***
Куроко шел вперед. Просто шел. Тротуары, дорожки, пешеходные переходы, магазины. В голове не было ни единой мысли. Пустота. Разве что ветер не свистел. Нигоу носился вокруг него, припадая на передние лапы, приглашая поиграть, иногда он отвлекался, что-то вынюхивая в кустах или на углах домов, ларьков и мусорных контейнеров. Дома сменялись торговыми центрами, парками. Хотелось просто идти вперед ни о чем не думая. И Куроко шел. Вперед, влево, вправо – не важно. Постепенно начинало темнеть. Один за другим зажигались уличные фонари. Огромные рекламные экраны почти ослепляли. Когда показались знакомые качели, где он совсем недавно прятался от дождя, почувствовал, что устал. Решив, что пару минут передохнет перед обратной дорогой, Куроко осторожно присел на край. Нигоу покрутился возле ног и пошел обнюхивать новую локацию. — Опять ты здесь? — недовольный Мидорима стоял в стороне, скрестив руки на груди. — Убери свою псину от люцерны, она и так здесь плохо растет. Куроко вскочил на ноги. — Прости, Мидорима-кун, я совсем не хотел тебя беспокоить. Просто собаку выгуливал. Нигоу, — негромко позвал он пса, что вылез из кустов и внимательно обнюхивал ноги Шинтаро. — Ага, как же, — Мидорима пристально рассматривал Куроко, как энтомолог рассматривает больного, хромого мотылька. С интересом и легким налетом презрения. — Я не шёл к тебе, а действительно просто выгуливал собаку, — оправдывался Куроко, чувствуя себя крайне неудобно. — Ну пойдем, поговорим. Раз уж пришёл, — Мидорима кивнул в сторону дома. — Если твоя собака здесь хоть что-то обоссыт, сам будешь отмывать. Куроко согласно кивнул и привязал конец длинного поводка к столбику крыльца. Нигоу жалобно скульнул на закрывшуюся дверь. Куроко поднялся вслед за Мидоримой в его комнату, сел в кресло. Шинтаро остался стоять около двери скрестив руки на груди. — Рассказывай, что у вас там опять случилось. Что они там натворили? — он так усиленно старался притворяться равнодушным, что даже не смотрел в сторону гостя. — Ничего, — Куроко отстранено пожал плечами. Он внимательно рассматривал хозяина комнаты, будто пытался понять, что в его позе настоящее, а что наигранное. — Ты себя в зеркало давно видел? — Мидорима перевел на него взгляд, саркастически поднял бровь. — У тебя снова физиномия, будто ты сунул голову в костер и сжег себе всё лицо. — Да ничего не случилось. Правда, — почему-то смотреть в зеленые глаза стало невыносимо. Куроко отвел взгляд. — Как ты мне и говорил, я собрал их обоих и постарался научить Кагами-куна не реагировать на подколки Аомине-куна. Мидорима фыркнул. Стянул очки. С силой растер глаза, прикрываясь ладонью, будто хотел что-то сказать, но сдержался. — Ну и как прошло? — немного насмешливо спросил он, за нервными движениями скрывая злой сарказм. Мидорима уселся на стул подле стола, сложил перед собой руки, показывая, что внимательно слушает. — Нормально, в общем-то, — всё ещё смотреть Шинтаро в глаза было трудно. — Кагами-кун перестал злиться из-за обзывательств. Ему пока сложно оставаться спокойным, но он старается. — Куроко, — настойчиво и напряженно позвал Мидорима, и Тецуя всё же посмотрел ему в глаза, — это не сработает. Ты никогда не сможешь надеть намордник на кого-то, кто принадлежит стихии Огня. — Почему? — стало немного обидно, что Мидорима считает, что ничего не получится. Ведь у Кагами начало получаться же. — Это. Не. В его. Природе, — Мидорима чеканил каждое слово, надеясь, что до собеседника наконец дойдет простейшая истина. — Он не ты. Он не может спрятать или подавить свои чувства. Более того, ему этого и не нужно. Вот теперь стало обидно