***
Забудь о бессонных ночах и навязчивых кошмарах, неприятности ушли! Маттеис ударила кулаком по воздуху, как только оказалась в уединении своего дома. Она все это время скрывала свои чувства на случай, если кто-то причинит ей неприятности. В каком-то смысле ей было легче справиться со стрессом, который она накопила за последнюю неделю учебы в школе. Никакого дерьмового учителя, и в данный момент у нее было что-то от проблем со сном. Итальянка сомневалась, что Тсуна одобрит, но это было необходимо. Кроме того, оно было прописано. Это отрезвило ее, когда девушка пошла в свою комнату и открыла ящик стола. Засунув руку в самый дальний угол, она достала маленький оранжевый цилиндрический контейнер. Отец часто напоминал ей, чтобы она держала под рукой какое-нибудь лекарство, если ей нужно поспать. Прошло уже много лет с тех пор, как та принимала эти таблетки. Когда она потеряла мать, у нее развилась бессонница, которая так и не прошла окончательно. Со временем ей стало лучше, но Миа все еще держала под рукой несколько таблеток на несколько тяжелых ночей. Сквозь пластик школьница разглядела внутри по меньшей мере шесть таблеток. Она положила его на стол и пошла переодеваться. Решив надеть мешковатую рубашку и шорты, блондинка собрала волосы в беспорядочный пучок и убрала челку с лица. Юница помолчала, держа в руках синий жилет Савады. Осторожно оглядевшись вокруг, чтобы убедиться, что никто не наблюдает за ней, а затем не обнаружив никого, девушка потерла одежду о щеку и глубоко вдохнула ее запах. Тсуна не знал, но от него приятно пахло. Это напомнило ей о дровах и корице. Ей это нравилось, и она находила, что это очень успокаивает. Маттеис сложила его и с сожалением положила в сумку. Когда-нибудь она должна будет вернуть его обратно. Иностранка вошла в соседнюю комнату, которую с разрешения отца временно использовала как кабинет. Все коробки, которые она получила от Девятого, были сложены в комнате. Миа щелкнула выключателем, и перед ней предстало жуткое зрелище. Коробки были на виду… рядом с башней коробок, которые ее собственный отец хранил на протяжении многих лет. Она решила, что они вполне подходят к этой картине. Хорошее решение с ее стороны. Ничто не выглядело необычным, если только вы не пошли искать его. На столе лежал гроссбух, который она оставила накануне вечером, и к которому направлялась. Юница села и продолжила с того места, где остановилась. Поначалу она не знала, с чего и когда начать. В конце концов ей удалось найти исторические гроссбухи и начать их перебирать. Всего их было девять, причем каждому поколению был посвящен отдельный гроссбух. Они были переполнены информацией о боссе в то время и их достижениях, некоторые держали копии перемирий, которые боссы подписали с другими семьями. Но итальянка игнорировала все это, так как искала первое поколение. По сравнению с остальными тот был тоньше и содержал лишь самую короткую информацию о Вонголе Примо и его семье. Но, несмотря на отсутствие подробностей, это потрясло ее. Чем дольше девушка погружалась в него, тем больше он сбивал ее с толку. Первое поколение было совсем не похоже на своих предшественников. С самого детства Маттеис всегда хорошо понимала суть вещей и их значение. Ее мозг был способен разбирать события, как головоломку, прослеживать линии по краям важности каждого фрагмента, знать, как он вписывается, где и почему, и оценить полученную картину. Для нее история была такой же, но Вонгола настолько смутила ее, что она задумалась, не та ли это самая Вонгола, которая существует сейчас. «Здесь что-то больше», – подумала школьница, глядя в коридор. Как мог первый босс вот так запросто отречься от престола и оставить второго разрушать все, что они оставили после себя? Там должно было быть что-то еще, она чувствовала, что кусочки информации все еще отсутствовали. Возможно, изучение других поколений поможет ей, но она не могла представить себе Тсуну подходящим для всего этого. Судя по тому, что она успела прочитать, и по некоторым урокам Бьянки, Вонгола проделала долгий путь. Её история была окрашена в кроваво-красный