Ночные кошмары

      Темнота, липкая, вязкая… И тишина. Будто ничего нет вокруг. Душно. Противное состояние. Когда сон давит на глаза, даже когда спишь. Громкий телефонный звонок разрезал темноту. Ионов неохотно открыл глаза. Глаза резало. Почему-то немного мутило. Голова ныла. Хотелось снова упасть на подушку и уснуть. А мобильный махнуть в стену, чтоб не раздражал. Зажмурился. Желание усилилось. Нащупал телефон на тумбочке. Прищурился, чтоб разглядеть в темноте и имя звонившего, и заодно время. Времени было полпятого утра. Кот выругался, сравнив того, кто звонит ему, с фашистом, а потом перевел взгляд на центр дисплея. Звонил Бизон. Вася ответил, уже приготовившись услышать о новом «сверхважном» задании, но вместо этого услышал ничуть не заспанный и почему-то хрипловатый, тихий голос Бизона: «Олеську убили… Подъезжай к ней на квартиру».       Кот замер. Почувствовал, как в головных сосудах пульсирует кровь, как кровь отхлынула от лица, как дрожь пробежала по телу. Да, он был прав — фашисты. Но не Смерчи, а те сволочи, что это сделали. Что-то промычал в ответ в трубку и, услышав гудки, положил телефон рядом с собой. Сжал в кулаках простынь. Чугунная голова мешала нормально соображать. Олеську. Умку убили. Их Умку! Как такое может быть?! Не на задании, а просто дома! Ночью! Зажмурился. В голове до сих пор было нехорошо. В глазах немного резало. Видимо, всё это из-за вчерашнего стресса с кротом, а теперь еще добавилось и… убийство. В мыслях не укладывалось, что Леси больше нет. Просто не получалось думать так. Поднялся с кровати и начал одеваться. Надо было ехать.       Снег разошелся ни на шутку. Вася жил далековато от дома Умановой. И, возможно, это и хорошо. До приезда туда она жива хотя бы в его голове. Он не видел тело, холодное, бездыханное. И только странные образы крутились в голове. Мерзкий запах стоял в носу. Похожий на бензин. Да, бензин.       Дворники смахивали снег с лобового стекла. Машин было не так много. Хотя бы это на руку. Темнота. Полноценная зимняя ночь. Было как-то некомфортно. И не верилось в слова Бизона. Они звучали как-то невероятно. Вечером они все распрощались, разошлись по домам, а сегодня должны были вновь, как обычно, встретиться на службе. Вот как должно быть! Он не должен сейчас мчать по улицам Петербурга, узнав о ее убийстве.       Рита и Серега жили ближе всех к Олесе. Наверное, они уже там. Может, и Женька уже примчалась. И почему же не получалось думать о том, что едет он к Уме не чай пить, а… разбираться в ее убийстве. Убийстве этой девчонки, которая и по носу может дать, и в глаз заехать, и в другие части тела ударить тоже. Вася с Серегой убедились в этом на собственном опыте. Ее просто не может не быть! Это не стыковалось с реальностью! А снег всё падал и падал, налипая на лобовое стекло…       Около ее дома уже стояла полицейская машина. Вася приметил машины Кошкиной, Тарасова и Мыцика. Только машины Жени не приметил. Батину тоже выглядел. Припаркована была неприглядно. Кот приложился лбом к рулю и зажмурился. Головная боль никак не проходила. Нет. Не крота он тогда, на даче, предчувствовал, а вот что… Господи, да пусть бы лучше крота! Страсть как не хотелось покидать салон. Это значит идти туда, смотреть на мертвую Лесю… Если тело еще не увезли.       