***
Найти подходящую жертву было трудно, но для них было важно оставаться в безопасности. Чтобы невинные оставались в безопасности. Эдди потребовалась вся сила воли, чтобы держать другого в узде. С каждым гражданским, которого они видели, он представлял себе сладкий хруст его головы между челюстями, пока образы не становились настолько яркими, что Эдди боялся перестать контролировать, что было реальным, а что нет. Боялся, что они оба потеряют контроль над правильным и неправильным и просто поддадутся безумной жажде. Они нашли мужчину, напавшего на женщину в переулке, и это было всё, что им нужно. Они оттащили его от неё и исчезли, прыгая от здания к зданию, пока не скрылись из виду. Никаких свидетелей. Здесь не было камер. Живая пища была лучше, но кричащий человек — нет, поэтому он умер, как только его схватили; у него сломалась шея. Когда они впились в него зубами, кровь была ещё свежей и горячей, но в тот момент, когда его мозг коснулся их языка, они оба поняли, что что-то не так. Как будто у него совсем не было вкуса. Этот поток химикатов оказался далеко не таким сильным, как они ожидали. Веном продолжал есть и есть, доходя до того, что проглотил большую часть человеческого тела, отчаянно желая удовлетворить свою жажду. В конце концов, несмотря на физический голод симбиота, еда едва утолила его более сильное желание. Какие бы химические вещества ни были обычно у людях в головах, человеку, которого они выбрали, их очень не хватало. Они попросту зря рисковали. Когда они закончили, Веном откинулся назад и завыл. Звук был пронзительным, и Эдди сочувственно ощутил его агонию. — Нам нужно идти, — подумал Эдди как можно мягче, мысленно подталкивая другого. — Этого не было достаточно, Эдди, — ответил его симбиот, настолько опустошённый, что Эдди почувствовал, как по их щекам текут слёзы разочарования. — Я знаю, — сказал Эдди, пытаясь успокоить его, но знал, что не сможет. — Мне жаль. Прости, но нам нужно идти. Мы привлекли слишком много внимания. Веном не сдвинулся с места. — Голоден, — прошептал он тихо, отчаянно и испуганно. — Нам нужно идти, — повторил Эдди. — Давай просто пойдём домой. Веном всё ещё не двигался, почти дрожа от страха. Страха, что этого не было достаточно. Что голод не притупится надолго. — Я постараюсь всё исправить. Обещаю, — сказал Эдди, с каждой секундой волнуясь всё больше. — Пожалуйста, дорогой. Веном внезапно отреагировал, и они оба направились домой.***
Эдди заполз обратно в свою квартиру с пожарной лестницы; симбиот уже растаял и скользил по его телу чёрными ручейками. Беспокойно. Цепляясь за него со слепой потребностью. — Что случилось? — Спросил Эдди, захлопывая и запирая за собой окно. — Одного человека уже недостаточно? — Нет. Всё было бы хорошо. Но. Мозг этого человека был не в порядке. Лишённым того, что нам нужно. — «Лишённым?» — Повторил Эдди. — Что именно тебе нужно? Если бы мы могли это выяснить, возможно, мы смогли бы найти другой источник. — Возможно. — Симбиот звучал сомневающимся. — Эй, не сомневайся во мне, — настаивал Эдди. — Я бы никогда в тебе не засомневался. Ты в порядке? — Пока да. Эдди обнаружил, что один из чёрных щупов обвился вокруг него, и потёр его ладонь. — Что я могу сделать для тебя прямо сейчас, дорогой? — Спросил он и слегка поморщился, надеясь, что Веном слишком рассеян, чтобы заметить. — Шоколад. Кровать. — Это я могу сделать, — согласился Эдди. Ему удалось найти хороший кусок шоколада для другого, который он приберегал для них обоих. — Ты будешь есть? — спросил он, вертя в пальцах плитку шоколада. Симбиот не сдвинулся с места. — Ты ешь. Эдди нахмурился. — Уверен? — Веном любил формироваться, чтобы есть еду и сладости, а иногда и просто пускать слюни на Эдди. Он начал беспокоиться, что его вторая половина, возможно, умирает или что-то в этом роде. — Мне просто нужен ты, Эдди, — сказал он, легонько подталкивая его. — Шоколад. Кровать. — Хорошо, хорошо, — согласился Эдди, выключая свет и позволяя симбиоту подтолкнуть себя к его — к их — кровати. Когда он проснулся, на нём было немного одежды. Только боксёры и футболка. Он сунул квадратик шоколада в рот, стянул рубашку, забрался на матрас и с облегчённым вздохом опустился на живот, уткнувшись лицом в подушку. — Смакуй, Эдди, — попросил Веном, как раз когда он собирался откусить кусочек шоколада и жевать. — Сам ешь, — отрезал Эдди. Веном не ответил, но он почувствовал, как симбиот скользнул по его обнажённой спине, вверх по позвоночнику и по лопаткам, словно руки, снимающие