Но это не может так больше продолжаться. Послушай, лучше нам уехать сейчас, пока он маленький и ничего не понимает. Не надо травмировать ребёнка из-за своего эгоизма. Не будем же мы жить у тебя всю оставшуюся жизнь?! — по-прежнему спокойно излагал свою мысль Поттер, не замечая, в каком плачевном состоянии находится блондин. — Это неправильно, понимаешь? Скорпи должен быть с матерью, к тому же Джинни уже, наверное, оправилась после депрессии, — вбивал тот всё новый и новый гвоздь в крышку гроба Малфоя. — Скоро вернутся Молли и мистер Уизли, они уж точно смогут помочь нам с ребёнком. Драко сошел с ума после этих слов. Он никогда не умел умолять и боялся того выбора, который вновь перед ним ставила судьба. Ему оставалось только надеяться, что в Поттере сохранились хоть какие-то чувства к нему. О гордости тут не было и речи. Он подошел к отцу своего ребёнка и, взяв его лицо в ладони, сказал ему прямо в глаза. — Ты не сделаешь этого, хорошо? Пожалуйста, Гарри, не делай этого с нами? — Почему? Почему я не должен забрать ребенка? Назови хоть одну причину, и я подумаю над тем, чтобы мы остались. Просто скажи это, — конечно же, сердце брюнета дрогнуло, но он старательно делал вид, что пойдёт до конца. Несмотря на то, что уже тысячу раз пожалел о том, что завёл этот разговор. Так не могло продолжаться вечность. Ему нужны были ответы. Прямо сейчас. — Я не могу. Тебе нужно... — Подождать немного? Ведь это для моего же блага, так? Ты не можешь? Как и не можешь назвать причину, по которой скрываешь имя своего жениха? Хранишь ему верность, но дрожишь, стоит мне к тебе прикоснуться? Что это за любовь, Малфой, если за все эти недели вы не связывались? Куда делись Уизли и старшие братья Джинни? Почему Рон отказывается видеть собственного племянника? Как на самом деле я получил травму головы? Где виновники? Они наказаны? А может, это был один человек? Какого Мордера мой сын спит в твоей комнате? Зачем это кольцо Малфой? Для кого вся эта ложь? — кричал он, изливая на Драко всю свою усталость и бесконечные вопросы, которые, казалось, не интересовали никого, кроме него. Скорпиус предсказуемо проснулся, начиная плакать куда громче двоих глупых взрослых. Драко поспешил его успокоить, отворачиваясь от Поттера. — Послушай меня внимательно. Или ты снимаешь это бессмысленное кольцо и говоришь правду, или я забираю ребенка и уезжаю. Больше я повторять не буду, — несмотря на плач ребёнка, поставил Гарри ультиматум. Он был уверен, что потом пожалеет об этом, но пока не видел другого выхода. Драко не знал, что делать. Он смотрел в заплаканные глаза сына и понимал, что ради него пожертвует всем. Даже своим сердцем. Но повернувшись к Поттеру, он не смог промолвить и слова. Просто стоял с открытым ртом и хватал воздух. Глаза снова предательски защипало. Он так устал. Малфой не понимал, почему всё должно было быть таким сложным. Почему он просто не мог любить своего мужчину и быть рядом с сыном. Почему он должен был выбирать. Снова. Увидев его слёзы, Гарри выругался и, подойдя к нему, попытался обнять, но его оттолкнули. Он сожалел. Он не знал. — Ты мучаешь и себя, и меня, но я не понимаю, зачем. Ты хоть представляешь, чего мне стоит держаться от тебя… Но его не слышали. Драко отчётливо чувствовал, как его магия выходит из-под контроля. Совсем как в детстве, когда он не мог её контролировать. — Не подходи ко мне! — закричал он, всё ещё крепко прижимая, плачущего пуще прежнего сына к груди. — Уходи. Оставь меня в покое! На его крики прибежала Пэнси, которая всё ещё гостила у него дома и, не веря своим глазам, застыла на пороге. — Отойди Поттер, это стихийная магия. Не знаю, что ты натворил, придурок, но тебе лучше уйти! — закричала Паркинсон, пытаясь перекричать поднявшийся, похожий больше на смерч ветер. — Но Скорпиус! — Гарри не мог уйти, оставив сына и любимого человека в опасности. И всё из-за его любопытства. Он не понимал, что происходило с Малфоем. Не ожидал этого. Но Драко было плевать. Тот не слышал, о чём спорят рядом с ним. Он пытался успокоиться, повторяя себе, что никто не посмеет отобрать у него сына, что ему не придётся выбирать, и он сможет со всем справиться. Вот только его магия чувствовала совсем другое и не хотела утихомириться. Она знала, как он устал. Её не так-то легко было обмануть. — Ты была права, Пэнси, — сказал он, не рассчитывая, что его услышат. — Я совсем не герой. Я Драко Малфой. Конечно же. Он даже злодеем себя не мог назвать. Так, мелкий вредитель, который должен был появиться в жизни героя, чтобы тот с самого детства понимал, что такое «хорошо», а что такое «плохо». Но в добавок ко всему, он посмел влюбиться в избранного, а потом выбирать между ним и родителями, собственными принципами. Как и сейчас, когда рисковал потерять сына, если не расскажет правду. Не подвергнет рассудок любимого человека опасности. Он вновь задавался вопросом, за что с ним так поступала судьба. Он просто хотел любить и быть любимым. Хотел для себя счастливого конца, который так непостижим для анти-героев вроде него. Ведь не может быть всё настолько просто. Одно Драко понимал точно. Ему нужно было взять себя в руки и защитить сына. А значит, побыть немного эгоистом и, вместо того, чтобы спасать весь мир, спасти себя. — Мне нужна помощь! Пожалуйста, — давясь слезами умолял он, смотря на ребёнка, а потом на подругу с Поттером. — Позовите крёстного! — он с трудом сдерживал свою магию, чувствуя, как через секунду просто сгорит изнутри, если не выпустит её. Взорвёт всё к горгульям собачьим. — Помогите Скорпиусу! Что не могло не радовать — Поттера, после его слов уже и след простыл. Героями не становятся — ими рождаются, чтобы заставить вас поверить, что вы сможете за ними последовать. Но никак не идти рука об руку рядом с ними. Драко нужно было перестать мечтать. А ещё он так устал. Конец ещё никогда не был так близок. Так разочаровывающе прекрасен. Так по-нелепому, напоминая страшный сон. И оставался лишь один извечный вопрос — долго ли продлится он?