Дикий дикий пейринг

Руки тряслись с утра. Что будет с игрой Куроко даже не представлял. Он полночи никак не мог заснуть, прикидывая, что будет если Кагами не явится на игру. Он раз двадцать доставал телефон и столько же раз заталкивал обратно под подушку. Мидорима же сказал не трогать Кагами. Вот Куроко и старался ему не звонить и не пересекаться с ним. Мидорима плохих советов не дает – эта мысль за ночь так намозолила мозг, что начинало подташнивать. Ни Аомине, ни Кагами так и не пришли к назначенному времени на остановку. До спорткомплекса пришлось добираться в одиночку. Суета, толкотня зрителей и участников никак не помогали избавиться от нарастающей паники. — Куроко-чи! — услышал он знакомый вопль и тут же оказался в крепких объятиях. — Я так рад тебя видеть! — Кисе-кун, ты меня задушишь, — Куроко даже не пытался сопротивляться бурным изъявлениям радости. Это бесполезно. Уже было удивительно то, что Кисе выследил его в толпе. Аомине-то это не всегда удавалось. Кисе наконец его отпустил и отступил на шаг. — Я соскучился! — заявил Кисе. — Мы так давно не играли. Почему ты меня постоянно игнорируешь? — он показно надул губы. — Я не игнорирую, — попытался оправдаться Куроко, поднял взгляд и осекся. Кисе когда-то успел немного подрасти в высоту. Мышцы на руках и груди стали больше и рельефнее. Несмотря на раздолбайскую радость, желтые глаза вообще не улыбались. Вокруг радужки ярким желтым кольцом горела жажда битвы, если надо, до драки до смерти, жажда победы. Кисе Рёта выиграет сегодня любой ценой. — Я тоже рад тебя видеть, — кивнул Куроко. — Я пойду, меня команда ждет. — Конечно! — Кисе с готовностью закивал. — Встретимся на площадке. Куроко развернулся, уходя в раздевалку. — Куроко-чи, — Кисе улыбался так, что панические мурашки побежали по всему телу и воздуха стало не хватать, — я выиграю тебя сегодня. Оставалось только кивнуть и скрыться за дверью. Почти все были уже здесь. Кроме Аомине и Кагами. — Так, а эти где? — поинтересовалась тренер, видя, что Куроко пришёл один. Куроко пожал плечами. — Вы что там, разругались, что ли? — с явной угрозой поинтересовался Хьюга. Куроко снова пожал плечами. — Да блять! — Хьюга шарахнул кулаком по металлической дверце шкафчика. — А ну тихо! — тренер шарахнула капитана команды по голове стопкой листов. — Сейчас Момои позвоню, она притащит сюда Аомине. Не успела она прижать телефон к уху, как дверь в раздевалку открылась. — Доброе утро, — зевающий Аомине неспешно вошёл в раздевалку. У Куроко отлегло от сердца. Хоть Аомине-кун здесь, и то хорошо. — Опаздываешь! — нервно рявкнул капитан. — Кагами где? — А черт его знает, — Аомине сонно потянулся, зевнул и плюхнулся на скамью. — Так, собрались все, — Рико сложила руки на груди. — У нас сегодня серьёзный противник. На кону выход в финал. Вы должны показать всё на что способны. Проиграем здесь, и докажем, что наш прошлогодний триумф был случайностью. Куроко слушал тренера и не отрывал взгляда от Аомине. Тот будто пришёл на игру с мелким, ничего не умеющим противником. Не собранный, ленивый, зевающий. В его глазах не было задора, огня, духа соперничества. Что-то с ним было явно не так. Дождавшись пока Рико закончит свою речь, он тронул Аомине за руку. — Я видел Кисе-куна, — Куроко заглянул в ленивые синие глаза, — он решительно настроен обыграть тебя сегодня. — Да? — Аомине потянулся. — Ну и ладно. Куроко показалось, что пол под ногами покачнулся. Как это «ну и ладно»? Он что, намерен сдать игру? Зачем? Что за глупость? «Это не Аомине–кун, — пришла ошалелая мысль, — его подменили». Пока Куроко тер глаза, надеясь, что всё это ему не снится, команда отправилась в зал разминаться. Пришлось догонять. Команда Кайдзе была собрана, сосредоточена. Игроки бросали на соперников такие взгляды, будто не играть собрались, а как минимум, разделывать друг друга на куски. Но самое странное и страшное – Аомине, который то ли не понимал серьёзности положения, то ли думал, что победа достанется ему даром. Куроко видел, как на той стороне площадки Кисе с озадаченным видом посмотрел на Аомине, дернулся было к ним, но его не пустили. Оставалась надежда, что Кисе сможет расшевелить Аомине во время игры. Или Кагами всё-таки явится. Было похоже, что Кагами всерьёз воспринял слова Мидоримы и окончательно всё для себя решил. Думать об этом было больно. Сейчас времени на рефлексию по этому поводу не было. Им надо было выиграть. Но как это сделать без Кагами и с расслабленным Аомине, Куроко не представлял. В какой-то момент стало трудно дышать, колени подогнулись. Куроко вскинул голову. Взгляд сам собой зацепился за зелёный цвет волос одного из зрителей на трибуне. Мидорима. Дышать сразу стало легче. Истерика постепенно отступала. — Слушайте сюда, — Рико перед началом игры разложила листы со стратегией, — начнем с того… Шарахнула об стену дверь раздевалки. Кагами весь красный, будто бежал от дома до спорткомплекса, всклокоченный, ворвался в раздевалку, подлетел к шкафчику, на ходу сдирая с себя одежду. — ДурКагами! — заорала на него Рико не своим голосом. — Какого ты опаздываешь? Почему трубку не берёшь! Я уже списки на