Тем не менее отсиживаться вечно все равно не получится. Вася поднял голову и, легонько толкнув дверь, вышел из автомобиля. Его тут же обдало морозным ветром, залезшим под куртку; в лицо ударили колючие снежинки. Темноту разрезал свет из одного из окон на четвертом этаже. Присмотревшись, он понял, что оно открыто. Но зачем? Именно туда ему и предстоит подняться и узнать обо всем… Но уже не Леся ему об этом расскажет. Скорее, ему расскажут о ней. Поморщился от холода, почувствовал, как в животе сильно потянуло. Достал руки из карманов, потер их друг о друга и все же осмелился войти в подъезд.       Дверь в квартиру была приоткрыта. На лестничной клетке четвертого этажа противно попахивало газом. Кот поморщился. Замутило того сильнее. Поднес ладонь к лицу, стараясь как можно реже вдыхать. Пахло не сильно, но его почему-то крутило. В дурной голове пронеслась мысль о том, что Ума отравилась газом, который почему-то забыла выключить. А может, это и вовсе не из ее квартиры. Хотя, войдя в нее, понял, что не ошибся — запах шел из квартиры Умановой. Понял, почему окно было открыто — проветривали. Хотел, чтоб это была ошибка, злая шутка, хоть что... Но Бизон не дурак так шутить. А надежда все равно жила...       Вошел в квартиру, сразу встретившись с не то следователем, не то оперативником. Ткнул неоткрытой корочкой и, увидев кивок с его стороны, прошел дальше. В квартире пахло сильнее, но тоже вполне терпимо. В двух комнатах горел свет. Около окна он заметил Риту. Ее трясло. Она смотрела куда-то вдаль, морщась не то от колючего ветра, проникавшего сюда из окна, не то от давивших на глаза слез. Рядом, но наоборот спиной к окну, стоял Бизон, упершись затылком в оконную раму. Он то сжимал, то разжимал кулаки. Как-то потерянно оглядел вошедшего растерянного и почему-то бледного Кота. Вася застыл в дверях. Кто-то похлопал его по спине. Обернувшись, он увидел Физика со стаканом воды в руках. Обменявшись с Котом сдержанными кивками в знак приветствия, Серега прошел в комнату и подал Рите воды. Глядя на Кошкину, у Ионова сложилось впечатление, что до его появления здесь у нее была истерика. Хотя, может, он и ошибается. Но почему-то, смотря на опустошенных донельзя Борю и Серегу, на иногда вздрагивающую Багиру, не получалось думать иначе. А сейчас у всех уже просто не было сил ни на слезы, ни на истерики.       — Газ? — спросил Кот и почувствовал, как горький ком подкатил к горлу.       — Нож, — отозвался Бизон и сжал подоконник чуть не до скрипа, — она… на кухне еще.       Голос Тарасова звучал хрипло, тихо, без свойственного ему задора. Будто это не он говорил, не их Боря. А звучали слова так тихо, будто Бизон боялся, что кто-то осудит его за них, не поймёт, что он скажет самый настоящий бред. Кот вздрогнул. Посмотрел на севшего на диван Серегу, на Риту, запрокинувшую голову, чтоб сдержать слезы. Ее руки тряслись. Было видно, что собирались все второпях. Глаза, еще не совсем проснувшиеся, не до конца осознающие, что это не сон; мысли до сих пор противятся тому, что ее больше нет. А слезы не слушаются. Слезы уже осознали, что их группу посетила костлявая с косой. И потому они лились из глаз, потому так плохо и тошно на душе. Хотя Коту и правда было плохо, и в душе, и в теле. От запаха газа становилось еще хуже, но он старался не замечать этого. Простое переутомление.       В соседней комнате разговаривал со следователем Батя. Вася услышал обрывки разговора, но вслушиваться не стал. Не до того было. Узнает потом, когда будет в лучшем состоянии. Сейчас всё было настолько туманно перед глазами, что он даже не заметил влетевшую в квартиру Муру.       «Что случилось?!» — пролетев мимо так и застывшего на входе в комнату Ионова, спросила Женя и застыла посреди гостиной. Мурашова тяжело и сбивчиво дышала, сдернула шарф с шеи и махнула его на диван. В голове был самый настоящий хаос. Постепенно она стала остывать. Тело охватывала какая-то вялость, в голове пульсировали сосуды. Неприятный запах газа стоял в носу. Хотелось увидеть живую Леську, обидеться на Борю за такую жестокую шутку, но...       Услышав краткий ответ на то, что случилось, Мура уже не бегом, а довольно медленным шагом направилась на кухню. Было страшно. Сердце билось часто-часто. Она не верила. Не верила в то, что Леськи больше нет. Нет «Малышки». На полу на кухне лежало тело, накрытое белой простыней; где-то в области груди она была не белой, а красной — пропитанной в крови. Женя почувствовала, что сзади кто-то стоит. Обернулась. Это был Вася. Всего лишь он... Сделала пару шагов вперед. С какой-то опаской, недоверием ко всему происходящему. Присела на корточки и пошатнулась. Вот-вот — и упадет. Окно в кухне тоже было открыто настежь. Было холодно. По живым телам бегала дрожь.       Мура приподняла простыню, открыв лицо Леси. Она была словно живая, спящая. Женю затрясло того сильнее. Какая-то доля осознания стрельнула в голове. Контрольный. Вася чуть приблизился и увидел приоткрытое лицо Умы. Перед глазами самозабвенно возникло лицо Леси: когда она попрощалась с ними сегодня, когда со слезами на глазах говорила о том, что хотела бы хоть раз увидеть родителей... Увидела... Его резко бросило в жар. Затем по всему телу будто прошелся электрический разряд. Во рту появился странный сладковатый привкус. Какой-то запах смерти уже витал по квартире… Это лицо, еще сегодня вечером улыбающееся, навсегда застыло. Она уже не живая. Это лишь тело. Ее больше нет.       Женя приподнялась и на ватных ногах дошла до Кота. Уронила голову ему на грудь, крепко зажмурилась и начала легонько бить его по груди, сжимала его футболку, едва не разрывая ткань. Слезы тихо выкатывались из глаз. Ноги подкашивались. Голова не соображала. Осознание суровой правды путалось с невозможностью происходящего.       — За что, Вась?! Кто эта сволочь?! Что она им сделала?! — всхлипы становились всё сильнее; Кот сам почувствовал, что его глаза слезятся. Списывал на режущий глаза газ, хотя он уже полностью выветрился. — За что?! — Женя судорожно схватила воздух ртом, а Вася прижал ее к себе. Голова ныла, внутри все стягивалось в тугой узел. Отвернул голову, чтоб не смотреть на застывшее лицо Олеси. Зажмурился, желая сейчас проснуться у себя дома.       Мимо них прошли двое с носилками. Они поправили простыню, закрыв лицо умершей, и погрузили тело на носилки. Кот сглотнул. Его снова будто током ударило, когда тело вынесли из комнаты ногами вперед. Все признаки смерти, в которую так не хотелось верить. Налил Жене воды. Совершенно не прибранная, с растрепанными волосами, трясущаяся на грани истерики Мура прислонилась к стене. Приняла стакан из рук Васи и посмотрела в сторону, куда совсем недавно унесли Уму.       — Вась… — голос срывался, — за что?.. Почему она?..       Она не ждала от него ответов. Они были ей не нужны. Они не сделают ей легче, не помогут заглушить разрывающую всю её боль. Но что-то изнутри просило задать их. Просило, чтоб он сказал что-то. Хоть что. Ей было важно слышать голос близкого человека, разговаривать с ним хоть о чем. Понимала, что ему нечего ответить на эти вопросы. Посмотрела на стакан воды, сделала пару глотков. Захотелось швырнуть его в стену и разрыдаться.       