Сезон охоты

Домой Раиса вернулась далеко за полночь. Червонец действительно довёз её до дома, заламывая немыслимые крюки, справедливо опасаясь попасться патрулям. — До встречи, Рая! Жди на днях. «Что за панибратство»? — с раздражением подумала Раиса, открывая дверь. Она заранее предвидела тревожные расспросы прислуги и ещё больше помрачнела. Отделавшись от горничной сухим «не сейчас», она зашла в спальню и упала на кровать прямо в одежде. Какое-то смутное чувство охватывало её при мысли, что завтра она навестит свою настоящую семью. Дорога к родителям прошла для Раисы в смешанных чувствах. Женщине мало хотелось ехать в этот дом, который она уже давно считала для себя чужим, однако, какие-то легкие чувства, больше похожие на любопытство или сожаление, заставляли Раю не сворачивать со своего пути. И вот на горизонте замаячил дом, в котором женщина провела все свое детство. В душе Раи стало и радостно, и грустно. Женщина вспоминала все добрые и светлые моменты, которые произошли с ней в этой семье, накатила грусть о том, что такое безмятежное существование вдруг разрушилось вмиг. Твердым шагом Рая прошла к двери и постучала в нее. — Кто там? — раздался голос за дверью? — Свои, — ответила Рая. С легким скрипом открылась дверь, на пороге стоял отец. — И чего ты приперлась сюда? — спросил он Раю. — Чтобы тебе в рожу харкануть, — не полезла за словом в карман женщина. — Вали отсюда, — ответил отец. — Ишь, прогнали, поди, сестрички, не поделив состояние, так нате — вспомнила она о нас! — Папа, не надо, — начал успокаивать мужчину Яков, — Мама больна, угасает с каждым днем. Не надо. Посмотрев на сестру, Яков сказал: — Проходи. — Что с мамой? — спросила Рая. — Старенькая мама, болеет уже, — ответил Яков, — Я сегодня, как в лавке освободился, сразу домой поспешил. Кто знает, что будет завтра и будет ли? С каким-то сожалением, но не как к родному человеку, а как к кому-то знакомому, Раиса подошла к постели матери. — Как самочувствие? — спросила Раиса. — Помираю я, — ответила женщина. — Полно, не надо говорить глупостей, все будет хорошо, — попыталась успокоить мать Рая, однако, она намеренно не называла женщину мамой и намеренно не обращалась к ней ни на «вы», ни на «ты». Тягостная атмосфера и сожаление о тяжелобольном человеке огорчали Раю, однако, даже в эту минуту она не чувствовала с этими людьми ничего общего, кроме прошлого. — Все будет хорошо, надо просто отлежаться, отдохнуть, а потом здоровье пойдет на поправку, — сказала Рая. Похоже, она сама не верила в то, что говорила. Она и не заметила, как быстро забилось её сердце, стоило ей взглянуть на фотографию, висевшую на стене. Здесь она запечатлена с братом, а тут — у матери на руках, когда ей всего пять лет. И этот связанный коврик с сиренью, когда ей было одиннадцать… Она схватилась за голову, не в силах погасить бурю внутри себя. То, что сказал ей Червонец, прочно отпечаталось в душе Раисы. Она ведь так давно не была здесь… И вот, перед ней лежит бледная, как известь, мать, угасающая с каждым днём. Её глаза поблёскивали от слёз. — Раенька, милая, — приговаривала мама, поглаживая её руку. — Уж не знала, придёшь ли ты. Всё хотела поговорить с тобой. Ты уж прости меня, дуру неотёсанную. Всё ж думала, знать ты теперь нас не захочешь. Всё ж боялась, что помру, не испросив прощения у тебя. — Мне… Мне один человек сказал, что тебе плохо, что ты… Рая чувствовала, как комок застрял у неё в горле. Чем больше она смотрела в глаза матери, тем больше её охватывало какое-то странное ощущение пустоты. Непрошеные слёзы того и гляди брызнут из глаз. «Как ни крути, а всё равно вы для них родная, та, которую они держали на руках, которую учили элементарным вещам, первым словам которой радовались. Они наверняка радовались и тому, что вы хорошо устроились в жизни, да видно думали, что не нужны вам, потому и не писали» — звучали гулким эхом слова Червонца. — Рая, тише, не плачь. Я своё уже пожила, а тебе ещё столько сделать предстоит. — Мама… — сдавленно произнесла Раиса, стиснув зубы, чтобы не разрыдаться в голос. Слёзы текли по её щекам, это будет уже третья смерть, настигшая её за эти два года. Всё это время она ничего поделать не могла, и всегда она была бессильна что-либо предотвратить. В это время в гостиной Яков беспокойно метался из стороны в сторону. «Надо бы поговорить с ней, мы всё-таки семья», — думал он. — Пап, зря ты с ней так, — сказал Яша. — Станется ещё, что уйдёт и знать нас не захочет. Отец промолчал. Он в последние дни был весь на нервах, и уже сам сожалел, что нагрубил дочери прямо с порога. Раиса, тем временем, наплакавшись вволю, приобняла свою ослабевшую мать. На её осунувшемся измождённом лице она заметила улыбку. Мысль о том, чтобы скрасить матери последние дни, не отпускала Раису. — Спасибо, милая, спасибо, что приехала, — благодарила мать Раису поглаживая её по щеке. Яков принёс матери лекарств, после чего помог Раисе подняться и отвёл в гостиную. Ещё раз оглядев сестру с ног до головы, он испуганно спросил: — Господи, что с тобой случилось? На тебя смотреть страшно. — Потом, Яша, потом, — сдавленно ответила Раиса, пытаясь как-то отогнать тяжёлые мысли. Ей хотелось расспросить брата о том, не приходил ли Червонец сюда, что их связывает и как Роман смог выведать о её прошлом, но для этого надо было хотя бы чуть-чуть успокоиться и привести себя в чувство.