現在の世界 The Present World
Подогреваемая неисчерпаемой яростью и буквально ощущавшая, как та вливает в неё новый и новый поток энергии, Ран пребывала на пике своих возможностей и сил, приближаясь к тому моменту, когда ещё чуть-чуть и можно сорваться вниз от переизбытка мощности. Исступлённо, словно от этого действительно зависела её жизнь, она продолжала атаковать оппонента. Тот при этом ускользал от каждого её выпада с непринуждённой грациозностью, как если бы его не волновало происходящее, и выглядел слишком расслабленно для того, кого она пыталась одолеть, прикладывая столько усилий. Этот его подход к их сражению неимоверно бесил, взрывая внутренние вулканы один за другим, и девушка предавалась жажде — отчаявшейся быть удовлетворённой — доказать наглецу, явно не воспринимавшему её всерьёз, что они равны между собой. Но почему-то, несмотря на хорошо развитые скорость и ловкость, она оказывалась на два шага позади своего соперника, точно читавшего её движения и предсказывавшего следующее. Стараясь оставаться внешне невозмутимой, Цугэмия тем не менее вся сгорала из-за разыгравшегося в душе пожара, чьи языки пламени состояли в основном из рвавшейся наружу агрессии, сверкавшей в прищуренных глазах школьницы переливавшимися оттенками. Расставляя стратегические ловушки, Ран всякий раз с изумлением и отчаянием наблюдала, как незнакомец ловко избегал их, словно это ничего ему не стоило. Она пыталась атаковать вразнобой, следуя наточенной интуиции, чтобы быть более непредсказуемой, но и это не помогало. Неуловимой тенью перемещавшийся по доступному им пространству школьного двора, высокомерный противник напоминал неведомого зверя, игравшего с ней как с какой-то куклой. И сие отношение выводило из себя давно потерявшую равновесие девочку ещё больше: да как он смел так снисходительно обращаться с ней? Словно… словно она была для него лёгким развлечением, а ему не хотелось раскрывать собственный боевой потенциал перед ней, хотя она чувствовала всем своим естеством, что это далеко не всё, на что он способен, и что он будто сдерживался перед ней. О чём это могло говорить? Он боится навредить ей? Да разве ж он может? Чёрта с два! Предаваясь безрассудным размышлениям и верховодившим ею эмоциям, Ран предприняла очередную попытку нанести удар, которая, разумеется, сорвалась и сопроводилась раскованной усмешкой на лице тёмновласого оппонента. Но вместо того, чтобы продолжить нападение, девушка отскочила и, тяжело дыша, встала в оборонительную стойку, нахмурившись. Не ожидавший внезапной паузы Кёя также остановился на определённом расстоянии от добычи, не спуская с неё пронзительного, изучающего взгляда агатовых очей. Надменным жестом вскинув голову, Цугэмия позволила заносчивой ухмылке скользнуть на губы и вслед за этим презрительно бросила как можно громче: — Что случилось, бооя?.. — хриплый голос еле перекрыл шум дождя настолько, чтобы добраться до слуха Хибари, и, став немного чище, медленно произнёс провокационную, наполненную деланой жалостью фразу: — Устал? Если так, то можем прекратить, — и в интонацию проникло неприкрытое злорадство: — Я тебя пощажу. Выслушавший в свой адрес оскорбительное заявление юноша отреагировал лишь визуально. Утончённые брови незначительно сдвинулись к переносице, а выразительные чёрные глаза, вызывавшие лихорадочную дрожь у соперницы, едва заметно прищурились. Однако настырная девчонка-самоубийца явно дёрнула за нужные — кому только?.. — нити, и желанный ею эффект был достигнут: приготовлявшийся всё это время в душе молодого человека нектар из жажды убийства, подстрекаемой непреодолимой злостью, наконец-то подоспел. Лениво понаблюдав, как абсолютно мокрая, разодранная повязка с иероглифами «фууки» жалко развивается под напором ветра на наконечнике нагинаты, Хибари провёл снизу вверх колюще-режущим взором по фигурке пытавшейся восстановить дыхание оппонентки и затем впился им в