цвет на протяжении нескольких поколений, и Тсунаёши должен был унаследовать это? Во что они ввязываются? Парень был одним из самых милых людей, которых она знала, всегда терпеливым (особенно с ней) и добрым. Они были еще молоды, но она уже боялась того, что их всех ждет в будущем. Невеселый смешок сорвался с ее губ. Неужели Девятый ожидал, что она убедит Тсуну? Она надеялась, что нет. Иностранка не понимала просьбы Девятого. Это могло означать слишком многое, и у нее не было ни времени, ни запаса терпения, чтобы разобрать его и понять. Но осознание пришло к ней после того, как она закончила изучать первое поколение. Подобно свету, бросающему свои лучи в темноту, он освещал ответ. Блондинка медленно выпрямилась, когда ее осенило. Как бы абсурдно это ни звучало, Миа могла сказать, что вполне возможно… это может быть единственной причиной, по которой Тсуна захочет стать боссом, но она не решиться сказать ему об этом. Юница уважает его выбор, но и на это нельзя было не обратить внимания. Это было его право, хотел он того или нет. Но разве это нормально разрушить ту иллюзию нормальной жизни, которая у него еще оставалась? Маттеис не хотела быть тем человеком, который сделает это. На самом деле, у нее было такое чувство, что если она расскажет ему, то это нарушит весь статус-кво Вонголы. Пандемониум был там, ожидая своего часа. Иностранка вздохнула. Взглянув на электронные часы на столе, она увидела, что уже половина двенадцатого. – Время действительно летит, – пробормотала та себе под нос. Забрав гроссбух с собой в комнату, она положила его рядом с кроватью и проглотила таблетку снотворного насухо. Блондинка забралась под одеяло и положила зошит под подушку. Оттуда Миа выключила свет и стала ждать, когда подействует наркотик. Через некоторое время она почувствовала, как к ней приходит сонливость и мягкое затишье сна. Ее веки трепетали, пока не закрылись, и впервые с тех пор, как она вышла из больницы, она погрузилась в глубокий сон без сновидений.***
Тсуна знал, что Миа что-то скрывает от него, несмотря на то, что вела себя нормально. Он не знал как, но просто осведомлён в этом, и это было забавно, потому что он пытался избегать ее. После "инцидента", как его называли парни, прошла неделя, а Савада все еще не мог привыкнуть к тому, что Миа носит такое нижнее белье. Каждый раз, когда он смотрел на нее, образ голубого кружева всплывал в его сознании, и он делал все, что было в его силах, чтобы не допустить кровотечения из носа. Реборн воспользовался тем, что он называл "девственной силой", чтобы обучить его искусству самоконтроля. Тсунаёши терпеть этого не мог. Ему почти хотелось умереть от смущения. Не помогло и то, что Бьянки пересказала ему все товары, которые она принесла для итальянки, в результате парень догадался, какого цвета трусики были на ней в тот день. Маттеис не замечала их удаленности, и наследник был рад этому, потому что не знал, как относиться к своим непростительным мыслям. До тех пор, пока он не разберется с этим, он не мог позволить себе ни одной формы физической привязанности к ней, так что никаких объятий, что приводило его в уныние. Чтобы загладить свою вину, он снова взялся за чтение. Несмотря на то, что юноша держался на расстоянии, он не был отделен от нее и не мог не чувствовать, что та была обеспокоена. Мешки под ее глазами исчезли, и девушка стала гораздо более активной, чем раньше, но под всем этим чувствовалась усталость. Оно пронизывало каждое ее движение, которое шатен не мог не заметить, и, по общему признанию, медленно убивало его изнутри, потому что, во-первых, он лично знал, как близкая подруга, что Миа никогда не обратится за помощью, а во-вторых, он беспокоился, что это может стать саморазрушительной привычкой. Почти через неделю ему это надоело, и Дечимо решил загнать ее в угол одну на крыше, сказав Гокудере с Ямамото, что ему нужно поговорить с ней. Оба парня лукаво улыбались, и у Савады возникло ощущение, что они неправильно поняли его просьбу. Тем не менее, они послушали его, чтобы дать им уединение, в котором они нуждались, и даже помогли загнать