стартовый подала! — Я играю, — глухо из недр шкафа и одежды отозвался Кагами, судорожно пытаясь попасть ногой в штанину шорт. — Да черта с два! — Хьюга был похож на закипающий чайник. — Выйдешь в следующей четверти на замену. — Я играю, — не глядя на него повторил Кагами. — Так, урод, слушай сюда, — Хьюга приблизился к нему. — Да оставь ты его, — Аомине удержал капитана за плечо. — Если хочет, пускай играет. У Куроко глаза на лоб полезли. В прямом смысле этого слова. Аомине вместо того, чтобы быть зачинщиком конфликта, постарался его прекратить. Снова мелькнула мысль, что это неправильный Аомине. К удивлению, Аомине послушались. Капитан сдулся и согласно кивнул тренеру. — Списки, — испуганно пискнула Рико и выскочила за дверь. — Сацуки! — донесся до парней её голос из коридора. — Бегом к судьям, очаровывай их как хочешь, только… Кагами быстро переодевался, упрямо таращась только в свой шкафчик. — Кагами-кун, — Куроко попытался с ним заговорить, но тот только отвернулся. Вот теперь стало больно. Кагами действительно решил, хоть и пришёл на игру. Только зачем? Им ведь сейчас в одной команде играть. Как он себе это представляет? — Кагами-кун, — Куроко предпринял ещё одну попытку поговорить и тронул его за руку. Кагами шарахнулся от него в сторону, будто обжегшись. — Не трогай ты его, — Аомине положил руку на плечо. — Пойдём. Куроко даже позволил себя увести. — Аомине-кун, как ты можешь быть таким спокойным? — он заглядывал в равнодушные синие глаза в поисках ответа. — Без него мы же проиграем! — Значит проиграем, — равнодушно ответил Аомине. — Значит, так надо. Пол под ногами закачался основательно. Куроко схватился за его руку, чтобы не упасть. — Это не ты! — ничего громче шепота не получалось. — Это просто не ты! Аомине Дайки никогда не проигрывает! А как же «победить меня могу только…»? Да что с тобой происходит? Аомине пожал плечами, высвободил свою руку и ушёл вперед. Игра началась очень резво. Собранные до предела Кайдзе ожидали решительного противостояния. Кисе жаждал от Аомине не просто борьбы, а драки насмерть. Но Аомине ленивее, чем на тренировке перекидывался мячом и что-либо делать решительно не собирался. А вот Кагами решил, что он играет один. Ввязался с Кисе в борьбу один на один и проиграл. Куроко попытался ему помочь, но Кагами не позволил, грубо оттеснил в сторону, перехватил мяч и ушел к кольцу, снова ввязавшись в проигрышную борьбу. — Вы что делаете? — орала со скамьи Рико. — Вперёд! Отберите у него мяч! Кагами, придурок, я тебя на скамейку посажу! Кагами же до её воплей не было никакого дела. Во второй четверти сев на скамью, Куроко боролся с желанием протереть глаза. Аомине хоть как-то играл на команду, да, лениво, да, расслаблено, без особого энтузиазма, но хоть что-то делал. А вот Кагами решил сыграть в единоличника. Сам ввязывался в борьбу с Кисе в потоке и предсказуемо проигрывал, злился, психовал, совершал ошибки, но всё равно лез. Разрыв в счете стал недосягаем. — Аомине, блин! Если ты не начнешь что-то делать, я тебя уберу с площадки, — ругалась тренер. — Убирай, — равнодушно пожал плечами Аомине. — Кагами наша проблема! — выругался Хьюга. — Он не дает нам играть. Убери его отсюда! — Я играю, — хмуро повторил Кагами и железобетонной решимостью. — Тогда прекращай выпендриваться и начинай взаимодействовать! — вызверилась Рико. Кагами гордо отвернулся и отошёл подальше. — Ты хоть как-то повлияй на него, что ли, — Хьюга несильно толкнул в плечо зевающего Аомине. — Может он хоть тебя послушает. Ударь его или обзови, как ты умеешь. — Тебе надо, ты и обзывайся, — пожал плечами Аомине. Рико уставилась в глаза Куроко в поисках подсказки, что ей делать. А Куроко вообще не знал, что ей сказать. Он вообще не понимал, что происходит и что с этим делать. Он всмотрелся в трибуны, нашёл взглядом Мидориму. Расстояние было слишком велико, чтобы увидеть хоть какую-то подсказку, даже если она была. Но Мидорима смотрел в другую сторону и явно с кем-то разговаривал. Куроко безнадежно покачал головой. — Ясно, — Рико приняла это за совет. — Кагами, не мешай. Аомине, шевели ногами, опаздываешь на подбор. Куроко, помоги Кагами. Хьюга набирай очки издалека. Всем понятно? Вперёд! Кагами снова не послушал тренера, не дал себе помочь. Куроко чувствовал себя лишним, ненужным на площадке. Хотелось плакать. От бессилия. От обиды. Ему нужен был совет, всего одна маленькая подсказка что делать. — Да расслабься ты, — сзади подошел Аомине и взъерошил ему волосы. — Пускай играет, как умеет. — Он делает совсем прямо как ты, — толком разозлиться сил уже не хватало. — Ну, играть как я он все равно не сможет. Нос ещё не дорос, — ухмыльнулся Аомине. — Да не лезь ты к нему, — он удержал его за плечо. Куроко взглянул в спокойные синие глаза. Аомине действительно собирался сдать эту игру. Кагами действительно решил от них уйти. Почему же тогда сам Куроко так дергается, если все решено. Понимание того, что нужно отступить, смириться, накатывало теплом и приятным спокойствием. Решение уже принято и ничего с этим сделать нельзя, только смириться. Куроко на мгновение прижался плечом к Аомине. Спокойствие