Танцы на пепле

Впереди был бесконечный мрак тоннеля, через который может спокойно проехать небольшая телега. Двое спереди, двое по бокам и один сзади. Всё по науке, так сказать. Игорь с Линой шли впереди. В начале пути всё было спокойно. Настолько спокойно, что челноки и охранники друг с другом разговорились. Но где-то уже на третьем километре весь караван будто накрыла непроглядная пелена мрака. Фонари светили уже не так ярко, как это было раньше. Все неожиданно замолчали, и лишь редкие и тихие фразы проносились мимо ушей, но они казались такими глухими и лишёнными важного смысла, что никто толком не обращал внимания. Лишь одна Лина заподозрила что-то неладное здесь. Ведь они были не в противогазах, в которых ещё можно было не услышать несвязное гудение через фильтр. Здесь же буквально в паре метров от тебя идут люди и ты их практически не слышишь. - Игорь, ты меня слышишь? - чуть ли уже не крича сказала она. Молчание длилось целую минуту, и только после этого Игорь повернулся к ней. Его зрачки были сужены, в то время, когда они должны быть расширены, чтобы поймать больше света. Его лицо было абсолютно пустое, будто рядом шёл не живой человек, а самый настоящий мертвец. - Кружатся диски, плавно скользят... - неожиданно услышала Лина сзади, - Кружатся диски, плавно скользят... Весь караван продолжал идти, но с людьми было явно что-то не так. Они будто стали зомби. Но не кровожадными монстрами из старых фильмов ужасов, а лишёнными разума и воли людьми, которых вела вперёд ни то инерция, ни то какой-то инстинкт или, ещё хуже, зов. Даже она почувствовала что-то неладное в своей голове. Ей стало невыносимо больно в области лба, будто что-то сжигает ей мозг изнутри. Вдруг она услышала плач. Это плакал замыкающий. Он также продолжал идти, но его глаза были закрыты ладонями. Он всхлипывал и всё твердил: - Нет... Нет... Так нельзя... Нельзя!.. - Что нельзя?.. - через страз спросила его Лина. - Они все. Они все здесь... Они были одни... Им было страшно... Они погибли здесь все... Разве ты не слышишь?.. Разве ты не слышишь?! Резким движением он убрал руки от лица и вырвал себе глаза. - Я не могу больше видеть их страданий! Они не должны! Не должны страдать! После этого он взял свой дробовик, также быстро приставил его дуло чуть выше кадыка и спустил курок. Раскат выстрела оглушил Лину и потихоньку стал приводить в чувства остальных. - Лина? Лина! Ты где?! - закричал вдруг Игорь - Я тут! У нас тут... - Лина! Они все мертвы! Она повернулась в сторону телеги и увидела ещё два трупа. Один лишь челнок валялся и трясся на земле, Игорь пытался привести его в чувства. - Д-да р-раз-зв-ве т-так мож-жно?.. - заикался челнок, - они... од-данов-временно... б-бах... Игорь взял его за туловище, поднял и положил на телегу. - Я поведу телегу, а ты беги рядом! Давай! Они бежали так, будто позади них разверзлась Геенна огненная и вот-вот их поглотит. Холод смерти продолжал их преследовать до самого выхода из тоннеля. Оставалось лишь открыть дверь, и они окажутся на поверхности. Там, где радиационный фон гораздо ниже, и где можно ходить со стандартной экипировкой шесть часов. Когда они вышли из тоннеля и второпях захлопнули дверь, на улице был вечер. Солнце уже почти зашло за горизонт. Для Игоря и Лины это зрелище было в новинку. Жёлтый диск медленно и плавно опускался за пределы видимого горизонта. Рядом с ним по прямой линии тянулся спектр цветов, начиная от тёплого жёлтого и заканчивая тёмно-синим бескрайним простором, усеянным миллионами маленьких белых, как капли молока, точками. Звёздами. Они много о них слышали, но никогда их не видели. Глядя на это потрясающее зрелище, они уже позабыли весь этот ужас тоннеля и даже челнок пришёл в себя. Он был крайне удивлён, что обнаружил себя лежащим поверх товаров, которые они везли к Центру. В центре города располагалось самое большое в этом городе убежище. Там нашли спасение члены госаппарата, административные служащие, а также с ними вступили в конфедерацию убежище бывшего педагогического университета и убежище бывшего политехнического института. Эти два убежища объединились в фракцию Университет. Там живут и работают учёные и студенты, которые активно ведут научные работы. Университет тесно