Свет за пределами света

...дело кончилось плохо, хотя паруса его флота были из самоцветных камней на него гнули спину страна и эпоха, но она была в шелковом платье и много сильней(с)

Все было ровно так, как сказал брат. Она входила в этот город, как ключ входит в замочную скважину, ведя за собой стройные ряды закованных в темные латы воинов. Личную охрану, будто было от кого ее охранять. Молчаливые высокие воины в цветах ее Дома наполнили город, черная кровь вместо голубой забурлила в венах улиц Дол-Амрота. На несколько дней город притих, привыкая, устраиваясь в новой реальности, а потом принял, растворил в себе темные потоки, как много веков растворял в себе потоки черной орочьей крови великий Андуин. Дорога до Бельфаласа оказалась на удивление легкой. Несмотря на пасмурную погоду, ночи были теплыми, а дни безветренными – по крайней мере, до тех пор, пока они не приблизились к заливу. Соленый бриз ударил ей в лицо и спутал волосы, когда Мелабриан , поднявшись на холм перед гаванью, впервые увидела Великое Море. Город и корабли казались детскими игрушками, лежащими где-то у ее ног. Именно в этот момент она почувствовала, что прежняя жизнь осталась позади- в том числе и в тех вещах, что касались лишь ее и мужа. Пока они находились в дороге, Адрахиль не делал попыток добиться близости с ней. Помогал сойти с коня и подсаживал в седло, если такая помощь требовалась, на кратких привалах заботился о том, чтобы у нее было место отдыха, вино и пища, утром приносил воду для умывания , не делая попыток лишний раз дотронуться , и тем более- заявить свои права на нее как муж. Ни одного лишнего движения. Мелабриан была благодарна ему за это, но понимала, что рано или поздно это изменится. Накануне отъезда он сказал ей: -Я рад, что мы наконец уезжаем. Минас-Тирит- ослепительный город, но он отбрасывает длинную тень. Она прекрасно поняла, что он имел в виду. Стены Города, дающие ей защиту, давили на того, кто привык к морским просторам и бескрайнему небу. Адрахиль был там ветром , попавшим в каменный мешок. В Бельфаласе таким ветром была она. Все вокруг было чужим. Из окон своей комнаты она видела море, и приливные волны казались ей спинами чудовищно огромных зверей, ворочающихся у берега - и дальше, под синим шелком воды. Они не оставляли попыток выбраться на сушу , ни на миг не прекращая свое мерное, неостановимое движение. Здесь тоже был белый камень, но не холодный мрамор, на котором ничего не растет, а теплый живой известняк, местами растрескавшийся и оплетенный лозами дикого винограда. Были те же арки и колонны, что и в Минас-Тирит, но не такие высокие и торжественные. И на этом все сходство с Белым городом кончалось. Бельфалас напоминал ей улей с беспокойно снующими пчелами, или харадский базар. Шумный, многоголосый, пахнущий рыбой и специями, одетый в яркие ткани, это был не Гондор, а ворота в Харондор,- никогда не закрывающиеся ворота. Адрахиль говорил ей: мы принимаем всех , но так же внимательно за всеми и следим. Не презирай наше радушие к чужеземцам, никогда не знаешь, какую пользу они могут принести. Поначалу у Мелабриан постоянно болела голова- от слишком яркого солнца, шума улиц и запаха соли, который пропитал все уголки этого города. В первые недели она почти не выходила из своих покоев, застеленных коврами ярких расцветок с пышным ворсом. Привыкшая к голым полам и стенам, Мелабриан с отвращением смотрела на прозрачные легкие занавеси , закрывающие каменную кладку. Они приходили в движение от любого ветерка, и ее раздражало это бесконечное трепыхание. -Северная женщина, ненавидящая юг и его умение наслаждаться жизнью,- смеялся Адрахиль.