по-настоящему. Получается, что сам Куроко виноват в том, что пытается с ними о чем-то договориться, как-то сохранить, укрепить их отношения. И вообще, слушать, что их отношения обречены, уже достало. — Мидорима-кун, ты не прав, — Куроко встал с кресла, собираясь уходить. — Ты ничего не знаешь о нас. Шинтаро тяжело вздохнул. — Подожди, не злись, — он словно пытался извиниться, помириться. — Мы с тобой вообще не совместимы, поэтому тебе кажется, что все мои доказательства направлены лично против тебя. Куроко отвел взгляд, успокаиваясь. Снова сел в кресло, уставился в окно. — Ты принадлежишь стихии Воздуха. У вас с Кагами прекрасная совместимость. Тебе с ним хорошо, не за что-то и почему-то, а просто хорошо, без объяснений, — Мидорима снял очки и стал крутить в перемотанных пальцах. — Он доверяет тебе больше, чем кому бы то ни было. Тебе нравится, что ты можешь направить его в нужную тебе сторону, убедить, переубедить. Но это действует только до определенного предела, а дальше потеря контроля начинает тебя злить. Пока ты контролируешь его, не мешая быть собой, ваш тандем идеален. Это верно, ведь Воздух и Огонь действительно созданы друг для друга. Вы в прошлом году феерично это доказали. Сейчас ты пытаешься вмешаться в отношения Огонь-Земля, но понятия не имеешь на чем они строятся, поэтому тебе и прилетает по касательной. Поэтому ты все больше походишь на замученного такими отношениями. И ко мне таскаешься, потому, что я единственный, кто может объяснить, что происходит. И злишься ты на меня потому, что я не могу тебе объяснить, как эффективно управлять Тайгой в тех местах, в которых ты ничерта не понимаешь, да и не поймешь никогда. Тебе просто нечем. Куроко пристально рассматривал свои руки. В чем-то Мидорима был прав. С Кагами-куном было действительно хорошо, тепло. Порой, они чувствовали друг друга, как две половинки единого целого, могли без слов общаться на расстоянии. Но Куроко действительно не мог понять почему Кагами и Аомине никак не могли просто взять и прекратить драться и жить мирно и спокойно. — Я не замученный, — Куроко отрицательно качнул головой, рассматривая свои пальцы. — Я не устал. Нельзя устать любить. Кагами-кун всегда был таким резким и порывистым, с первой нашей встречи. Я раньше не встречал никого, кто, не стесняясь, выплескивает свои чувства. Он действительно, как ты говоришь, горячий, пылающий. Когда он чего-то хочет, ему просто невозможно сопротивляться. Он мощный, дико сексуальный. Когда он возбужден, у него такие сверкающие глаза. Он смотрит на тебя так, будто нет никого в мире важнее тебя. Я сейчас не о сексе говорю, вернее не только о сексе. В его руках мир останавливается, замирает. Рядом с ним ты можешь расслабиться, перестать контролировать себя, его, весь мир. Кагами-кун действительно надежный и сделает все в самом лучшем виде. С ним никогда не чувствуешь себя беспомощным или незащищенным, он даже в тупике видит выходы, о которых ты даже и не подозреваешь. Если только… Куроко споткнулся и замолчал. Снова он наболтал тут лишнего, слишком личного тому, кого это не касается. Он поднял голову. Мидорима не шевелясь, забыв про очки в руках, смотрел на него с восхищением, легким налетом удивления, но уголках рта пряталась какая-то злая обреченность. — Замолчи, — Мидорима отшвырнул от себя очки на стол, нервно потер лоб. — Сейчас речь не о тебе и твоих ощущениях рядом с ним. Речь о том, что вы не можете выстроить отношения. Это разные вещи. Куроко, не отрываясь, смотрел на него. Что-то было во всем этом не так. Тецуя не мог объяснить себе, что конкретно. Ощущение того, что он как-то