Я не дам тебе погаснуть

Усталые, но довольные девушки расстались у Хижины Чудес. Пасифика и Мэйбл обменялись номерами и ссылками на страницы в соцсетях. Пайнс пообещала новоявленной подруге связаться с ней, как только в состоянии брата произойдут хотя бы малейшие изменения. Нортвест на радостях позвала всех в элитный клуб, заявив, что угощает. Оказавшись на кухне, Мэй поняла, что не может работать одной рукой и не знает, как делать отвар. Права на ошибку у нее не было. Вэнди упоминала напиток в легенде, значит, могла иметь представление о способе приготовления. Пайнс позвонила рыжеволосой. Пятнадцать минут, и Кордрой стояла перед ней, настроенная на решительные действия. – О'кей, нарежем и размельчим все, что имеем, чтобы растение дало как можно больше сока, и зальем кипятком. Остынет, и можно будет пить. Вэнди взялась за дело. Мэйбл молчала, нервно крутя ручку в здоровой руке, поджимала губы на помрачневшем лице. Из головы не шли слова Хозяйки Болота, ставшие ее приговором. «Ты отравлена ненавистью. Но она ненастоящая – лишь завеса, призванная спрятать и защитить истинные чувства…» За едва мелькнувшие сомнения в том, что это ложь, девушка мысленно отвесила себе затрещину. Все было не так. Пайнс осталась наедине со зловещей тайной, отвращением перед тем, что потребовал демон, страхом за брата, злостью... Ведь именно из-за Сайфера ее родные полезли в проклятые шахты. И она бросила все силы на строительство новой стены ненависти между ее шальными, непонятными ей чувствами и доводами рассудка. Напряжение нарастало. Словно ее мысли были материальны. В какой-то момент рыжеволосая почувствовала, что Мэй дошла до предела. Кордрой отложила нож и повернулась к подруге. – Слушай, Мэйбл… Я не знаю, правду или нет сказала кикимора, но помни, ты всегда можешь поделиться, и все, что ты скажешь, останется только между нами. Пайнс слабо улыбнулась. Она верила подруге. Но в ее случае излить душу – непозволительная роскошь. Билл грозился убить всех, кто узнает их «маленький секрет». – Буду твоим психологом. Это все связано с конкретным парнем, верно? С древним всемогущим Демоном Разума, погрязшим в собственном безумии. – Да, – девушка с трудом нашла в себе силы ответить. – Теперь о твоей ненависти. Что именно он сделал? Чуть не погубил ее семью. Хотел разрушить их мир. Веселился на костях обращенных в камень жителей города. Наводнил Гравити Фолз жуткими тварями… – Он причинил вред мне и моим близким. Больше сказать не могу. Он ненормальный. – Если он такой псих, за что ты его полюбила? За необычность. За какую-то внутреннюю силу. За то, что рядом с ним не знаешь, что произойдет в следующую секунду. За глаз, со спокойствием глубоких озер или с жестокостью молний грозовых туч. Бархатный голос, от которого разбегаются орды мурашек… Тяга к сверхъестественному и глупостям у нее в крови. – Я и сама не знаю, Вэнди. Но, в любом случае, все это в прошлом. Он – чудовище. А любовь – это яд, что отравляет хуже ненависти. Почему он не раскрылся сразу? Будто чего-то ждал. Или просто растягивал удовольствие, в тайне насмехаясь над ней. – Парни, они такие. Узнать их сущность можно, только подпустив их очень близко. Слишком близко... Вот взять хотя бы моего бывшего, Криса… Дальше Мэйбл уже не слушала. Только кивала на автомате. Но, несмотря на то что она выложила всего лишь крупицы правды, ей стало легче. И она вспомнила о хорошем. Они помогли Хозяйке Болота. Лекарство для Диппера почти готово. Вечером будет тусовка… Тусовка?! Срочно выбирать одежду! Пайнс попрощалась с Вэнди, и побежала штурмовать гардероб. Не прошло и десяти минут, как наряд был выбран. Настойка остыла, и Мэйбл с замирающим сердцем пошла к брату. Комната отдыха выглядела уныло. Жизнь здесь будто застыла. Даже свет лампы казался по-особенному тревожным, под ним Диппер выглядел еще бледнее. Пайнс дремал. К левой руке была прикреплена капельница. Стэнфорд куда-то