***
Мидорима ворвался на трибуны через три минуты после начала второй четверти. У Сейрин игра явно не шла. Акаши сидел на скамейке, предоставляя своей команде шанс размазать прошлогодних победителей тонким слоем по площадке. С чем команда Ракузан прекрасно справлялась. А Куроко, Кагами и Аомине не делали ровным счётом ничего. Только сидели на скамейке и выходить на площадку совершенно не рвались. Остальные же надрывались, всё ещё уверенные в том, что случится чудо и их команда выиграет. Правда надрывались они совершенно зря. Игроки команды Ракузан, выдрессированные до последнего шевеления, четко и технично отправляли мячи в корзину. Словно автомат для бросков. Никаких лишних разговоров и эмоций. Да они даже противника не замечали, будто его и не было. Отрыв по очкам был бешеный. Надо было срочно как-то заставить эту троицу выйти на площадку. Заставить их делать хоть что-то. Пусть хотя бы присутствием поднимут командный дух. Только вот как это сделать с трибун? Нужен кто-то, кто сможет добежать до площадки и передать слова и талисманы. Только вот вход возможен только участникам данных соревнований. Все, кто мог что-то сделать находились там, под трибунами. Мидорима метался вдоль бортика, как змея, запертая за стеклом. И ничего не мог сделать. Совсем. Эта троица хоть бы посмотрела в его сторону, что ли. — О, да ты пришёл, Шин-чан, — назойливый Такао дёрнул его за рукав. Мидорима остановился, вгляделся. Такая заноза в жопе, как Такао, может помочь. — Пришёл, — рявкнул Мидорима. — Мне нужно кое-что сказать Момои Сацуки, — он кивнул вниз на скамью Сейрин, — можешь её сюда привести? — Подожди, игра скоро закончится, — Такао лыбился так, будто то, что Мидорима явился на игру, было его заслугой. — Тогда поздно будет! — рявкнул Мидорима. — Попробуй привести её сюда или в раздевалку, или просто ей что-то передать. — Не могу, — Такао покачал головой. — Сам же знаешь, что пока игра не закончена, только члены команды могут подойти к скамье. Подожди немного, тут недолго осталось. Скучная игра. Смотреть не интересно. — Свали отсюда! — вызверился Мидорима на Такао, чтобы на нервы не капал. Такао отошёл, но проблему это не решило. Можно было дождаться перерыва и подойти к ним в раздевалке. Только времени терять было нельзя. Его и так слишком много было упущено. Тут каждая минута на счету, каждая секунда. Надо хоть обратить на себя внимание. Срочно. Приняв решение, Мидорима тяжело опёрся на ограждение, набрал в грудь побольше воздуха. — Вперёд, Сейрин! Его одинокий вопль потонул в шуме. Его услышали только близ сидящие зрители и уставились на него с удивлением. Взгляды команды Шутоку прожигали спину. Спустя охрененно длинную секунду их сектор трибун затих. Сейчас, или никогда. — Вперёд, Сейрин! — заорал Мидорима так, что заболело горло. Три цветных макушки на скамье вскинулись одновременно. Аомине, Кагами, Куроко принялись рыскать взглядами по трибунам. Мидорима с гулко колотящимся сердцем стоял, сложив руки на груди, и ждал, пока его обнаружат. Первым на себе он почувствовал взгляд Кагами, тот, не отворачиваясь, пихнул локтём Куроко, а тот Аомине. Все трое наконец уставились в его сторону. Спину ломило от попытки казаться выше. Мидорима поправил очки и погрозил им кулаком, мысленно передавая: «Делайте уже что-нибудь, бездельники». Но мысленная связь была сейчас недоступна, до троих балбесов сообщение не дошло. Они так и пялились, разве что рты не пооткрывали. Понимая провальность попытки, Мидорима резко дёрнул головой в сторону, обрывая связь, и тяжело опёрся ладонями на бортик. Куроко опустил голову первым, что-то сказал тренеру, Кагами с Аомине разом глянули на него, покивали тренеру головой. Замена. Наконец, все трое бездельников выходили на площадку. Мидорима облегчённо вздохнул. Да уж, раздавать пинки было бы проще, стой он там внизу рядом с командой. Радость оказалась преждевременной. Наконец-то эти трое начали играть, но Мидорима знал, видел, что они не смогут не то что выиграть, даже догнать по очкам не смогут. Без талисманов. Ракузан им просто не дадут. Удача сегодня благоволит им, а не Сейрин. Но с этим уже до перерыва ничего нельзя сделать. И точно. Ракузан не подпускают Аомине к кольцу, мешают Кагами, замечают Куроко. Мидорима со своего места прекрасно видел, как все трое начинают терять терпение, начинают злится. Промахи и блоки следуют один за другим. Даже мяч, наконец попавший в руки Аомине при броске, предательски застрял между щитом и дужкой кольца. Без талисманов Сейрин однозначно нечего делать на площадке. Последние минуты