***
После ночного визита Билла Мэйбл так и не смогла уснуть. «Жду тебя завтра в полночь на асфоделевом поле…» Пайнс старалась не думать о Сайфере и его безумных играх, не анализировать свои чувства, гнать свои страхи и безысходность прочь. И ей удавалось. Антидепрессанты действовали. Она не должна отравлять прекрасное утро мраком, поселившимся в ее душе. Утро последнего дня, когда она принадлежит только себе. Жизнь после этой ночи не кончится. Она забудет, и все будет хорошо. Но жуткая холодная тварь, живущая в позвоночнике, шептала, что демон никогда не оставит их… и ее. Но сейчас это пока не важно. Девушка подставила лицо полосе рыжего света восходящего солнца. Нос приятно защекотало теплом. Мэй улыбнулась. Улыбка была светлая, искренняя… и от этого печальная. Она приняла происходящее, ей полегчало. Диппер открыл глаза, еще подернутые дымкой сновидений, и сладко потянулся. Хижина Чудес ожила, сбросив оковы сна.***
– Больше не исчезай. А то лишу зарплаты! – Стэнли был суров и непреклонен. – О не-е-ет, дядя Стэн! Что угодно, только не это! – подыграла Мэйбл, театрально изобразив полуобморок. Пайнс рассмеялся и потрепал ее по волосам. – Это моя девочка! Мэй возмутилась и бросилась поправлять прическу. – Ты когда-нибудь станешь серьезной? – нахмурился Диппер. – Ага. Сразу после дяди Стэна. Ква-ква! – девушка показала брату язык. Дальше последовала длинная и нудная лекция младшего Пайнса о том, что делать нельзя. Стэн успел зевнуть пять раз. А потом посыпались вопросы. Их было больше, чем гномов в лесу. Жаль, что на этот раз садовый пылесос не поможет. – Джентльмены, спокойно. Я сейчас все вам расскажу. На приеме у травматолога мне сняли швы, подарили новые шрамы, еще больше раскроив кожу, достали металлический штырь и собрались вставить другой более толстый стержень. Я поняла, что не выдержу этого, и написала отказ от лечения. Я решила использовать Руку Бэль, обернула им стык запястья и предплечья, лист засветился и исчез. Ты был прав, Диппер, подорожник так не может. Рука перестала болеть, приобрела нормальный цвет и заработала, как раньше. Что я делала в лесу? Мне стало стыдно, что мы не нашли книгу о черном вереске, и я пошла искать эту травку. Я не боялась заблудиться, потому что думала, что меня выведет Хозяйка Болот. Но я забрела куда-то не туда, в темную чащу. Телефон у меня разрядился. Я бродила долго, но, в конце концов, все-таки вышла на Браярову Топь. Браяр, Хозяйка, помогла мне выбраться и сказала, что вереск – цветок ее горя – больше здесь не растет. – А что со свитером? – прищурился Стэнфорд. – Кустарники. Их было очень много… – она развела руками, показывая масштабы. – А бурые разводы? – Я случайно чуть не утонула, – с деланым смущением ответила Пайнс. – Почему ты ничего не сказала нам? Почему пошла одна? – на эмоциях Диппер даже вскочил со стула. – Эм… Можно звонок другу? Или подсказку от телезрителей? – шутка – лучшая маска для паники. – Мэйбл, мы команда! Мистические двойняшки, забыла? – девушка едва ли не физически ощущала его обиду и переживания... Глаза в глаза смотрели, пытаясь прочитать правду. Янтарь и шоколад. В ее глазах – бремя тайны. В его – тревога. В глазах обоих – боль за другого. «Этот секрет я тебе не доверю. Ставки слишком высоки…» «...Я подвешу твоего братца за кишки у себя на люстре!» – Ну захотелось мне, – Мэй пожала плечами, запечатлев спокойствие на окаменевшем лице. – Ты что-то скрываешь… Мэйбл, прошу… – он сделал попытку подойти к ней. – А вот и нет! – не сдержавшись, выкрикнула она. И сбежала.***