итальянку в угол, чтобы та больше не уворачивалась от него. Когда будущий босс поднялся на крышу, Миа хмуро уставилась на него, на что он приветливо улыбнулся ей. – Ладно, расскажи мне, что тебя беспокоит. – парень подошел к ней, наблюдая, как та хмурится. – Меня ничто не беспокоит, – ответила блондинка на, что Вонгола фыркнул. – Верно. – они стояли друг перед другом. Шатен вспомнил, что точно так же они стояли и раньше на школьном поле. Теперь это воспоминание казалось таким далеким, словно прошло уже много лет. – Ну же, Миа, ты можешь мне доверять, – тихо взмолился он, обращаясь к ней. Ее решимость рухнула. Он видел, как она отвела глаза, не понимая, что происходит. Наследник сделал еще один шаг вперед. – Ты ведь мне доверяешь, правда? – Да, – услышал он ее бормотание, затем иностранка удрученно вздохнула. – как же так получается, что ты всегда все знаешь? – Гипер-интуиция. – Тсунаёши с удивлением наблюдал, как ее глаза расширились. – Серьезно? – спросила та с отвисшей челюстью. – Это один из твоих причудливых дарований. Парень сердито посмотрел на нее. – Вовсе не причудливых! – Да, если ты можешь чувствовать такие вещи, как металлодетектор! Савада с трудом подавила желание ответить на это заявление. Он понимал, что юница пытается отвлечь его. – Миа, – снова начал он. – что случилось? Маттеис посмотрела на него снизу вверх, и юноша понял по ее глазам, что она не собирается ему ничего говорить. Но прежде чем девушка успела что-то сказать, он схватил ее за руку и крепко сжал. – Я беспокоюсь, Миа. Я уважаю твою личную жизнь, но я просто не могу больше смотреть на это, – признался Дечимо. – я думал, что был твоим лучшим другом, так почему же ты не позволишь мне помочь тебе? Чувство вины затопило ее лицо, и на мгновение Тсуна пожалел, что заставил ее так себя чувствовать, но оно исчезло, когда итальянка обвила руками его шею и крепко обняла. Парень оцепенел от потрясения. – Мне очень жаль, – призналась она. Наследник отрывисто кивнул, его щеки порозовели. В конце концов он расслабился и неловко обнял ее за талию, борясь с желанием прижать ее к себе. Тсуна был счастлив, что она все еще чувствовала себя достаточно комфортно, чтобы быть странно ласковой с ним после… "инцидента"… но сам он больше не знал, как вести себя с ней. Шатен почувствовал, как школьница уткнулась лицом ему в плечо, его сердце учащенно забилось. – Ты уверен, что хочешь это знать? – прошептала блондинка. Савада боролся с желанием вздрогнуть и кивнул, слишком нервничая, чтобы довериться собственным словам. – Ага, – прохрипел он. Миа отстранилась, к его облегчению, но не убрала руки, которые оставались на его плечах. Она испытующе посмотрела на него. – Если бы я сказала тебе, что Вонгола - это не то, что ты думаешь… что бы ты подумал? Тсунаёши был очень любопытен и в то же время застигнут врасплох. Из всего, что она могла бы рассказать, она говорит именно это? Его первой мыслью было сказать "нет", потому что он не хотел иметь с этим ничего общего. Но после того, как он зашел так далеко, чтобы убедить ее, Дечимо не собирался отступать. – Мне… интересно, я думаю, – неуверенно произнес юноша. – Тсуна, помнишь, чему нас учил Реборн? Когда он объяснял, как ты рассматривался в качестве кандидата на должность босса? – Да. Сказал, что я родственник основателя. Примо. Маттеис ободряюще кивнула. – Вот именно. Ты - прямой потомок Вонголы Примо, основателя семьи. Шатен нахмурился, глядя на нее. – К чему ты клонишь, Миа? – Просто выслушай меня, – взмолила та его. – ты можешь мне не верить, но Вонгола начинали как группа мстителей. Не мафиозная семья, а организация, которая боролась, чтобы защитить людей. Савада ошеломленно уставился на нее. Ему хотелось отшутиться, но Миа была откровенно честна с ним. Он не почувствовал лжи в ее словах, но это не означало, что он хотел принять правду. Вонгола отрицательно покачал головой. – Если это так, то почему она превратилась в это? На лице подруги появилась грустная улыбка. – Вонгола Примо, твой предок, был предан одним из своих самых близких друзей. Если бы мне пришлось гадать, если бы он был хоть