неё. Девчонка несдержанно вздрогнула, и благодаря установившемуся зрительному контакту он на секунду удовлетворённо уловил промелькнувшую в ней растерянность. Позволив смягчившей черты его лица полу-улыбке горьким мёдом разлиться по устам, расслабленно высившийся Кёя медленно принял боевую позицию. Щетинившиеся лезвиями тонфа угрожающе блеснули в темноте, но исходившая от них опасность никак не могла превзойти ту, что утяжеляла сам воздух. Ибо им дышал тёмноволосый хищник, наконец-то показавший клыки. Заставивший кровь соперницы застыть в жилах и съёжиться от испуга, роскошный бархатный баритон уверенно и отчётливо сделал Ран предложение, от которого она была не в силах отказаться: — Нападай. Интуиция девушки, почуяв неладное, напряжённо возопила об опасности, отчего её хозяйка крепче сжала оружие, пытаясь понять, где прячется подвох и чего стоит ждать от обращавшегося с ней как с лёгкой добычей незнакомца. На неё с презрительным равнодушием взирали чёрные омуты, поглощая остатки её самообладания, пока их владельца любвеобильно обхаживал тугими струями бесконечный ливень. Нервно следившая за каждым движением противника Цугэмия ощутила, как по коже пробежались нервные мурашки, но их причиной был отнюдь не сырой холод. Неосознанным — или же нет?.. — жестом её противник провёл кончиком языка по губам, слизывая постоянно поступавшую дождевую воду и точно пробуя её на вкус. Уставшей, изнеможённой и просто отдавшейся во власть эмоций школьнице на мгновение почудилось, что гроздья небесной жидкости превратились в алую субстанцию, людей питающую, и что только что соперник отведал не что иное, как её собственную кровь. Последняя по-прежнему каплями сбегала из телесного убежища и вплеталась в волокна белой блузки, и что-то подсказывало девочке, что в следующую минуту прольётся куда больше. Теперь она ясно ощущала, как серьёзно настроен юноша — если она дрогнет, он действительно убьёт её без всякого сожаления. Перехватив древко нагинаты получше, упрямая Ран сорвалась с места. Но развернувшаяся перед ней реальность оказалась ещё более пугающей, чем девушка представляла себе несколько секунд ранее: сложно было ожидать от оружия вроде тонфа подобного оснащения — теперь они сопровождались почти что бесконечными цепями, так и старавшимися зацепить её. Сие приспособление не давало не то что бы приблизиться к оппоненту, но и обещало разорвать её на мелкие куски. «Да он монстр!» — бешеная мысль билась в голове словно паразит, пытаясь нарушить координацию и баланс хозяйки. Избегать умело направленных металлических лент становилось всё сложнее, но это в каком-то смысле помогало приноровиться к хаотичным выпадам и движениям. Демонстрация же разрушительной силы возможного удара пришлась на школьное здание. Краем глаза улицезрев, как паутина из трещин разукрасила стену, Цугэмия содрогнулась, представив, что могло бы быть с ней. Пока что её спасали собственные мелкость и лёгкость, ибо благодаря им изворачиваться было куда проще, чем без этих физических показателей. Но это вовсе не значило, что скользившие по воздуху с молниеносной скоростью цепи никак не задевали её. Избитое тело ныло, точно не осталось более живого места на нём. Истощённая ученица Мидори начала предаваться размышлениям, как поскорее завершить творившееся насилие, потому что теперь преимущество было явно не на её стороне, но ей не пришлось ничего делать, потому что… — Ух ты, что здесь происходит?.. Зорко бдивший за соперницей чёрноокий взор на миг метнулся к источнику звука, и Ран, увидевшая третьего лишнего раньше него, приобрела секундную удачу. Отбив нёсшуюся в неё цепь и уклонившись от другой, она подскочила ближе к противнику, и, пересёкшись с ним одинаково яростными взглядами, смогла полоснуть самым кончиком электризованной нагинаты по его груди, облачённой в жёсткий пиджак. Физический урон был нанесён минимальный — лишь одна золотая пуговка слетела из