отошел. Но это было ей только на руку. Девушка присела на край кровати и коснулась руки брата. Он открыл глаза. – Мэйбл… тебе нельзя здесь... – прохрипел младший Пайнс. – Диппер, тише, не разговаривай. Я нашла лекарство! Просто выпей. Верь мне! – она осторожно поднесла к его сухим губам чашку с отваром. Поколебавшись несколько секунд, он сделал первый глоток. Горько. Очень горько. Но внутри разлилось приятное тепло, которое распространилось по всему телу. Озноба как не бывало. Силы вернулись. Парень впал в состояние эйфории. Резко захотелось встать и совершить нечто грандиозное. Диппер жадно пил настойку до тех пор, пока Мэйбл его не остановила. Она сняла повязку с бурым подтеком и окропила рану остатками напитка. Укус перестал кровить и на глазах зарубцевался. Диппер чихнул. И еще раз. И еще. – Мэйбл, у меня слезятся глаза! – воскликнул он. – Так и должно быть? Девушка рассмеялась в ответ. – Надо же, у тебя аллергия на панацею! Вот это номер! – и посерьезнела. – Как ты? – Готов горы свернуть! – и Мэйбл чувствовала, что он не шутил. – Это же очень здорово! Кстати, у тебя даже лицо стало нормального цвета, и круги под глазами рассосались. Полежишь пару деньков и окончательно поправишься! Она не могла налюбоваться на его цветущее жизнью лицо. Счастливо вздохнув, Пайнс обняла привставшего на локти брата. Они широко улыбнулись друг другу. – Кстати, Мэйбл, что это было за пойло? – поинтересовался Диппер. И Мэй рассказала все. Про Анабэль, про Хозяйку Болота, про Пасифику… – Мне надо срочно позвонить ей! – Мэй без лишних вопросов подала ему телефон. – Боже, сколько пропущенных! Нортвест почти сразу взяла трубку. На лице парня расползлась теплая мечтательная улыбка. После их бесконечного для Мэйбл и мимолетного для Диппера разговора парень снова сосредоточился на злободневном. – И как ты собираешься оправдаться перед Фордом? – Хм… Скажу, что в книге из местной библиотеки нашла историю про таинственный черный вереск, способный исцелять, и решила проверить легенду. – Неплохо. А ты не думала, что можно просто сказать правду? – Неа. Пусть у меня будет козырь в рукаве. А то придется стать объектом для опытов. Или Форд вообще захочет меня избавить от такой полезной связи с Анабэль… Так что точно нет. Ладно, ты выздоравливай окончательно, что рассказать дедушке Форду, ты знаешь. Пасифика пригласила всех нас на вечеринку! – Удачи, и еще раз спасибо! Передавай Пасси привет!

***

Лес темнел на фоне желтой полосы заката. Последние лучи заходящего солнца красили небо в серо-голубой цвет, играли на рыжих по краям тучах, превращая их дневную белизну в серый и черный. Свет медленно погибал, уступая место тьме. Мэйбл, Кэнди, Вэнди и Гренда собрались перед входом элитного клуба «Синяя Луна». Пайнс надела голубое платье без рукавов с пышной юбкой до колен, которое идеально сочеталось с ее каштановыми волосами. Но гипс несколько портил впечатление. На Кэнди было бирюзовое платье с рукавами три четверти. Черные волосы девушка собрала в сложный пучок, закрепленный несколькими серебристыми шпильками. Гренда выбрала красное платье по щиколотки. На голове, как обычно, был сделан высокий хвост. Вэнди была с распущенными огненно-рыжими волосами, которые эффектно смотрелись с ее облегающим черным платьем. Наконец, подошла и Пасифика. Сиреневое платье девушки великолепно смотрелось на стройной фигуре. По плечам ниспадал солнечный водопад волос. Подруг запускали по одной. Когда настала очередь Пайнс, ее задержали, покосившись на гипс. Нортвест тут же оказалась рядом, предъявила золотую карточку и небрежно бросила: «Она со мной!» Секьюрити без вопросов пропустили их. Девушки расположились за круглым столом рядом с панорамным окном, открывающим вид на лес, что молча укорял тех, кто решился потревожить ночь. Увидеть луну и звезды в свете клуба не представлялось возможным. Над каждым столом парили светильники – небольшие шары, дающие