Это был жаркий день, несмотря на то, что однажды в школе Маттеис торжественно объявила: «Скоро зима!» За что и заработала несколько странных взглядов, но девушка проигнорировала их, поскольку все ещё находилась в эйфории от сказанной реплики, которую ей так хотелось и удалось донести окружающим. Савада и не жаловался; ему нравилось, когда она становилась странной и начинала ссылаться на книги, которые читала.
Тсуна никогда не удосуживался читать ради удовольствия, это было просто не для него. Также, это было слишком скучно, но когда итальянка принесла экземпляр «
Властелина колец» на английском языке, чтобы прочитать его однажды во время перерыва, он не мог не спросить. Сам того не желая, парень взорвал плотину, следующие пятнадцать минут были потрачены на её старание рассказать ему как можно больше об истории Средиземья и том, каким Сэм был офигенным и действительно симпатичный персонажем.
Эта сторона его подруги была удивительной, но в то же время очаровательной. Когда девушка потащила его в свою квартиру на киномарафон, он не сказал "нет", хотя она и промолвила: «я не хочу, чтобы мой лучший друг был каким-то необразованным
плебеем». Шатен сделал вид, что обиделся, в ответ Маттеис просто отмахнулась от его чувства, продолжив заставлять его смотреть фильм вместе с ней. Он простил ей эту выходку, потому что после иностранка назвала его своим лучшим другом, отчего у него, к ее удивлению, вскружило голову.
Разумеется, просмотр фильма в продолжительности в три часа было потрачено не зря. Ему понравилось. Потом юноша узнал, что у неё есть по меньшей мере два книжных шкафа, набитых всевозможными книгами и фильмами. Изучая названия книг, которые варьировались от английского до итальянского, Савада удивился, насколько тихо было в ее квартире, если не считать резких звуков, доносившихся из кухни.
— Эй, а где твои родители? Как ты думаешь, они не возражают, что я здесь?
Миа выглянула через дверной проем, ведущий на кухню, ее волосы были собраны в конский хвост.
— Па сейчас в Токийском университете читает лекцию об исторических отношениях Японии. Он доверяет мне заботиться о себе самой.
— Твоя мама? — в кухне воцарилась тишина. — Миа? — взволнованно окликнул Тсунаёши, заходя на кухню.
Шатен увидел, как та грустно улыбается, глядя на тесто, над которым работала.
—
Мама умерла несколько лет назад, — тихо ответила итальянка, возобновляя работу.
Тсунаёши почувствовал себя подобно грязи. Нет, хуже, чем грязь. Он чувствовал себя полным
дерьмом.
— Мне очень жаль, Миа, — извинился парень. Господи, ну почему он такой
тупой? Она вообще никогда не упоминала о своей матери. В их квартире также не было никаких фотографий. Неужели он не мог этого понять? — Правда, я не хотел поднимать эту тему.
Маттеис закатила глаза, а следом улыбнувшись, уронила:
– Если ты действительно сожалеешь, приди и помоги мне.
Савада был готов на
все, лишь бы девушка почувствовала себя лучше, но в конце концов именно он плакал горячими солеными слезами. Миа смеялась над ним, когда тот пытался нарезать лук маленькими кубиками. Один только ее смех стоил той боли, что была в его глазах, но, о боже, как же
печёт. В тот вечер шатен остался у нее на ужин, рассказывая о том, какой Фродо симпатичный и как ему понравился грубый, но в то же время приятный характер Гимли.
Тсуна был взволнован, думая о следующем фильме после «Братства», когда один из его одноклассников закричал на него.
— Никчёмный Тсуна! Мяч! — мяч? Юноша поднял глаза и действительно увидел его. Тот направлялся прямо к нему. Следующие несколько секунд прошли как в тумане, поскольку он изо всех сил пытался пнуть его в сетку противника. Когда парень это сделал, мяч сбился с курса, направляясь прямо туда, где находились девушки, то есть на другую сторону поля. Его взгляд скользнул вниз, куда мяч приблизительно упало бы, и к его ужасу, он падал прямо на
Киоко-тян.
— Берегись! — воскликнул Тсунаёши.