немного похож на тебя, Тсуна, а я знаю тебя, он бы никогда не пошел против этого друга. Он ушел с поста босса и уехал в Японию. – Я… – юноша растерялся, не зная, что сказать. – Причина, по которой она превратилась в мафиозную семью, заключается в том, что двоюродный брат Примо, Секондо, преуспел и сделал её таковой. – юница нахмурилась, глядя в пространство. – Почему он просто не сразился со своим другом? – спросил тот вслух. Маттеис некоторое время смотрела на него, а потом спросила: – Если бы я предала тебя, Тсуна, и у тебя не было бы другого выбора, кроме как убить меня или пощадить, что бы ты сделал? – Я никогда не причинил бы тебе вреда! – парень встряхнул ее за плечи, злясь, что она вообще могла такое сказать. Но иностранка оставалась спокойной. – Тогда ты понимаешь, почему Примо не мог просто пойти против своего друга. – его пальцы слегка расслабились, а плечи поникли, не в силах отрицать, что на месте Примо он поступил бы точно так же. – Откуда ты все это знаешь? – шатен видел, как вздымаются ее стены, когда она крепко сжимает рот. Она не собиралась говорить ему, откуда ей это известно, и это его разозлило. Он много раз делился с ней своей неуверенностью, и его глубоко ранило, что она не может ответить ему взаимностью. Неужели он так мало значит для нее? Словно предвидя его реакцию, девушка коснулась его лица и заставила посмотреть ей в глаза. Ее глаза были суровы, но тон был добрым: – Не злись, Тсуна. Я дала обещание никому не рассказывать. – Кому? – пробормотал он. – Другу. – итальянка провела большим пальцем по его щеке. Это действие смыло всю обиду, которую он держал в себе в данный момент. – Я не могу предать их доверие. Ты понимаешь, правда? Наконец он вздохнул. – Да. – она улыбнулась, и он ответил ей тем же. – Зачем ты мне все это рассказываешь? – тихо спросил ее будущий босс. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы ответить. – Я… наверное, я просто хотела, чтобы у тебя был выбор во всем этом. – Что? – шатен изумленно уставился на ее вызывающее выражение лица. – Что? – повторил тот снова, но во второй раз прозвучал как идиот. Иностранка безнадежно покачала головой. Другая ее рука поднялась вверх, пока она не взяла его лицо и очень нежно похлопала ими по обеим сторонам его щек. – Сосредоточься на мне, – приказала юница. «Спокойно», - подумал он. Это было совсем не трудно. – Я хочу помочь тебе, – начала она. – я знаю, как сильно ты ненавидишь всю эту историю с Вонголой, но я… мы с тобой ничего не можем поделать. Я не могу изменить историю и не могу сказать Реборну отвалить, он убьет меня за это. – школьница печально усмехнулась. – Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать? – По сути, ты говоришь мне, что стать боссом неизбежно. – Миа даже не потрудилась это отрицать. Гнев вспыхнул в нем теперь уже по другим причинам, и парень вырвал ее руки из своих рук. Он отвернулся от нее и с горечью сказал: – Спасибо, если бы я хотел проверить реальность, я бы попросил Реборна ударить меня. – это было совсем не то, о чем он собирался говорить с ней, и он был полным идиотом, если вообще решился на это. Этой темы Дечимо избегал больше всего, и не зря: он твердо решил не становиться боссом. Тот факт, что она говорила так, словно уговаривала его сыграть эту роль, вызвал в нем вспышку предательства. Шатен думал, что она понимает его, думал, что она была чем-то большим, но он ошибался. Презрение подняло свою уродливую голову, но он отбросил ее назад. Маттеис делала только то, что считала правильным, но он все равно не хотел этого слышать. – Тсуна… прости меня. – услышал ее слова, Савада покачал головой. – Не надо, – сказал он, не желая этого слышать. – я не жду, что ты поймешь, так что просто оставь это в покое. Воцарилось молчание. Он ждал, что та ответит, и когда она это сделала, ее тон был полон сожаления. – Хорошо, – пообещала девушка. Юноша слегка покосился на нее. Ее губы искривились в горькой усмешке, а глаза потускнели. Всплеск беспокойства пронзил его, но Тсунаёши все еще был так зол на нее, что не обратил на это внимания. Молчание тянулось очень медленно, пока Миа не решила нарушить его. – Увидимся на занятиях. – юница уставилась вниз, когда проходила мимо него. – Верно, – сухо ответил он. А потом она ушла. Вонгола сидел на крыше, молча размышляя про себя, до тех пор пока не вернулся в класс.***