обреченного на самом деле довольно приятная вещь. — А что вы не помогаете малышу Кагами? — от серьёзной собранности Кисе не осталось и следа. Бешеный разрыв в счете ему это позволял. — Без вас он не справляется. — Займись делом, — посоветовал ему Аомине. — Зачем? — Кисе забавлялся с мячом. — Я всё равно выиграл. — Это не повод расслабляться, — Куроко пожал плечами. Кисе вроде ушёл, но через несколько десятков секунд вернулся. — Я тут слышал, что вы вроде как вместе, — он хитро улыбался из-под челки, — вы что поругались? — Это не твое дело! — рявкнул Аомине, но тут же успокоился. — Иди займись Кагами. — Да он мне не соперник, — отмахнулся Кисе. — Аомине-чи, пойдем сыграем. — Съебись, — доброжелательно посоветовал ему Аомине. — Вот уж не ожидал, что вы свои личные проблемы перенесёте на площадку, — Кисе надул губы и показательно удалился, играючи отобрал у Кагами мяч, зарабатывая очки для Кайдзе. Куроко почувствовал, как заломило виски. Боль прокатилась ото лба до самого затылка. Перед глазами замелькали белые яркие пятна. Всё вокруг вдруг стало таким четким, ясным. Нахрен их и их решения. Куроко будет делать так, как считает нужным. А Кагами пускай убирается отсюда, если уж так решил. Куроко перехватил мяч у Кайдзе и сам увёл к кольцу. Кагами продолжал разыгрывать единоличника и постарался забрать мяч. — Хрен тебе, — подумал Куроко и отошёл от него подальше. Невидимым броском забил сам. Кагами на этом не успокоился, продолжил лезть и злить ещё больше. — Кагами-кун, — Куроко, задыхаясь, стер краем футболки капли пота с лица, — пошёл нахрен отсюда! Он действовал сам, играл на капитана и Идзуки, когда надо, забивал сам, когда надо, безнадежно сражался за подбор. Будто в команде кроме их троих никого не было. Счет медленно начинал расти. Но очки, набранные Кайдзе, не позволяли даже и думать, что их можно догнать. Куроко и не думал об этом. Ему надо было сейчас, сию секунду удержать мяч, убрать с дороги мешающегося Кагами и, пошло нахер всё. К концу третьей четверти разрыв сократился до пятидесяти очков. Куроко не хотел ни видеть, ни слышать никого. Он вроде слышал, как Рико постаралась убрать с поля Кагами, как мешающийся фактор, Аомине, как самого бесполезного игрока. Он терпеливо ждал в коридоре начала четверти под вопли из раздевалки. Ему было всё равно, чем закончится их спор. Ему всё равно с кем играть. Он положит в корзину столько мячей сколько сможет, сколько позволит время, с командой или без команды. На последнюю четверть Кагами с Аомине всё же выпустили. Куроко было на это наплевать. Он играет сам, с теми, для кого это всё ещё важно. — Слушайте, ну это нечестно, — Кисе показательно дул губы забавляясь, — Аомине-чи и Куроко-чи в одной команде, против меня одного. Куроко проигнорировал издевку. Разрыв в счете не уменьшался. Вдруг показалось важным проиграть не с пятидесяти очковым отрывом, а с тридцати. Это показалось жизненно важным. Куроко изо всех сил старался сократить отрыв. Сил уже не оставалось. Внезапно перед лицом вырос Аомине. — И что жопу рвать, — он попытался успокоить, — мы всё равно уже проиграли. Даже вон Кагами сдался. Кагами покосился в их сторону, но равнодушно прошёл мимо. — Эй, — снова как заноза в заднице нарисовался Кисе, сверкая желтыми глазами из-под желтой челки, — вы значит спите втроем и играете втроем против меня одного. Так нечестно. А если я с кем-нибудь буду спать? Скажем, — он задумался и пошарил взглядом по трибуне, — вон Мидорима-чи свободен. Пойду его соблазню, и он перейдет в мою команду. Шея Кисе показалась такой соблазнительно тонкой и привлекательной. Так, наверно, здорово будет сжать её пальцами и держать, держать, пока не исчезнет эта доставшая улыбочка. Взгляд скользнул по трибуне, уперся в Мидориму. Куроко поймал себя на ощутимом желании, до сладкого зуда под кожей, сломать хорошенький модельный носик этого болтуна. — Заткнись, блять! — совсем рядом рявкнул Аомине. Он переводил взгляд с трибун обратно на Кисе, всё сильнее сжимая кулаки. — Сука! — с другой стороны скрипнул зубами Кагами. Бардовые глаза посветлели от ярости. — Да что я такого сказал? — надулся Кисе. Кагами впервые за всю игру взглянул в лицо Аомине, перевёл взгляд на Куроко. Вдруг стало неважным кто какое принял решение. Осталось одно желание – заколотить обратно в глотку Кисе неосторожные слова. И Куроко заколачивал. Кручёными сверхбыстрыми пассами, точными бросками в кольцо, своим умением неожиданно появляться в самых непредсказуемых местах. Краем сознания Куроко отметил, что Аомине забил на свою лень и играл во всю силу. Кагами больше не мешал. Они с Аомине вместе отыгрывали мячи у Кисе, оставляя на нем темные метки синяков и не обращая внимания на фолы. Теперь желтые волчьи светящиеся глаза Кисе-куна совершенно не пугали. Куроко было плевать. Главное, вбить мячом гадкие слова в чужое кольцо. Аомине, Кагами ощущались на грани сознания, все их движения, даже намерения отдавались знанием, полученным свыше пророчеством. Куроко чувствовал их как свои руки или ноги. Можно было даже играть с закрытыми глазами. Только вот поганые слова намертво застряли в памяти и