Твоя воля в его руках

      Внутри омеги сейчас целая буря эмоций. Это и какое-то самому ему непонятное облегчение, и растерянность, и злость. За всё время нахождения в доме Тэхёна это первый раз, когда Юнги вдыхает полной грудью, не чувствуя постоянного напряжения и опасений. Это первый раз, когда за ним пристально не следят несколько пар глаз, принадлежащих обслуживающему персоналу и которые в любой момент готовы рассказать хозяину о каждом его шаге или вздохе. Первый раз чувствует себя в этих стенах не декоративной зверюшкой, на которую все собрались посмотреть. Растерянность, потому что это совершенно неожиданно и у Юнги есть подозрения, что это какая-то очередная дурацкая шутка или издёвка, что всё происходящее не может быть правдой. А уж тем более после всего, что предшествовало его появлению здесь снова. Злость и отчаяние приходят самыми последними и накрывают омегу с головой. Всё это время он копил в себе слишком много эмоций, которые переполняли его и душили. Он чувствовал себя похожим на воздушный шар, который накачивали новыми переживаниями, страхами, проблемами, а теперь поднесли иголку, и оболочка лопнула, выпуская всё наружу. Неконтролируемый гнев будто в один момент застелил всё перед глазами светловолосого омеги. Злость на Тэхёна в этот момент бурлила и текла по венам парня вместо крови, переполняла его. Эта эмоция была в данный момент даже сильнее, чем на злополучном приёме у Намджуна, когда он заставил Юнги собственноручно разрушать то, что они с Чонгуком так старательно выстраивали между собой. Но тогда омегу переполняло отчаяние, обида за то, что кто-то ставит свои желания выше всего остального и рушит тем самым чужие жизни, боль от разочарования в глазах Чонгука. Но то, как сейчас Тэхён подло сбежал, поджав хвост, выводило из себя ещё больше. Слова о каких-то чувствах по отношению к нему, это раскаяние в содеянном, которое Юнги никак не мог воспринимать как искреннее после всего, что произошло. Он извинился и сбежал, спасая свою шкуру от возмездия за ошибки, потому что прекрасно знал, что есть тот, кто никаких ошибок не прощает и придёт за ним. Что цена за это будет слишком велика, поэтому посчитал нужным бросить всё и трусливо бежать. И как бы ни был Юнги зол, он может его понять, но не может простить. Расплачиваться за ошибки Тэхёна ведь приходится ему. На тлеющих углях их доверия с Чонгуком этот альфа вытер ноги и покинул торжество. А заново собирать дрожащими руками то, что было разрушено, придётся вовсе не ему. А пытаться снова построить доверительные отношения и смотреть в любимые глаза без страха увидеть там разочарование и боль тоже не ему придётся. Эта жестокая безответственность душит Юнги. Если бы Тэхён не ушёл прямо сейчас и не оставил его одного, омега скорее всего не смог бы с собой совладать и бросился бы на него с кулаками. Не для того даже, чтобы причинить ему какую-то серьёзную физическую боль, а скорее для того, чтобы выплеснуть свою душевную. Но такой возможности ему Тэхён тоже не дал и омега даже не знает, стоит ли его благодарить за это или ненавидеть ещё больше, хотя кажется, что сильнее уже просто некуда. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы как-то успокоиться, не позволять негативным эмоциям брать над собой вверх, Юнги неторопливо обходит весь дом. Абсолютная тишина и пустота. Здесь только он один. Тэхён расплатился со всем рабочим персоналом и распустил их ещё утром, пока омега, как в общем-то и всегда, находился в своей комнате, которую покидал очень редко и без всякого энтузиазма. Немного справившись со своими эмоциями и начиная снова мыслить рационально, омега сразу направляется в кабинет Тэхёна. Несколько мгновений и он открывает сейф, где действительно лежит его телефон. О пароле от сейфа Юнги даже не хочет думать, потому что прекрасно знает, что означает этот код, а это его раздражает ещё сильнее. Ему кажется, что эту дату