Маттеис не могла вынести того, как Гокудера и Ямамото смотрели на нее. Она знала, что они чувствовали, что между ней и Тсуной что-то пошло не так. Девушка не стала бы винить их, если они стали обижаться на нее за то, что она привела Тсуну в такое ужасное настроение. Честно говоря, итальянка не хотела этого делать. Она думала, что так будет лучше, но тут снова исчезает ее высокомерие, если предположить, что все, что она считала правильным. Господи, ну зачем ей было совать свой нос в чужие дела? «Она такая ужасная подруга», - угрюмо хмыкнула юница. К концу занятий блондинка исчезла быстрее, чем подрывник и спортсмен успели ее окликнуть. Она не вернулась в свою квартиру, зная, что Хаято, вероятно, был там, если, конечно, не находился рядом с Савадой. Вместо этого иностранка села в автобус, который довез ее до берега моря. Ей было все равно, куда идти, лишь бы побыть пока одной. Так как лето было уже не за горами, было немного тепло, но ветерок был приятно прохладным. Девушка шла, не заботясь о том, куда несут ее ноги. «Ей не следовало сдаваться», упрекнула та себя. Если бы она не была такой жалкой, то могла бы предотвратить эту ситуацию. Тсуна не хотел становиться боссом, и точка. Ну почему она не слушает? И вообще, почему он до сих пор с ней дружит? У нее было странное чувство юмора, неприятности любили находить ее, и она была еще большей обузой, чем Киоко и Хару когда-либо. Судя по тому, как развивались ее мысли, школьница решила, что ему лучше не быть с ней. Все, что она делала, было причиной несчастья. Знакомый колодец печали поглотил ее сердце. Найдя скамейку с видом на море, Миа села на нее. Она валялась там до тех пор, пока солнце не село и звезды не замерцали на небе. Маттеис начала напевать медленную мелодию, которая соответствовала ее настроению, и продолжала петь, пока тянулась ночь. Все, что она могла слышать, - это шум волн и свой собственный голос. Прежде чем юница осознала это, было уже два часа ночи, когда она добралась до своего дома. Решив, что одной таблетки будет слишком много, блондинка разрезала ее пополам кухонным ножом и проглотила половину куска. Пока иностранка ждала, когда придет сон, она вспомнила, как Тсуна посмотрел на неё, и тут же зарывалась лицом в подушку. Она очень устала. Очень, очень устала. Она плохо спала с тех пор, как вышла Кокуё Ленда. Когда сон овладел ею, пришли кошмары, и она поняла на следующее утро, мокрая от пота и дрожа, что это не работает. Она была оставлена на милость собственного разума, и ужас, как никогда прежде, овладел ею.***
Аркобалено заметил расстояние между ними двумя. Тсуна и Миа почти не разговаривали друг с другом, только обменивались любезностями. Поначалу ни один из них, казалось, не хотел разговаривать с другим, но потом Савада стал более открытым. Это была итальянка, которая оставалась замкнутой, держась на безопасном и респектабельном расстоянии, как будто не хотела приближаться. Тсунаёши все больше беспокоился, и не без оснований. Шли дни, и хотя Маттеис казалась вполне здоровой, ее душевное состояние становилось… нездоровым. Во-первых, она была слишком бдительна и легко пугалась. Девушка также немного похудела, может быть, в последнее время не ела? Это выглядело как признаки ПТСР, и Реборн удивился, почему оно появилось только сейчас. Он ожидал этого с тех пор, как она очнулась в больнице, но блондинка справлялась, не позволяя своим страхам встать на ее пути. Может ли ссора между ней и Тсуной стать последней каплей? Киллер не знал этого, и потому решил запугать своего ученика, чтобы тот рассказал ему. Тсуна с гордым именем Вонгола, крепко сжал губы, как это сделал бы моллюск. Парень не сказал ему того, что он хотел знать, но признался, что в споре с ней сказал ей несколько довольно обидных слов. Репетитор вздохнул. – Любовные ссоры - это так хлопотно. – кончики ушей шатена