напряжение с мышц. Они коснулись его кожи, а затем погрузились в него, оставив согретым и расслабленным. Он поддался безмолвной мольбе, позволяя шоколаду растаять во рту, покрывая язык. Эдди никогда не любил сладкого. Оно было приемлемым, но не особо привлекательным, но с симбиотом в голове и в крови всё было по-другому. Вкус был богаче и слаще. Эдди мог бы почти потеряться в этом удовольствии, если бы оно не было таким недолгим. — Ещё. — Извини, это всё, что было, — сказал Эдди, переворачиваясь на спину. Он не видел Венома на своей коже, но чувствовал внутри себя тёплое и слегка опьяняющее присутствие. Он коснулся своей груди и успокаивающе огладил маленький круг, не обращая внимания ни на что, кроме их общего комфорта. — Эдди… Голос был мрачным, с примесью чего-то первобытного, почти животного. Это напомнило Эдди первый раз, когда он услышал голос Венома в своей голове. Зовущего его по имени. — Чего ты хочешь? — Спросил Эдди, глядя куда-то вдаль и ожидая ответа, хотя бы намёка на мысль или чувство, которые могли бы дать ему ключ к разгадке, но ответа не последовало. Он чувствовал, как другой прячется внутри него, слегка подрагивая в венах от желания, о котором он не осмеливался попросить. Эдди закрыл глаза и провёл рукой по своей щеке, а затем вверх, запустив пальцы в волосы. Это было приятно. Он хотел, чтобы Веном понял, что он сделает всё, чтобы облегчить боль, рождённую голодом. Что бы ему ни было нужно, он постарается обеспечить. Он сделает всё что угодно, чтобы снова почувствовать себя лучше, чтобы облегчить эту потребность, если только это подскажет ему, что они могут сделать. — Сделай так, чтобы нам было хорошо. Его пальцы замерли. Эдди снова открыл глаза и уставился в темноту. Время тянулось, измеряемое только промежутками между ударами сердца. Бесконечное. Мимолётное. Эдди не пошевелился, но его рука всё равно опустилась на живот чуть выше пупка. Толчок должен был направить его в определённую сторону. Вместо этого у Эдди закружилась голова, пульс, бьющийся в голове, совпадал с трепещущим в груди. — Приятно, — прошептал другой ободряюще. Умоляюще. Его пальцы начали двигаться, подчиняясь чужой воле, медленно, неторопливо проводя подушечками по коже. Он судорожно вздохнул и поймал руку другой, заставляя её остановиться, не отдёргивая. Но и не отпуская. — Пожалуйста. Голос был таким тихим, таким мягким, как будто его собеседник боялся вторгнуться в его пространство, даже когда как он чувствовал, как отчаянно тот хочет раскрыть свои намерения. Как отчаянно жаждет этого, несмотря на страх быть отвергнутым. Грызущее беспокойство, что, когда он спросит, Эдди отринет не только это, но и всё остальное. — Буду тихим, Эдди. Обещаю. — Нет. Веном… — Эдди выпрямился, пытаясь прийти в себя. Как только он это сделал, ему показалось, что его симбиотический двойник замкнулся, отступив глубже внутрь него. — Я не хочу, чтобы ты молчал. Если только ты этого не хочешь, — неуверенно добавил он. — Это то, о чём ты просил, Эдди. — Это другое, — сказал Эдди. — Если ты хочешь, чтобы это было чем-то… чем-то общим, ты должен сказать мне. Чего ты хочешь? — Я не знаю. — Чушь собачья, — выдохнул Эдди, качая головой. — Ты уже спрашивал. Спроси ещё раз. Любопытство собеседника вспыхнуло и затопило его, по венам разлилось тепло. Жар пробежал по позвоночнику и растёкся по пояснице лаской, в реальности которой он не был полностью уверен. Это не имело значения. Он чувствовал это. — Хочу, чтобы нам было хорошо. Сделай так, чтобы нам было хорошо, Эдди. Эдди вздохнул и снова лёг, приподняв бёдра, чтобы устроиться поудобнее. — Тебе хорошо, когда ты на моей коже? Или ты чувствуешь только то, что чувствую я? — И то и то. Это было приятно знать. Эдди провёл пальцами по рёбрам. — Прикоснись ко мне, любовь моя, — прошептал он, но Веном задрожал и остался в его венах. — Не знаю как. Эдди нахмурился. — Я в это не верю. Ты живёшь в моей голове, наблюдая, как я дрочу, уже сколько? Достаточно долго. — Наблюдать. Чувствовать. Это совсем другое. — Совсем другое, — согласился Эдди. Неуверенность симбиота всё ещё давила на его голову, хоть и скрытая потребностью. — Я могу показать тебе. Иди сюда, любимый, — сказал он, поднимая руки. Эдди ожидал, что Веном каким-нибудь образом проявится, потрётся о его руки или даже устроится на его теле, как любовник. Вместо этого симбиот просочился из вен на его запястьях и покрыл его руки, пока они не стали чёрными как смоль. Он стеснялся. Болезненно стеснялся. Эдди не стал настаивать, а