умудрился задеть Мидориму, обидеть, не проходило. Он вроде ничего такого не сказал. Стало как-то неловко. — Я действительно люблю его и Аомине-куна, — честно признался Куроко. — А если любишь, отношения выстроятся сами собой. Нужно просто немного терпения и понимания. — Твое терпение и понимание сведут тебя в больницу, — Мидорима нацепил очки, сложил руки на груди, отодвинулся, отвернулся. «Ну и дурак», — отчетливо читалось в его позе. Куроко обреченно вздохнул. Доказывать, что у их отношений есть будущее – всё равно, что с глухим разговаривать. Шинтаро упрямо его не слышал. — Спасибо, Мидорима-кун, за разговор. Мне пора домой, — Куроко кивнул на темноту за окном. Мидорима отстранено кивнул и не стал его останавливать.***
Капитан Хьюга поднимался по лестнице на крышу. Там по наводке роскошной Момои Сацуки мог находиться гавнюк Аомине. Не то, чтобы капитан баскетбольной команды Сейрин желал его видеть, но поговорить было необходимо. Шутки кончились, когда команда Сейрин проиграла товарищескую игру старшей Шутоку. Всем до единого в команде стало ясно, что Аомине не подходит им. Как чужеродный элемент в пазле. Но он нужен им, как сильный, лучший, уникальный. В самой опасной ситуации, он в одиночку сможет вытянуть игру, если конечно, убрать с поля Кагами. Кагами в паре с Куроко представляли из себя сильнейшим тандем, принесший им победу в прошлом году. И они тоже нужны были команде. Время для попыток совместить несовместимое было окончено. Начались отборочные игры. Пока играли команды Токио. Тренер единоличным решением отстранила Аомине от игр. Пока команды были слабые, и Кагами с Куроко справлялись. На горизонте маячили игры с Королями Токио, в частности с Шутоку. С потерей Теппея, победа Сейрин была под вопросом. Аомине, как бы они к нему не относились, был им просто необходим. Сейхо и Сеншинкан не были слабыми командами. Но никто в Сейрин не сомневался в победе над ними. Тренер Рико тоже верила, да так, что решила, что на игру Сейхо выйдет Кагами, а на игру с Сеншинкан – Аомине. Эти двоих больше не «смешивали» в обозримых пределах площадки. Совсем отстранять от игр Аомине тоже было нельзя. Он действительно нужен. Просто пока ему придется единолично принести победу Сейрин, раз он по-другому не умеет. Здесь нужно было просто смириться. Предстоящая игра с Шутоку в финале отборочных вызывала холодные мурашки по спине, кислый привкус приближающегося провала. Ощущение, что Кагами с Куроко не справятся, крепло с каждой секундой. Выпускать на поле Кагами с Аомине тоже было нельзя – провал был гарантирован. Что с этим делать, не знал никто. Пока проблема была понасущней. Нужно было убедить Аомине прийти на игры, которые выбрала тренер, ну и победить, разумеется. После позорной товарищеской игры, Аомине не пришел ни на одну тренировку. Прошлые угрозы Хьюги закопать его в зале, в случае неявки, никак не подействовали. Более того, Аомине ни разу даже не поинтересовался отборочными играми. Об этом тоже с ним нужно поговорить. Но по стечению обстоятельств, поговорить, убедить прийти хоть на пару тренировок, сыграть несколько игр, должен был капитан команды. Больше некому, не Рико же отправлять, честное слово. Аомине действительно нашелся на крыше. Он развалился рядом с воздуховодом в одной рубашке и спал, подоткнув под голову пиджак. Хьюга приблизился, закрывая ему солнце. Аомине лениво приоткрыл один глаз. — Вставай, поговорить надо, — Хьюга как можно спокойнее смотрел на него сверху вниз. — Не-а. Отвянь, — Аомине снова закрыл глаз и немного отодвинулся от тени капитана. Хьюга знал, что так будет, и не злился. Почти. Сейчас его