Обычно дружелюбное солнце нещадно пекло и слепило. Все замерло. Мэйбл казалось, все венчики асфоделей повернулись к ней и следят за каждым движением. Как единственный серый глаз демона. В ней зажглась бессильная ярость. Она схватила ближайшие кисти, выдрала с корнем и клочьями земли, отбросила в сторону. Жесткие и крепкие стебли оставили красные следы на руках. Пайнс тяжело дышала, вжимаясь в ствол старого клена. Она пыталась быть оптимистичной, как раньше. Чтобы все думали, что все хорошо. Но плохое самочувствие, непонимание со стороны сверстников, развод родителей сделали свое дело. Она не выдержала, не справилась. Надо отвлечься. В голове один Билл. Он свел ее с ума, даже не воспользовавшись своим даром. Сколько ей осталось? Ровно двенадцать часов. Все решится в полночь на этом же месте. Диппер ложится не раньше часа. Она не сможет уйти незамеченной. Но если она пойдет на девичник с подругами... – Алло, привет, Кэнди, сможешь прикрыть меня?***
Небо закрылось серой пеленой. Уходящее солнце горело последней каплей крови в мертвом теле небосвода. Почерневшая листва уже не так хорошо скрывала скелеты деревьев. Серый – цвет безразличия. Кому какая разница, что чувствует жалкая смертная? Мэйбл думала, что смирилась, что сможет научиться жить после того, что произойдет этой ночью. Но с каждым шагом ее решимость таяла, как снег весной. Только холод не уходил, вмораживая в ее сердце обиду, страх, горечь, мрачную безысходность… Билл Сайфер ждал ее в центре поляны, сияя мягким золотистым светом. Черный фрак и лимонно-желтая рубашка. Галстук-бабочка. В руке – трость. На голове – цилиндр. При всем параде, словно собрался на праздник. Это так… по-Сайферовски! Демон прищурился и окинул Пайнс оценивающим взглядом, будто она была товаром в магазине. Он нахмурился и покачал головой. – Тебе никогда не говорили, что ты одеваешься, как мелюзга из глупых детских мультсериалов? Слова вырвались раньше, чем разум успел закричать: «Молчи! Опасно!» – А тебе не помешало бы разнообразить гардероб, мистер желто-черный! – дерзко бросила девушка. – Нарываешься! – сквозь зубы процедил Сайфер. Миг, и рукав голубого свитера порван. На открытой коже наливались бордовым три глубоких царапины. Демон задумчиво посмотрел на испачканные темно-красным когти и лизнул их. – У тебя даже кровь сладкая, Звездочка! – его губы растянулись в хищной улыбке. – А теперь к делу. Приговор вынесен. Все, что Мэй так тщательно пыталась спрятать в себе как можно глубже, вырвалось на свободу и стало жечь с новой силой. Против ее воли по щеке скатилась слеза. Она непроизвольно сделала шаг назад, всей душой надеясь, что Сайфер не заметил ее слабости. Пайнс объяло синее пламя. Девушка закусила губу, ожидая боли. Она не будет кричать, чего бы это ни стоило, не доставит ему удовольствие. Но голубые языки осторожно, словно не желая причинить вред, коснулись своим живительным теплом и поползли выше. Когда огонь погас, Мэйбл взглянула на себя и потеряла дар речи. Облегающее платье, сотканное из ночного неба, без рукавов сидело на ней идеально. Синева лифа плавно переходила в черноту подола. Сайфер подошел к ней. Он источал энергию. В воздухе искрило напряжение. Она хотела отойти назад, но… – Ты прекрасна, Падающая Звезда. И поцеловал ее. Мэйбл не сопротивлялась, позволяя ему делать так, как он хочет. Он сминал ее губы, прикусив до крови. Его руки тонули в шелковистых волосах. Все, что несколько минут назад терзало Пайнс, показалось таким далеким и неправильным. Кажется, она начала привыкать... Билл оторвался от нее, только когда кончился воздух. Оба тяжело дышали. Придя в себя, он дотронулся до руки с порезами. В сером глазу мелькнуло нечто, похожее на… сожаление? Демон щелкнул пальцами. Бархат длинных темных перчаток лег второй кожей. – Зачем? – растерянно спросила Мэй. Билл проигнорировал ее. Он повернулся к лесу, и перед ними ярким светом вспыхнула межпространственная ткань портала. – Возьми меня за руку. Она нерешительно прикоснулась к его предплечью. – Крепче, – приказал он. – Больше не буду тебя калечить. – Ты уже говорил это. Его пальцы переплелись с ее. Даже через перчатку чувствовался его холод. Не правы те, кто считают, что у людей с холодными руками доброе сердце. Или ошибается сама Мэйбл? Ведь, по сути, она ничего о нем не знает... Его полунасмешливый тон с нотками превосходства вернулся. То, что происходило между ними минуту назад, было упущено. – Добро пожаловать в Иномирье, Звездочка! И белизна поглотила их.