- Ничего, со временем ты это еще полюбишь. Мельницы богов мелют медленно . Посмотри на мою мать. Она ведь тоже северянка. Мелабриан молчала, кипя от злости внутри. У них на севере люди не привыкли так откровенно потакать своим слабостям, и ее злило, что Адрахиль этого совершенно не стесняется. Он вообще вел себя с ней странно. Терпеливо сносил все ее выходки. Когда Мелабриан как-то раз за обедом заявила , что , кажется, слуги в этом замке нечисты на руку , и во время трапезы надо прибивать посуду и приборы к столу гвоздями, Адрахиль только посмеялся и к следующему обеду принес ей молоток и гвозди, - чем, признаться, немного ее смутил. Он никогда не возражал Мелабриан , когда она злилась, никогда не брал ее силой, даже в первый раз. Хотя мог бы. Так же, как мог бы осуждать за то, что она досталась ему не девушкой, но сказал лишь- превосходно, мне не нужно причинять тебе боль. Мог бы порицать за кровосмесительную любовь, но сказал- ты выбираешь самых лучших, как я могу осуждать тебя за это? Мог сердиться за холодность и молчание, но вместо этого он приходил к ней ночами рассказывал истории, поначалу даже не претендуя на ее тело. Когда она отворачивалась от него, не желая слушать, он смеялся и говорил: -Думаешь , твоя холодность меня остудит? Не надейся, милая,- и на следующий вечер повторялась та же история. Адрахиль подошел к делу с фантазией и ответственностью. Он смешил ее, не давал замкнуться в своей печали и злости, не сердился, когда она срывалась на него, не злился, когда она отворачивалась от его улыбок. Поначалу она не могла его выносить. - Меня тошнит,- холодно говорила Мелабриан, отвернувшись к стене. -Открыть окно, милая? -Просто уйди. И Адрахиль уходил, не говоря ни слова. У них были разные комнаты , разные постели, как и положено традициями. Но все равно каждую ночь принц приходил к ней и рассказывал бесконечные истории, красивые, смешные, правдивые, грустные. Ему не требовалось ее разрешение, он просто неслышно заходил в ее покои, откидывал одеяло, ложился рядом с ней и начинал говорить. Сперва Мелабриан просто отворачивалась и пыталась заснуть, иногда ей это удавалось. Но Адрахиль не обижался, на следующую ночь он приходил снова, и история повторялась. Мелабриан быстро привыкла к этим сказкам , принц не пытался лезть к ней с любовью, и скоро она уже смеялась над его историями и ловила себя на том, что каждый вечер ждет продолжения. Когда он увидел, что внимание ее полностью ими захвачено, он стал ложиться к ней ближе , поправлять волосы, спадающую с плеча сорочку- но не более. Он почти не дотрагивался до нее, и скоро Мелабриан с удивлением отметила, что ей не хватает его прикосновений. Это было предательством по отношению к Дэнетору, и следующие несколько дней она была холодна с мужем больше обычного, злясь на себя за эту слабость. Однако Адрахиль не был этим смущен или разочарован. Его непривычная мягкость была для Мелабриан загадкой. Как он будет править , будучи таким уступчивым? Имея перед глазами пример отца и брата, она не представляла, как можно по другому заставлять людей подчиняться . Но в то же время чувствовала в муже некий внутренний стержень, прочную и гибкую основу, которая позволяла ему гнуться, но не ломаться. Принца любили в городе, она видела это по открытым преданным взглядам воинов, по улыбкам прислуги и - чего уж там, по томным взглядам девушек и иногда – юношей. На втором месяце своего брака она решилась спросить Адрахиля про мужчин в его постели, до сих пор она не видела ни одного. Как Мелабриан и думала, этот вопрос смутил ее саму больше, чем его. Адрахиль только посмеялся над тем, как она краснеет, спрашивая об этом. - Милая, ты говоришь об этом так, будто это преступление, которое карается отсечением головы. Не нужно так смущаться Они сидели на широкой террасе , с которой открывался вид на бесконечное море. Сегодня оно было почти спокойным, сияя прозрачной голубизной, и Мелабриан впервые подумала , что когда-нибудь сможет к нему привыкнуть. Адрахиль сидел, широко разведя колени, и пристально глядел на нее из под ресниц, улыбаясь. Рядом стояла миска с виноградом, и он отщипывал ягоды, перекатывая их между пальцами. - Так что ты хочешь узнать, милая? Мелабриан и сама толком не знала. Сначала она просто хотела задеть его этим вопросом, уколоть побольнее. Но у Адрахиля, казалось, не было слабых мест. Ей ни разу не удалось вывести его из себя или хотя бы рассердить. Она смотрела, как его пальцы играют с виноградиной, мягко ее поглаживая, и внезапно ей представилось, что это сосок какой-то девушки, который он гладил и ласкал бы точно так же. Мелабриан отвела глаза. Как ему удается выглядеть