Я не дам тебе погаснуть

Силы покинули Мэйбл, и Билл подхватил на руки ее безвольное тело. Худая, она была почти невесомой. Неудивительно, пять лет он пил ее энергию, мешая полноценно жить. Демон не чувствовал угрызений совести. У него не было выхода. Каждый выживает, как может. Он аккуратно поместил ее на кушетку и щелкнул пальцами, открыв проход в спальню. Не оставлять же ее на крыше. А если пойдет дождь? Она не сможет самостоятельно перебраться в дом, подхватит пневмонию и умрет. И все его планы рассыпятся прахом. Голову до сих пор кружил их первый поцелуй. Сладкий для него, но соленый от ее слез. Неужели он ей настолько противен? А ведь до нее ему не отказывала ни одна девушка. Даже наоборот… Впрочем, без разницы. Мэйбл Пайнс тоже захочет его. Положив ее на кровать, Сайфер окинул ее взглядом. Побелевшая, она едва дышала. Похоже, он перестарался. Демон поймал себя на мысли, что ему не хотелось ее оставлять. Он любил смотреть, как она спит. Такая уязвимая, беспомощная, беззащитная… Какая глупость. Все эти ненужные чувства возникли из-за дурацкого пророчества, сделавшего его зависимым от этой девчонки. Поколебавшись и убедив себя, что он делает это не ради нее, щелчком пальцев заделал трещину в гипсе и обновил обезболивающее заклятье. Напоследок Билл до тронулся до ее губ своими. Как они были холодны... Но этот холод отрезвил, напомнил ему, кто он и что ему нужно. И он смог оторваться от нее. Объятый синим пламенем, демон перенесся к полуразрушенной церкви. Темная сила клокотала в нем, перекатываясь тяжелой густой субстанцией. Мертвое серое здание укоряюще смотрело на него пустыми глазницами окон с остатками витражей. Судя по сбивчивому рассказу Падающей Звезды, Пайнсы находились рядом с темницей. Это место он помнил, будто был здесь пятьсот, а не миллион лет назад. Набросив на себя заклятье отвода глаз, он оказался на берегу озера с проходом в тюрьму твари. Хмыкнул, узнав трос абордажного крюка Мэйбл. «Звездочка, учишь родных дурному!» Демон в очередной раз щелкнул пальцами, и троица, сражающаяся на островке, провалилась в расползшуюся под ногами черноту. Билл вошел в золотую арку. Здесь ничего не изменилось. Все тот же круглый полутемный зал из черного камня, освещенный разноцветными факелами... На потолке горящее ранее голубым светом колесо демона засветилось тревожным красным. Комната словно ожила. Как и существо в ее центре. – Я знала, что ты придешь! Все-таки ты не простой маг! – Простой маг не смог бы подарить тебе человеческий облик, Бэт. И вместо монстра перед демоном предстала изящная юная девушка с огненно-рыжими волосами и пронзительными голубыми глазами. Ее идеальное лицо исказила уродливая кривая улыбка. – Как тебе мой яд? Пришелся по вкусу? А глаз твоя целительница так и не спасла. Видимо, плохо лечила! – она издевательски захохотала. Сайфер проигнорировав ее выпад. – Я подарил тебе шанс на новую жизнь, и чем ты мне отплатила?! Ты чуть не погубила Бэль! Тебя убить мало! – последнее слово Билл произнес почти шепотом. – Ненавижу! – Какая теперь разница? Она все равно мертва, – рыжеволосая усмехнулась. Этого он стерпеть не мог. Даже прошедшие шестьсот лет не заполнили слепящую пустоту в груди. Боль, отчаяние и безнадежность, которые он все это время прятал на задворках сознания, снова загорелись. – Заткнись, тварь! – он отвесил ей тяжелую пощечину. Бэт упала, тоненько вскрикнув. Поднявшись, она вновь заговорила. Сколько горечи и обиды было в ее словах! – Мне было больно! Слышишь? Ты любил ее больше, чем меня! – Потому что я не любил тебя. По крайней мере, так, как ты хотела бы. И я честно предупреждал тебя, – спокойно произнес демон, но от его тона стало страшно. Он подошел к ней вплотную. – Тебе не убить меня! Ты не смог тогда, не сможешь и сейчас! – голос дрогнул. Она была готова ко всему. Но только не к смерти. Голубые глаза замерзли, словно льдинки, от поселившегося в них ужаса. – Давай проверим, – Билл широко улыбнулся, в единственном глазу заиграла бешеная стихия. Демон прижал ладони к ее щекам, концентрируя смертоносную энергию. – Что?! Откуда в тебе столько силы? Этого не может быть! Ты нашел ее... Девичий голос стал тише дуновения ветра. Ее кожа серела, сминаясь, словно пергамент, обнажая чернеющие внутренности. И скелет ее рассыпался ядовитой антрацитовой пылью.