покраснели. – Тебе нужно поговорить с ней. Плечи Дечимо поникли. – Я пытался, – доложил тот несчастным видом. – но… она… – он не мог найти слов, чтобы описать это. – Я думаю, она боится меня, – наконец признался юноша. Иностранка никогда не упоминала ни слова из их спора, но каждое слово, которое выходило из ее рта после этого, звучало словно по сценарию, отвечая так, как они ожидали от нее ответа. Ему это совсем не нравилось. Это не было похоже на ту девушку, которую он знал, которая была такой энергичной. Реборн еще раз доказал, как хорошо он разбирается в людях. – Она неуверенна в себе. Вонгола недоверчиво уставился на своего учителя. – Мы говорим здесь об одном и том же человеке? – Никчёмный Тсуна, ей всего четырнадцать. Все подростки в чем-то неуверенны. Включая тебя. – напомнил тот ему. – Но Миа, неуверенная в себе? Ты ведь помнишь, что именно из-за нее Незу уволили, верно? – Мне это прекрасно известно. – киллер ударил его зеленой палкой из-за чего тот взвизгнул. – А теперь слушай внимательно, – малыш угрожающе ткнул палкой ему между глаз. – я скажу это только один раз, так что тебе лучше вбить это себе в голову. Это довольно деликатная ситуация, в которой мы находимся, и ты должен справиться с ней с наибольшей осторожностью, понимаешь? Савада быстро кивнул. – Такие времена, как сейчас, когда семья должна быть рядом друг с другом. Миа долгое время справлялась со всем сама. Она умна, но чересчур осторожна и легко обижается. Напомни ей, что теперь все по-другому, что она тоже часть семьи. Это было очень теплое чувство. Семья. У Мии не было друзей, пока она росла, так же как и у него. Они мало говорили о ее жизни до того, как та приехала в Японию, но шатен знал, что они слишком много переезжают и не могут поселиться на одном месте достаточно долго, чтобы она могла это сделать. Даже когда у нее был отец, он слишком много времени проводил на работе и почти все время оставлял ее одну. Разве девушка хоть раз жаловалась на это? Впрочем, он и сам не знал. Чувство вины тяжело давило ему на грудь. Возможно, это было неправильно с ее стороны – переступить границы дозволенного, но она хотела только самого лучшего для него, как и всегда. И он был тем, кто толкнул её, правильно? Слезы непроизвольно навернулись ему на глаза, и парень прикусил губу. Он такой идиот. – Я не хотел, чтобы она грустила, – прошептал он. – что я могу сделать? – жалобно застонал наследник. Реборн хранил молчание, обдумывая ответ. – Пусть она сама с этим разбирается. Это то, что она может только преодолеть. Кроме этого, есть еще одна вещь, которая меня беспокоит. «Есть еще что-то?» - испугался Тсуна. – Возможно, у Мии развивается ПТСР. – ПТСР? – переспросил школьник. – Посттравматическое стрессовое расстройство, – объяснил наставник. – до сих пор у нее было только несколько симптомов, но если ее оставить в покое, это может привести к чему-то гораздо худшему. Что бы это ни было, для него это звучало ужасно. – Я ожидал от нее слишком многого, – тихо добавил Реборн, переполненный эмоциями, которые были редки для киллера. – это правда, что у нее есть природный дар противостоять ментальным атакам, но она все еще молода и уязвима. Она, наверное, испытываете трудности со сном в ночное время. Мукуро действительно сильно постарался с ней. Услышав имя иллюзиониста, Дечимо заскрежетал зубами от злости на себя, на этого дурацкого ананаса и на весь мир в целом. Его кулаки дрожали от собственной беспомощности и сожаления. – Я…должен ей помочь. Аркобалено кивнул. – Как и ожидалось. Если кто и может ей помочь, так это ты. Савада уставился на своего наставника, униженный и немного смущенный его верой в него. Он впервые слышал Реборна в таком состоянии. Шатен опустил голову, не зная, что ответить, но принял эти слова близко к сердцу, как ободрение. Верно, первое, что нужно было сделать, - это подойти к Мии, не спугнув ее. Киллер позволил ему подумать, когда что-то пришло ему в голову. Стараясь говорить без всякого интереса, будущий босс спросил своего репетитора: – Реборн, неужели Вонгола Примо действительно создал Вонголу, чтобы защищать людей? – Хммм? Да, так оно и было. Вонгола была создана для защиты тех, кто не может быть защищен законом в то время. – кивнув, Тсуна вышел, и Реборн тихо пробормотал себе под нос: – Где он этому научился?***