второй четверти Мидорима не стал досматривать, рванул в раздевалку участников соревнований. — Ты всё-таки пришёл, — Куроко смотрел на него глазами Нигоу и разве что не куксился. Мидорима на секунду смутился. — Пришёл! — рявкнул он, скрывая дискомфорт, и вручил ему талисман. — Ну и? — Аомине со скептической физиономией опирался на стенку. — Заткнись! — велел Мидорима, впихивая ему в руку банку энергетика. — Не вздумай выдуть, — предупредил он. — Зачем ты пришёл? — подозрительно спокойный Кагами стоял в стороне, просунув руки в карманы толстовки. Мидорима только вздохнул. Вот на этот вопрос отвечать точно не хотелось. Дверь распахнулась. Момои выскочила с воплем и кинулась обнимать. Мидорима не успел увернуться. — Ты ведь поддержать нас пришёл? — спросила она с такой надеждой, будто Мидорима притащил им победу и сейчас её тут раздает. — Замолчи, Сацуки, — Аомине был непривычно, совершенно серьёзен. — Слезь с него. — Ну блин, — протянула Момои, нехотя расцепляя объятия. — Что ты какой злой? — Отъедь отсюда, — в голосе Аомине проскальзывали стальные нотки. — Мы разговариваем. Ну так что? — это уже было Мидориме. На этот раз дверь открылась так, что шарахнула об стену. — Долго тут шушкаться будете?! — Хьюга был зол, как сам дьявол. — Бегом, мать вашу, четверть начинается! Аомине отлепился от стены, выпрямился, не переставая сверлить взглядом Мидориму. Пройдя несколько шагов, отвёл взгляд, схватил за плечо Куроко и буквально потащил за собой на площадку. Кагами обречённо покачал головой и пошёл вслед за ними. Мидорима дёрнулся, будто очнувшись, вручил ему талисман. А потом дверь захлопнулась прямо перед носом. Задрав на лоб очки, Мидорима с силой тёр глаза. Он должен был идти сейчас с ними. Должен, и всё тут. При таком настрое талисманы вряд ли помогут. Надо было поговорить нормально. Нужно догнать, выйти с ними в зал. Но, чтобы туда пройти, нужно быть членом команды Сейрин. Но Мидорима им не был. От безысходности, безнадёжности и бессилия отвратить судьбу Мидорима шарахнул кулаком в стену. Боль отрезвила. Да какого черта?! Мгновенно расстегнув сумку, он достал бардовую футболку с нашивкой. Секунда ушла на переодевание. Ещё полмгновения, чтобы рвануть дверь на себя, выходя в зал. Они замерли у скамейки все трое, так и не сделав шаг в игровую зону. Уставились, как на чудо света. — Я помогу вам, — Мидорима под прицелом ошарашенных взглядов команды Сейрин, команды противников и трибун сел на скамейку. — Ты какого здесь делаешь? — заорала их ненормальная тренер Айда Рико. — Я перевожусь к вам, — Мидорима едва ли обратил на неё внимание. Сейчас было важно не это. — Ты передумал? — в голосе Куроко была надежда. Да такая, что никого не оставляет равнодушным. — Останешься с нами? — Я подумаю, — буркнул Мидорима. — Если выиграете сегодня. Аомине цокнул и закатил глаза. Кагами взглянул на табло и агрессивно потопал на игровую позицию. Куроко кивнул. С этим уже можно играть. Мидорима уже видел такое. Три знака, объединившись, буквально сворачивали горы, то есть команду Ракузан в бараний рог. Разница в счёте начала сокращаться. Мидорима, не отрываясь, смотрел на них троих, отвлёкся только на секунду, когда Сацуки ойкнула и куда-то ускакала. Идиллия рухнула буквально через несколько минут, когда на площадку вышел Акаши. Тот прошёлся по площадке, остановился напротив Мидоримы, разочарованно покачал головой. Аомине швырнул в бывшего капитана мяч, отвлекая. Мидорима совершенно отчётливо вдруг почувствовал себя лишним. Это не его место. Его не должно тут быть. Навязчивая мысль: «Что я тут делаю?» — назойливой мухой поселилась в голове. Прогнать её не удавалось никак и ничем. Возможно, потому, что у Мидоримы не было ответа на этот вопрос. Игра пошла плохо. Акаши просчитывал их всех троих разом, опускал на колени, проходил мимо, будто на прогулке в парке. Никакие талисманы уже не помогали. Рико бестолково меняла игроков, надеясь выгадать хоть немного удачи, но дело было явно тухлым. Акаши просчитал все варианты, как обычно. В его расчетах не было ошибки и быть не могло. Значит, её нужно было найти. От невозможности данной задачи заныли виски. Мидорима стащил с себя очки и яростно начал тереть глаза, пытаясь быстро что-то придумать. Никакие прошлогодние трюки не годились. Срочно нужны были новые. А кто их находил, отрабатывал? Никто. Все были заняты личными разборками. Может, тогда прав был Акаши? «Не прав», — оборвал себя Мидорима. Надел очки, до боли в глазах вглядываясь в игру. Должно же быть хоть что-то. Это надо было придумать прямо сейчас, сию