петли и тут же потерялась. Однако девушка восторжествовала, вдохновившись, и успешно избежала нового столкновения с тонфа. Остановившись на приличном расстоянии от также взявшей передышку Цугэмии, Хибари прожёг недобрым зрительным контактом причину, по которой он упустил досадное нападение. Но причина, спокойно и свободно прошедшая к ним на середину, прикрываемая прозрачным широким зонтом, словно бы не заметила, что на неё совершилась мысленная попытка покушения. Блондинистое иностранное существо явно мужского пола, никак не идентифицированное школьницей, вдруг оказалось куда более заинтересованным в ней, чем она — в нём. — Цугэмия… — пробормотал златоглавый, — Цугэмия Ран, верно?.. — девушка напряглась и ничего не ответила, но тому даже не потребовались слова подтверждения, потому что он радостно воскликнул: — Ран! Ну надо же, как неожиданно мы встретились. Ты ещё такая маленькая. И, похоже, ты снова надерёшь Кёе задницу, да? — и он добродушно рассмеялся, довольный своей шуткой. «Ха?..» — обескураженно подумала ученица, мельком рассмотрев нарушителя их единения с незнакомцем по имени Кёя. Затем, взглянув затем на последнего, отметила удовлетворённо про себя, что тот вне себя от гнева, как бы искусно он это ни скрывал. Ониксовые очи полыхали ледяным огнём, обжигавшим даже на дистанции, и вызывали в ней неведомые чувства, справиться с коими становилось непосильной задачей так же, как и понять их. — Мы знакомы?.. — отстранённо спросила она, справившись с собой и вернувшись недоумённым взором к иностранцу. — А ты не помнишь? — озадаченно произнёс он и перевёл растерянный взгляд на «своего ученика», понявшего ситуацию раньше всех. «Не может быть…» — неприятно поразившая догадка расставила всё по местам и заставила тёмноволосого владельца выпрямиться и слегка опустить оружие. Цугэмия Ран не имела воспоминаний о том будущем, в котором существование Бьякурана ставило под угрозу существование всего мира и в котором ей удалось с лёгкостью одолеть его, Хибари Кёю. Она ничего не помнила, и это вводило в замешательство, ведь тогда выходило, что когда он изобьёт её до смерти, возвращая таким образом некий долг, то девчонка не воспримет сие как сведение счетов. Это станет для неё лишь проигрышем какому-то не известному ей человеку, но этого ли он добивался?.. Даже если она имела представление, с кем связалась, сие ничего не значило для них обоих. Растравившее хладнокровную душу юноши раздражение переполняло его до краёв, порядком докучая и воздействуя на стальные нервы. Мало того, что не вовремя объявившийся Ханэума посмел встрять в их поединок, так он же ещё и напомнил ему о том позорном поражении, которое, как теперь выяснилось, он не имел более возможности исправить. Пронзая беспощадным взором стойко воспринимавшую его Ран, молодой человек испытывал бесперебойную фрустрацию, бередившую механически бившееся сердце. — Я не знаю, о чём вы говорите, я вижу вас обоих впервые, — отрезала не спускавшая с соперника глаз девочка и возмущённо добавила: — И ты помешал нам. В доказательство своих слов, разогнавшись и обогнув блондина, Цугэмия атаковала Кёю, с молниеносной скоростью исчезнувшего из её обозрения и напавшего сзади — цепи окружили жертву и попытались стянуть школьницу, как откуда-то вырос настырный иностранец и, вызволив ошарашенную школьницу, грозно и громко приказал: — Хватит, довольно, вы же поубиваете друг друга сейчас!.. Неблагодарно оттолкнув защитника, девушка злобно прошипела: — Я в порядке! — и отразила очередное нападение, вступая в новую схватку с Хибари, никак не прореагировавшим как на попытку «учителя» остановить их, так и на него самого. Однако решительно настроенный блондин продолжил препятствовать их вышедшему из-под контроля сражению: — Да не в порядке же!.. — и попутно собирал все шишки.Перевод и сноски
Фууки — 風紀, «дисциплина»/«public morals». Надпись на красной нарукавной повязке Кёи.