Блондинка доказала, что она крепкий орешек и даже более жесткий человек, чтобы следовать за ней. Как только занятия закончились, Миа исчезла в толпе заставив Тсунаёши выругаться. Даже заручившись поддержкой всех его друзей, Маттеис быстро смылась. – Кто-нибудь нашел ее? – спросил шатен, когда они собрались в парке. – Я никак не мог найти ее в школе! – заявил Рёхей. – Она не была в обычных местах, где ей нравятся бывать, – доложил бейсболист. – Миа-тян не было в торговом районе. – Киоко озабоченно нахмурилась. – Хахи! И вообще, почему мы ищем Мию-тян? – удивилась Хару. Савада тяжело вздохнул. – Мы поссорились несколько дней назад. Я наговорил много гадостей и хотел извиниться. Те не спрашивали, из-за чего они ссорились, и юноша был благодарен, так как не хотел говорить об этом, а вместо этого предложили слова поддержки. Он благодарно улыбнулся им, а затем обратился к удивительно последнему человеку, который ещё ничего не сказал. – Как насчет тебя, Гокудера-кун? Седовласый подрывник смотрел в землю, его брови были глубоко нахмурены. – Прости меня за эти слова, Десятый, но… я думаю, что лучше всего было бы просто дождаться возвращения Мии-сама. – Как ты можешь такое говорить, Гокудера-сан? – требовательно спросила Хару. – Миа-тян, должно быть, сейчас страдает совсем одна! – Заткнись, глупая женщина! Миа-сама вернется, как только почувствует себя лучше! – возразил Хаято. – Откуда ты знаешь, что Миа-тян вернётся? – огрызнулась Миура. – Потому что она всегда так делает, – просто ответил Гокудера. Они все уставились на него. Итальянец нервно заерзал под их пристальными взглядами. – Подожди, ты хочешь сказать, что она часто так делает? – переспросил Дечимо. – Не часто, но иногда она это делает, – признался Гокудера. – иногда она выходила погулять на часок или около того…несколько дней назад после твоей ссоры с ней, Десятый, я ждал ее возвращения так долго, как только мог. Я собирался доложить об этом на следующий день, но она вернулась домой далеко за полночь. Она совсем не пострадала! – быстро добавил парень, заметив тревогу Тсуны. – Ты говоришь как сталкер, Гокудера-сан, – прокомментировала Хару. Подрывник резко повернулся к ней. – Да заткнись ты, ведьма! К твоему сведению, я живу по соседству с Мией-самой! Тсунаёши проигнорировал их, обдумывая предложение Хаято. Он действительно считал, что искать её - пустая трата времени. Если Миа не хочет, чтобы ее нашли, она не появится. Как бы ему это ни было неприятно, он решил подождать. – Большое вам спасибо, ребята, – искренне поблагодарил юноша своих друзей. Он решил переночевать у Гокудеры. Его друг был в восторге от того, что он рядом, к его большому огорчению. Он предложил ему почти все самое лучшее: ужин, лучшее место, пульт дистанционного управления и даже кровать, от которой Тсуна вежливо отказался. Время продолжало тикать. С часу на час он ждал, пока не стало слишком поздно, и они решили немного поспать. Когда наследник лежал на своем футоне, он не мог остановить свои мысли и чувство вины, которые не давали ему уснуть. Он знал, что сейчас, наверное, около одиннадцати и что блондинки уже очень давно нет дома. В животе у него образовался комок беспокойства. Где же она может быть в это время? Миа не была идиоткой. После своего последнего похищения она не забывала о себе. Казалось, прошла почти вечность, когда он услышал тихий щелчок отпираемой двери и тихие шаги. Парень тут же поднялся. Гокудера крепко спал; Савада решил не будить друга и прокрался наружу. Когда он с трепетом остановился перед ее дверью, шатен глубоко вздохнул и постучал. Прошло пять… десять… двадцать минут. Ничего. «Может быть, утром? Нет», - покачал тот головой. Он и так потерял достаточно времени. Либо сейчас, либо никогда. В его голове возникла идея, и юноша понадеялся, что Миа не столкнет его с окна. Его великолепная идея состояла в том, чтобы проникнуть через окно, разумеется