Дикий дикий пейринг

Мидорима делал домашнее задание. Вернее, пытался. Только вот смысл заданий не доходил до его мозга. Слова для сочинений не хотели подбираться. Он крутил в пальцах карандаш. А когда всё же решался что-то написать, оказывалось, что держит его не той стороной. Отложенный на край стола телефон снова заморгал вызовом. Теперь Куроко. Поставленный на беззвучный режим телефон притягивал взгляд, как магнит. Мидорима на звонок отвечать не собирался, как и на звонки и Аомине и Кагами. Да, Мидорима почти ненавидел их всех троих. За то похищение, за синяки, за неделю без тренировок, за то, что втянули его в свой вертеп. Синие полосы на запястьях налились чернотой и поганой желтизной. Приходилось прятать их за белыми напульсниками. Большущий синяк на спине прекрасно скрывался под футболкой и рубашкой. Но всё это было терпимо. Именно саднящая задница не пускала на тренировки. Ходить ещё было хоть как-то можно – спасала купленная в аптеке мазь от геморроя, но тренироваться, бегать было невозможно. Мидориме очень хотелось побиться головой об стену. Как он мог допустить, позволить, чтобы с ним сотворили такое? Куда делась его гордость и честь? И вообще, вся эта история очень неприятно попахивала. Сначала он вдруг стал трахаться с Куроко. Зачем? Позлить Кагами и Аомине, что ли? Позлил. И получил. Мордой ко камням. В мешке. Теперь позволил себя трахнуть. Зачем? Почему? Как? У него не было ответа на эти вопросы. Только гадкое осознание собственноручно сотворенного безобразия. Мидорима тщетно искал ответ в справочниках гороскопов, составленных на указанный день натальных картах. Звезды молчали, хитро ухмыляясь рядами формул. «Какого чёрта происходит?!» — хотелось заорать Мидориме. Растерянность, брезгливость к самому себе – всё, что он ощущал. В зеркало он видел свои потухшие, уставшие глаза, будто припорошенные пылью. Такой же взгляд был у Куроко, когда тот приходил, садился и тихо спрашивал «почему?». Но Мидориме в отличие от Куроко некому было объяснять причины. За прошедшую неделю острота ощущений притупилась, образы и воспоминая о «той самой» ночи сгладились, смазались. Кажется, даже стало легче. Ровно до звонка Куроко. Потом посыпались настойчивые звонки и смс от Аомине, а потом и от Кагами. Мидорима на звонки принципиально отвечал, смс удалял не читая. Телефон прекратил моргать лампочкой вызова. Мидорима снял очки, отложил их в сторону. Телефон снова заморгал вызовом от Куроко. «Да какого черта ему от меня надо?» — разозлился Мидорима. Забытый в пальцах карандаш громко хрустнул и развалился на две части. Выключив телефон окончательно и бесповоротно, Мидорима пошёл искать в ящиках новый карандаш. — Шинтаро, иди скорей! — донесся снизу голос матери. Какой-то ликующе восторженный, будто произошло что-то невообразимо прекрасное. Прекратив поиски нового писчего предмета, Мидорима спустился вниз. И тут же прирос ногами к ступенькам лестницы, пальцами вцепившись в перила – не оторвать. — Смотри, кто к тебе пришёл! — мама радовалась так, будто это пришла горячо любимая бабушка. На пороге были они. Все трое. Аомине подпирал спиной дверной косяк и ухмылялся. Кагами во все глаза таращился на обстановку. Куроко смотрел на Мидориму с жалкой извиняющейся мордашкой. — Мы тут поиграть собирались. Пойдешь с нами? — немного лениво протянул Аомине. — Двое надвое! — закивал Кагами. — Ой, как здорово! — восхитилась мама. — Иди, сыночек, иди погуляй, — ухватив его за руку, он заставила его спуститься по лестнице. — У меня уроки не сделаны, — буркнул Мидорима, собираясь сбежать обратно в свою комнату. Лишь бы не видеть этих трех ухмыляющихся рож. — Иди, иди, — настаивала мама. — Подождут, не протухнут твои уроки. Иди погуляй с друзьями. А то совсем зачах. Мидорима отчетливо пожалел, что честно не рассказал ей о том, почему он в «тот самый» день вернулся домой только утром, в чужой футболке, весь в синяках, да ещё и без трусов, и пару дней не ходил в школу. Тогда он брякнул матери, что