почти неприлично, оставаясь полностью одетым и не делая ничего предосудительного? Нет, пожалуй, не стоило начинать этот разговор. - Ничего. Я передумала. Она подхватила подол юбки, намереваясь встать, но Адрахиль ее опередил. Поднявшись одним плавным , слитным движением , он сел рядом с ней, прижав длинный подол ее платья носком сапога к полу. -Моя скромная жена смущается таких откровенных разговоров? - сказал он, наклоняясь к ее плечу так низко, что белые волосы почти коснулись щеки Мелабриан. - Хочешь, расскажу про свой первый раз? Смущение боролось в ней с любопытством, и любопытство пересилило. -Если тебе так хочется,- сказала она, поджав губы. Адрахиль довольно усмехнулся. - Ты знаешь Диора? Начальника стражи замка. Тогда он был еще простым воином, но каким! Высокий, статный, волосы темные и гладкие, как шлем. А как пахла его кожа! Я просто голову терял, - он чуть сильнее сжал виноградину, прозрачный сок потек по пальцам, капая на серебристую ткань его туники.- Конечно, он это видел. Я тогда был молод ,глуп и не умел скрывать своих склонностей, так что не нашел ничего лучше, чем прямо сказать ему, чего именно от него хочу. Но, видимо, он хотел того же, потому что согласился почти сразу, поставив только одно условие- он всегда будет сверху. Однако довольно скоро я заставил его пересмотреть свои взгляды,- Адрахиль тихонько засмеялся. Щеки Мелабриан пылали. Зачем она сидит тут и слушает все это? -Когда мы остались наедине,- продолжал Адрахиль, - он развернул меня к себе спиной , прижал к стене и поцеловал так, что у меня колени подогнулись. Тогда я точно понял, что испытывают девушки, занимаясь любовью с теми, кто им нравится. Хотя Диор никогда не был особенно нежным. Он сразу задрал мою тунику и… Мелабриан резко встала, выдернув подол платья из под его ноги. -Хватит,- резко сказала она. – Я не желаю больше слушать об этом. -Почему, милая?- Адрахиль мягко улыбался, не пытаясь ее удержать .- Неужели ревнуешь? Тогда Мелабриан от возмущения не нашлась с ответом и просто ушла. -Куда же ты, милая?- неслось ей вдогонку. - Все девушки и половина юношей в замке сами не свои от злости, что я лишил их своего общества ради тебя. Неужели я не заслуживаю за это награды? Неделю после этого Мелабриан дулась на него, а Адрахиль только посмеивался, рассказывая ей свои обычные истории в постели. Именно тогда он впервые попытался завоевать ее по настоящему. В тот вечер он смешил ее шутками про одного нолдор, который был совершенно аmpamaita*, добавляя, что даже по сравнению с ним она, Мелабриан, настоящая аmbar-metta** . А она сказала ему, что velanenye elyo tundosse*** и пожелала valarauco lin haccanda****. Не думал, что моей жене нравятся ругательства, которые под стать лишь простолюдинке, ответил с деланным возмущением Адрахиль, но глаза его смеялись. В ответ Мелабриан несильно толкнула его в плечо, он дернул ее за волосы, и через минуту они уже в шутку боролись, раскидывая подушки, пока она не обнаружила себя прижатой к постели. Адрахиль поцеловал ее, и она позволила ему это, как позволила ласкать себя, не снимая рубашки. Он оказался на удивление искусным любовником. Мелабриан почти забылась под его руками, но когда принц взялся за край ее сорочки, сжала колени, не желая, чтобы он зашел еще дальше. Адрахиль сразу отпустил ее, не возражая и не протестуя. Я хочу от тебя настоящей нежности, милая, сказал он в ответ на ее недоуменный взгляд . Чтобы ты меня хотела, а не просто давала себя любить . В последующие их вечера он поступал так же, и останавливался тогда, когда чувствовал ее нарастающее внутреннее сопротивление его прикосновениям. Ни отец, ни брат не спрашивали у нее разрешения- они или брали, или подчинялись. Здесь было другое, непривычное, непонятное. Ей потребовалось время, чтобы к этому привыкнуть. Их первый раз случился две недели спустя. Мелабриан ненавидела званые ужины еще у себя дома, где ее демонстрировали за столом как редкую и бесполезную игрушку, не имеющую своего голоса. Когда Адрахиль сказал , что лорды их небольшого ланна соберутся сегодня вечером, чтобы поприветствовать их новую госпожу, первым ее желанием было сказать, что она