через ее окно, используя свои перчатки. Слава богу, он попросил одолжить ему Леона, прежде чем выйти из дома. Паря в воздухе, он нащупал окно и сумел его открыть. Раздвинув занавески, пламя на его лбу осветило темную комнату, Вонгола тихо прокрался внутрь и закрыл окно, чтобы холодный воздух не проникал внутрь. Всхлип испугал его, и школьник обернулся, чтобы увидеть итальянку, свернувшуюся калачиком, подушки и простыни в беспорядке лежали вокруг нее. Она дергалась и всхлипывала во сне, и юноша тут же стянул перчатки. Они превратились в варежки, которые он сунул в карман. Тсунаёши присел на корточки рядом с ее кроватью. Слабый звук вырвался из ее груди, и он больше не мог смотреть на нее в таком состоянии. Дечимо легонько потряс ее за плечо. – Миа, – тихо позвал он ее по имени. Девушка громко вскрикнула, выбросив вперед руку, которая едва не ударила его. Она не проснулась, а снова свернулась калачиком. Парень снова позвал ее по имени, хотя и немного громче. Иностранка все еще не просыпалась. Почему она не просыпается? Савада оглядел ее комнату, и что-то маленькое и оранжевое привлекло его внимание. Он подошел к ней и взял со стола. Все его тело замерло. В руке он держал пузырек со снотворным. Внутри было всего четыре таблетки, но юноша чувствовал, как те тяжелеют в его руке. Шатен медленно повернулся, чтобы посмотрел на девушку на кровати. – О, Миа, – прошептал будущий босс с тяжелым сердцем. Пламя на его лбу погасло. Он положил таблетки обратно на стол и снова присел рядом с ней. – Мне очень жаль, – тихо извинился наследник. – я никогда не хотел причинить тебе боль. – он положил руку ей на щеку. Ее руки, которые были так близко к груди, медленно потянулись, чтобы схватить его за руку. Ее пальцы были пронизаны сном, но это не меняло того факта, что она искала утешения за пределами своих кошмаров. Вонгола отчаянно хотел утешить ее любым доступным ему способом, только бы избавить от боли. Маттеис всегда заботилась о нем, заботилась только о его интересах. Приняв раздвоенное решение, что, вероятно, было ужасной идеей, он забрался на ее кровать и лег рядом с ней. Для него не было ничего более утешительного, чем объятия, поэтому он надеялся, что этого будет достаточно. Он просто хотел, чтобы она снова стала его обычной Мией. Тсунаёши притянул ее к своей груди, положив подбородок ей на макушку, та несколько раз дернулась, ударив его в челюсть. Потребовалось некоторое время, чтобы ее тело расслабилось в его объятиях, и как мотылек, привлеченный пламенем, иностранка повернулась, обхватив руками его торс в поисках тепла. Когда он убедился, что она не собирается его пинать, шатен позволил себе уснуть. У него перехватило дыхание, когда он понял, какой ад будет поднят утром, но обнаружил, что слишком устал и слишком удобно устроился, чтобы беспокоиться об этом. Миа также пахла очень приятно, её запах не мог не убаюкать его.***
«Странно», подумала юница, пытаясь проснуться. Она чувствовала себя лучше, чем когда-либо прежде. Это было похоже на то, как если бы ночные кошмары были прогнаны прочь. Вдохнув через нос, блондинка почувствовала знакомый запах. Переборов себя, она открыла глаза… только для того, чтобы увидеть безмятежное спящее лицо Савады Тсунаёши. Маттеис застыла на месте. Она вдруг почувствовала, как их руки обвились вокруг друг друга, и ощутила близость их тел. Но лучше всего было бы спросить, какого черта Тсуна оказался в ее чертовой постели? Она высвободилась из его объятий и медленно поднялась только для того, чтобы чья-то рука обхватила ее живот и потянула вниз, прижимая спиной к нему. Девушка покраснела, когда он обнял ее из-за чего и начала извиваться в его объятиях. – Тсуна! – взвизгнула итальянка, когда тот уткнулся лицом ей в лопатки. Смущенная и неспособная сформировать хоть одну связную мысль, она решила не двигаться, пока Савада не сделает этого сам. Когда он проснется, Миа будет злиться, но сейчас, когда все эти бабочки летают у нее в животе, она решила еще немного поспать. Тем временем зеленый хамелеон превратился в камеру и принялся фотографировать их, сам того не подозревая.