секунду. Если бы он сам был на площадке, было бы гораздо проще. Можно было бы попытаться провернуть старые трюки, но с другими членами команды. С другими возможностями. Это бы сработало, возможно. Мидорима чётко осознавал, что такой возможности у него нет. Если судьи и не заметят на скамейке постороннего, одетого в форму играющей команды, то на площадку его никто не пустит совершенно точно. Нужно было разбираться с тем, что есть. Аомине на площадке начинал играть в единоличника, количество фолов резко выросло. Кагами тоже начинал закипать. Стоит Аомине хоть раз оттолкнуть его с дороги, будет скандал. — Кагами надо вернуть на скамью, — сказал он девчонке тренеру. — Ему надо остыть. — Ещё чего! — возмутилась Айда. — Он только разошёлся. Мидорима сжал губы и покачал головой. Так они точно проиграют. Выждав, пока Кагами пройдёт максимально близко к скамье, Мидорима слегка приподнялся. — Остынь, — тихо сказал он. Не было никакой уверенности в том, что его услышали. Однако Кагами коротко взглянул в его сторону. Напряженные плечи опустились, мышцы лица расслабились. Пользуясь моментом успеха, удалось выцепить Куроко. — Мяч Аомине больше не давай, — приходилось краем глаза следить за Акаши, который раздавал краткие распоряжения своей команде. Темп игры замедлился. Сейрин стала действовать осторожнее. Очков это им не добавляло, но и разрыв не увеличивало. — Ты какого хера ему наговорил?! — пользуясь заминкой в игре, Аомине подошёл к скамейке. — Цыц, — Мидорима не отрывал взгляда от команды Ракузан, — за тебя опять Куроко всю игру тянет. Аомине развернулся, выискивая взглядом Куроко, вгляделся. Решительно направился к нему, сказал пару слов, взъерошил голубые волосы. Мидорима со своего места скорее почувствовал, нежели увидел лёгкую улыбку Куроко. К ним подошёл Кагами, хлопнул Аомине по плечу. Стало лучше. Аомине больше не рвался к кольцу, больше страховал. Кагами не злился. Он с азартом забирал пасы и подборы, уводил мяч на сторону противника. Команда Сейрин продолжала проигрывать. Только теперь Кагами при промахе и потере мяча шёл к ним, касался то плеча, то руки своих партнёров. Куроко перестал быть таким вымотанным. Аомине будто специально оказывался поблизости, чтобы перехватить взгляд Тецуи или внимание от Кагами. Мидорима видел, чувствовал, что так было правильно. Но это не помогало выиграть. До конца четверти оставалось всего несколько десятков секунд. Стараясь завладеть мячом, Кагами ошибся совсем немного, всего на пол шага не рассчитал, как налетел на Котаро. Мидорима подавил желание отвернуться. Фол. Однако свистка судьи не последовало. Мидорима уставился на судью. Тот с непроницаемым лицом следил за игрой. Он что, не видел нарушения, что ли? Судя по каменному лицу, не то что не видел — внимания не обратил. Мидорима быстренько снял очки, протёр линзы. В этот момент Аомине шутливо коснулся кулаком плеча Кагами. Тот ответил заинтересованным смешком. Куроко наблюдал за ними тёплым и ласковым взглядом. А этот судья в полосатой рубашке вместо того, чтобы следить за игроком, который владеет мячом, пялился на переглядывающуюся троицу и улыбался. Озарение буквально стукнуло в голову. Шарахнуло. Мидорима едва не вскочил на ноги. Расчёты Акаши были идеальны — с этим не поспоришь. Вот только он никогда не учитывал человеческий фактор. На этом можно было здорово сыграть. Только не в этой четверти. Оставалось всего две секунды. — Не раскисайте, — велел им Мидорима, когда команды отправились на последний перерыв. — Я знаю, что надо делать. — А толку? — Кагами кивнул на табло. — Ты придумал, как нам выиграть? — Куроко вытирал полотенцем мокрые волосы. Аомине отобрал у него ворсистую тряпку, самостоятельно вытирая ему волосы. Кагами протянул Аомине бутылку с водой. Мидорима обернулся к судьям. Судья за столом резко опустил голову, скрывая заинтересованный взгляд. — Придумал, — подтвердил Мидорима, наблюдая, как Куроко блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь заботой. — Я понял, где Акаши мог просчитаться. Все трое, замерев, уставились на него. Мидорима нервно потеребил пластырь на пальцах. — Слушайте, есть план, — он боковым зрением увидел, как Акаши направляется к судейскому столу. — Кагами должен увести Акаши как можно ближе к центру, Аомине, никто не сравниться с тобой скорости, поэтому под кольцом на тебя выдут трое, ты единственный сможешь их обмануть. — Не выйдет, Мидорима-кун, — Куроко, не моргая, смотрел прямо в глаза. — Кагами-кун пока не сможет соперничать с Акаши-куном. Увести его не удастся. — Но должен, — Мидорима