никуда не пойдет. Блеск серебра и хрусталя, от которого болят глаза, разговоры с двойным дном, платье, затянутое до предела- этого она наелась досыта еще в Минас-Тирит. Однако Адрахиль , видя ее настроение ,сказал, что если она не любит серебра и хрусталя, он прикажет поставить на стол медь и золото. Золота, конечно, будет немного, усмехнулся он, надеюсь, лорды будут за это на меня не в обиде. Платье можешь надеть любое, хоть рубаху без пояса, продолжал он. Только от разговоров я не смогу тебя избавить, ведь каждому из лордов захочется лично выразить почтение моей прекрасной жене. Против воли Мелабриан улыбнулась. Адрахиль знал, что она неравнодушна к лести, даже такой грубой. Они стояли в ее покоях, вокруг суетились служанки, убирая остатки трапезы. Адрахиль почти никогда не обедал в парадной зале, как ее отец. Чаще всего он ел у себя, а теперь, когда Мелабриан заняла верхние покои, у нее. Если жена не пускает меня в свою постель, говорил он, то пусть хотя бы пустит за свой стол. -Ну же , Мелабриан, не заставляй себя уговаривать, – Адрахиль аккуратно заправил выпавший локон ей за ухо. – Скажи, что ты хочешь за то, чтобы сегодня показать себя примерной женой и благородной леди? Не откручивать причинные места стражникам , не ругаться на синдарин, и высидеть хотя бы два часа за столом , разговаривая с моими скучными вельможами. Мелабриан тряхнула головой, заставляя локон растрепаться. Отправь меня назад, в Минас-Тирит, хотела сказать она- и вдруг с удивлением поняла, что не хочет этого . Она не хотела обратно в Столицу. Там у нее не было ни голоса, ни прав, ничего. Если и вернуться туда, то только ради Дэнетора. Но он отпустил тебя, зашептал предательский тонкий голосок где-то внутри. Отпустил без сожаления, не сказав ни слова. И посмотри на Адрахиля. Разве так подобает принцу вести себя со своей женой? Нет, не так, с этим Мелабриан была согласна. В замке большинство относилось к ней с прохладой, и не только потому, что она олицетворяла собой неизбежный и раздражающий контроль Столицы. Адрахиль был всеобщим любимцем, и ее пренебрежительное к нему отношение возмущало не только тех, кто наблюдал это каждый день. Однако очень скоро все поняли, с какой стороны встает теперь солнце. Принц жестко пресекал все попытки выказать ей любое возражение . Он немедленно выгнал тех слуг, которых уличил в скрытом недовольстве новой госпожой , в назидание остальным. Когда хотел, Адрахиль мог быть жестким. Однако Мелабриан справлялась и сама. Когда на следующий день по приезду она прогуливалась по коридорам дворца, один из стражников позволил себе вслух высказать недовольство новыми порядками и новыми леди, которые вовсе не леди. Мелабриан подошла к нему вплотную и, глядя в глаза, нащупала правой рукой его член под туникой , сжав так, что стражник побелел и закусил губу. -Еще раз услышу такое , отрежу без предупреждения,- не повышая голоса, сказала она. - Надеюсь, ты меня понял. Когда об этом рассказали Адрахилю, тот долго смеялся и сказал Мелабриан , что теперь он будет спать с ней с открытыми глазами. -Так что, ты согласна, жена моя?- Адрахиль шутливо ей поклонился.- У меня только одна просьба. Надень сегодня хоть ночную сорочку наизнанку, но она должна быть цветов нашего ланна. Пора снимать черное с серебром, милая. Мелабриан и сама это понимала. Все ее поведение было вызовом, даже цвета Столицы тут, в самом сердце юга. Сколько можно испытывать его терпение, вдруг подумалось ей. -Хорошо, я сделаю , как ты просишь,- Мелабриан чуть повернулась к принцу, склонив голову.- С твоего позволения, я начала бы прямо сейчас. Найра с Исильмэ мне помогут. -А почему не я?- вкрадчиво сказал Адрахиль.- Неужели я не могу помочь своей жене одеться? Найра, Исильме, идите. Принц не повысил голоса, но девушек как ветром сдуло, отметила Мелабриан. -Давай, милая, ослепи меня своей красотой, - Адрахиль подошел к ней сзади, положив руки на плечи. Мелабриан фыркнула: -У тебя на каждый случай полон рот сладкого сахара,- но шпилька вышла какая-то неубедительная. А ведь он красив, вдруг подумалось ей. Красив именно примесью эльфийской прелести, которая сначала ей так не понравилась. И никогда ничего от нее не требует, хотя желает – и имеет на это право. И всегда думает о ее, а не о своем удовольствии. -Через час тебе нужно будет встречать своих лордов, да?