связан с Машзаводом. Их совместные работы принесли очень много положительных плодов. - О господи... Смотрите! - вдруг крикнул через противогаз челнок. Лина и Игорь обернулись по сторонам и увидели устрашающие надписи наподобие: "НИ ОДНОЙ ЧЕРНОМАЗОЙ ТВАРИ ВНУТРИ ПОГРАНИЧНОГО КОЛЬЦА!" "СОХРАНИМ ГЕНОФОНД БЕЛЫХ! ВЫЖЖЕМ ЧЁРНУЮ ЗАРАЗУ С ЛИЦА ЗЕМЛИ!" А дальше по дороге, под полуразрушенным надземным переходом висел красный флаг с белым кругом и чёрной свастикой посередине. - Мы на границе нацистских лагерей. Всё-таки они добрались досюда... - приглушённо сказал челнок. До первого нацистского блокпоста троица шла в полном молчании. Конечно, они слышали о том, что в городе остались так называемые коммунисты и нацисты. Но с момента последнего прихода челноков в Аэропорт прошло почти полгода. Они говорили о том, что "краснопёрые" и "ублюдки" активизировались, но ещё не имеют никакой весомой силы. А теперь они находились у самого Пограничного Кольца и устроили "чёрный геноцид". На фонарных столбах вдоль дороги или на самодельных висельницах висели изрядно истлевшие, превратившиеся в тряпьё трупы "несовершенных" людей. Лица их были без противогазов, потому можно было их внимательно изучить. Лина еле-еле сдерживала своё отвращение и слёзы при виде этой аллеи смерти. Челнок по имени Миша что-то лепетал про себя. Игорь подошёл и спросил, что его беспокоит. - Я же... у меня зелёные глаза... а у Лины карие... нас же шлёпнут, как только посмотрят нам в глаза. Даже противогазов снимать не придётся. А ты ещё сможешь пройти. Ты прям вылитый ариец... - Не дрейфь, прорвёмся. Любую мразь можно подкупить. - Но у меня не так уж много вещей... да что ты такое говоришь? Товар должен дойти до Центра и это не обсуждается! Игорь закатил глаза, однако потом сказал суровым голосом. - Если ты так хочешь встать к стенке, то пожалуйста. Тебя никто не держит. Но Лину за собой ты не утащишь. Тебе ясно? А если хочешь жить, то ты должен отдать часть товаров им, если не всю телегу. Миша тут же умолк, и Игорь тут же добавил: - Но если не получится, то будем пробиваться с боем. Оружием же умеешь владеть? Миша молча кивнул и показал пистолет ТТ в кобуре. Первый блокпост оказался рядом с большим шестнадцатиэтажным зданием, откуда наверняка открывался хороший обзор на весь город. В сторону путников были направлены стволы автоматов и пулемётов. Вперёд вышли два постовых. - Документы! Всё трое достали свои паспорта и вручили их постовому. Тот внимательно изучил все страницы и прогудел: - Что же здесь делает группа людей из Аэропорта? - Мы челноки, - ответил Миша, - держим путь к Центру. - Контрабанду, небось, везёте? - Нет, гуманитарный бартер... - Рядовой Ильюшин, осмотреть груз! Стоявший рядом постовой скинул брезент и осмотрел содержимое телеги. - Так, что тут у нас... мультивитамины, стопка книг, посуда... ага, контрабанда, господин лейтенант! Двигатель! - Вы обвиняетесь в провозе контрабанды! Руки за голову! Живо! Троице ничего не оставалось сделать кроме как подчиниться приказу. - По идее, я должен отправить вас обратно, откуда вы пришли, но мне не жалко потратить три патрона... - Herr Offizier! - вдруг сказал по-немецки Игорь, - Schissen Sie, bitte, nicht! - Что? С вами немец? - изумлённо спросил лейтенант. Миша стоял опешивший от всего этого, однако Лина быстро сообразила что к чему и начала импровизировать: - Да, последний из чистокровных арийцев. Возможно, он последний из арийцев. Мы вместе с ним - она указала на Мишу, - в его подчинении. И весь этот груз принадлежит полностью ему. Он везёт его к Центру, но если ваше руководство предложит лучшую цену, то весь этот отвар будет ваш. Лейтенант долго думал и внимательно осматривал Игоря, а затем протянул: - Sieg... - Heil! - выкрикнул Игорь и вскинул правую руку "от сердца к солнцу". - Что ж, проходите. Спуск в убежище дальше по дороге под трёхэтажным красно-серым зданием. Возьмите эти жетоны, - он протянул им белые бумажки с чёрной свастикой и припиской "Свободная торговля и допуск в убежище". Игорь испытывал некий стыд от того, что он так подыграл этому слащавому нацисту, но что ему оставалось делать. Если бы он этого не сделал, то они бы втроём наверняка присоединились к тем несчастным на фонарных столбах.