перевёл взгляд на Кагами, — пускай хоть на руках утащит, ваш судья всё равно этого не заметит. — Акаши, херов гений, и второй раз этот трюк не пройдёт, — Аомине с удивлённой физиономией покачал головой. — Кагами, найдешь несколько приёмов? — прямо спросил Мидорима. — Найду, — в голосе Кагами явно не хватало уверенности. Он сел на скамейку, вальяжно вытянул ноги. Мидорима видел, как его задумчивый взгляд бестолково блуждал по площадке. Мидорима сам себе кивнул. Найдёт, обязательно найдёт. Куроко хотел что-то сказать, Мидорима чуть покачал головой, показывая, что не стоит. — А если не выйдет? — упрямо спросил Аомине. — Тогда Куроко сам уведёт мяч и остановит Ракузан. Только для этого тебе на некоторое время придётся убрать свою технику отвлечения. Сможешь? — Мидорима скрестил руки на груди, дожидаясь ответа. Несколько секунд Куроко раздумывал. — Смогу, — ответил он уверенно, — но это пройдёт только один раз. Кому отдать мяч дальше, издали я всё равно не заброшу? — Любому, кто бросает трёхочковые, — Мидорима кивнул на капитана, который внимательно прислушивался к их разговору. Все четверо, не сговариваясь, повернулись к капитану. Хьюга молча кивнул. — Расчёт на то, что Акаши знает, что Куроко не бросает издали? — Аомине, кажется, тоже задумался. — Зато ты бросаешь, — он уставился Мидориме в лицо. — Чёрт, ты нам нужен. — Сам знаешь, что это невозможно, — ответил Мидорима, поглядывая на судейский стол, где назревал скандал. Не нужно было быть провидцем, чтобы предсказать, что речь шла о постороннем человеке в одной из команд. Момои невежливо показывала на Мидориму пальцем, тряся какими-то бумажками. Тренер Рико на каждое её слово кивала с важным видом. Акаши молча следил за ними горящими глазами. По довольной физиономии Момои, стало понятно, что спор решился в её пользу. Акаши перевёл взгляд на Мидориму и пошёл к их скамье. Кагами поднялся на ноги и зашагал к нему на встречу. Остановился, преградил путь. — Не подходи сюда, — процедил он с тихой угрозой. Акаши на него даже не взглянул. Но остановился, смотря на Мидориму. Тот чувствовал, как алый пронизывающий взгляд скользил по бардовой футболке, великоватой в груди, цеплялся за сейриновскую нашивку. Кагами стоял не шевелясь и не пропуская дальше. Мидорима поджал губы — Тайга мог сделать глупость в любой момент. Когда Акаши, тщательно просканировав взглядом, отошёл, Кагами круто развернулся и направился к скамейке. — Ты правда веришь, что мы выиграем? — тихо спросил Куроко. Мидорима пожал плечами. — Должно сработать, — он постарался придать тону побольше уверенности. Аомине взглянул на табло. — Нам придётся через голову прыгнуть, чтобы хотя бы догнать по очкам, — он порывисто встал, отбрасывая полотенце. Кагами уставился на него так, будто Аомине ляпнул что-то невообразимое. Кивнул. Сильно сжав губы, решительно пошёл на площадку. Свисток о начале четверти. Мидорима на скамейке сжал в ладони свой талисман так, что стало больно. — Мидорима, — Момои плюхнулась на скамейку рядом с ним. — Почему ты мне не сказал сразу? Я еле успела написать за тебя заявление о смене школы и о твоём переводе в Сейрин. Мидорима уставился на неё, забыв моргать. — С чего ты взяла, что я собираюсь к вам переводиться? — это единственная цензурная фраза, которая всплыла на языке. — Ну, — Момои наклонила свою розоволосую голову и хитро прищурилась, — ты ведь здесь. И ещё, — она дотянулась и коснулась эмблемы Сейрин на груди Мидоримы, — я знаю, что это футболка Кагами. — Ты, — процедил Мидорима, — ну ты и… — нужные слова никак не подбирались. — Я молодец. Я знаю, — Момои беззаботно болтала ногами, смотря на площадку. — Для третьекурсников этот год последний. Рико, Хьюга, Идзуки уйдут. Кому как не тебе вести их, — она кивнула на площадку. — Почему я? — прямо спросил Мидорима. — Больше некому, — хихикнула Момои. — Смотри, — она кивнула на площадку. Как раз в этот момент Кагами завладел мячом и целенаправленно повёл его в сторону кольца соперников. Позади него шёл Акаши, не спеша, полностью уверенный, что заберёт мяч в любую секунду. Дальше тянуть было попросту опасно. Словно почуяв, Кагами, дойдя до середины, высоко подпрыгнул, будто собираясь забросить трёхочковый с середины площадки. Мидорима сильно закусил губу. Неужели он?.. Через мгновение, мяч был у Куроко. Тот моментально отправил его Аомине. Как и предполагал Мидорима, кольцо сторожили трое. Получив мяч, Аомине хищно оскалился, подобрался. За мячом следить стало просто невозможно. Как опытный жонглёр, Аомине крутил обманки, проводил мяч между коленей, позёрски