- сказала Мелабриан ровным голосом, положив ладонь на бедро Адрахиля и мягко подталкивая его к подлокотнику кресла.- Не подскажешь, как развязывается этот узел на твоих штанах? Улыбка Адрахиля застыла. Он молча дернул завязки , ослабив пояс, и Мелабриан , глядя ему в глаза, медленно стянула тонкую ткань вниз, взяла его член в ладонь, прошлась по всей длине, осторожно , мягко сжимая. И резко, не давая Адрахилю опомниться, опустилась между его разведенных коленей. Он еле успел опереться руками в подлокотник и спинку кресла, но не удержался и сполз на сиденье, так, что колени задрались вверх. Мелабриан чуть усмехнулась ( что ж оказывается, тебя тоже можно смутить, принц, кто бы мог подумать) , сильно сжала пальцами его бедра, поднимая его к себе, и дотронулась губами до напряженной алой головки, другой рукой пережимая член у основания. Выпустила его изо рта, проследила пальцами ствол и снова накрыла ртом, плотно сжимая губы вокруг венчика. От тела Адрахиля исходил сухой ровный жар. Надо же, какая у него горячая кожа, мельком удивилась Мелабриан, у меня по сравнению с ним холодная, как у ящерицы или рыбы. Она подняла глаза. Адрахиль часто дышал, упираясь руками в сиденье, на скулах яркими пятнами выступил румянец. Мелабриан, так и не выпуская его , другой рукой мягко, почти невесомо прошлась от паха до груди, и вжала ладонь, надавливая. Принц откинул голову, закусив губы, только дыхание стало глубже и судорожней, пока пальцы Мелабриан спускались вниз по стволу , лаская мошонку. -Мы могли бы пойти на кровать,- голос у Адрахиля был тихий и какой то беспомощный. -Конечно,- согласилась Мелабриан , не прекращая натирать темную от прилива крови головку. Адрахиль попытался протестующее двинуть бедрами, но пальцы Мелабриан больно впились ему в кожу, и принц наконец застонал, подчиняясь всему, что она захочет с ним сделать. - Мой принц,- Мелабриан улыбнулась. -Скажи еще раз,- задушено потребовал Адрахиль, но Мелабриан уже накрыла ртом его член, беря мягко и глубоко, пропуская его в узкое до стона горло, снова выпустила, и еще раз, и еще . Адрахиль потерялся где то на пятом разе, хрипло простонав ее имя. Выгнулся почти дугой и обмяк, закрыв глаза, со счастливой улыбкой на лице. Мелабриан осторожно развела его колени, поднимаясь, и посмотрела на принца. Вот он, лежит в кресле , с нелепо раздвинутыми ногами, штаны спущены, грудь часто поднимается, волосы спутались. Неужели он и правда так желал, а не смеялся над ней все это время? И значит ли произошедшее, что она не прочь разделить с ним и большее? Почти против воли Мелабриан призналась себе, что да, возможно, он не так уж и плох. Она искоса взглянула на него еще раз. Такой же, как тогда, когда она впервые его увидела. Манерный полуэльф, не имеющий ни к чему почтения. Но , если он не изменился, значит, изменилась она? Мелабриан сжала пальцами виски. Над этим нужно подумать, и желательно без помех. Адрахиль , услышав, как захлопывается за ней дверь, выпустил из зубов край рубашки, мокрый от слюны, и, едва отдышавшись, крикнул вслед: -Как , и это все? А как же твое удовольствие? В эту ночь они были вместе. Она хотела взять его, как привыкла – почти заставляя, но он не позволил - и впервые жалил ее словами, жалил прикосновениями, так, что она с ума сходила от злости и желания, крича ему в запале, что его любовь пресна, безвкусна и подходит только для таких же ублюдков, как он . Что в нем нет огня, нет жизни, и пусть он убирается и любит рыб в океане, для него это самая подходящая пара. Тогда Адрахиль связал ей руки и взял так жестко, что она искусала губы в кровь, пытаясь не кричать. А потом учил нежности, показывал , что можно обойтись без насилия, без грубости, любить друг друга по обоюдному согласию. -Позволь мне любить тебя, милая, - шептал ей Адрахиль, и Мелабриан уже не знала, по настоящему ли ему возражает. *** -В моей постели удобнее спать, принц? Адрахиль неслышно смеется, удобнее устраиваясь около нее . -Конечно. И ты это прекрасно знаешь, милая. Будь снисходительнее к моим предпочтениям. Мелабриан знает. С тех пор, как она пустила его в свою постель, принц упорно пытался добраться и до ее души, так что волей-неволей ей пришлось признать, что он к ней, по крайней мере , неравнодушен. Потому что сносить столько грубостей и пренебрежения равнодушный человек не стал бы. Мелабриан подвигается, освобождая ему место рядом с собой, и подтягивает одеяло повыше. - Сегодня я получил письмо из Столицы,- Адрахиль прижимается к ней горячим бедром.