он хотел бы вычеркнуть из своей жизни навсегда. Ведь 1009 так ярко и будто с издёвкой напоминает ему о десятом сентября, когда он впервые увиделся с Ким Тэхёном и впервые узнал о том, что его проиграл этому альфе как вещь собственный брат. О Тэхёне вообще не хочется слышать больше ничего и никогда. Слегка дрожащими руками Юнги разблокировал свой телефон и с удивлением отметил, что он не разряжен и не выключен. На этом акцентировать внимание омега не хочет, как и благодарить Кима за такую невероятную заботу об его удобстве. Вместо этого Юнги первым же делом набирает номер папы и с замирающим сердцем вслушивается в гудки. Он не видит ни одной весомой причины, чтобы доверять Ким Тэхёну. Даже если его слова и были искренними, даже если он что-то и осознал, он способен на любую подлость и Юнги очень боится, чтобы эти выходки заигравшегося безумца не стоили здоровья или жизни самого близкого для него человека. Кажется, что гудки тянутся вечность и Юнги уже начинает взволнованно расхаживать по кабинету, боясь, что могут подтвердиться его худшие опасения, но наконец он слышит, что на том конце подняли трубку. — Папа, — устало и с некоторым облегчением выдыхает омега. — Почему ты так долго? Я так волновался. — Юнги, привет, — несколько неловко слышится голос Хосока из трубки, заставляя Мина оцепенеть от неожиданности и удивления. — Это Хосок. — Я узнал тебя, — растерянно отвечает омега. — Но почему ты поднял трубку? Что-то… Что-то случилось с папой? — Нет, Юнги, с твоим папой всё в порядке уже. Не беспокойся. — Что значит уже? — омега чувствует, как холодок ужаса пробегает по его позвоночнику, лишь представив, что могло быть. Тишина на том конце трубки тянется будто вечность для Мина, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд. Чону явно нужно было время, чтобы собраться с мыслями, ведь он не хотел нагнетать обстановку и беспокоить омегу ещё больше, но уже ляпнул лишнего. — От него хотели избавиться, но теперь всё хорошо. Твой папа в безопасности, я пока с ним остался, — делает паузу и будто догадавшись о том, что Юнги захочет спросить, добавляет: — Чонгук тоже был здесь. — Это приказ Тэхёна был? — сжимает кулаки омега, не обращая внимания на то, как болезненно впились ногти в кожу. — Нет, наоборот как раз. Чан получил от него приказ прекратить наблюдение и уходить, но никаких распоряжений о твоём папе, поэтому решил действовать самостоятельно, потому что посчитал, что Юнхо может создать им в дальнейшем проблемы. — Я надеюсь, что он за это ответит по всей строгости закона. — Боюсь, что это невозможно. — Почему? — удивлённо приподнимает брови Юнги и по многозначительной паузе начинает догадываться. — Он уже мёртв. У Чонгука свои законы, ты это и сам знаешь, — устало вздыхает Хосок. Юнги на это сказать нечего. Каким бы неправильным и неприемлемым ему это всё не казалось, он чувствует, что не испытывает никаких эмоций, услышав эту новость. Ни возмущения от жестокости, которую проявил Чонгук; ни жалости к этому человеку и его возможным близким; ни злорадного удовлетворения от этой мести, которую совершил за него Чонгук. Совершенно ничего. — Я знаю, — после затянувшейся паузы отвечает Юнги. — Спасибо вам за папу. Но что вы там делали? — Не стоит благодарности, иначе не могло быть. А об остальном… Я думаю, что Чонгук сам тебе всё расскажет. — Что? — голос предательски вздрагивает, но Хосок деликатно не акцентирует на этом внимание, чтобы не создавать лишние неудобства, и без этого прекрасно представляя состояние Юнги. — Он поехал за тобой. — Подожди, ты сейчас шутишь? — всё ещё не может поверить в то, что слышит светловолосый омега, но взволнованно выбегает из кабинета Тэхёна. — Юнги, ты же знаешь, что я не стал бы так шутить и тем более в такой момент, — слегка усмехается альфа. — Знаю, — следует тихий ответ. — Вам нужно поговорить. Я уверен, что вам необходимо очень многое сказать друг другу. Ну