задержался на тренировке и скрылся от пронизывающего материнского взгляда в своей комнате. — Иди, сыночек, иди, — мама буквально вытолкала его за дверь, всунув в руки куртку. — Только если будешь поздно, предупреди. Шинтаро хотел огрызнуться, что как это он предупредит, если телефон остался в комнате, но дверь захлопнулась буквально у него перед носом. — Мидорима-кун, — Куроко несмело тронул его за руку, — мы вообще-то посоветоваться с тобой хотели. Мидориме очень захотелось сказать длинную матерную фразу, но воспитание и близость входной двери не позволили ему сделать это вслух. — Пойдём, пойдём, — Кагами похлопал его по спине, направляя к уличному столику во дворе. Мидорима дёрнулся от боли. Кагами отдёрнул руку. — Ой, извини. Поняв, что от него так просто не отвяжутся, Мидорима пошёл в указанном направлении. — Мы тут квартиру подыскиваем, — Аомине сел напротив него на второй стул. — Никак не можем решить. — У нас есть несколько вариантов, — Куроко достал из сумки и разложил на нагретом от солнца столе какие-то распечатки с сайтов. — Помоги нам определиться, пожалуйста. Мидорима скрестил руки на груди, сверля его взглядом поверх очков. Вот это наглость. Обалдеть! Оборвали своими звонками телефон. Явились без приглашения, да ещё и что-то требуют. — Послушались, значит, — ядовито сказал он, так и не взглянув на листы. — И что, на какие деньги вы планируете снимать квартиру, или вас прямо так родители и благословили? Куроко чуть заметно улыбнулся, только глаза его были совсем невесёлые. — Моя мама поахала, что быстро растут дети и отпустила. Велела с собой свою зассаную собаку забирать, — со вздохом сожаления пожаловался он. Аомине хрюкнул и заржал. Кагами пялился на Тецу, высоко задрав бровь с таким выражением, будто сам не знал, собирается он засмеяться или заплакать. — Что ты ржешь, Аомине? — наконец фыркнул он. — Мне вот Алекс сказала, что мне даже доплатит если я уберусь вон, а то все соседи думают, что это я её постоянно… Куроко с таким удивлением пялился на Кагами, разве что рот не раскрыв. Аомине заржал ещё громче. Мидорима поймал себя на том, что сам еле сдерживает улыбку. — Мой отец сказал, что мне давно пора уматывать. Ему тоже хочется личной жизни, — просмеявшись, фыркнул Аомине. — Так что вопрос с деньгами решён. — Мне понравилась вот эта, — Куроко выбрал из стопки нужные листы и протянул их Мидориме. — Тут парк рядом. Небольшая квадратная квартира с мебелью. Слева от входной двери туалет с ванной и кухня, спальня по центру и спальня справа. Очень просто и практично. — Тецу, ну ты блин, — возмутился Аомине, — до сральника идти через коридор. Когда конча из жопы капает, весь пол можно уделать. Мыть ещё придется. Мидорима с силой потёр глаза под очками. С кем он связался, а? — Во, глянь какую я нашёл, — Аомине ткнул пальцем в другой лист. Угловая квартира буквой «г». Узкая длинная кухня с круглым окошком – этаж очень высокий. На длинной части буквы «г» две спальни, двери которых почти вплотную. Между ними общий туалет. — Аомине-кун, на такой кухне нельзя поставить стол, — возразил Куроко. — Ну ты блин, соображаешь, нет? — рявкнул Кагами. — Двадцать восьмой этаж. Поиграть негде. До школы далеко. — Зато до Шинтаро близко, — с ехидной улыбочкой отмахнулся Аомине. — Смотри какая прелесть, — он вытянул отдельно распечатанный лист с фотографией кухни, а точнее, круглого окошка, расчерченного рамами по типу баскетбольного мяча. — Представь, как солнце будет светить. Красиво. Подумав, Мидорима едва заметно кивнул. Алое солнце в окно действительно будет походить на баскетбольный мяч. Красиво, не поспоришь. Только с такими размерами кухни – жарко очень. — Я вот эту нашёл, — Кагами протянул изображение маленькой квартирки, похожей на ту, что предлагал Куроко, но с балкончиком, и комнаты такие маленькие, что кроме двуспальной кровати и небольшого бельевого ящика туда ничего не влезет. — Кагами-кун, мне не нравится, — честно сказал Куроко. — Второй этаж. Вся пыль будет в