***
Германия почувствовал легкое прикосновение к своему лбу чего-то влажного и холодного. Он слегка приоткрыл дрожащие веки. Серый потолок его спальной комнаты, предстал перед ним во всей своей красе. Наконец чувства постепенно начали приходить в норму, позабытая до недавних пор головная боль, помаленьку начала возвращаться. Плевать. Сейчас Германия задавался лишь одним вопросом — кто этот добродушный человек, который доставил его обездвиженную тушу до дома, затащил его на кровать и любезно снял с него рубашку? — Германия?.. Как ты себя чувствуешь? — а вот и ответ на его негласный вопрос. — Бывало и лучше… — лениво ответил тот, он стянул влажную повязку со своего горячего лба, тут же перевернулся на бок, аккуратно приподнимаясь на локте. — Сколько я был в отключке? — Всего пару часов… — Польша подобрал упавшую на землю ткань, сам не зная зачем, он начал легонько сминать ее рукой, ощущая как маленькие капли воды, медленно растекаются между его дрожащими пальцами. Германия облегчённо вздохнул. Он наконец смог нормально сесть на кровать, аккуратно свесив ноги. Как только ступни коснулись холодного пола, дрожь которая безжалостно сводила его с сума, тут же унялась, словно стекла по ногам. — Послушай… — наконец нарушил тишину Польша — я знаю, как ты сильно хочешь довести каждую мелочь до идеала и об этом говорит твоя спальная комната, но пойми, в таком состоянии ты не то, что работать, ты даже на улицу не сможешь выйти — проговорив это, он начал выводить какие-то незамысловатые узоры между пальцами, уже полностью выворачивая из ткани оставшуюся воду. В это время послышался тихий стук по входной двери, Германия судя по всему, не обратил внимания на то, что Польша уже давно ушёл открывать вышеупомянутую дверь, хоть немец и сильно устал, но громко выражать свое недовольство, он вполне был способен. — Ну и что ты предлагаешь? Сидеть здесь и охранять своей прелестной задницей, чудную кровать моей спальной комнаты? — саркастично отозвался Германия — Тем более, это не слишком ли большая привилегия для наиболее влиятельного государства Евросоюза? — Не волнуйся ты так — услышал он в ответ знакомый бархатный голос. Германия даже не стал оборачиваться, вовремя вспомнив, кому принадлежит этот баритон. — Сейчас ты будешь сидеть дома, пока не придёшь в норму, я постараюсь найти приличную кандидатуру на роль заместителя — Германия подняв свою голову, с изумлением посмотрел на француза, словно он отродясь не слыхал ничего более глупого, что даже немного смешило, тот, будто только этого и ожидая, победно улыбнулся и продолжил — так будет некоторое время, пока ты полностью не придёшь в себя, можешь считать это незапланированным отдыхом, если таковым будет твое желание — Франция не дождавшись ответной реакции немца, внимательно посмотрел на молчавшего до этого момента Польшу, который всё свое внимание направил на стоящую рядом тумбу с книгами в кожаных обложках, на которых золотыми буквами были выжжены имена немецких авторов — Польша, я хотел бы тебя попросить о некой услуге… — повернувшись, поляк рассеянно пожал плечами, словно уже заранее соглашаясь с этим предложением — Пожалуйста присмотри за этим раздолбаем, прошу тебя… — промолвил это, Франция сразу же выслушивал негодующие фразы Германии, призывавшие к шуточному насилию. Польша всегда поражался такой открытости между этими двумя, Германия и так был слишком напряжённым и практически никогда не показывал свои чувства окружающим, словно считая это проявлением слабости или что-то в этом роде, но когда рядом с ним Франция, он словно становиться другим человеком, незаметно для себя свободно проявляет свои чувства, привычки, навыки… — Пойми, я мог бы и сам это сделать, но как видишь, Евросоюз сейчас держится только на мне и Германии, а так как один из нас не в состоянии… сам знаешь, что из этого получается… — Польша постарался пропустить мимо ушей всё вышеперечисленное и снова пожал плечами, так как это успело стать его привычкой, он бездумно потеребил подол своего свитера, и согласился.***
На свое десятилетие Германия впервые получил от своего отца подарок, под неопределенным названием — чужая жизнь. Ещё тогда это стало некой традицией, он всего лишь должен лишить жизни ни в чём невинного человека, при этом получив от отца заветное «Alles Gute zum Geburtstag, Sohn»* и одобрительный хлопок могучей ланью по плечу, выбив при этом, все сомнения о неправильности его действий, но в результате получилось совершенно наоборот…«Его словно затянуло в воронку из человеческих голосов, и он понял, что уже не сможет выбраться.»