всплывали, как нечто, что не тонет, стоило только опустить веки. Случайно взгляд попал на табло. Информация о том, что разрыв уменьшился до тридцати очков, прошла мимо сознания. Куроко с каждым разом всё быстрее, всё злее отдавал пассы, точно зная, что Кагами возьмет такой мяч, а если не возьмет, то Аомине поможет. Что-то там со скамьи орала на него Рико. Куроко не слышал. О только слышал: «Пойду его соблазню, и он перейдет в мою команду». Разрыв в счете сократился до двадцати очков. Кисе Рёта воспринимался навязчивой желтой вспышкой, которая мешала, отвлекала. Куроко с другого конца поля почувствовал нежели услышал, как ругнулся Аомине и сосредоточился. Куроко единым выдохом послал ему мяч с такой силой, что на секунду заломило позвоночник. Кагами воспринимался красным пятном, кометой с ярким хвостом. Бешеный, сосредоточенный, сильный до невозможности. Разрыв в счете перестал иметь хоть какое-то значение. Осталась только хрустально чистая ярость и яркие вспышки синего, красно-бордового и желтого, а еще ощущение туго натянутых нитей на обеих руках. Свисток судьи отозвался болью в висках. Перед глазами прояснилось. В нескольких шагах от него Кагами орал на Кисе. — Ещё раз такое ляпнешь, я тебя на клочки порву! — он с психу зашвырнул в голову Кисе мяч. — Кивни, если понял! Уебок сраный! Судья засвистел ещё раз. Трибуны шумели. На скамейке радовалась их команда. Момои полезла обниматься с Рико. Куроко перевёл взгляд на табло. Команда Сейрин выиграли с разрывом всего на два очка. Но выиграли. Правда, что ли? Быть не может. Даже если это была иллюзия, морок, это никак не отменяло тот факт, что они выиграли. Когда только успели? Куроко вышел на построение, как во сне, на ватных ногах отправился в раздевалку, в голове шумело. — Вы че психанули-то? — в раздевалке спросил Хьюга. Аомине пожал плечами. Кагами отвернулся. Куроко предпочел не отвечать на этот вопрос. Еще не хватало снова разозлиться. — Что за грязная игра? — ворвалась Рико, указывая на Аомине и Кагами. — Вам лавры Кирисаки Дайичи покою не дают, что ли? Те только переглянулись с одинаковым выражением лиц. Куроко вообще не заметил какой-то жесткой игры. Ему тоже нечего было сказать по этому поводу. Поэтому он предпочёл поскорее смыться из раздевалки. — Куроко, погоди, поговорить надо, — услышал он уже на улице голос Кагами. Пришлось остановиться. — Чего тебе, Кагами-кун? — спросил Куроко, изо всех сил пряча страх. Он уже понял, о чем хотел сказать ему Кагами. — Я тут решил, — Кагами замялся, растеряно почесал затылок, — ну, то, что сказал Мидорима. Я…

***

— Что за дерьмовая игра? — рявкнул Мидорима, едва Аомине только показался из-за угла. — Что тебе не нравится? — опешил Аомине. — Мы же выиграли. Мидорима уставился на него так, будто решал то ли нахрен послать, то ли в глаз засветить. Поджал губы, глубоко вздохнул. — Ты действительно собирался слить игру? — спросил он преувеличено спокойно. — А что тебе не нравится? — Аомине пожал плечами. — Да идём уже, — он махнул рукой на дорожку и зашагал впереди. — Я понять не могу, ты действительно такой тупой или притворяешься? — Мидорима нагнал его парой быстрых шагов. — Что ты злишься? — Аомине развернулся, пошёл спиной вперед, с неподдельным интересом разглядывая его лицо. — Ты же сам велел мне сдать игру. Мидорима остановился, споткнувшись. Снял очки. Растер пальцами глаза. Покачал головой. Зашагал вперед. — Я сказал тебе оставить Кагами в покое, а не проигрывать полуфинал, — он снова надел очки, смотря куда-то в сторону. — А это разве не одно и то же? — удивился Аомине. — Нет! — рявкнул Мидорима не сдержано. — Ты порой тупее Кагами. Не перевирай мои слова. А если не понял, переспроси. — Да хули ты злишься, — Аомине неприязненно дернул плечом. — Ты же видел, что я тебя не так понял. Какого хрена ни черта не сделал? В следующий раз оторви свою жопу от кресла, подойди и объясни. Мидорима едва не встал на месте. Сказать на такую наглость было просто нечего. — Что там Кисе вам наговорил, что вы на него так взъелись? — спросил он, когда они уже подходили к дому, где была снята квартира. — Да хуйню он сказал, — отмахнулся Аомине. — Ещё раз такое скажет, я ему язык на хуй намотаю и скажу, что так и было. — Аомине, ты можешь не материться? Слушать тебя противно, — постарался вразумить его Мидорима, входя в квартиру. — Это ты ещё не слышал, что Кисе спизданул, — пробубнил Аомине себе под нос. Мидорима предпочёл сделать вид, что не слышал матерного слова. Это была самая обычная двухкомнатная квартира. Маленькая, без мебели. Только стены, пол и потолок. Но ремонт был вполне приличным. Только вот обставлять её надо будет самим. Одна из комнат была с балконом. Балкон как раз смотрел на баскетбольную площадку, окруженную густым кустарником. Этот факт окончательно примирил Аомине с мыслью, что придется тащить сюда кровать и стол. И ещё холодильник купить. — Ну что? — Аомине мельком оглядел пестрые обои на стенах, заглянул в ванную, привалился плечом к стене на кухне. — Странно, что цена такая низкая, — негромкий голос Мидоримы отразился от стен необставленного помещения. Аомине почесал