квартире. — Зато балкон есть, — возразил Кагами. — И поиграть где. — Тут мебели нет, — возмутился Аомине. — Зато дёшево, — упирался Кагами. — От меня-то вы что хотите? — рассмотрев последний вариант, спросил Мидорима. — Помоги нам выбрать, — попросил Куроко. — Мы определиться не можем. — А я тут причем? — возмутился Мидорима. — Вам же там жить. Все трое переглянулись с нечитаемым выражением лица. — Пойдемте в баскетбол сыграем, — моментально перевёл тему Куроко, собирая листы. — А Мидорима-кун пока подумает. Мидорима нахмурился, не совсем понимая, о чем он там должен думать. — Мяч есть? — спросил он, вставая. Аомине довольно усмехнулся и кивнул на свою раздутую сумку. — У нас игра с Кисе-куном послезавтра, — пояснил Куроко, пока они шли к площадке. — Мы пробовали работать над нашей общей синхронизацией. Посмотри, пожалуйста, как у нас получается. Фыркнув, Мидорима отвернулся. С какого это он должен им помогать? — Я с Куроко, — объявил он, уже на уличной стритбольной площадке. — Посмотрим, чего вы стоите. — Ты нас не пугай. Пуганные уже, — Кагами встрепенулся, как кот. Подобрался. Приготовился. — Что, думаешь, не справимся? — усмехнулся Аомине и ввёл мяч в игру. Не то чтобы Мидориме пришлось много бегать. Талант Куроко красть мячи делал своё дело. Хоть Аомине с Кагами прекрасно знали об этой его способности, но противопоставить ничего не могли. — Руки у тебя дырявые, что ли? — ворчал Аомине, когда Кагами упустил мяч. — Да это всё Куроко, — раскрасневшийся, встрепанный Кагами своей злостью был похож на обиженного хорька. Только руку протяни – укусит. — У самого, вон, руки из жопы растут. — Прекратите, — вклинился Куроко. — За мячом следите. Аомине словесную оплеуху принял. От Кагами отстал. — Слушай, Мидорима, — Аомине скакал с мячом вокруг Шинтаро. — С этим криворуким играть невозможно. Давай вместе против них сыграем? — он кивнул в сторону Куроко. — Я собираюсь размазать тебя по площадке здесь и сейчас, — Мидорима мельком взглянул ему в глаза и демонстративно поправил белые напульсники, что скрывали синяки. — Ты мне за руки должен. — Ну блин, — Аомине перестал выделываться и отошёл. — Слышь, Кагами, Мидорима тоже считает, что у тебя руки не тем концом вставлены и не туда куда надо! — Я сейчас сам тебе руки вставлю куда надо! — рявкнул Кагами. Мидорима со стороны наблюдал, как Аомине явно не хватало внимания. Все его шутовские ужимки так или иначе были направлены на Кагами. А Кагами не понимал и злился. Мидориме начало казаться, что злой Кагами походил на воробья, мокрого и встрепанного. Только вот у воробьев не было такой широкой мощной груди, что влажная футболка вот-вот лопнет по швам. Не было такого терпкого острого запаха пота, такого мужского, с острой горькой ноткой. На мощных руках вздулись вены. Мидорима поймал себя на том, что просто внаглую пялится, и отвернулся. — Ты свои ручонки к моей жопе не тяни, — изгалялся Аомине, пытаясь не подпустить Куроко ближе, чем на метр к мячу. — Хуек ещё не дорос. — Аомине, ты сейчас в морду получишь, — внешне Кагами старался казаться спокойным, только голос едва слышно дрожал от бешенства. Мидорима отчетливо понял, что если сейчас Аомине скажет хоть слово, будет взрыв. — Аомине-кун, — отдав мяч, Куроко решительно шёл к ним. — Тихо, — перехватил его Мидорима. — Не лезь. — Но они же сейчас подерутся, — почти шепотом пожаловался Куроко, глядя большими голубыми глазами. — Ну и пусть, — Мидорима пожал плечами. — Тебе-то что? — Я не могу это так оставить, — Куроко неосознанно рвался вперёд туда, к ним, прямо в намечающуюся драку. Его пришлось держать уже всерьёз. — У нас скоро полуфинал, а они опять… — Не лезь к ним, — Мидорима совершенно серьёзно смотрел ему в глаза. Похоже, что все проблемы Куроко были из-за того, что он не мог спокойно постоять в стороне. — Это их дело. Они сами разберутся. — И моё тоже, — возразил Куроко. — Мы же вместе. Мы же в одной команде. — Стой. Спокойно, — отчеканил Мидорима. Куроко в склоку Кагами с Аомине