Все происходило словно в замедленном темпе, как Киоко обернулась и увидела мяч, как другие бежали к ней, но были слишком далеко, как люди вокруг нее были слишком ошеломлены, чтобы двигаться, и как Миа оттолкнула ее с дороги. Его облегчение длилось всего секунду, так как через мгновение Маттеис получила мячом по голове. Ее голова довольно болезненно дернулась в сторону. Тсуна отчаянно подбежал к ней, мантра «Прости!» никогда не переставала слетать с его губ.
Девушка просто отмахнулась от него со словами: «У тебя чертовски хороший пинок, Тсуна». Коснувшись головы, иностранка поморщилась. «
Figurati, figurati», она заверяла его, но Савада был другого мнения, поэтому поспешил отвести ее в медпункт (
Я в порядке). Его учитель не мог даже вставить ни слова, пока они не ушли. Шатен понимал, что ведет себя слишком властно, но ничего не мог с собой поделать, тем более что именно по
его вине подруга пострадала. Происходящее оставило после себя неприятный привкус во рту, юноша поклялся впредь уделять больше внимания своему окружению.
Тсунаёши дал ей пакет со льдом, когда они увидели, что медсестры нет рядом. Миа выхватила пакет из его рук, обострившись тем, что тот обращался с ней словно с инвалидом.
— Серьезно, Тсуна, я в
порядке. — подчеркнула итальянка.
– Ты всегда так говоришь, — парировал парень.
— Потому что это правда! — настаивала та.
— Но ты получила травму!
— И это был мой выбор! — огрызнулась она. — Или ты предпочел бы, чтобы мяч ударил Сасагаву-сан?
— Но все же, — проворчал тот, опустив глаза к земле, выглядя как побитый щенок.
— Кстати, я знаю, что ты к ней неравнодушен, – небрежно заметила Маттеис. При этих словах Савада густо покраснел.
— О-откуда ты знаешь? — заикался Тсуна.
—
Ma, che sei grullo? — качая головой выпалила девушка, морщась, когда это действие повредило шею (
Ты что, совсем дурак?). — Это же совершенно очевидно, Тсуна, идиот ты этакий.
Юноша не знал, как к этому относиться, но иностранка все ещё выглядела сердитой на него. Она практически оскорбила его, хотя он и не понял ее, ему действительно следовало бы выучить итальянский. Возможно, так будет лучше для него. Отбросив в сторону свои чувства к Киоко, он осторожно протянул руку к ее виску. Итальянка пристально посмотрела на него, его рука замерла в воздухе. Миа угрожающе направила на него пакет со льдом.
— Нет, ты не можешь быть моей наседкой. Прежде чем я не надеру тебе задницу, Савада, я справлюсь с этим сама.
— Но, — он уставился на нее широко раскрытыми карими глазами. Парень знал, что она обожает щенячьи глазки. — Я хочу, – проскулил он самым душераздирающим голосом, на который только был способен. В ответ девушка швырнула в него пакет со льдом, смеясь. Усмехнувшись, он ловко поймал его; довольный тем, что смог заставить её засмеяться. Зная, что та больше не сердится на него, он снова протянул руку, чтобы осмотреть ее голову на предмет шишек и синяков.
Маттеис вовсе не шутила, когда говорила ему, что неуклюжая. Она была так же плоха, как и он. Миа представляла большую опасность для самой себя, например, на прошлой неделе она чуть не выпала из окна второго этажа после того, как случайно уронила его телефон и прыгнула за ним. У него чуть не случился сердечный приступ, когда она почти что выбросила себя. Итальянка только рассмеялась и поблагодарила его за то, что он вовремя схватил ее, после парень отругал её.
К его огромному облегчению, никаких серьезных повреждений не было. В ее волосах было несколько прядей оттенков более темной блондинки, почти каштановый, волосы казались мягкими на ощупь, также они приятно пахли яблоками и книгами. Он только хотел было спросить ее, как она может пахнуть яблоками, когда дверь скользнула в сторону. Сердце громко колотилось в груди, когда юноша отдернул свою руку, внезапно осознав, как это могло бы выглядеть для других людей, если бы они поймали их.
Маттеис, казалось, не беспокоилась об этом, у нее было то же самое выражение лица, как и всегда, когда он нянчился с ней, то есть оно словно говорило: «почему я?».
— Маттеис-сан! — Киоко ворвалась в медпункт, встревоженная, Курокава сразу же последовала за ней. Она презрительно посмотрела на Саваду, фыркнув. Он стыдливо склонил голову, чего Миа в ее присутствии терпеть не могла. Приветствуя Киоко и Хану, она легонько пнула его
— Эй!