затылок. — Хозяин сказал, что на стритбольной площадке под окнами всякая шпана собирается. Жильцы бегут отсюда, — он усмехался во все тридцать два так, что любая акула позавидует. — Я с этим быстро разберусь. — Не сомневаюсь, — Мидорима поправил очки. — Только руки не распускай. Я тебя из полицейского участка доставать не буду и Куроко не позволю. Аомине независимо пожал плечами, прошёлся по квартире, выглянул на балкон, прилип взглядом к пустующей площадке. — Шинтаро, у тебя мяч с собой? — с предвкушением спросил он. — У тебя только что игра была, — Мидорима заглянул к нему. — Маньяк ты баскетбольный. Нет у меня с собой мяча, — признался он со вздохом. — Вот блин, — Аомине с сожалением оторвался от созерцания площадки, ушел в комнату, плотно закрыл балконную дверь. — Как думаешь, сюда трехспальная кровать влезет? — спросил он, оглядывая комнату. — Не влезет, — категорично ответил Мидорима, — вам сюда нужен еще шкаф и стол. — А в ту комнату? — Аомине перешёл в соседнюю комнату. — Шкафом мы и одним обойдемся. Мидорима нахмурился, представляя какой бардак будет в этом шкафу. Вещи трех парней, которые никогда не отличались излишней аккуратностью, будут валяться комьями и вываливаться на голову при попытке открыть дверцы. — Сами решайте, — Мидорима повернулся к выходу. — Я вам здесь не советчик. Можете вообще кровати не ставить, футонами обойдетесь. — Не, так не интересно, — в синих глазах засверкали бесовские искорки. — Слышь, Шинтаро, а может четырехспальную, а? Как думаешь? — он похабно подергал бровями. — Аомине, — Мидорима устало вздохнул, — ты вообще о чем-нибудь другом думаешь? И нет, я к вашему вертепу больше никакого отношения не имею. Аомине насмешливо фыркнул и стал медленно подходить, сверля его взглядом довольного добычей хищника. Мидорима стоял не двигаясь, мысленно представляя себя стеной, о которую разобьются все жалкие потуги Аомине. — А я знаю, что тебе тогда понравилось, — он подошёл вплотную, почти утыкаясь лбом в Шинтаро. — И ты хочешь ещё. Я прекрасно это чувствую, — он потянулся стянуть с Мидоримы очки. — Нихрена ты не чувствуешь, — Мидорима хлопнул его по руке. — Тебе по стихийному знаку не положено. Аомине ничуть не обиделся, так и продолжил сверлить насмешливым взглядом. — Мне насрать на твою эту поебень. Я же не слепой. — Аомине, — Мидорима успокаивающе вздохнул и отвернулся. — Я не буду делать того, на что ты тут сейчас намекаешь. — Посмотрим, — фыркнул Дайки и отошёл. — Только я точно знаю, что хер Тайги в жопе тебе понравился. Мидорима покачал головой и потёр глаза под очками. Глубоко вздохнул, словно собираясь что-то сказать, но передумал. Совсем снял очки, спрятал лицо в ладони. Аомине преодолел разделяющее их расстояние меньше чем за секунду, толкнул к стене, навалился всем телом. — А еще тебе понравился мой рот, — горячо прошептал он, огладил его бок, прижал ладонь к паху. — А вы с Тайгой чем-то похожи, — прошептал он почти в самые губы Мидоримы, — я ещё ничего не сделал, а ты уже завелся. Мидорима дернулся, как от обиды. Аомине не дал ему ничего сказать, прижался к губам в жесткой пародии на поцелуй. На несколько секунд мир замер в тишине. Потом очки выпали из ослабших пальцев, раздался чей-то глухой стон, и Мидорима уже сам целовал Аомине, цепко сжимая его голову, путаясь перебинтованными пальцами в синих волосах. В дверь постучали. Мидорима вздрогнул и перестал отвечать на поцелуй. Аомине ещё некоторое время продолжал целовать прижатого к стене парня. Стук повторился. — Хозяин, наверное, — растрепанный Аомине пошёл открывать. Мидорима с нервной быстротой вытер рукавом рот, дрожащими пальцами пригладил волосы, подобрал с пола очки, надел, моментально превращаясь из взъерошенного зацелованного подростка в приличного и серьёзного парня. Собираясь поздороваться, он вышел в коридор и замер с открытым ртом. Кагами Тайга в облегающих кожаных штанах, в коротком розовом топике, явно женском, бешено сверкая глазами, пялился на Мидориму. Лицо красное до фиолетового оттенка. На лбу что-то разноцветное, напоминающее радужный флаг, растекшееся под каплями пота. — Я решил! — рявкнул Кагами на Мидориму. — Я здесь самый большой пидор! Вот! — он крутанулся на месте показывая в вырезах узких штанов голые ягодицы. — На гей парад будешь ходить вместе со мной, — обиженно добавил он уже тише. Аомине оглушительно заржал, хватаясь за живот. Привалился к стене, несколько раз шарахнул по ней кулаком, не в силах остановить дикий ржач. Ещё раз взглянул на оголенные ягодицы и засмеялся ещё громче. Потом обессиленно сполз спиной по стене всхлипывая и утирая слезы. — Какой ещё гей-парад? — тупо переспросил Мидорима, чувствуя себя так, будто вдруг очутился в каком-то дурацком сне. — Я пидор! — рявкнул Кагами, полыхая щеками и ушами. Он развернулся, прижимая свои голые телеса к стене и независимо скрестил руки на груди. — Я очень рад, — сарказма в голосе Мидоримы хватало. — Эй, а что передумал-то? — слабо спросил обессилевший от смеха Аомине. — Ну… — Кагами замялся, — я это… с вами хочу. — А, недотрах, — резюмировал Аомине поднимаясь. — А если я это поправлю? Не передумаешь? Кагами