он пустит только через свой труп. Куроко послушался. Остался стоять рядом с Мидоримой весь напряженный, готовый кинуться разнимать. Он переводил несчастный взгляд с Мидоримы на разгорающийся скандал и сейчас походил на свою собаку, которой сказали «нельзя» на очень вкусную еду. — Какого хера ты опять наезжаешь? В морду захотел? — продолжал собачиться Кагами. — Я не виноват, что у тебя хуй маленький, — Аомине благоразумно отскочил подальше. — Зато жопа, как ведро… дырявое. — Ебанный Аомине! — весь красный от бешенства, Кагами едва держал себя в руках. — Сейчас я тебе жопу продырявлю. — Ой, сладенький наконец-то решился, — Аомине, издеваясь, выставил ногу и манерно выпятил губу. — Недоеб совсем замучил, да? — Сука ебанная! — рявкнул Кагами, совсем забыв, чем они тут занимаются и ломанулся на Аомине. Куроко дернулся к ним, но был пойман за шиворот. — Стоять! — процедил сквозь зубы Мидорима. Он неотрывно следил за разгорающейся дракой. — За языком следи, пидор, — Аомине перестал паясничать, когда пришлось уворачиваться от летящего в лицо кулака. — Я тебе не пидор! — Кагами попытался ударить Аомине в живот. — Правда? — ненатурально удивился Аомине, перехватывая его локоть. — Очнись, ты троих мужиков ебал. Кагами отскочил от него и с ужасом уставился. — Ты, — начал он и запнулся. — Вы, — он перевёл взгляд на Куроко. — Вы же обещали мне, что скажете, когда можно стать… — Кагами, — позвал Мидорима, обращая внимание на взбешённого и обиженного парня на себя. Он толкнул Куроко себе за спину, чтобы не вздумал лезть, и стал медленно подходить. — Ты всех уже достал. Пошёл вон отсюда! Кагами прирос ногами к асфальту. Мидорима всем телом почувствовал обалдевшие, недоумевающие взгляды Куроко и Аомине. Над площадкой повисла оглушительная тишина. — Да я… я не, — Кагами панически переводил взгляд с Куроко на Аомине, будто прося поддержки. — Пока не определишься кто ты, — Мидорима подошёл к нему вплотную, прямо и угрожающе глядя в глаза, — чтобы я тебя рядом с ними не видел. Понял меня? — Я не пидор! — несдержанно рявкнул Кагами, поняв, что поддержки ему не дождаться. — Вон пошёл! — Мидорима был до равнодушия спокоен, указывая ему на выход. Кагами вскинул подбородок и направился к выходу, подобрав свои вещи, ушёл, не оглядываясь. Куроко дернулся за ним. — Стой спокойно, — Мидорима удержал его за локоть. — Оставь его. Аомине пялился на всё это представление, как ребенок, впервые попавший в цирк. Недоверие, удивление, восхищение – всё это было в его взгляде, забытых руках со сжатыми кулаками, в приоткрытых пересохших губах. — Мидорима-кун я догоню его. Объясню, — Куроко не сводил взгляда с дорожки, по которой ушёл Кагами. — Да не трогай ты его, — отмахнулся Мидорима. — Он сам разберется. — А если он не вернется? — спросил Куроко, глядя на Мидориму несчастными глазами. — Значит, не вернется, — Мидорима пожал плечами. — Давно пора было. — У нас же полуфинал? — напомнил Аомине. Хоть и смотрел он на Шинтаро, но старался быть поближе к дорожке, по которой ушёл Кагами. — Хочешь сказать, что ты такой слабак, что с Кисе не разберешься? — Мидорима насмешливо поправил очки. — Не смеши меня. Подбери мяч. Я иду домой. У меня уроки не сделаны. Особых вещей у Мидоримы не было. Только куртку застегнуть и готов. Куроко, опустив голову, плёлся за ним, как побитая собака. Аомине нашёл мяч и молча шёл рядом, весь погружённый в свои мысли. — Мне понравился вариант квартиры, что нашёл Кагами, — в повисшей тишине сказал Мидорима. Куроко и Аомине встрепенулись, очнувшись от мрачных мыслей. — Почему, Мидорима-кун? — Куроко снизу-вверх заглядывал ему в глаза. — Она дешевле всего. Когда начнёте сами зарабатывать, найдете другую, — краем глаза Мидорима уловил, как Аомине недовольно поморщился. — Там стритбольная площадка прямо во дворе, — всё недовольство сразу закончилось. — Кагами-кун будет доволен, — немного подумав, согласился Куроко. — Если он вернётся, — мрачно предсказал Аомине. Мидорима только пожал плечами.