и от нас с Чимином хочу сказать, что мы по тебе очень скучали, — по молчанию своего собеседника и тихому шмыганию носа, Хосок понимает, что на этом лучше разговор завершать. — Не волнуйся, Юнги. Всё будет хорошо. Рад был тебя снова слышать. — Спасибо, я тоже рад, — тихо отвечает омега, прежде чем сбросить вызов. В голове остаётся целый ураган мыслей, после этого разговора, а сердце бешено колотится в груди. Увидеть Чонгука Юнги хотел всё это время, но одновременно с этим и очень боялся. Последний раз, когда он видел альфу, был на приёме в той злополучной комнате, где, как омеге казалось, его жизнь раскололась навсегда на до и после. Где взгляд Чонгука стал холодным и болезненным, где презрение в глазах напротив казалось ещё острее ножа. Это взгляд, который остался в памяти омеги надолго, который преследовал его во снах. Сейчас Юнги очень боялся столкнуться с ним снова. Он даже не представлял, как найти в себе столько сил, чтобы без страха снова заглянуть в глаза Чонгука, чтобы заговорить с ним. Но много времени на размышления у него и не было. Звук хлопка от только что закрывшейся двери машины быстро привёл Юнги в чувство. Мельком посмотрев в окно, омега заметил автомобиль, который, казалось бы, узнал бы из тысячи и даже малейшие сомнения в словах Хосока рассыпались в один момент. Это действительно приехал Чонгук. И он приехал за ним. Поддавшись порыву эмоций, омега едва успевает сделать несколько шагов в сторону двери, как в неё входит и сам Чонгук. Видя его, Юнги останавливается, не в силах сделать ни шага больше. Очередная волна трепета вновь охватывает его с головой, поэтому он лишь смотрит с расстояния на альфу. Хмурое и холодное выражение лица Чонгука быстро смягчается, как только его взгляд цепляется за светловолосого ангела, стоящего посреди большой гостиной. Увидев его, альфа уже больше не может обращать внимания ни на что, лишь неотрывно смотреть на эту невысокую любимую фигурку, которую хочется сжать в объятиях. Однако размышления об этом сразу же отдают глухой болью где-то в сердце и напоминают о том, что своим поведением он мог Юнги обидеть. Тем, что позволил себе хоть на секунду в нём усомниться. До этого момента Чонгуку казалось, что он не боится ничего, но сейчас, глядя на светловолосого ангела перед собой, он начинает понимать, как много у него страхов. Начиная с элементарного признаться самому себе в их наличии и принять этот факт, заканчивая тем, как боится потерять этого омегу, как боится не вернуть его доверие, как боится прожить оставшуюся жизнь, не имея возможности больше к нему прикоснуться, обнять, зарыться носом в белоснежные волосы и прижать к себе ближе. — Юнги, я… — голос выходит более хриплым, чем обычно, от сильного волнения, которое Чон испытал в один миг, осознав, что может омегу потерять. — Не нужно ничего говорить, — качает головой Мин. — Нет, подожди, малыш, выслушай меня хотя бы, — напрягается Чонгук от слов Юнги и чувствует, как сердце будто уходит в пятки. Он не может позволить, чтобы их история любви окончательно здесь и сейчас закончилась, даже не поговорив. Альфа чувствует, что сейчас должен сделать всё, что возможно и невозможно, но не допустить, чтобы они даже не выслушали друг друга. Он уже знает, что если так произойдёт, то будет жалеть об этом до конца своих дней. — Нет, Чонгук, ты меня неправильно понял, — омега замечает побледневшее лицо Чона и его напряжение. — Не нужно ничего говорить, потому что прямо сейчас ты здесь, Хосок с моим папой. Твои действия и без слов дают мне всё понять. Чонгуку в этот момент кажется, что весь этот мир перевернулся с ног на голову, хотя вполне вероятно, что это просто его сердце делало бешеные кульбиты. Для себя Чон решает, что этот мир совершенно не достоин его ангела, преодолевая в этот момент расстояние, что их разделяло и прижимая удивлённого Юнги к своей груди и лишь в этот момент обретая покой. Лишь в этот