бросил затравленный взгляд на Мидориму и помотал головой. — Так, — Мидорима отвернулся, поправляя футболку. — Раз уж вы всё решили, я пошёл. Школьная сумка осталась у стены в одной из комнат. Нужно было забирать её и валить отсюда подальше. Стоило только поднять сумку, дверь комнаты захлопнулась. Аомине привалился к ней спиной. Кагами оказался буквально перед носом. — Чего вам? — Мидорима отошёл от Кагами подальше. Тайга нервно покусал губу. — Я не позволю тебе трахаться с Кисе, — выпалил он на одном дыхании. — Чего? — не понял Мидорима. Ощущение сюрреализма и бреда крыло с головой. — Ты там спрашивал, что Кисе сказал нам на игре, — Аомине накрепко подпирал дверь спиной. Так запросто не выйдешь. — Это и сказал. — Ты, — Кагами медленно поднял руку, тыкая пальцам в грудь, — никуда отсюда не пойдёшь. Мидорима отшатнулся, сложил руки на груди. — Я никак понять не могу, кто здесь рехнулся, вы или я? — Мидорима немного нервно поправил очки. — Несете полный бред. Выпусти меня, — он повернулся к Аомине, — мне в школу надо. — Да брось ты, — Аомине отлип от двери, подошёл к Кагами сзади. — Смотри, какая прелесть, — он запустил руки под розовый топик оголяя живот и грудь, притерся пахом. — Блять, Аомине, — Кагами дернулся от неожиданности. — Ты только погляди, — Аомине большими пальцами поглаживал темные кружки сосков Кагами, неотрывно смотря Мидориме в глаза. — Я ещё ничего не сделал, а он уже завёлся, — прошептал он едва слышно. Мидорима непроизвольно скользнул взглядом по оголенному подтянутому животу Кагами, опустил взгляд на обтянутую узкими штанами промежность. Черные кожаные штаны не скрывали ни единой складки, в подробностях показывали размеры постигшего Кагами стояка. Аомине провёл носом по шее Кагами и что-то тихонько ему сказал. Кагами опустился на колени, протянув руки к брюкам Мидоримы. Отступать было некуда. Позади глухая стена. Тело оцепенело, от сильных пальцев Кагами побежали мурашки. Мидорима замер, будто в западне. Каждый мускул, каждый нерв были натянуты. Низ живота защекотало в предвкушении, в ожидании прикосновения. Кагами не стал тянуть. Несколько раз провёл рукой по быстро поднимающемуся члену и взял в рот. Тело будто обожгло кипятком и льдом одновременно. Хорошо. Так хорошо, аж до боли. — Ну вот, а говорил, что не хочешь, — выдохнул Аомине в губы и прижался болезненным поцелуем укусом. Содранные очки улетели куда-то в сторону. Мидорима хотел. Хотел прямо сейчас. Этот горячий рот, в который можно подаваться толчками, эти губы, которые можно терзать так, как только захочется языком, зубами. Пока под закрытыми веками не поплыли разноцветные пятна. — Хочешь ведь, — довольно пошептал Аомине, отстранившись на целый миллиметр. Терпеть не было уже никаких сил. Мидорима грубо притянул его к себе, впился зубами, глубже протискиваясь в обалденную тесноту. Неожиданно его оттолкнули, прекрасный горячий рот исчез. Кагами поднялся на ноги, отстегивая какие-то заклепки на штанах. Разбираться с этим не было никакого желания. Мидорима дернул Тайгу за розовую лямку, впиваясь в обжигающие мягкие, припухшие губы зубами. К оставшемуся без внимания члену, прижался его член. Грубоватые пальцы обхватили оба, сжали, приласкали. — Я тоже хочу, — как-то жалко простонал Аомине, откидывая голову назад. Мидориме стало на секунду обидно, что он не может одновременно получить и его грубоватые губы. Извиняясь, от прижался поцелуем к доверчиво подставленной шее. Глухой стон Кагами запустил по телу целую волну мурашек. Ухватив за ткань, Мидорима подтянул его ближе, наслаждаясь жаром бархатистой, разгоряченной кожи, рельефной выпуклостью торса. Член сам лег в ладонь, будто был создан для этого. Аомине дергался, возился с одеждой, что раздражало неимоверно. Мидорима в наказание вдавил зубы в кожу, опустился вниз, содрал полурасстегнутые джинсы вместе с трусами. Два члена в обеих руках были просто идеальны. Как и два глухих стона, что слились в один, стоило только слегка двинуть ладонями. Этот стон прошёлся по натянутым нервам и осел тяжелым удушающим возбуждением. Захотелось услышать ещё один такой же. — Ты… — простонал Аомине впиваясь темным взглядом в лицо, — ты… — он задыхался от ощущения губ, языка, что ласкали его, принимали. Мидорима ухмыльнулся бы от распирающей гордости, если бы мог. Довести Аомине до такого. Это многого стоило. Настойчивые пальцы в волосах потянули в сторону, заставляя взять в рот другой член. Мидорима подчинился, подумав, что сейчас и другому достанется. Обхватил его губами, провёл по языку, пропустил в горло, насколько хватило длины. — Сука… еб твою мать… пиздец нахуй… — Кагами трясло, мышцы живота быстро сокращались, замершие пальцы намертво заломили волосы. От чего-то стало весело. Мидорима повторил свой успех, а потом ещё и ещё. Кагами ощутимо трясло. Аомине тяжело дышал, раскрыв рот и смотря сверху вниз расширенными наркоманскими глазами. — Охуеть блять! — выругался он и оттолкнул Мидориму назад. Мидорима потерял равновесие, растянулся на полу и тут же почувствовал мягкие требовательные губы на лице. Кто-то из них сдирал с него футболку в которой было невыносимо