***

Вода капала из незавинченного крана. Кап. Кап. Будто по мозгам. Одеяло, вроде такое легкое, душило, парило, сдавливало. Темнота. Мерзкая темнота перлась в окна, скреблась под веками. Так тошно, душно и противно. Аомине в очередной раз перекатился по кровати, смял мерзкую подушку. Надо же, отвык засыпать в одиночестве. А что, к хорошему быстро привыкаешь. Кап. Кап. Словно на мозги и по нервам. Нахер это дерьмо. Аомине подскочил, отбрасывая одеяло. Задолбало. Кран не закручивался. Вода продолжала капать. Аомине вернулся в комнату. Сел на край постели. Кап-кап. Настойчиво, тягуче противно, как будто издеваясь. «Надо было затащить к себе Тецу», — подумал Аомине с остервенением скребя голову, лишь бы избавиться от назойливого капанья. «Мидорима ебанный Шинтаро», — оборвав внезапную мысль, Аомине пошёл одеваться. В ночной темноте дерево под окном Мидоримы не казалось таким уж и надёжным. Заняв свой уже знакомый наблюдательный пост, Аомине заглянул в окно. Проклятый Шинтаро всё же повесил штору. Всё, что можно было разглядеть в подсвеченном окне – силуэты. Силуэта Куроко не было видно. Тщательно выбирая ветку потолще, Аомине поближе подобрался к окну. Судя по всему, Мидорима сидел за столом и что-то писал в свете настольной лампы. Может, Куроко спал на кровати или в гостевой? Не мешало бы проверить. Выбрав тонкий сучок, Аомине безжалостно обломал его и разделил на несколько частей. Зашвырнул первый в окно. Силуэт Мидоримы поднял голову. Аомине зашвырнул в окно следующий обломок. — Эй, Шинтаро, — позвал он в полголоса. Силуэт Мидоримы снова склонился над столом. Аомине бросил со всей силы в окно следующий обломок. Реакции – ноль. Пришлось отламывать ещё одну ветку. Аомине уже всерьёз подумывал спуститься и поискать что-то длинное, чем можно достать до окна и постучать. Силуэт в окне зашевелился, прошёлся по комнате. Аомине швырнул в окно самую большую ветку. — Да, Шинтаро, блять! — выругался он. Мидорима наконец понял, что от него хотят. Зажег верхний свет, отодвинул занавески. — Скинь косичку, Рапунцель! — кривлялся Аомине, пока Мидорима взглядом выискивал в темноте ночи нежданного гостя. — Аомине, ты совсем, что ли? — Шинтаро распахнул окно. — Какого тебе здесь надо среди ночи? — Тецу у тебя? — спросил Аомине, стараясь подобраться по тонким веткам поближе. — Нет, — Мидорима на мгновение отвел взгляд. — Проваливай отсюда, — и взялся за раму, намереваясь закрыть окно. — Да погоди ты, — Аомине покачнулся и едва не упал, — дай мне руку, я сейчас влезу. — А ничего тебе больше не дать? — разозлился Мидорима. — Вали отсюда. Ночь на дворе. — Вот ты мудак, — Аомине понял, что до окна ему никак не дотянуться, разве что прыгать. — Я поговорить с тобой пришёл. Это важно, — он для подтверждения важности даже прекратил ухмыляться. — А позвонить не судьба? — огрызнулся Мидорима. — Да до тебя, мудака гордого, как до министра, хер дозвонишься, — Аомине не собирался так просто уходить. Видимо, придется прыгать. — Через дверь, — непререкаемо заявил Мидорима и захлопнул окно. Пришлось слазить с дерева и обходить дом. На пороге его уже ждали. — Какого хрена ты делаешь? У тебя игра утром, — видимо, Мидорима пускать в дом не собирался. — Я вообще Тецу искал, — Аомине пожал плечами. — Хотел с ним сыграть. Мидорима пристально оглядел заложившего руки в карманы Аомине. — Врешь, — отрезал он. — Говори, зачем явился, или проваливай. — Ладно, ладно, — покаянно вздохнул ночной гость. — Хотел у тебя про