Тсунаёши взвизгнул, потирая бедро, которое иностранка пнула. Он бросил на нее испепеляющий взгляд, прежде чем повернулся к Киоко.
— Киоко-тян, мне очень жаль, что так вышло, – он склонил голову, но Киоко лишь отмахнулась от него. Она улыбнулась ему, вся такая невинная и яркая.
— Все хорошо, Тсуна-кун, — сказала Сасагава, а затем сложив руки вместе, мечтательно вздохнула. — Я вообще-то думала, что ты был очень заботлив, когда Маттеис-сан получила удар, это было действительно восхитительно. – жар пробежал по его щекам.
— П-правда? — уточнил шатен. Девушка кивнула головой. Тсуна вдруг услышал, как ангелы поют у него за спиной в великолепной гармонии. Миа фыркнула, когда тот радостно улыбался.
Это заставило его взглянуть на нее. Ее брови были высоко подняты, она выглядела такой чертовски
самодовольной, парень заставил себя подавить свои фантазии, чтобы сердито глянуть на неё. Киоко не замечая обмена, повернулась лицом к Мие, которая не ожидая этого, удивилась.
— Я пришла поблагодарить тебя, Маттеис-сан! — начав чрезмерно кланяться, выдала Киоко. Смутившись, итальянка попыталась остановить её.
— Правда, Сасагава-сан…
— Пожалуйста, зови меня Киоко! — Миа вздрогнула, когда та внезапно сжала её руки.
— Тогда Киоко-сан… — кротко произнесла иностранка. Она выглядела настолько растерянной, что Хана вмешалась, положив руку на плечо Киоко. Сасагава повернулась к своей лучшей подруге.
— Пойдем, Киоко, Маттеис-сан нужно отдохнуть. — Киоко кивнула, Хана вывела ее из комнаты, лишь ненадолго остановившись, чтобы что-то сказать Тсуне.
— Савада, тебе лучше вернуться в класс. Сенсей говорит, что Маттеис может и отпущена с занятия, но не ты. — Тсунаёши кивнул, и Хана и Киоко ушли, не сказав больше ни слова. Когда они снова остались одни, Тсуна в последний раз осмотрел Мию, но в этот раз та больше не позволила нянчиться с ней. Отмахнувшись от его протягивающей руки, девушка осторожно встала.
— Тебе нужно отдохнуть! — настаивал Савада, надавливая на её плечи, чтобы блондинка оставалась на кровати.
—
Basta! — прошипела юница (
Хватит!) . — Серьезно, Тсуна, я в
порядке. — она упрямо посмотрела на него. Юноша свирепо уставился на нее в ответ. Они стояли там, глядя друг на друга, не нарушая зрительного контакта, пока ее глаза не скользнули в сторону, и Миа подпрыгнув от неожиданности, воскликнула: — Хибари-сан!
— Хииии! — лихорадочно развернувшись туда где предполагаемо стоял ГДК, шатен получит подзатыльник. — Эй! — вскрикнул он, бросаясь вдогонку. Её смех насмехался над ним всю дорогу. Однако вскоре парень резко остановился, увидев, к своему величайшему ужасу,
Хибари, держащего Мию на расстоянии вытянутой руки, излучая очень зловещую ауру. Префект отпустил ее.
Хибари открыл рот, вероятно, чтобы произнести свою обычную угрозу, но Маттеис прервала его очень долгим и многословным извинением.
— Мне так жаль, что я бегаю по коридорам, я обещаю, что больше не буду этого делать, и пожалуйстапростонеубивайменя! — последняя часть была произнесена в беспорядке.
Тсунаёши ждал, затаив дыхание, разрываясь между желанием спасти ее и желанием вообще избежать конфликта. Похоже, ему не нужно было вмешиваться, потому что Хибари обошел ее со словами: «Не бегай по коридорах, или я забью тебя до смерти, травоядное». Как только Кёя скрылся из виду, Миа неуверенно вышла наружу, Тсуна последовал за ней. Ее лицо было бледным, а глаза широко раскрытыми.
— Ты как? — осторожно спросил он.
— Это был самый страшный момент в моей жизни! — выпаливает девушка. — На секунду мне показалось, что он сейчас меня побьет, он выглядел так, будто вот-вот это сделает, одна его рука была на тонфе!