жарко. Чье-то дыхание на коже, прикосновения, сильные вцепившиеся пальцы. Их было так много, что оставалось только расслабиться, позволить им делать то, что захочется. Мидорима упирался затылком в пол, ощущая губы на шее, груди, члене. Этих касаний было так много, что можно было только дышать и пытаться не сдохнуть от кайфа. Чьи-то пальцы проникли в задницу. Тело отозвалось мелкой дрожью и раскаленной тяжестью внизу живота. Мидорима только шире развёл ноги. По губам снова проехалась головка члена. Мидорима открыл рот принимая, пропуская в горло. Всё тело горело, словно подожжённое. Пальцы внутри посылали острые, почти болезненные искры кайфа. Гладкий член скользил по языку, превращая искры в полноценный огонь. — Всё, бля, больше не могу, — глухо зарычал Аомине, вроде он. Мидорима бы не смог сказать точнее. — Оближи. Уголки наполненного рта немного болезненно растянулись. Второй член стал проталкиваться в рот. — Какого черта здесь твориться? — злой посторонний голос слегка отрезвил, заставил распахнуть глаза и выпустить изо рта второй член. Куроко, сверкая глазами, яростно смотрел на них, сжимая кулаки. — Дверь закрывать надо! — Тецу, — задыхаясь простонал Аомине, — давай сюда. — А ну отошли от него. Живо! — рявкнул Куроко каким-то стальным, замороженным голосом. Почувствовав, что его никто не держит, Мидорима сел. Голова закружилась, он привалился к мощному потному телу, которое буквально дышало жаром. Сильные руки обняли, не дали упасть. — Куроко, я же тебе всё объяснил, — Кагами всё ещё тяжело дышал, плотно прижимая к себе. — Какого черта вы здесь устроили?! — по щекам Куроко ползли пятна гневного румянца. — Вставай! Пойдем! — он протянул Мидориме руку. Мидорима на долю секунды прикрыл глаза. Он что опять собирался это сделать? Надо было валить, пока есть шанс. Он дернулся, освобождаясь из объятий. Уцепился за протянутую руку, встал на ноги. — Тецу, только не говори, что ревнуешь, — в тоне Аомине и насмешка и сарказм и разочарование. — Вести себя научитесь! — рявкнул Куроко, с грохотом захлопывая дверь. Сердито топая, он прошёл через коридор, затащил Мидориму в соседнюю комнату. Закрыл дверь, встал напротив Шинтаро, скрестив руки на груди. — Ты что делаешь? — отчеканил он. — Ты что остановить их не можешь? Мидорима с остервенением тер полыхающее лицо. — Это вообще какой-то кошмар, — честно признался он. — Так же нельзя. Это же невыносимо… Пожар под кожей продолжал полыхать. В паху было больно до предела. Перед глазами то и дело вспыхивали только что увиденные образы возбужденного до предела Аомине, потерявшего остатки разума Кагами. Кожа чувствовала, помнила их сильные касания, как клеймом прижженные на коже. Под закрытыми веками замелькали картинки того, как совсем недавно Аомине и Кагами бешено требовали его тело, ласкали умоляли коснутся себя пальцами, ртом, языком. — Я не ревную, — Куроко сменил тон на более мягкий. — Я не против, чтобы ты занимался с ними сексом. Но я не позволю делать это с тобой так грубо. Мидорима вгляделся в Куроко. Перед глазами был только размытый силуэт с голубой верхушкой. Будь проклято плохое зрение. Где очки, он понятия не имел. Где-то за стеной раздался стон Кагами. Мидорима непроизвольно вздрогнул. — Да уж, звукоизоляция здесь паршивая, — заявил Куроко подходя ближе. Мидорима скрыл полыхающие щеки руками. Снова в паху невыносимо тянуло. Ну какого черта? Ведь начал уже успокаиваться. Полный жадности рык Аомине было почти невыносимо терпеть. Мидорима ухватил Куроко, подтащил к себе, прижался, ожидая пока отпустит вспышка возбуждения. — Я сейчас выебу твою голую сраку! — донеслось из-за стены. — Хочешь? От глухого срывающегося «да» легче не стало. Куроко в объятиях шумно вздохнул и провёл рукой по обнаженному телу. Вдруг стало всё равно, что сейчас и где он сейчас. Он изо всех сил прижимался к холодной стене и бессознательной попытке остыть, слегка унять пожар, полыхающий в крови. Всё, что он смог сделать, это выпустить Куроко из объятий. Буквально через мгновение члена коснулись чужие губы. Глаза закрылись сами собой. Из-за стены неслись звуки поцелуев, шлепки обнаженных тел. Образ Кагами возник перед глазами. Мощный голый торс, покрытый мелкими каплями пота. Обтянутые тесными штанами бедра. Выступающие оголенные ягодицы. При каждом толчке его член шлепает по животу, пачкает мокрым розовую майку, пол. Кагами тянется назад к Аомине, сминает его волосы в кулаке и подается все жарче, все быстрее. С раздавшимся громким стоном, все нервы в теле закоротило. Мидорима кончил так, что зазвенело в голове. Как только воздух наконец стал поступать в легкие, дрожащие ноги подогнулись. Мидорима сполз на пол. — Знаешь, — Куроко сел рядом, привалившись спиной к стене, — я завидую Кагами-куну. Мне ни разу не удавалось завести тебя настолько сильно. Мидориме просто нечего было на это сказать. Нужно было сначала все обдумать. — Пожалуйста, посмотри, они там закончили или нет, — попросил Мидорима. — И принеси мне оттуда мои очки. Пронизывающий испытующий взгляд Куроко чувствовался всей кожей, каждым нервным окончанием. Самому туда идти было выше его сил. Просто выше.