приятный зеленый свет. Непосредственно танцы и вечеринка проходили в центре, на своеобразном подиуме. Стихия света завораживала. Танцующие действовали, как единый организм, двигаясь в такт с энергичной музыкой. Острые лазеры царапали клубы искусственного дыма. В общем, были созданы условия и для заядлых тусовщиков, и для тех, кто просто искал общения (и не только). Посовещавшись, девушки сошлись на том, что нужно заказать большую сырную пиццу с ананасами. Пасифика настояла на напитках. Они выбрали белое полусладкое. Пицца и вино? Оксюморон. Вино принесли сразу. Все выпили по бокалу. В ожидании второй части заказа они стали болтать на разные темы. От прочитанных книг до сплетен и мальчиков. Мэйбл с каждой минутой все меньше принимала участие в разговорах. Музыка гипнотизировала ее, звала присоединиться к толпе. Мир запестрел новыми красками. По-хорошему, она со своей сломанной рукой должна быть особенно осторожной. Но сидеть на месте она больше не могла. Надо же, как интересно действует вино! – Девчонки, пойду закадрю какого-нибудь красавца! – Подожди, разве ты не занята? – удивленно уточнила Кэнди. – Это еще кем? – девушкой завладело недоумение. – Филлом, конечно же, – пояснила Гренда. – Эм… Я чего-то не знаю? – вклинилась Нортвест. Вэнди кивнула Пайнс, дав понять, что не забыла про их разговор и обо всем догадалась. В сердце кольнуло. Волна холода пробежала по всему телу. Все. Вечер испорчен глупыми мыслями, загоревшимися с новой силой. – Хах, Филл Файер – демон. И я вам ничего не расскажу! – с горечью ответила Мэй. И, опустошив еще один бокал, слилась с танцующей толпой. Она недолго пробыла одна. Коренастый брюнет с грубыми чертами лица положил руки на ее талию и прошептал, обжигая несвежим дыханием. – Эй, детка, не желаешь уединиться? От него пахло алкоголем и дешевым одеколоном. Девушка почувствовала тошноту. Маленькая, пока еще трезвая часть сознания кричала, что Пайнс должна вернуться за стол. Она решила подчиниться. Но напоследок не удержалась и выдала возбуждающее: – Прости, малыш, но я не в духе. И ускользнула обратно к подругам. Ее встретили ехидными комментариями на тему ее нового «кавалера». Пайнс долго смеялась – до тех пор пока окружающий мир не начал качаться. Почему-то вспомнились цепные качели из ее беззаботного детства, с которых она спрыгнула и, неудачно приземлившись, разбила колени до крови. Сейчас ее жизнь похожа на эти качели. Хотя нет – на весы, которые вместо Фемиды держит Билл Сайфер. И его глаза не завязаны. На одной чаше – она, на другой – ее близкие. Так смешно. Так глупо. Так горько… Мэй пропустила еще бокал. Объявили медленный танец. Девушки с интересом смотрели на толпу, разбивающуюся на пары. Внезапно Кэнди побледнела. Это было особенно заметно в мягком зеленом свете. Улыбка стерлась, будто ее и не было. Кулаки сжались. – Этого не может быть… Какого... – севшим голосом произнесла она. Она неверяще смотрела на пару с краю. Шатен с красивым лицом и девушка в алом суперкоротком платье плавно двигались в откровенном танце. Его руки недвусмысленно ласкали ее прекрасное тело. – Что такое? – спросила Вэнди. – Это же Мэт… – тихо сказала Кэнди и повторила уже громко и твердо. – Мэт. Обычно спокойная и рассудительная, она резко встала из-за стола и решительно направилась к танцующим. В каждом ее движении читались боль предательства и обида. Мэт виновато опустил глаза. Его партнерша незаметно ретировалась. Он попытался оправдаться, подойти к Чиу… Но девушка дала ему звонкую пощечину. До подруг донеслись надрывные «Козел!» и «Видеть тебя не желаю!». И теперь уже бывший парень Кэнди ушел, оставив ее наедине с разбитым сердцем. Чиу подошла к подругам. И поняла, что не может произнести ни слова. Потому что начнет плакать. Глаза остекленели от ядовитой влаги. – Девочки, мне нужно попудрить носик, – это было все, на что ее хватило. Голос дрожал. Отравленная печалью, Кэнди побежала в