***

Все было бесцветным – никак не сочеталось с такой яркой и живой Мэйбл Пайнс. Белый туман стелился по безликой земле, прохладной пылью оседал на глазах, жил в легких. Она не была здесь, в своем персональном мире снов, чуть меньше месяца, но уже успела забыть о нем. Пайнс попыталась осмотреться. На островке с мятой тускло-зеленой травой она заметила тонкую дорожку и пошла по ней. Вскоре дымка отступила, обнажив небольшую проталину. Под старым вязом с устало свисающими ветвями на голубоватом мху сидела, поджав колени, девушка в сарафане цвета солнца и перебирала ветвистые стебли с шипами и маленькими черными цветками на кистях. – Анабэль! – воскликнула Мэйбл. Светловолосая подняла синие глаза, на ее ранее печальном лице засветилась улыбка. Раздался чудесный голос, в котором звучала сама природа – звон лесного колокольчика, тихая песня ветра, шелест крыльев, дыхание лугов... – Здравствуй, Мэйбл! Я пришла помочь, – заметив, что Мэй собралась задать вопрос, остановила ее. – Не перебивай, у нас очень мало времени! И запела. Нежно и плавно. Но это не мешало словам намертво врезаться в память. «Черный вереск, невзрачные цветы. Черный вереск, острые шипы. Черный вереск, жизнь без забот. Черный вереск от всех невзгод. Для грешников – ад, Для здоровых – яд. Растет в лесах, где камень горюч, Кто, болезный, вкусит его, Будет жив и живуч». С каждым словом загадочной песни голос девушки стихал, растворяясь в шепоте чьих-то пустых обид, бессмысленных надежд, бесплодных мечтаний… Как и сама Анабэль в подступающем мареве. Пайнс побежала к исчезающей, чтобы не потерять ее, удержать за бледнеющую руку… – Подожди! Что все это значит? Она не успела – поймала лишь воздух. И мгла сомкнула объятия. «Черный вереск, Мэйбл! Черный вереск!»

