Сезон охоты

Колесников был в растерянности. Только что Червонец ушёл прямо у них из-под носа. И ведь как хитро всё подстроил — бросил дымовую шашку, нажал стоп-кран, чем спровоцировал панику! Давка и не позволила жандармам быстро среагировать и взять след террориста. И он, и Раиса ушли. Теперь последнюю он либо возьмёт в заложники, либо убьёт, либо подрядит на какое-нибудь кровавое дело… Вот так, всего полтора года назад ополоумевшая от горя женщина чуть было не лишила жизни Виленского, и хорошо, что оружие заклинило. Этот случай лишь пополнил список неудачных покушений на начальника участка, став четвёртым по счёту. — Ну, ребята, если что, валите всё на меня, — озадаченно произнёс Владимир Корнилович, выходя из поезда. Головомойка от Виленского — вещь не из приятных. поэтому, прибыв в участок, Колесников, переговорив с начальником, попросился позвонить. Последовали томительные минуты ожидания, пока пройдёт междугороднее соединение. И когда на другом конце провода раздался знакомый голос, Владимир Корнилович, собравшись с духом, словно бы провинившийся гимназист перед учителем, скороговоркой выпалил: — Мы его упустили! Он ушёл от нас, и Демченко — по-прежнему с ним. Колесников инстинктивно отвёл в сторону руку, державшую трубку, приготовившись к тому, что сейчас Виленский будет в ярости костерить жандармов, да так, что весь участок услышит. Но, к удивлению самого Колесникова и остальной группы, начальник был достаточно спокоен. Он вполне ожидал этого, более того, был уверен, что Червонец, обзаведясь столь удобной сообщницей, непременно увильнёт от преследователей. Червонец был серьёзным противником, и Виленский невольно испытывал к нему уважение. Война шла воткрытую, и теперь стоял лишь вопрос кто кого. Червонец не смог простить Виленскому того, что он его расколол, и ответный удар не заставил себя ждать. Яков был постоянно настороже, и подобраться к нему было не так просто. Червонец не мог не знать о том, что Виленский хороший стрелок, ровно как и не мог не знать о прежних неудачных покушениях. Казалось бы, он ждал момента, когда офицер ослабит бдительность. И вскоре ему представился шанс. Ясным майским днём Яков, наслаждаясь столь редким выходным, отправился на вокзал — встречать своих родственников. Сегодня должны приехать и его сестра Рахиль, и старший сын Виталий со своей женой. Яков и не заметил, что с дальнего конца улицы за ним уже давно следят чьи-то внимательные глаза. — Невнимательность наказуема, Ваше Высокоблагородие, — усмехнулся Червонец, и, спрятав за пазуху свёрток, ринулся за угол, где стояла его лошадь. Вскочив на козлы, он подстегнул лошадь и помчался по направлению к вокзалу. Вскоре подъехала и «мишень». Роман некоторое время размышлял: как быть? Застрелить Виленского, или кинуть в него гранату? «Да уж, верно сказано: пуля — дура», — думал Червонец, проверяя барабан револьвера. Но, как назло, прицелиться не получалось. Гранату бросать — тоже не вариант. Можно же только кучу абсолютно посторонних людей убить. «Чёрт возьми! Не подобраться… Ну давай же, — шипел Роман, высматривая в толпе Виленского, который вышел из здания вокзала в сопровождении родственников. — Покажи своё личико, не бойся». Роман даже забыл на секунду, что он — беглый преступник, которому надо опасаться любого полицейского, и лишь когда он увидел в двух шагах от себя городового, встрепенулся, и, спрятав револьвер, проследовал за Виленскими. Вскоре вся семья зашла в кафе. Роман успел заметить, как швейцар в чёрном костюме открыл дверь перед посетителями, приглашая войти. Есть! Теперь объект не уйдёт. Дальше всё происходило стремительно. Швейцар не успел опомниться, как на его голову обрушился удар, дальше — звон разбитой витрины и невообразимый грохот: рядом со столиком, за которым располагались Виленские, прогремел взрыв. Что тут началось… Посетители кричали, бегали, толкались… Сам же Яков буквально в последний момент, без всякой задней мысли, поспешил догнать официанта, чтобы уточнить заказ. Это и спасло ему жизнь. А вот сыну и невестке повезло меньше: их ранило осколками. Как оказалось, лишь чудом никакие жизненно важные органы не были повреждены. Спустя два часа, Яков уже проводил оперативное совещание. Он без труда угадал, кто его хотел убить, и с той поры, глядя на фотопортрет Червонца, красовавшийся на стенде с разыскиваемыми, говорил: — Погоди, скотина! Я для тебя специальную пулю приготовлю: именную, с ленточкой. Или верёвку закажу особую. Прослушав подробности утреннего происшествия, Яков, после минутного молчания, произнёс: — Спокойно, господа! Ничего не потеряно. Сейчас он снова опережает нас на шаг, и вам главное — не дать ему увеличить этот разрыв. И Демченко… Надо её найти, пока она не натворила дел. — Вы напрасно за неё волнуетесь, Яков Евгеньевич, — заверил Колесников. — «На дело» она вряд ли пойдёт. — Найти как можно скорее, — повторил Виленский. — Червонца брать живым. Не получится — кончать на месте. В общем, действуйте по обстоятельствам, — добавил он немного погодя. — Ясно? — Так точно, Ваше Превосходительство! — отчеканил Колесников, почувствовав небывалое облегчение — пронесло. — Действуйте. Конец связи.