провёл руками — их руками — по коже, демонстрируя прикосновение. Он обхватил себя руками, его правая ладонь опустилась на талию, левая погладила его шею, а затем сжала плечо. Веном не взял ситуацию под контроль, но последовал за ним. Хотел того же, что и он. Разделял те же ощущения, изучая кожу Эдди, как свою собственную. Эдди повернул голову и прижался губами к запястью, целуя то место, где их формы сливались, где их пульс бился в унисон. — Эдди… — прошептал симбиот. Их правая рука скользнула вниз, пройдясь по его животу. Дальше этого дело не пошло, как будто он всё ещё искал его разрешения или, может быть, руководства. Эдди сделал паузу, чтобы перевести дыхание, и улыбнулся ему, прежде чем сунуть правую руку за пояс боксёров. Он чувствовал себя по-другому, делая это с Веномом на коже. Симбиот был тёплым и гладким, прижимался к нему, пока он медленно двигал их руку вместе, как будто симбиот помогал ему гладить себя и одновременно покрывал член. Его бёдра двигались в такт с каждым поглаживанием, глаза закрывались, когда он сосредотачивался на ощущениях. Только они вдвоём, разделяющие этот момент, одно тело, одно удовольствие. Эдди поднял левую руку и повернул лицо ровно настолько, чтобы поцеловать основание большого пальца. Он почувствовал, как пальцы в ответ коснулись его лица, обводя линию подбородка. — Веном, — выдохнул он в их ладонь, в гладкую чёрную ткань. Их рука отдёрнулась, пальцы скользнули по его рту, а затем задержались там, пробуя, как его мягкие губы поддаются прикосновению, кончик его зубов за ними, влажный жар его языка. Для симбиота такое тело было столь же интригующим, сколь и озадачивающим. Эдди был воплощением мягкости, обёрнутой вокруг твёрдой кости, заключенной в более нежную мягкость. Хрупкий. Ломкий. — Ты не сломаешь меня, — прошептал Эдди, а затем открыл рот для их пальцев, языком пробуя на вкус. Почти сразу же Веном заглотил наживку, и их пальцы скользнули глубже во влажный жар рта Эдди. Он скользнул языком по ним и пососал, чувствуя отзывающееся в другом удовольствие. — Эдди… — симбиот уже был ошеломлён, и он застонал в ответ, сосредоточившись только на том, что чувствует его собеседник, и что он может сделать, чтобы ему стало ещё лучше. Он двигал их руку, пока это не стало почти непотребным, пальцем трахал собственный рот, позволяя слюне накапливаться и скользить вниз по шее, в то время как Веном дрожал. Всё между ними обострилось, переплетались отзвуки не только удовольствия, которое он сам испытывал, но и удовольствия, которое испытывал симбиот, и от того, что они чувствовали друг от друга. Мягкий, скользкий жар симбиота, окружающий его с каждым поглаживанием. Мягкий, скользкий жар его рта, сосущего их пальцы. Они кончили вместе, Эдди вытащил мокрые пальцы изо рта, чтобы отдышаться, когда его член дёрнулся в их руке, изливаясь на живот. — Эдди, Эдди… — бормотал Веном снова и снова, ошеломлённый блаженной перегрузкой тела носителя, маленькие щупы просачивались из-под его кожи, чтобы коснуться, лаская бока, ноги, шею. Эдди не мог припомнить, когда в последний раз испытывал такой оргазм, и Веном продолжал двигаться по его коже, продлевая приятное ощущение между ними. Ему придётся встать и отмыться, прежде чем заснуть, но сейчас было слишком хорошо, чтобы двигаться. Повинуясь импульсу, он провёл пальцами по животу и поднёс их ко рту, чтобы попробовать на вкус. Затем следующим, что он понял, было то, симбиот растекся по его животу, оставляя чистым, а затем устроился над желудком, тяжёлый и довольный. — Ах. Спасибо, — сказал Эдди, снова протягивая руку, чтобы погладить симбиота. Ему нравилась сюрреалистическая текстура тела Венома, и он не был уверен, что когда-нибудь устанет от того, как она ощущается под его руками. — Нет, Эдди. Спасибо тебе. Теперь мне лучше, — вздохнул Веном, преисполненный облегчения, гораздо более глубокого, чем от простого сексуального удовлетворения. Часть острого голода прошла, оставив более управляемую, притупленную боль. — Утром я найду тебе подходящую еду, — пообещал Эдди. — Всё в порядке, Эдди, — прошептал Веном, слова застали Эдди врасплох, хоть он и не верил им. — Просто… нужен… ты. Если бы Эдди не знал наверняка, то подумал бы, что Веном уснул. Симбиот никогда не спал. Веном как-то объяснил, что это просто невозможно. Но прошло так много времени с тех пор, как Эдди в последний раз чувствовал, что другой так спокоен и доволен. Если бы Эдди не знал наверняка, он мог бы позволить себе надеяться, что всё будет настолько просто.