Кот, медленно переступая, подошел к ней, сам прижал Муру к себе одной рукой, а другую сжал в кулак и уперся в стену, желая бы разодрать костяшки в кровь. Он, придерживая ее за плечи, пошел в комнату. Рита стояла все там же, сверля взглядом принесенный Физиком стакан с водой. Что-то внутри нее начинало снова кипеть. Ее девочка… Практически ее дочка… Кошкина швырнула стакан; осколки разлетелись по полу. Бизон и Физик вздрогнули. Багира развернулась к окну, сжала подоконник в руках и что-то невнятно протянула. Затем ударила кулаком по подоконнику и резко захлопнула окно. Дверца окна вновь отъехала в сторону. Рита повторила. Не получилось. На третий раз она уже истерично схватила ее и стала колотить по пластиковой раме.       Бизон подскочил к ней, убрал ее руки от окна и сжал их в своих ладонях, прижал Багиру к себе, шепча ей что-то. Физик взъерошил волосы, поднялся с дивана и подошел к Коту и Муре. Вася все еще придерживал Женю за плечи. Она всхлипывала. Тряслась. Пыталась что-то сказать, но каждый раз молчала. Заламывала пальцы. Выворачивала руки в суставах. Хватала воздух ртом. Кот чувствовал, как его все еще мутит, голова раскалывается, а тело будто плавится. Если не всё, то мозг точно. В голове будто кто-то стучал молотками. Дышал медленно, прерывисто, но когда ком в горле становился всё противнее, начинал хватать воздух чаще.       — Там… Соседка газ почуяла, пошла к Леське, а дверь только прикрыта, она заходит, а тут… В общем, открыла окна, вызвала ментов, а менты уже нам позвонили. Корочку, видать, нашли… А там уже от Пригова или Бати пошел обзвон, сам понимаешь… — Физик говорил обрывками фраз, словно вспоминая давно забытую информацию. Постоянно уводил глаза в пол, поджимал губы и тяжело вздыхал. — Хорошо, в звонок не позвонила. А то вообще весь дом бы… — Кот сдержанно кивнул; Мура взглядом дала понять, что услышала его. Последние слова Сереги мало что для них значили. Сейчас они особо не думали обо всем доме и возможных жертвах. Их волновало одно — Умы больше нет.       — Мы должны найти эту мразь… — прошипел Кот. — И придушить!       Физик лишь вздохнул и посмотрел, как Багира продолжает биться в рыданиях в руках Бизона.       — Отдохнули на даче… Напоследок… — едва слышно сказал Ионов. Мура уткнулась ему в грудь и крепко зажмурилась.       Шок. У всех был шок. Никто не понимал до конца, что произошло. Только боль внутри. Только бледное, как мел, лицо перед глазами… Еще вечером она была жива, а сейчас от нее остались лишь воспоминания да капли крови на полу…       В комнате появился Булатов. От него пахло табаком. Батя кивнул Ионову и Мурашовой, приехавших во время его разговора со следователем. Те отозвались такими же сдержанными жестами. Иван оперся о стоящий в комнате шкаф, оглядел сослуживцев, наморщил лоб и провел пальцами по переносице.       — Ребят… — кто-то не отреагировал, кто-то поднял глаза, — поехали в КТЦ. Домой уже смысла нет, да и…       Медленно потянулись на выход. Ветер был все такой же морозный. Снег, лёгкий, пушистый, невесомый, лез всюду. Физик посмотрел на всхлипывающую Муру, на бледного Кота, опирающегося о кирпичную стену и делающего глубокие вдохи, и предложил подвезти их на своей машине. Сначала Ионов хотел отказаться, считая, что он и сам в состоянии добраться до Центра, но потом, почувствовав острую боль в голове, согласился и сел следом за Женей в машину Мыцика. Бизон усадил Риту в свою, решив по пути заехать в аптеку хоть за какими-то успокоительными. Хотя бы за валерьянкой. Им она точно понадобится. Три машины практически одновременно завели двигатели и выехали из двора…       Начинало светать… Начинался рассвет, который она уже никогда не увидит.