подбрасывал за спиной. Секундомер неумолимо отсчитывал время. Ещё немного, и будет задержка мяча. Это значит, что мяч они потеряют. Мидорима вцепился в скамью, чтобы не вскочить с места. Свисток. На табло моргнули цифры. Соперники сквозь череду выходок и обманок Аомине прозевали реальный бросок. Мидорима плотно закрыл глаза. Обманули. Расчёт был верен. Открыв глаза, Мидорима натолкнулся на пылающий адом взгляд Акаши. Команда Ракузан старалась больше не дать себя обмануть. Теперь мяч к середине увёл Куроко. Оглянувшись на Кагами, он еле заметно кивнул. Мяч ушёл к Хьюге. Его трёхочковый был идеален. Следующим мяч увёл Аомине. За счет трёхочковых разрыв начал сокращаться. Когда разница стала однозначной цифрой, Ракузан взяли перерыв. — Возвращаемся к плану, — Мидорима встретил их на скамейке. — Мы и так не плохо идем, — фыркнул Хьюга. — Акаши вам больше не позволит кидать трёхочковые, — Мидорима, не отрываясь, смотрел, как Акаши раздает указания своим игрокам. — Без них нам пиздец, — пробормотал Кагами себе под нос, явно что-то обдумывая. — Мяч должен дойти до адресата, — Мидорима вложил в голос побольше убедительности. — Куроко, без тебя ничего не получится. — Мидорима-кун, — Куроко подошёл вплотную, прислонился головой к плечу, — это без тебя у нас ничего не получится. Руки сами потянулись обнять, погладить по спине. Мидорима не успел их удержать от этой глупости. Акаши наконец-то разобрался со своей командой. Пора было идти на площадку. Возвращаясь к первоначальному плану, Кагами уводил мяч к центру. Аомине уже ждал под кольцом противников. Четверо игроков противника были готовы к его обманкам. Внезапно на серединной линии на пути Кагами вырос Акаши. Обмануть его не удалось. Вместо того, чтобы остановиться, Кагами только сильнее разогнался. Чтобы избежать столкновения, высоко подпрыгнул, перемахивая через голову соперника, и с диким ревом зашвырнул мяч в щит. Поражённые такой наглостью игроки замерли. Трибуны затихли. Мяч отрикошетил от щита, Аомине его перехватил и отправил в кольцо на чистых рефлексах. — Ты! — глаза Акаши сузились, сверкнула оранжевая радужка. Мидорима мог бы поклясться, что слышал, как захлопнулись двери ада. С той стороны. На засов. Гвалт поднялся просто ужасный. Зрители на трибуне буквально сходили с ума. Судьи совещались в стороне. Аомине ржал, свалившись на колени, и стучал кулаком об пол. Кое-как поднявшись, он подошёл к опешившему от своего поступка Кагами. — Я, бля, тебя, сука, обожаю, — он тряс его за плечо. — Знай, если тебя сейчас убьют, я буду любить тебя даже на том свете, — и снова заржал от собственной шутки. Кагами нервно улыбнулся. Уголок его губ подрагивал. Мидорима выдохнул, качая головой. Это же надо до такого додуматься. Он снял очки, растирая глаза. — Значит «прыгнуть через голову», чтобы выйграть, — Куроко подошёл к ним, тепло глядя ясными голубыми глазами. — Ты слишком буквально понял Аомине-куна. Аомине не мог больше ржать, только слабо постанывал, уткнувшись носом Кагами в плечо. Игру нужно было продолжать. Акаши будто самоустранился от игры на некоторое время. Вот он, тот человеческий фактор, на который рассчитывал Мидорима. Акаши никогда не брал в расчёт, что он сам не сможет справиться со своими эмоциями. Мяч вёл Куроко. Медленно, на виду у всех. Команда Ракузан его быстро догоняла. Вокруг Куроко не было никого, кому можно было бы отдать мяч. Аомине и Кагами остались под кольцом. Хьюга находился на их стороне поля. Капитан, хоть и хорошо бросает трёхочковые, но больше чем через половину площадки всё равно не попадёт. Невероятное желание вскочить, оттолкнуть Хьюгу и самому занять его место буквально подняло со скамейки. Мидорима еле удержал себя на половине шага. Нельзя. Дважды нельзя. Заставил себя сесть. Опустил голову. Он нужен там, на площадке, а не здесь на скамье. Он бы забросил этот мяч без проблем. Принёс бы очки тем, кому они так нужны. Тем, кто ему так дорог. Дойдя до середины, Куроко остановился, развернулся к противникам. Устало улыбнулся и поднял раскрытую ладонь, безмолвно прося секунду подождать. Уставший, вымотанный за эту нервную игру до предела. Маленький и беззащитный перед столь сильными противниками. Команда Ракузан на автомате остановилась. Они прекрасно знали, что Куроко не бросает трёхочковые. Почти невидимый мяч ударился о дужку кольца. Кагами с легкостью, с прыжка отправил его куда нужно. Команда Ракузан уставились на Куроко, не понимая, как ему удалось провести их, как детей. Счет на табло сменился. Сравнялся. Мидорима сложил ладони, упёрся в них лицом. Было