***

Абсолютный ноль – минимальный предел температуры, которую может иметь физическое тело. При абсолютном нуле прекращается всякое тепловое движение. И нет ничего – только тьма и холод. На пути к жизни нужно преодолеть этот порог, подняться выше вместе со ртутью в столбике термометра. Дальше – больше. Пока ты – просто лед. Твое тело – осколки, которые нужно собрать воедино. Следует действовать постепенно и вдумчиво. Важна каждая деталь. Водородная связь – к водородной связи. Дальше – еще сложнее. Оживить лед и ожить самой. Но возможно ли вдохнуть в него жизнь? У Мэйбл Пайнс это получилось. И вздох обжег легкие. Холод покинул ее, растворился. В пришедших боли и тяжести. Кругом – тени. В мыслях – хаос, беспокойная вьюга. Она приоткрыла глаза, с трудом подняв налившиеся расплавленным осмием веки. В голове взорвалась тысяча снарядов. Вспомнились взрывы и буйство красок контрафактных фейерверков, которые они с Диппером запускали здесь пять лет назад. Тени замельтешили. Кто-то крикнул: «Очнулась!» Мэйбл решила попытаться встать. Наивная. Шевельнув рукой, она испытала адскую боль, эхом разнесшуюся по всему телу, будто ее вывернули на изнанку. Как ни странно, единственное, что не болело, – сломанная рука. Ее тихий стон поцарапал пересохшее горло. – Мэйбл, тише, спокойно, пока не шевелись, сейчас все пройдет, – прозвучало рядом. – Начинай осторожно разминать конечности... Кажется, это был дедушка Форд. Ученый включил фонарик с целью проверить рефлексы зрачка. Мэйбл приготовилась к новой порции головной боли, но, вопреки ожиданиям, благодаря свету она смогла различить цвета, мир обрел контуры. – Что… Что происходит? – выдавила она, поразившись собственному хриплому голосу. – Ты не помнишь? – подошел дядя Стэн. И память начала перезагрузку. «Черный вереск, Мэйбл! Черный вереск!» Да что же это такое?! Вспомнился поцелуй. Безысходность. Беспомощность… Пугающая близость того, кого она ненавидела. Почему именно он был первым? Почему? Казалось, она снова ощущала руки демона на своей талии, что держали ее, как веревка, обвивающая шею обреченного висельника, его властные губы. Она неосознанно дотронулась до своих, подавив желание броситься в ванную и отмыть их. Но вода никогда не смоет воспоминания. Но были ли они настолько ужасными? Мэйбл не хотела быть честной даже с собой. В глубине души она знала, что ответ может быть отрицательным. Билл Сайфер спас ее родных. – Детка, ты в порядке? – обеспокоенно спросил Стэнли. – Если честно, чувствую себя выжатым лимоном. А так все неплохо, – Мэй слабо улыбнулась, тщетно заставляя сердце успокоиться и вернуться в грудную клетку. – И немудрено! С момента нашего возвращения ты проспала… Эм… – Стэнфорд перевел взгляд на часы. – Около семидесяти часов… – Сколько?! – Тебя не было с нами почти три дня. Мы пришли, а ты лежишь белая, будто обескровленная, и не просыпаешься. Твое биополе было полупустым! Ты не представляешь, как мы испугались! – Ага, видела бы ты его лицо! – вклинился Стэн, хлопнув брата по плечу. – А сам-то хорош, бегал вокруг и вопил, – проворчал Форд. – Так ты помнишь, что с тобой случилось? – перевел тему другой старший Пайнс. – Э… Я не помню... Я сидела на балкончике, наблюдала за вами через планшет. Когда вы вышли из арки и вас окружили, связь оборвалась. А что было дальше… Я не помню… Вернее, помню, как спустилась сюда, а дальше – пустота. Полуправдивый рассказ получился скомканным, но ее состояние его оправдывало. – Я… я так рада, что вы в порядке! – она почувствовала себя невероятно счастливой. – Как вы выбрались? – О, это было очень странно, земля буквально ушла из-под ног! Мы провалились в черноту и оказались здесь, на поверхности, вылетев из Бездонной Ямы, – активно жестикулируя, ответил Стэн. – Феноменально! – воскликнул Стэнфорд. Затем Мэйбл дали выпить какую-то ядреную жидкость. Тело начало слушаться. Пайнс окончательно пришла в себя и заметила, насколько усталым и потрепанными выглядят оба Стэна. Ощутила острую нехватку чего-то… А точнее, кого-то. Диппер. Его же ранили! – А где Диппер? Как он? – едва не вскрикнула девушка. Липкий страх опутал нутро и своими холодными щупальцами, проник в сердце. Старшие Пайнсы помрачнели. – Идем, – сказал Форд. Они спустились в лабораторию и прошли в комнату отдыха, обустроенную рядом. На светло-зеленом диване лежал младший Пайнс. Парень спал, беспокойно ворочаясь. Он был неестественно бледен. Под глазами темнели синие круги. На повязке пострадавшей руки выступили бурые пятна. – Господи… – прошептала Мэй, от ужаса прикрыв рот рукой. – Что с ним, дедушка Форд? Он ведь поправится? Стэнли печально ссутулился и тяжело вздохнул. Стэнфорд заговорил замогильным голосом. – Это неизвестный вирус. Нуклеиновые кислоты вирионов содержат нуклеотиды, в состав которых входит новый, шестой тип азотистых оснований. И пока у меня не получается синтезировать вакцину. Но я уверен, все будет хорошо… – прозвучал этот прогноз совсем не уверенно. Страх и паника попытались подчинить Мэйбл. Но девушка дала отпор, запретив себе поддаваться им. Унывать нельзя. Она будет бороться за брата до самого конца. И она верила, что этот конец не настанет, они обязательно что-нибудь придумают. – Н-нужно что-то сделать! Чем я могу помочь? Словно в ответ в голове заструилась ручьем песня из видения. «Черный вереск, Мэйбл! Черный вереск!» «Черный вереск от всех невзгод». «Кто, болезный, вкусит его, Будет жив и живуч». – Пока ничем, девочка, пока ничем...