***

— Ну ты и олень! — Аомине запрокинув голову пытался высмотреть оранжевый мяч среди густых ветвей с редкими листьями. — Сила есть, ума не надо, Кагами-кун? — Куроко, не высмотрев ничего на дереве, шутливо толкнул в бок смущенного Кагами. — Вот что бывает, когда занимаешься не тем, чем должен, — прокомментировал Мидорима. — Пиздец, это был единственный мяч, — Аомине без особого энтузиазма попытался потрясти толстый ствол дерева. Они ещё только начали переезд, и пока мяч действительно был только один. Вообще-то они явились сюда не в баскетбол играть, а привезли холодильник и кровать. Пока решали, как и куда ставить, чуть не подрались. И подрались бы, да Мидорима не дал. Выгнал их с Кагами слегка остыть. Но через некоторое время сам вместе с Куроко к ним присоединился. — Да отвалите вы, сейчас достану! — Кагами решительно зашагал к дереву, намереваясь прекратить уродские подколы Аомине, осуждающий взгляд Куроко и скептический Мидоримы. Со ствола давным-давно срезали нижнюю ветку. Место уже обветрилось и затянулось корой, но выпуклая шишка в этом месте осталась. Влезть на нижний ярус веток, труда не составило. Ветки были не очень толстые. Они гнулись под весом тяжелого парня, раскачивались и трещали, предупреждая. — Постарайся не упасть, Кагами-кун, — Куроко с беспокойством смотрел, как Кагами с осторожностью переставляет ноги, выбирая надежную опору и с силой подтягивается на руках. — Убьется – сам виноват, что финал пройдет без тебя, — Мидорима даже отвернулся, чтобы не видеть возможного падения. Ветка, на которой застрял баскетбольный мяч была слишком тонкой, чтобы выдержать вес парня. Кагами пришлось залезть немного повыше, улечься животом на толстую ветку и попытаться кое-как достать мяч оттуда. Торчащие во все стороны тоненькие ветки всячески старались помешать, то и дело тыкаясь в лицо, царапая руки, осыпая голову листиками, жучками и отвалившимися цветками. Кагами, лежа животом на не слишком толстой раскачивающейся ветке, цеплялся ногами, руками и изо всех сил старался не упасть. Наконец, ему удалось коснуться мяча кончиками пальцев. Но вытащить его из переплетения ветвей никак не удавалось. Замучавшись, Кагами перебрался по ветке ещё немного подальше. Она согнулась под его весом, приближая его к цели. Когда он достал мяч, ветка предупреждающе треснула. В панике Кагами сбросил мяч вниз и стал осторожно слазить. Но это оказалось сложнее, чем залезь. Он никак не мог выбрать на нужном уровне достаточно прочную ветку, чтобы та выдержала его вес, да и ногу поставить было некуда. — Да, Тарзан из тебя так себе, — прокомментировал Аомине, наблюдая за попытками Кагами спуститься. Его футболка задралась, оголяя подтянутый плоский живот. Мышцы на груди и плечах вздулись, лицо покраснело от усилий. Он успешно добрался до основного ствола и пытался спуститься по веткам вниз. Зависнув на руках, никак не мог выбрать, куда поставить ногу. — Аомине, заткнись, — рявкнул он, находя опору. Под его весом короткий толстый сук обломился, и Кагами едва не полетел вниз, успев ухватиться за ненадежную ветку, но всё равно прошёлся спиной по стволу. — Твою мать! — выругался он, судорожно ища опору. Попытка продолжить спуск не увенчалась успехом. Футболка между лопаток зацепилась за обломки сучка и не пускала. Не очень крепко стоящий на ногах Кагами зашвырялся единственной свободной рукой, стараясь отцепиться. Ничего не получалось. — Чего ты там возишься? — Аомине успел подобрать злополучный мяч, и ему не терпелось продолжить. — Зацепился, бля, — Кагами дернулся, надеясь просто разорвать зацепившиеся нитки на футболке. Ветка под ним угрожающе хрустнула. — Всё у вас не как у людей, — проворчал Мидорима. — Аомине-кун, тебе придётся ему помочь, — Куроко кивнул на застрявшего на дереве Кагами. — Ща, бля, — недовольный Аомине стал подниматься по стволу на помощь. — Не хватайся здесь! — панически рявкнул Тайга, когда Аомине уцепился за ветку у него под ногой. Она сильно изогнулась под весом двух парней, грозясь вот-вот сломаться.  — Отсюда такой прекрасный вид, — Аомине долез до нужного яруса и беспрепятственно оглаживал свободной рукой оголившийся живот Кагами. — Слезайте оттуда, — рявкнул Мидорима. — А то вдвоём свалитесь. — Ладно, ладно, — Аомине глянул вниз. — Сейчас слезем. Чё сразу орать-то? Он всё же отцепил футболку Кагами и стал спускаться вниз. Кагами пристально следил и запоминал за тем, какие ветки выдерживают вес Аомине. Куроко с беспокойством следил за ними обоими. — Надо же, мне говорили, а я до последнего не верил, — услышав этот голос, все четверо вздрогнули и обернулись. — Теперь убедился. Всего в паре метров от них, скрестив руки на груди, стоял Акаши Сейджуро. — Блин, так пугать, — Аомине в театральном испуге приложил руки на груди. — Здравствуй, Акаши-кун, — вежливо поздоровался Куроко. — Что ты здесь делаешь? — Мидорима поправил очки и скопировал его позу. — Тот же вопрос я хотел задать тебе, — Акаши пристально смотрел на Мидориму. — Ладно эти вон, — он окинул взглядом Аомине, Куроко и слезающего с дерева Кагами, — додумались. Тебе зачем это нужно? — А тебе не всё равно? — поинтересовался Мидорима с сарказмом. — Разве тебе есть дело до того, как и чем я занимаюсь? — Знаешь, я был о тебе лучшего мнения, — Акаши усмехнулся, дернул бровью и стал медленно подходить. Перед ним, загораживая собой Мидориму, возник Кагами. — Отошёл от него! — рявкнул он. — Мне поебать зачем ты явился. Аккуратнее, нахуй, со словами. Акаши остановился, поморщился на матерные слова, всё так же насмешливо уставился в глаза Мидоримы. Несколько секунд пристально смотрел, а потом развернулся и медленно пошёл к выходу с площадки. — Э, Акаши, — окликнул его Аомине, — зачем приходил-то? Ни разу не оглянувшись, Акаши неспешно удалился с площадки. Мидорима проследил взглядом, пока бывший капитан не скрылся за поворотом, содрал очки, растирая глаза. «Что я здесь делаю?» — на все лады билась в голове застрявшая мысль.