стыдно. Стыдно, что он не там. Если бы это был трёхочковый, то Сейрин бы оказались впереди. Но он сидел здесь и не мог ничего сделать. Кагами подхватил Куроко на руки, крутанул. Аомине улыбался так, что с легкостью составил бы конкуренцию известной модели Кисе Рете. Когда первая волна счастья схлынула, все трое повернулись к Мидориме, смотря на него с восхищением, благодарностью, теплом. Их яркая и горячая волна эмоций едва не опрокинула со скамьи. Мидорима смутился и сдержано кивнул, принимая. Команда Сейрин обрела крылья. Кагами, казалось, вообще не касался земли, буквально паря в своих фирменных зависающих прыжках. Мидорима потерял из виду Куроко окончательно. Аомине сросся с мячом, будто со своей рукой. Только забить не могли. Акаши вернулся к игре. Ожидаемо. Его заминка на несколько секунд — всё, что они могли выгадать. Кагами, Аомине и Куроко даже не думали расстраиваться или как-то снижать темп. Словно огромная птица в облаках, они наслаждались своим полётом, своим единением, ничуть не расстроенные, что не могут долететь до солнца. Им было хорошо в этот момент, хорошо, как никогда. И это было видно со стороны. Мидориме вдруг очень захотелось разделить с ними это ощущение. Счёт замер на одинаковых цифрах. Акаши не мог позволить им забить хоть раз. И не давал. Но и сам не мог забросить в кольцо Сейрин. Воевать с объединенными тремя стихиями не так-то просто. Время игры подходило к концу. Всего десяток секунд, и в финале будут два победителя. Мидориму вполне устраивал такой расклад. Но не устраивал Рико. Она взяла перерыв. — Вам нужен всего один мяч! — сообщила она бодрым голосом. — Соберитесь. Всего один. Аомине повернулся, посмотрел куда-то сквозь неё, покачал головой. — Акаши хорош. Я против него ничего не могу, — признался он. Все члены команды с удивлением на него уставились. — Если мы сейчас будем атаковать и потеряем мяч, нам конец, — Кагами, весь мокрый, растирал колени. — Пока мы совещаемся, Акаши придумает план, — предупредил Куроко. — Надо идти. — Поздно, — Мидорима прямо взглянул ему в глаза. — Он уже придумал. У вас осталось всего три секунды. — Тогда заканчиваем вничью, — Кагами решительно поднялся. — Тяни время до последнего, — бросил он Аомине. Команды наконец выходили на поле. Последние секунды игры. Мяч сбрасывает Аомине. Положив мяч у границы площадки, он чуть-чуть подтолкнул его рукой. Мяч медленно-медленно покатился впереди. На табло побежало время. Аомине ещё немного подтолкнул мяч. Две секунды до конца. Мяч всё так же медленно катиться по паркету, Аомине неспешно пошёл за ним. Все на этом чемпионате понимают, что он делает. Просто тянет время. Акаши резковато выдохнул, взглянул ему в глаза и чуть заметно кивнул, отдавая им право на ничью. Одна секунда. Аомине наклоняется, подхватывает мяч, несколько длинных шагов — мяч летит в корзину. Свисток об окончании. Шорох сетки, стук мяча о паркет. Секундная тишина. Свисток. Мяч засчитан. Мидорима с силой прижал пальцы к щекам, не веря. Обманул. Выиграли. Не может быть! На площадке, вытянув вверх руки, Аомине орал от счастья. Кагами подлетел к нему, напрыгнул и поцеловал в губы. Прямо так, у всех на виду. — Мы выиграли, Мидорима-кун, — Куроко внезапно оказался рядом. Мидорима вскочил, прижал его к себе. Так крепко, что самому стало больно. Зарывшись носом в голубые волосы и вдыхая его запах, Мидорима чувствовал, как напряжение отпускает постепенно, толчками. — В следующий раз я буду стоять рядом с вами, — неожиданно для себя пообещал Мидорима, не в силах заставить себя расцепить руки. Взорвались хлопушки. На паркет посыпался дождь из конфетти и мишуры. Под потолком вспыхнули фонтаны-фейерверки, ярко освещая целующихся ровно посередине паркета Кагами и Аомине. Куроко удалось развернуться в руках Мидоримы. Теперь он упирался затылком в мягкую бардовую футболку и наблюдал за беснующимися трибунами из объятий. Его полное, безоговорочное счастье Мидорима чувствовал всей кожей, будто Куроко сумел совместить их чувства, их души. От этого чуть дрожали колени, а руки всё плотнее прижимали. — Мидорима-кун, — Куроко смотрел вверх, прямо на Мидориму, слегка приоткрыв влажные губы. Мидорима потянулся к ним, едва-едва касаясь, безмолвно передавая то, что он чувствовал сам. — Вы сбили меня с толку! Мидорима поднял голову. Всего в паре шагах от них стоял Акаши, скрестив руки на груди. — На то и был расчёт, — усмехнулся Мидорима, глядя в прищуренные алые глаза. — Ты же хотел новые трюки. Взгляд Акаши изменился. Он слегка улыбнулся. — В следующем году я обещаю тебе незабываемый интимный опыт здесь на площадке, — алая бровь поднялась. — Акаши-кун, умеет ругаться матом? — Куроко было не так просто напугать. — Буду ждать, — ответил Мидорима, плотнее прижимая Куроко к себе. Акаши хмыкнул, крутанулся на месте и пошёл к своей поникшей, разочарованной команде. Кагами с Аомине на площадке больше не целовались. Они, крепко сжимая друг друга в объятиях, махали трибунам под оглушающую музыку. В волосах у обоих ярко сверкал блестящий мусор конфетти. Счастье, неприкрытое и полное, лилось из их горящих глаз, оно было в движениях, жестах, так и не сумевших расцепиться объятиях.***