- Празднование Йестаррэ, ты знаешь. Мы обязаны быть там в последнюю неделю года. Но написано оно ужасно. Эта ледяная гондорская вежливость, от нее у нас, южан, мороз по коже. Твои отец и брат меня, кажется, ненавидят. Ты не знаешь, почему? В голосе Адрахиля искрами плещется смех. Что ему ответить? Что злоба страсти, которую нельзя выразить, душит не хуже, чем ненависть? Как будто он сам не знает. Знает, конечно - и потешается над ними, собственными руками отдавшими свою радость ему в руки. Адрахиль кладет голову ей на плечо, обнимает, просовывает колено между бедер, обвивается вокруг нее, как змей. Мелабриан говорит ему об этом, но принц только улыбается. Мелабриан знает, ему нравится чувствовать ее всем телом, и он не стесняется это показывать. Невзначай кладет руку ей на колено, беседуя с матерью, приобнимает, пропуская в дверях впереди себя, опирается подбородком ей на плечо, принимая слуг с донесениями в ее покоях, пока она занята чтением. У него нет от нее никаких тайн- по крайней мере, так ей кажется. За эти месяцы Мелабриан узнает много такого, о чем раньше даже не подозревала. Торговые пути с юга через Харондор, на контроль за которыми давно уже не хватает воинов. Бесконечные поля henna, травы, из которой получают черный дым. Адрахиль как-то предложил Мелабриан попробовать подышать этим дымом, но она, помня свою сестру, наотрез отказалась. Корабли, починкой и постройкой которых почти некому заниматься. Умбарские шпионы, карманы которых набиты золотом. -Мир отвергает нас,- как то сказал ей Адрахиль, когда последний из доставивших донесения вышел за дверь, и голос принца был непривычно печален. - Год от года мы теряем его милость. Земля родит все хуже, рыба уходит все дальше от берегов, а вода из колодцев становится горькой. Иногда мне кажется, что время отмеренное нам на этой земле, подходит к концу. Надеюсь лишь, нам не придется этого увидеть. В тот вечер он не рассказывал веселых историй, не пытался склонить ее к любви, просто заснул молча, отвернувшись ,прижавшись спиной к ее груди. Посреди ночи она проснулась, потому что его не было рядом, и еще потому, что ей слышались тяжелые шаги за стеной и звон стекла о стекло, а еще- шуршание бумаги и короткое звяканье металла. Когда она проснулась утром , Адрахиль был в ее постели, и Мелабриан выбросила из головы непонятные ночные звуки. Но почему-то сейчас это воспоминание всплыло из глубин памяти, как всплывает со дна реки утопленник, о котором все забыли. Усилием воли она отогнала эти мысли и спросила: -Что с умбарскими документами? Ты же душу был готов продать за возможность заглянуть в их архивы . Свитки второй день лежат у тебя на столе, но ты к ним даже не прикасался. Кстати, о чем там говорится? Адрахиль зевнул, потянувшись всем своим длинным телом: -Тебе правда интересно? Эти свитки из библиотеки Файранора. В них ,если мне правильно удалось их расшифровать, описан секрет изготовления гэлворна, легендарного сплава прошлого, уступающего по твердости лишь митрилу. Хочешь, почитаем завтра вместе? Дэнетор был ее любовью, Адрахиль – мужем и любовником . И, как ни странно, другом. Он делился с ней всем, что она желала узнать, потакал ее капризам, исполнял любые ее прихоти. И в один прекрасный день Мелабриан поняла, что у нее нет необходимости требовать и добиваться, можно лишь попросить , - и почему-то список желаемого резко уменьшился. Нет нужды в жесткости, потому что никто ее не принуждает - и противиться просьбам мужа стало неудобно. Нет необходимости в скрытности, потому что Адрахиль ни за что ее не осудит – и она перестала скрывать свои мысли, с каждым разом рассказывая ему о себе все больше. -Да, я хотела бы взглянуть на них, вместе с тобой,- Мелабриан чуть двинулась, убирая руки Адрахиля.