задача была не выйти из себя, доказывая что-то криками и кулаками. Его задача состояла в том, чтобы вернуть ценного игрока в команду. Хьюга понимал, что ему в чем-то придется отступить, не пытаться продавить свою линию, но при этом нужно не потерять достоинства, или грош ему цена, как капитану. Хьюга тяжело вздохнул, снял свои пиджак и уселся на него подле Аомине, привалившись спиной к нагретой солнцем стене. — Я вижу, что тебе трудно в нашей команде, — начал Хьюга, бесцельно смотря в даль. — Ты действительно можешь выигрывать самостоятельно, не оглядываясь на команду. Я признаю это. Аомине снова приоткрыл глаз и повернул голову в его сторону. Хьюга замолчал. Несколько секунд прошли в тишине. — Но раз уж ты пришел в эту команду, ты обязан побеждать, — снова заговорил Хьюга, так и не дождавшись ответа. — Рико считает, что товарищескую игру мы проиграли потому, что ты и Кагами не способны взаимодействовать, как вода и бензин. Поэтому было решено, что вы будете выходить в разных играх. — С чего это вы решили, что я вообще буду играть? — Аомине зашевелился, приподнялся, закинул руки за голову. — Ты всё ещё состоишь в команде, — Хьюга изо всех сил старался не реагировать на хамство. — Ты обязан появляться на играх. Ты обязан побеждать, — Аомине в ответ только фыркнул. — Ты нужен команде, — поспешно припечатал капитан, пока Аомине не сказал гадость, которую собирался, — ты нужен игрокам, ты нужен Куроко. Ведь ради него ты пришел в эту команду? Аомине замер, не собираясь отвечать. Отвернулся, сел, облокотился спиной о воздухозаборник. — Я не знаю какие у вас там отношения и лезть в это не собираюсь. Но Куроко снова играет в паре с Кагами и получается у них неплохо. Но вы с Куроко играете вместе со средней школы и понимаете друг друга намного лучше. Сейчас ты просто бросил его, разбираться самостоятельно. — Ничего я не бросил, — пробубнил Аомине. — Тогда начни ходить на тренировки, — припечатал Хьюга. — Начни участвовать в играх. У вас с Кагами теперь раздельный график, — он достал из сумки листок и положил его рядом с Аомине. — Ну и нафига мне эти тренировки? — Аомине мельком взглянул на бумажку. — Команда будет учиться не мешать тебе выигрывать, — процедил капитан сквозь зубы, вставая. — Только не думай, что позволить тебе такое, было простым решением. Но у тебя игра с Сеншинкан. Ты должен её выиграть любой ценой. Пусть даже такой. Аомине потер лицо руками и взял лист, вчитываясь в график. — Тецу это не понравится, — он посмотрел вслед капитану. Хьюга остановился. — Сейчас речь не о нем, а о тебе. Это ты неспособен играть в команде. Это ты вынудил команду подстраиваться под тебя. Мы тебе уступили. Поэтому хватит ломать комедию и займись делом, — Хьюга снова повернулся, собираясь уходить. — Думаешь Тайга с Куроко справятся без меня с Шутоку? — прямо задал вопрос Аомине. — Пока это не твоя забота, — отрезал капитан. — Сначала выиграй игру с Сеншинкан, докажи, чего ты стоишь без команды. Потом уже будем разбираться. — Победить меня могу только я сам, — Аомине упрямо смотрел на Хьюгу. Тот усмехнулся. — Ты продул нам в прошлом году. Теперь сомневаться в тебе – это логично, — он резко развернулся к выходу с крыши. — Так или иначе у тебя сегодня тренировка с командой, и неважно где она пройдет, здесь в зале, прямо тут на крыше или у тебя в квартире. Решай сам, — бросил он, уходя. Нахмурив лоб, Аомине смотрел за уходящим капитаном. Они что, действительно припрутся за ним к нему домой? Ну, нахер! Лучше уж здесь, в зале, на нормальном паркете. С него кровь легче смывать, когда Аомине разобьет нос тому, кто вовремя не отдаст ему мяч.