Нет, если бы он мог что-то с этим поделать. Савада моргнул от внезапного всплеска чрезмерной защищенности, а также немного удивился собой.
— Я думаю, может быть, мне следовало просто остаться в лазарете. – итальянка продолжала говорить, не замечая выражения его лица. При этих словах он слегка улыбнулся.
— Я же говорил, — пропел юноша ей на ухо.
— Заткнись, — прозвучал моментальный ответ.
***
Миа была поражена прогрессом, который делал Тсуна, она не говорила о его учебе, хотя тот становился лучше, нет, это был его прогресс в изучении итальянского языка. Он взял это так же легко, как мог забрать ее
pesto paninis и съесть. Через несколько недель после перерыва в их занятиях шатен уже понимал половину того, что она говорила, и это было поразительно, так как он никогда не был близок к итальянскому влиянию, пока девушка не появилась в поле зрения. Некоторым людям потребовались годы, чтобы выучить другой язык, в том числе и ей, а она между прочим все ещё изучает язык.
Сегодня Маттеис одолжила ему экземпляр своего собственного «Властелина колец» на итальянском. Её оригинальный набор. Они делали вокальные упражнения, но иностранка надеялась, что, продолжая читать с ним книги, поможет ему понять язык.
Она знала, что ей не нужно прилагать столько усилий для того, что может быть мимолетным интересом, но Тсунаёши, казалось, искренне этим увлекся. Если честно, в глубине души девушка скучала по привычному разговору с другим человеком на итальянском. Ее отец бывал здесь не так уж часто, а когда бывал, то обычно разговаривал с ней по-английски.
Говоря об английском языке, вот тут Тсуна был не так хорош, и хотя он не может понять его так же легко, как итальянский, он мог говорить слова, не слишком резая их своим акцентом. Но все впереди, многое может поменяться. Она должна была заинтересовать его, чтобы парень научился, так как ни один здравомыслящий человек не захочет учиться чему-то, если это будет скучно, поэтому она подумала, что, возможно, ее английская книга «Похититель молний» после того, как он закончит с «Властелином Колец», поможет ему.
Итальянка записала свои напоминания в маленькую записную книжку, которую всегда носила с собой, а потом убрала ее в сумку, лежавшую на полу в спальне Тсуны. Она позволила себе забыться на его кровати, слушая песни Энии, которые сохранены на ее телефоне, пока сам шатен благоговейно читал свою книгу у ее ног. Они проводили свои итальянские сеансы примерно так: Миа иногда дремала, в то время как Тсуна спокойно читал книгу. Иногда он задавал ей вопросы, когда находил слово, которое не мог понять или произнести.
Для Савады плейлист играл очень успокаивающую, и очень подходящую для его чтения музыку. Он часто задавался вопросом, проводила ли Миа в детстве большую часть своих дней именно так. Она почти не упоминала о своем детстве, которое прошло вне ее семьи. В каком-то смысле девушка была очень скрытна. После упоминания ее матери, Тсунаёши старался держаться подальше от любых щекотливых тем.
Хотя, честно говоря, когда он смотрел на книгу в своих руках, изучение итальянского языка было просто капризом. Юноша мимоходом упомянул об этом несколько недель назад во время занятий по домоводству, а Маттеис была в восторге от возможности преподавать ему. Одного взгляда на то, как загорается Миа, было достаточно, чтобы он продолжил изучать ее, шатен никогда не думал, что у него есть к этому склонность или что ему это так понравится. Легкая довольная улыбка появилась на его лице; он хотел бы, чтобы все осталось так, как есть.
Страницы перелистывались, Савада продолжал читать, погружаясь в книгу. Он понимал, почему итальянка так обрадовалась, одолжив ему эту книгу, несмотря на то, что поначалу он не решался читать, книга оказалась очень интересной, а еще потому, что он не мог насытиться ее улыбкой и тем, что девушка прыгала по его кровати, как ребёнок. Его веки становились тяжелыми, он начинал засыпать. Савада подавил зевок, когда делал закладку на странице, на которой читал. Парень положил книгу на стол, выключил музыку и положил голову на скрещенные руки на кровати.
Он наблюдал, как блондинка дремлет, думая о том, что не так уж и плохо время от времени вот так засыпать. Закрыв глаза, юноша погрузился в глубокий сон.