Куроко кое-что спросить. — Спрашивай, — великодушно разрешил Мидорима. Аомине оглянулся по сторонам, будто опасаясь, что их могут подслушать. — Это личное, — и замолчал. — Ну, — поторопил его Шинтаро, устав слушать только стрекотание сверчков. Аомине ещё немного поозирался по сторонам, остановился взглядом на лице Мидоримы. — Как ты уломал Тецу подставить тебе жопу? — слишком громко для ночной тишины спросил он. Мидорима нахмурился, потёр пальцами глаза под очками и покачал головой. — Пошли, — велел он, приглашая в дом. — Только тихо. Довольный Аомине тихонько разулся на пороге и пошёл за ним. В комнате Мидоримы с любопытством взглянул на стол, заваленный книжками и листами с расчётами, осмотрел шкаф, проигнорировал кресло, и сел прямо на пол, привалившись спиной к кровати, и откинув голову на покрывало. В точности как Куроко. Мидорима несколько минут молча наблюдал за ним. — Говори зачем пришёл? — повторил он. — Почему Тецу не у тебя? — глухо спросил Аомине, чувствуя как ноют мышцы от лазанья по дереву. — Посрались, что ли? — Мы не встречаемся, — Мидорима скрестил руки, глядя на гостя сверху-вниз. — В общепринятом смысле. Он заявляется только тогда, когда вы его совсем достанете. Аомине всё это уже слышал. Всё, что ему оставалось – кивнуть. — Почему отношения – это так сложно? — просто чтобы не молчать, спросил он. — Вот ебались бы, да и всё. Обязательно нужно выдумывать всякую хуйню? Мидорима вздохнул. Поставил стул напротив гостя, расставив ноги, сел, сложа руки на спинке. — Физический контакт всегда вызывает чувства. Хорошие или плохие. Но они есть всегда. Даже не пытайся это отрицать, — он смотрел прямо в глаза. Аомине почему-то стало неуютно под этим пристальным взглядом. Он снова откинул голову на кровать. — Наверное, — признался он. — Почему от этого проблем-то столько? — Аомине, ты правда не понимаешь? — Мидорима слегка нахмурился. — Куроко, как и Кагами, важно видеть, что ты тоже что-то чувствуешь к ним. А ты делаешь вид, что играешь в одно кольцо. Аомине шумно выдохнул. — Так я показываю. И сосу, и в жопу даю. Не знаю, чего им ещё нужно. Мне что, с букетами к ним таскаться и серенады под окном петь? — Не передергивай, — строго сказал Мидорима. — Отношения, это не только секс. Вне постели найди способ показать, что тебе на них не пофиг. — Да я вон в команде их даже играю, — Аомине поднял голову, всматриваясь в зелёные глаза. — Мяч этим криворуким неумехам уступаю. — В этом-то и проблема, — вздохнул Мидорима, — ты делаешь одолжение, да ещё и злишься при этом. Это не любовь. — Ну и какого хера мне делать? — Аомине чувствовал, что начинает закипать. — Злиться прекрати, — посоветовал Мидорима. — Я понимаю, что тебе постоянно не хватает собственных эмоций, как и всем рожденным под земным знаком. Только прекращай требовать внимания к своей персоне. — А можно нормальным языком выражаться? — было почему-то обидно. Аомине начинал думать, что зря он сюда пришел. Мидорима вздохнул и потёр лоб, убирая волосы. — Вспомнить хотя бы нашу вчерашнюю попытку поиграть, — он снова сложил руки на спинке стула. — Это ведь ты довёл Кагами. Если бы ты не начал выпендриваться, то он бы не психанул. — И что мне теперь молча играть? — Аомине понимал, что он сейчас просто психует и дергается, но заткнуться не мог. — Молча, — подтвердил Мидорима, — и не отсвечивать. — Да пошёл ты, — Аомине бы вскочил на ноги, если бы не было бы так лень. — Ты просил у меня рецепт, — Мидорима насмешливо поднял