туалетную комнату. Мир Мэйбл опять качнулся. Она в какой-то мере понимала отчаяние и уязвленность Чиу. Пайнс не понаслышке знала, как тяжело носить в себе груз запретных мыслей и чувств. И потому в такой момент она должна быть рядом с подругой. Может, у нее получится перетянуть часть ее боли на себя. – Мэйбл, подожди! Ты не в том состоянии! – крикнула Кордрой, но вязкая тягучая масса уже поглотила Пайнс. Она прижала сломанную руку к груди, упорно пробираясь вперед. Пот и алкоголь, жар человеческих тел дезориентировали. Чей-то шепот делал ей непристойные предложения. Тесно и душно. Сдохнуть посреди толпы – одна из самых нелепых смертей. Агрессивный свет бил по глазам, растворяя контуры. Она стала различать только силуэты. Кажется, кто-то взял ее за руку. Кэнди. Мэйбл поддалась. Темнота… Кругом темнота. Придя в себя, девушка поняла, что оказалась на улице, на заднем дворе клуба. Здесь все было обшарпанным и неприглядным – обратная сторона медали престижного заведения. Лес зловеще молчал в ожидании зрелищ. Луна задорно подмигивала, иногда выглядывая из-за угольно-черных облаков. Ночная прохлада отрезвила Мэй. Она развернулась к двери, но не сделала ни шагу. На ее пути стоял тот самый брюнет, которому она отказала на танцплощадке. Мужчина прижался спиной к запертой двери. Грубые черты лица в полумраке выглядели еще более жутко. – Значит, наша малышка не в духе… – протянул он низким гортанным голосом. – Как невежливо… За плохое поведение нужно наказывать. Он стал медленно наступать, растягивая ее нервы, и без того напряженные, как струна. Ужас парализовал Пайнс. Очнулась она, когда мужчина попытался запустить в ее волосы свою влажную руку. Девушка, вздрогнув от отвращения, резко развернулась, чтобы убежать и… ударилась о чью-то грудь. – Привет, милашка! Куда ты так спешить? – обманчиво нежно проговорил высокий блондин с полосой шрама на щеке. Сердце пропустило удар и забилось в горле. Мэйбл затрясло. Осознание бессилия переросло в жгучую панику, которая медленно ползла по позвоночнику, затмевая рассудок. Она сделала шаг назад и столкнулась с первым. Черноволосый по-хозяйски заключил ее тело в кольцо своих рук и попытался залезть в вырез платья. Хищники подло загнали жертву. – Мы еще даже не познакомились толком, – добавил третий, с русыми волосами до плеч. Еще один сзади задрал юбку серого в ночи платья. Мэйбл вырвалась, и, резко развернувшись, со всей силы огрела четвертого гипсом по голове. – Не трогай меня, ублюдок! – закричала девушка, окончательно стряхнув оцепенение. – Помог... Ее больно ударили по щеке и бросили на грязный асфальт, несколько раз пнув в живот. Легкие отказались работать. Теперь она тоже будет грязной. Как эти твари. – На колени, сука! – ее подняли, дернув за волосы. Боль пронзила все тело. Хотелось биться и кричать. Почему все именно так? За что? Небольшая, не совсем трезвая часть разума жалела, что у нее не было ни абордажного крюка, ни котят вместо кулаков. Она такая беспомощная, такая… жалкая. Внезапно темноту потревожило синее пламя. – Ай-ай-ай! Кто же так обращается с дамой? – сквозь вязкую пелену отчаяния и боли пробился знакомый голос – бархатный баритон. Билл Сайфер укоризненно качал головой, как обычно, вальяжно опираясь на свою верную спутницу – трость. Спокойствие было напускным. Пока выдавала его только мятежная буря в единственном сером глазу – стихия ярости и гнева. Как они посмели так обращаться с его любимой игрушкой?! Его Звездочкой?! – Слышь, ты что, берега попутал? Катись отсюда, пока цел! – процедил брюнет. – Или что? Дадите мне повод... Но мужчина уже не слушал. Он кинул полубессознательную Пайнс, словно тряпичную куклу, подарив ей новые царапины и ушибы. Девушка застонала и погрузилась в туман бесчувствия. – Держи ее, Стив! Сейчас я научу этого петуха манерам! – злобно прошипел черноволосый, доставая перочинный нож. В скудном свете луны сверкнуло острое