- Жарко. Никак не могу привыкнуть, что ты всегда такой горячий. -Тогда посмотрим их завтра. Но хватит о делах . - Адрахиль убрал руки и откинул одеяло с игривой улыбкой . - Смотри, что у меня для тебя есть. Он был полностью готов, даже более чем. Мелабриан усмехнулась. -Чем ты пользовался? Зельем, которое поднимает мужское достоинство до пупка и на всю жизнь? Она знала, что это не так. Знала, что именно ее тело так на него действует. Он как-то раз признался ей, что запах ее кожи заводит его сильнее, чем все харадские снадобья для счастливой супружеской жизни , а он перепробовал их немало. Вместо ответа он берет ее руку и кладет себе на член -Не хочешь взять у меня в рот? -Мне кажется, ты хотел наследника,- откликается Мелабриан .- Таким образом мы его не сделаем. Будь добр, следуй традиционному пути в этом вопросе. -Другие пути не менее приятны. А сегодня наследник может и подождать. Ну же, давай, в прошлый раз ты была просто неподражаема,- Адрахиль гладит ее по спине, ладони ползут на грудь.- Или хочешь , я у тебя возьму? Принц нежен, но его нежность не заставляет тело вибрировать как струна в ожидании близости. Но он желает, и Мелабриан с еле заметным вздохом поворачивается к мужу - Давай, милая. Я знаю, чей светлый образ у тебя сейчас перед глазами, даже немного ревную,- шепчет он ей на ухо.- Хочешь, я сделаю тебе так же приятно, как он? Можешь представить, что это его губы. И одно напоминание об этом заставляет ее тело выгибаться и дрожать больше, чем все ласки Адрахиля -Ооо,- выдыхает он,- как ты его любишь. – Но теперь ты будешь любить и меня тоже, милая моя жена. Я создан, чтобы доставлять тебе удовольствие. Я знаю, что тебе нравится Действительно, Адрахиль не жалел времени, чтобы изучить ее тело, понять, что же ей действительно нравится. Он мог бесконечно долго выцеловывать каждый сантиметр ее кожи, чтобы понять, на что она реагирует остро, а на что- не очень. Нежная кожа на сгибе локтя, тонкие венки на запястье, если прикасаться к ним языком, основание шеи. Если Мелабриан не нравилось то, что он делал, она просто отталкивала его без объяснений. Принц смеялся и начинал все сначала. -Я вода,- шептал он ей,- я обточу тебя, как прилив обтачивает камень, пока ты не ляжешь в мою ладонь, повторяя все ее изгибы. И в последнее время Мелабриан было все труднее с ним спорить. -Зачем ты проводишь столько времени со мной? У тебя же есть неотложные дела, ты мог бы поработать немного вместо того, чтобы валяться со мной в постели Адрахиль смеялся: -Милая моя, ты не сделаешь из меня своего отца или брата. Это они способны отказаться от женщины в пользу книг и документов. Но я такой возможности не упущу. Тебя читать гораздо интереснее. И она была благодарна ему - за то, что ставил ее выше государственных дел, хотя бы ночами. *** Когда они в первый раз после свадьбы прибыли с визитом в Белый город, Мелабриан еле смогла сдержать порыв немедленно обнять брата- повзрослевшего, еще сильнее раздавшегося в плечах и еще более помрачневшего. Она заметила, что он стал предпочитать более темные цвета в одежде. И раньше не отличавшийся легкомыслием, он почти полностью замкнулся в себе. Между бровями пролегла глубокая складка, взгляд потяжелел. Вечером того же дня они сбежали с праздника и провели ночь вместе- наконец так, как того хотели оба. Она была благодарна Адрахилю за то, что он предпочел не спрашивать, с кем она провела эту ночь , – он и так это знал. Когда она следующим вечером готовилась ко сну, то демонстративно скинула одежду, не скрывая отметин, которые ей оставил Дэнетор. Принц прошелся губами по каждому следу на ее теле, что оставил молодой лорд. На ее непонимающий взгляд он рассмеялся: -Милая, я не ревнив. Кто-кто, а ты должна была уже это понять. Можешь считать меня неисправимым глупцом, но ты нужна мне какая есть. Наместник навязал нам этот брак, но , немного тебя узнав, я понял, что и сам бы, по доброй воле, на него согласился. Восхищаюсь им! Как грамотно он выбрал … -Приманку? -Как мало ты себя ценишь, любимая,- отозвался Адрахиль, выцеловывая фиолетовый синяк у нее на предплечье .