бровь. — Получи и распишись. И научись уже прямо говорить о своих чувствах, если они есть, а не психовать по каждому поводу. Аомине даже не знал, что ответить на это. Он вообще-то не пальцем деланный, а ему тут предлагают просто заткнуться и быть таким же как все. Играть в команде, как все криворукие неумехи, пиздеть сопливую хуйню о возвышенных чувствах. Быть частью их на троих… команды… семьи… Аомине мысленно прикидывал: как это быть самым обычным. Без базара и выебонов – простым. Странно. Но интересно. Встречать Тецу поцелуем не для того, чтобы потребовать секса, а просто проявить внимание. Как Тецу на это отреагирует? Играть с Кагами в баскетбол, не стараясь разозлить. Да не бывает Кагами спокойным. Только если с Тецу. Интересно, интересно. Только если… — А если он не вернется? — спросил Аомине, а потом спохватился, что Шинтаро может не понять о ком идет речь. — Переживаешь? — в упор спросил Мидорима. — Ты поэтому ко мне заявился посреди ночи? Аомине пожал плечами. Ну не признаваться же в таком. — Значит, не вернется, — жестко добавил Мидорима. — Значит, вам давно пора было разбежаться. Аомине шумно выдохнул, подогнул колени и опустил голову. Мидорима молча наблюдал, как он неосознанно теребил волосы, явно задумавшись. Сейчас перед ним был настоящий Аомине. Без масок и выпендрёжа. Заботящийся, беспокоящийся. — Аомине, — позвал Мидорима и, дождавшись, пока он поднимает голову, продолжил. — Он должен на что-то решиться. Сам. Ты ему не помогаешь своими издевками, а только мешаешь. Он должен решить кто он самостоятельно. Любит ли он вас достаточно или нет. И решать надо сейчас, пока всё не зашло слишком далеко. Он должен принять себя. Принять ваши отношения. — А если он не вернется? — тупо повторил Аомине. Мидорима пожал плечами. — Тогда ты поймешь, что чувствовал Куроко в прошлый раз, когда ты точно таким же образом послал его нахер. — Я не посылал, — вскинулся Аомине. — Это у него «любовь прошла», — он скривился, пытаясь карикатурно спародировать давнишнее воспоминание. — Вот и у тебя пройдет, когда Кагами завтра на игру не явится и в другую школу переведётся, — ответил Мидорима. Аомине задумчиво потер лоб. Свет лампочки на потолке резал глаза. Вот теперь он не сомневался, что заснет без проблем. — Паршиво, — резюмировал он, вставая. — Кстати, Шинтаро, мы квартиру сняли. Ту, что ты сказал. Пойдем с тобой после игры посмотрим, что ли? — Идите с Куроко и смотрите. Я-то вам зачем? — Мидорима тоже поднялся провожать гостя. — Куроко не пойдет. Он школу не прогуливает, — Аомине хулигански дернул бровью. — С чего ты взял, что я прогуливаю? — спросил Мидорима, вслед за гостем спускаясь на первый этаж. — Ты всё равно на игру придешь, — махнул рукой Аомине. — Да, мне совет нужен, — честно признался он, — стоит ли вносить всю плату или посмотреть ещё какую квартиру. Ты умный, сразу скажешь. — Я подумаю, — кивнул Мидорима, открывая дверь. Ночной воздух освежил голову. Фонари ярко освещали улицу. Капли росы на траве переливались хрустальными бусинами. Затекшие мышцы налились энергией. Почему-то всё вдруг перестало казаться таким мрачным, серым и унылым. Захотелось пробежаться, стряхивая осадок не самого приятного разговора, истратить остатки энергии. — Аомине, — услышал Дайки окрик и обернулся. Мидорима стоял в освещённом дверном проеме и смотрел ему вслед. — Он вернется, — ночной ветерок донёс до Аомине приглушенный голос. — Если ты будешь верить в него. Мидорима Шинтаро захлопнул дверь.