Мидорима уходил из спорткомплекса вместе с победившей командой. Те не скоро собрались. Им пришлось давать интервью, фотографироваться, принимать поздравления. Чтобы не мешать, Мидорима отошёл подальше, наблюдая за их взбудораженной радостью издалека. Когда на улице окончательно стемнело, им было можно уйти. Уставшие, но счастливые они всей толпой шли к выходу. — Подожди, — Кагами подошёл к Мидориме, — поговорить надо. Наедине, — добавил он обернувшейся команде. — Идите. Он, не глядя, рванул ручку первой попавшейся раздевалки. Там было пусто, но свет ещё горел. Мидорима догадывался, о чём Кагами хочет говорить. Но сейчас обсуждать это не хотелось. Нужно было удостовериться в правильности выбранного решения. Подумать хоть сутки. От этого решения зависела вся его судьба. Мидорима затормозил на входе и успел раскрыть рот, чтобы отказаться. Кагами, не дожидаясь возражений, цапнул его за руку и втащил в раздевалку, оттолкнул к шкафчикам, пнул дверь, чтобы она закрылась. Начал медленно подходить. — Я тебя спросил, а ты мне так и не ответил. Зачем ты пришёл? — судя по глазам, Кагами даже не злился, просто был уверен в себе до эгоизма и, кажется, собирался это продемонстрировать. — Я пришёл помочь вам выиграть, — Мидорима пристально наблюдал за Кагами, гадая, что тот собирается сделать. — И ты и я прекрасно понимаем, зачем ты на самом деле пришёл, — Кагами подошёл ещё на шаг, оказавшись почти в плотную. — Не ври мне, — он шарахнул ладонью о металл шкафчика совсем рядом с головой Мидоримы. Сердце заколотилось как сумасшедшее. Удар, словно стартовый выстрел, погнал его в галоп. Надо же, понимает такие сложные вещи, но не понимает, что Мидорима просто не может этого сказать. Он ещё не готов. — Ты же пришёл сказать, что передумал, — голос Кагами почти превратился в шепот. Агрессия растаяла. — Тебе не может быть противно разгребать наши проблемы, ведь наша проблема — это ты. Его лицо, губы были так близко. Дыхание чувствовалось всей кожей. Тёплый взгляд бардовых глаз тянул не хуже магнита. — Я так сказал, чтобы от меня отстали, — Мидорима слегка отвернулся, постарался сбросить наваждение. Кагами всё ещё упирался рукой в металлическую дверцу. И вдруг разом весь сдулся, будто кто-то дунул, загасив разгорающийся фитиль. Почему-то стало холодно. «Аомине бы сюда», — пришла неясная мысль. Кагами всё ниже опускал голову, пока не ткнулся лицом в плечо, и часто задышал, будто собираясь заплакать. Щеки обожгло стыдом. Мидорима чувствовал себя последним козлом, что довёл яркого, порывистого Кагами до такого. Похоже, правда говорят, что водные знаки могут погасить любого огненного. — Мы сегодня выиграли благодаря тебе, — голос Кагами стал отчаянным, почти злым. — Хера с два мы справимся с остальным без тебя, — он уже не просто упирался лицом, а толкал, прижимая к шкафчику сильнее. — Останься с нами, ты же видишь, мы любим тебя. Мидорима резковато вздохнул. До какого же надо дойти отчаяния, чтобы говорить такое так прямо. Он чуть наклонился, слегка косаясь носом тёмной макушки. — Вижу, — едва слышно прошептал он. — Я понял это сегодня днём. Поэтому пришёл на игру. Кагами медленно поднял голову. Мидорима почти задохнулся от этого взгляда, полного какой-то невероятной надежды, веры, что всё наладится, что он останется с ними. Потянулся к губам, нежно обхватил за шею, притягивая и целуя. Тепло разлилось где-то там под кожей. Будто Кагами поделился каплей своего огня. Но сейчас это было просто опасным. Можно не удержаться на этой тонкой грани. Когда пылает так ярко кто-то, рождённый под огнённым знаком, не загореться самому практически невозможно. Позволив себе ещё одну секунду, Мидорима решительно оттолкнул Кагами от себя. — Хватит, — решительно заявил он. — Не здесь, — добавил он чуть мягче. Во взгляде Кагами мелькнула какая-то звериная ярость. Тот больно сжал запястья Мидоримы, припечатал их к шкафчикам, рядом с головой. — Нет, здесь, — рявкнул он. — Мы решим всё