Когда Тсунаёши проснулся, было уже темно. Ошеломленный, он огляделся, и увидел, что Маттеис больше нет рядом. Шатен почувствовал, как что-то соскальзывает с его плеч, и понял, что это его одеяло. Прищурившись в темноте, Тсуна обнаружил, что ее сумка по-прежнему находилась в комнате. Он взглянул на часы, они показывали ровно семь. Скоро будет готов ужин; итальянка, вероятно, спустилась вниз, чтобы помочь его маме. Теперь она часто так делала, спрашивая совета по японской кухне и тому подобному.
Спускаясь по лестнице, он услышал голоса матери и подруги, доносившиеся из кухни. Он прислонился к стене, пытаясь понять, о чем они говорят.
— Тебе было тяжело, Миа-тян?
— Мне кажется, что я не совсем понимаю, мэм.
— Я имею в виду взросление, переезд из Италии в Америку, а потом в Японию?
— Если отбросить культурный шок, то это был интересный опыт, — Тсуна заметил, как тщательно девушка это сформулировала, но в то же время успешно уклоняясь от вопроса его матери.
— У тебя было много друзей? – Савада напряг слух, ожидая ее ответа.
— Нет, — через мгновение ответила та. — По крайней мере, не очень важных. — И что это должно означать?
— У тебя когда-нибудь был парень? — вдруг насмешливо спросила его мать. Последовала короткая пауза, прежде чем что-то упало, и Миа поспешно ответила «нет». Лицо самого Тсунаёши горело от смущения, стон донёсся из самых глубоких уголков его разума:
Маааам.
Нана рассмеялась.
— Шучу, шучу. — продолжила его мама и переключилась на более безопасные темы вроде того, как продвигается их учеба и в какие игры они играют в свободное время. Тсуна решил зайти прямо сейчас, обе тепло поприветствовали его. Он собирался сделать вид, что никогда ничего этого не слышал, думал юноша, наблюдая, как его мать и лучший друг двигаются по кухне, как часы. Миа была очень скрытным человеком, и если ей когда-нибудь придется рассказать ему что-то о себе, она расскажет ему в нужное время, а до тех пор он может подождать.
— Ах! Кстати, Тсу-кун. Сегодня по почте пришла листовка о репетиторе…
— Нет, спасибо, — перебил шатен, когда Маттеис поставила перед ним тарелку с едой, парень благодарно улыбнулся ей. – У меня уже есть один.
***
Реборн стоял перед домом Савад через неделю после того, как послал флаер. Он ждал звонка, но его так и не последовало, Аркобалено был вынужден проверить,
что же, черт возьми, происходит. Он смотрел, как парень прощается со своей матерью, а потом, едва выйдя за ворота, бросается бежать. Реборн последовал за ним и, к своему удивлению, увидел, что он встретился со светловолосой девушкой.
Юноша протянул руку, и девушка передала ему свою школьную сумку, в то время как сама держала немного меньшую тканевую сумочку. Вместе они шли в школу, смеясь и обмениваясь замечаниями по поводу очень популярной книги. Реборн даже уловил несколько итальянских слов, которыми они обменялись, и задумался,
что же, черт возьми, происходит?
Согласно его разведданным, у Савады Тсунаёши не было друзей, а уж тем более блондинки-иностранки. Погоди, а это вообще его подруга? А что, если это была его
девушка? Реборн усмехнулся этой мысли. Нет, телесное взаимодействие между ними двумя говорило, что они были близки, но не
романтически.
Лучше всего нужно спросить, кто был тем тупицей, который собирал информацию? Иемицу начал лениться. Лар должна надрать ему задницу, чтобы привести хоть в какую-то форму, потому что его люди не справляются со своей задачей. Возможно, ему также нужно проделать несколько дырок в этом человеке, потому что тот был слишком глуп, чтобы понять, что его собственный сын вряд ли соответствует этой информации. Отбросив кусок дерьма, которое называлось досье Тсуны, а затем поджег его, киллер решил понаблюдать за шатеном.
С каждым днем Реборн все больше злился на Иемицу.
Как этот тупица мог пропустить такое? Реборн решил, что когда будет писать отчет, включить в него свои жалобы на то, как CEDEF бездельничают. Он обязательно вытрет им все лицо Иемицу, но с этим придется подождать. Реборну нужно было кое с кем познакомиться.