- Награду, конечно же. Награду. Так что я готов терпеть все твои выходки, и всех твоих любовников, и даже солдат наместника в своем городе, если понадобится, при одном условии: ты не закроешь передо мной двери твоей спальни и будешь такой же милой и нежной, как сейчас. И , конечно же, подаришь мне наследника. Лучше бы моего, но я готов воспитывать и сына наместника – или будущего наместника. Как говорят в Умбаре, лучше быть ублюдком государя, чем законным сыном конюха. Остальное меня не интересует. -Готов терпеть даже солдат Столицы? Адрахиль , не открывая глаз, усмехнулся: -Образно говоря, Минас-Тирит все равно взял бы нас силой, так или иначе. Зная это, Бельфалас не слишком сопротивлялся- так, немного поломался для вида, и в результате даже получил удовольствие. По крайней мере, я точно получил. Мелабриан со смешком ущипнула его за руку. -У тебя даже разговоры о политике касаются постели. -Разве тебе это не нравится?- томно сказал Адрахиль, проводя рукой по ее бедру. Мелабриан уже не могла точно сказать, нравится ей это или нет. Сначала он раздражал ее своей мягкостью, она видела в ней слабость. Но со временем поняла ,что умение ценить удовольствия не делало его изнеженным, а мягкость была лишь одним из его инструментов для получения желаемого. -По сравнению с нашими дамами ты просто образец верности. Всего трое мужчин, и каких! Лучшие из лучших. Мелабриан до сих пор не могла решить, серьезно ли он говорит или так тонко выражает свое недовольство. Нравы в Дол-Амроте были действительно намного свободнее, чем в Столице. Девушки здесь, не особо смотря на приличия , выбирали себе кавалеров и принимали их у себя в покоях задолго до свадьбы, если таковая вообще случалась. - Скажи, ты думала о том, чтобы иметь всех троих в одной постели? –спросил он у нее в тот же вечер, чуть позже, уже дотрагиваясь, сжимая, лаская своими горячими пальцами. Несмотря на нарастающее удовольствие, Мелабриан возмутилась. Неужели у этого полуэльфа ни к чему нет почтения? Но принц не замолчал. -Только представь,- шептал он ей,- гордый, надменный Эктелион, умирающий от желания, твой брат, надменный не менее, и я… О, как они будут ненавидеть друг друга! Так сильно, что сделают тебе больно, соревнуясь между собой. Но тебе же нравится немного боли?.. Впрочем, нет,- перебил он сам себя.- Твой отец слишком горд, но Дэнетор… Он может позволить разделить тебя со мной, как думаешь? Безумная мысль.… В разорванной одежде, голая и раскрытая, прямо на этой кровати… Мелабриан представила, как она будет дрожать от сладких спазмов, пронзенная с двух сторон, зажатая между двумя телами, сжимая плечи Дэнетора и откидываясь головой на грудь Адрахиля, и не смогла сдержаться. -Люблю… люблю вас обоих… Принц посмотрел на нее, и этот взгляд был победный: -Милая, я столько ждал этих слов. Скажи еще раз. -Люблю тебя… И его. Адрахиль улыбнулся. -Я тоже тебя люблю. А теперь, когда мы все ,наконец, выяснили, милая, доставь удовольствие и мне. Чуть позже, когда двое слуг убирали остатки ужина, выставленного перед дверями спальни лорда и леди Дол-Амрота, один из них , совсем молодой мальчишка, прислушался к звукам, доносившимся из-за двери. -Я стесняюсь спросить, почему не леди, а лорд просит глубже? Тсс,- с усмешкой прошептал второй, постарше, убирая посуду, - это не твое дело. Не мешай благородным господам наслаждаться друг другом. _______________________ Сонет Адрахиля Мелабриан. Он не покажет его ей, конечно же) Тяжелый шелк, не ведающий блеска, как занавес, простерся между нами И каждый волос- тоненькая леска, дорога в небо, медленное пламя, Залог судьбы, признание пораженья, реальность- та, что с волшебством граничит, недуг, рожденный головокруженьем, и я - его законная добыча расчесывать, наматывать на пальцы,- такая близость- нет ее дороже полотна дней, затянутые в пяльцы, и нити вен под золотистой кожей, и темноту неистовой печали - я все возьму, и все мне будет мало. Кем был я до того, как ты случайно мне сердце из груди моей достала? Не любишь ты. Но, боль свою лелея, Я все тебе отдал. И не жалею.