здесь и сейчас. Я же вижу, что ты хочешь меня, нас. Я не позволю тебе больше сбежать. Он вцепился в губы отчаянным, напористым поцелуем. Прижатый, распятый его руками Мидорима мог только отвечать. Жар потёк по телу, начал скапливаться в паху. Потому что Кагами был прав. И нахер свободу воли, нахер то, что он должен сам принимать решение. За него уже всё сделали. Осталось только подчиниться судьбе, что выстлала ему дорожку этими жесткими настойчивыми губами. Мидорима слегка приоткрыл губы, подчиняясь. Поцелуи стали мягче. Кагами целовал так, будто оторвавшись, вот-вот умрёт. Как некую драгоценность, что нужно сохранить любыми средствами. Бережно сжимал губами, ласкал языком. Мидорима, совершенно забыв, что его держат, потянулся обнять. Но его не пустили. Кагами прекратил поцелуй сам. Мидорима смотрел в яркие блестящие глаза и понимал, что то, что сказала мама было правдой от первого до последнего слова. Земные знаки как губка — они впитывают всё, что им дают, особенно любовь, и превращают это в прекрасное. Вода питает землю. Огонь очищает. Ветер приносит семена. Это основа жизни, и Мидорима был этой частью. Отрицать было наивысшей тупостью. — Я знаю, что ты любишь нас, влюблён в меня по уши. Ты нужен нам. Мы нужны тебе. Я нужен тебе. Признай это, — Кагами, не отрываясь, смотрел в глаза, требуя ответа. Мидорима не хотел говорить. Не хотел врать, но сказать нужно было. — Знаешь, говорят, что водные знаки подобны огненным. Как огненные сжигают всё вокруг, водные топят в себе. В них невозможно не влюбиться, их невозможно отпустить. Каким бы говном они не были, — хватка сильных пальцев медленно ослабевала, руки расслаблено опускались вниз. Высвободив одну руку, Мидорима снял очки, чувствуя себя беззащитным перед Кагами, перед правдой. — Я попал, Тайга. Я влюбился в тебя. Не отпускай меня. Пожалуйста. Кагами забрал из рук очки, отложил куда-то в сторону. — Не отпущу, — прошептал он, снова целуя. Облегчение буквально затопило от пола до самого потолка. Его поняли. Приняли. И уже за это можно было отдать целую жизнь. Мидорима целовал его сам. Путался пальцами в одежде, отбрасывая ненужное, лишнее. Кагами горячий, мощный, надёжный. Мидорима вдыхал его запах, забирался пальцами под пряжку ремня. Всё тело пылало. Кагами дёрнул его за плечо, разворачивая. Притёрся пахом к ягодицам. Металл обжёг холодом горящие щёки. Так нужно было, так правильно. Оставалось только подчиниться судьбе и постараться не сдохнуть от счастья. И Мидорима подчинился, прогибаясь в пояснице, прижимаясь плотнее. Сильные руки расстегнули рубашку, задрали футболку, сдернули штаны до колен. Ладони прошлись по пояснице, мягко, но настойчиво, приятно. Влажный огонь поцелуев на шее, затылке. Влажные пальцы прошлись между ягодиц, проникли внутрь. Немного больно, слишком много, но так хорошо. Да, судьба она такая. Бывает, что порой дает больше, чем ты можешь взять. Но взять ты обязан, потому что это твоё счастье. Мидорима слегка вздрогнул, когда пальцы сменились членом, и вцепился в металлическую дверцу. Удовольствие, почти кайф, были настолько сильными, что Мидорима дышал ими, заглатывал целыми кусками. И никак не мог насытиться. Он выгибался до боли в спине, ловил за волосы, тянул. Требовал от Кагами своё, то, что принадлежало ему по праву. Ласковые губы были на лице, огненные струйки возбуждения вспыхивали все разом от каждого толчка. Да. Только так. Для него. Да. Он не успел толком ухватиться за свой ноющий член. Кагами вошёл особенно резко так, что реальность закоротило. Она потекла под яркой вспышкой, оставила белёсые капли на холодном металле. Секунда, другая, и Кагами знакомо низко застонал, останавливаясь. Мидорима, восстанавливая дыхание, всё ещё упирался в дверцу. Кагами отошёл на шаг, кое-как натянул штаны, уселся на пол, привалившись к стене, потянул Мидориму за собой. Мидорима еле успел подтянуть полуспущенные джинсы, и рухнул рядом — ноги почти не держали. — Ты такая сволочь, — Кагами всё ещё тяжело дышал. — Наш первый раз с Аомине был в этой же самой раздевалке. — Угу, — вряд ли Мидорима был способен на внятную речь. Но зато нашлись силы нащупать очки, нацепить их. Сказать нужно было сейчас или никогда. — Я люблю тебя. Кагами фыркнул. — Дошло, наконец, — он нагло усмехался, сверкая счастливыми бордовыми глазами. — Знаешь, я тоже буду тебя любить, если у тебя найдётся что-нибудь пожрать. — Автомат с едой в коридоре, — Мидорима привалился к нему, не собираясь никуда вставать. Кагами невнятно угукнул, ткнулся губами в макушку и притянул поближе к себе, обнимая.