момент окончательно понимая, что всё это время без омеги он не жил, а существовал. И только сейчас, снова прижав своё чудо к груди, он смог нормально задышать. — Я достану его из-под земли и оторву ему голову, — судорожно шепчет, зарываясь пальцами в белоснежные пряди. — Он ответит за всё, что сделал. — Не нужно, Чонгук, — тихо шепчет в ответ Юнги, утыкаясь лицом в широкую грудь альфы, будто наконец-то найдя для себя самое безопасное место на свете. — Что? Почему нет? — удивлённо опускает взгляд на омегу, совершенно не понимая его мотивов. — Мы и так потеряли достаточно времени. Я не хочу тратить ни минуты больше своей жизни ещё и на месть кому-то. Хочу просто забыть о нём навсегда и вложить свою энергию и силы в нашу жизнь, а не месть. Понимаешь? — поднимает голову и с надеждой смотрит на своего альфу. Глядя в его глаза, Чонгук в очередной раз убеждается, что этот омега имеет над ним огромное влияние. Если бы до встречи с Юнги кто-то сказал Чону, что он станет прощать своих врагов, то альфа скорее всего подумал бы, что этот человек сумасшедший или ничего не понимающий в жизни. А уж тем более, если бы кто-то ему сказал, что он удержится от мести по чьей-то просьбе, что кто-то сможет его переубедить в необходимости жестоко расправляться с неугодными. Но прямо сейчас, крепко обнимая своего омегу и глядя в его глаза, Чонгук понимает, что не может поступить иначе, что в словах этого ангела во плоти истина. И лишний раз убеждается в том, насколько же его Юнги силён. Его сила совершенно не физическая. Она внутри него. Морально он сильнее всех, кого Чонгук когда-либо знал. Он способен прощать даже тех, кто столько боли и разочарований принёс в его жизнь. У него есть силы на то, чтобы это всё отпустить, забыть, как страшный сон, снова встать на ноги и продолжить двигаться своим путём, не цепляясь за прошлые обиды. За хрупкой невысокой фигурой, за милым личиком и белоснежными прядями скрывалась всё это время непостижимая даже для Чонгука сила. Сила и умение прощать, чего сам Чон никогда до этого не умел, но теперь Юнги делится с ним частичной своего внутреннего тепла и света, учит жить по-другому и альфа готов за ним следовать по этому пути. — Ты прав, пусть будет так, как ты хочешь, Юнги, — опускает руку, мягко поглаживает омегу по щеке. — Поехали теперь домой, хорошо? Без тебя я не могу там находиться. — Есть ещё кое-что, — чуть улыбается Мин, следуя за своим альфой. — Что же? — оборачивается на него Чонгук, выходя из дома и направляясь к машине. — Я не хочу просто сидеть днями дома. Я хочу чем-то заниматься. — Хорошо, это не проблема. Реши, чем ты хочешь заниматься, а я сделаю всё для тебя, — кивает альфа, поглаживает своего ангела по руке и открывая для него дверь машины. — Я уже решил, — заявляет омега, опускаясь на переднее сидение. Чонгук усмехается, глядя на его серьёзное личико, закрывает за ним дверь, обходит машину и садится за руль, без слов показывая, что готов выслушать Юнги. — Я хочу открыть свой цветочный. Вокруг слишком много негатива и печали, а я хочу хоть как-то дарить людям счастье, делать их жизни чуточку лучше и быть им полезным, — выговаривается омега, взволнованно перебирая в пальцах край рукава своей толстовки. — Это замечательная мысль, малыш. Но ты же знаешь, что у твоего цветочного всегда будет конкурент, с которым он не сможет тягаться? — Что? О чём ты? — удивлённо поднимает взгляд Юнги. — О тебе, — Чонгук наклоняется к своему светловолосому ангелу и с улыбкой наблюдает, как у того розовеют от смущения щёки. — Какие бы цветы ни были в твоём магазинчике, ты всегда будешь пахнуть и выглядеть в миллион раз прекраснее всех их вместе взятых. — Не говори глупости, Чонгук, — смущенно ворчит Мин. — Я говорю только правду, — улыбается Чонгук, наклоняясь к омеге ещё ближе и воруя себе с любимых губ поцелуй, пока Юнги, окончательно смущённый, бурчит о том, какой же он всё-таки дурак.