лезвие. – …поиграть с вами? – закончил демон и улыбнулся хищной улыбкой, обнажив клыки. Глаз лихорадочно блеснул азартом. Коренастый угрожающе пошел к нему, что еще больше развеселило Сайфера. – Как недальновидно, – Билл закатил глаза. – Все вы, люди, совершаете одни и те же ошибки. Скука. Демон делано зевнул и щелкнул пальцами. Брюнет с мерзким булькающим звуком осел на землю, неестественно прогнувшись в спине. Его лицо посинело. Изо рта потекла горячая темная жидкость. – Что… Что ты со мной сделал, гаденыш?! – прохрипел бугай, захлебываясь собственной кровью. Сайфер наклонился над поверженным, взгляд потемневшего серого глаза нашел водянистые глаза темноволосого, в которых отчетливо читались неверие и страх. Демон заговорил, резко выделяя каждое слово. – Знай свое место, тварь! – затем мягко продолжил, будто поучая несмышленого ребёнка. – Успокойся, нервные клетки не восстанавливаются. А я просто решил позаимствовать твой позвоночник. Смотри, какая красота! И Билл с довольной улыбкой извлек из кармана серо-белую кость, похожую на гигантского червя с кровавыми разводами и розоватыми клочками мышц. Русоволосый не сдержал рвотные позывы и сорвался с места. Блондин оставил ослабевшую Мэйбл на попечение четвертого товарища и бесстрашно направился к Сайферу. – Ты, я так понимаю, бессмертный? – вкрадчиво поинтересовался демон. – Хотя какая разница? Держи арбузы вместо глаз! Глазные яблоки стали медленно зеленеть и увеличиваться. Сначала они порвали глазницы и веки, потом изрезали череп трещинами… Мужчина истошно кричал, испытывая адскую боль. Но вскоре затих навсегда, оставшись с кровавым месивом вместо головы. Последний из четверки отпустил Пайнс и последовал примеру русоволосого. Только ни он, ни его подельник так и не спаслись. Демон опять щелкнул пальцами. Оба получили открытые переломы ног. И свет увидели белесые кости с кровавыми лоскутами. Следующим щелчком Сайфер свернул им шеи. «Как приятно напомнить себе, кто ты есть». Биллу нравилось убивать, он упивалась чужой болью. Но так было не всегда. Он хотел бы забыть то счастливое время, воспоминания о котором делали настоящее еще более унылым и безнадежным. Он не без труда вернулся в реальность, но в этот раз это далось ему легче, чем обычно, и сразу подошел к Мэйбл, которая полулежала, бессильно прижавшись к холодной двери. Она мелко дрожала. Дыхание сперло от солоновато-металлического запаха крови. На щеках различались разводы от смытой слезами туши. Почему с тех пор как он раскрылся ей, она плачет во все их встречи? Не то чтобы это его сильно волновало, но это было как-то… неправильно? Неприятно? Странно? Пайнс попыталась отодвинуться от Билла как можно дальше, встать… Те люди были чудовищами. Может быть, даже хуже Сайфера. Получается, он спас больше, чем отнял? – Эй, Звездочка, – ласково позвал он. Она вздрогнула, выплыв из своего тумана. Он протянул ей руку. Она покорно ухватилась за нее. Поднимаясь она тихо вскрикнула от боли во всем теле и, не выдержав, опустилась на колени. – Нет, так не пойдет... – тихо произнес демон. Щелчок – боль отступила. Щелчок – гипс стал целым. Щелчок – платье чистое. Он подхватил ее на руки. Она пробормотала что-то нечленораздельное. – Что-что? – спросил Сайфер, хотя прекрасно услышал, что она сказала. – С-спасибо. Только… Почему... Почему ты спас меня? – Не люблю, когда портят мои вещи. За тобой еще один должок, Звездочка, – Билл криво усмехнулся. – Теперь к делу. Ты идешь и прощаешься с подругами, а я возвращаю тебя домой. Мэйбл кивнула. Спорить не было сил. И ненавидеть тоже. Она чувствовала себя убитой. Девушки, обшарившие весь клуб в поисках Пайнс, очень переживали. Ссадины напугали их. Они не хотели отпускать ее одну в ночь. Но намек на то, что ее будут провожать, успокоил их. Гренда и расслабившаяся Кэнди по-детски захихикали... Мэйбл вышла из здания. Демон снова взял ее на руки, и они исчезли в синем пламени.