* * *
Лакированная крышка была темно-бежевого цвета — весьма неудачно смотрелось на контрасте с землей. Гроб с телом Тины Чэнь медленно, будто бы ненавязчиво деликатно погружался в яму, на глубину двух метров, и вместе с тем, как он уходил вниз, что-то точно так же, медленно уходило и из Гэвина — он чувствовал внутри себя бесконечный обрыв. Нелепая бездна — протяжный крик птиц, щекотливый шум воды и острая тревога, и тут же резкое ничего. Отец тогда жестко хлопнул его по плечу, коротко произнес: «Держись» и молча направился в сторону выхода с территории кладбища. Гэвин перестал понимать, за что ему держаться — его единственная опора мертва. Трейси стояла поодаль от всех. У нее были бледно-красные круги вокруг глаз, бледная кожа лица и надломленные дуги бровей, она будто бы хотела что-то выразить своим присутствием, но никак не могла. Рид медленно сделал шаг в ее сторону, не имея понятия, для чего. — Гэвин, — ее голос слегка надорвался, стоило ей обратить на него внимание, но она тут же кашлянула, стараясь скрыть это. Трейси попыталась выдавить улыбку, понимая, что это не уместно, что это и не нужно сейчас, но отчего-то она все еще старалась быть образцовой и доброжелательной. — Гэвин, — повторила она, но гораздо тише, и он увидел, как в ее глазах сгущается ощущение боли и безысходности. Он видел, как она начинает задыхаться, открывая и закрывая рот, пытаясь воспроизвести хоть что-либо. Но Трейси не могла, причиняя этой обездвиженностью себе глубокие повреждения, пытаясь в скорби еще сильнее, затягивая на себе новые узлы. — Иди сюда, — тихо шепнул он, притягивая ее к себе за плечи и обнимая. Она судорожно обхватила его руками в ответ и протяжно выдохнула, пряча своё лицо. — Я так любила ее, — прошептала она, крепче цепляясь за пиджак Рида. Она продолжала задыхаться, но теперь на каждом вдохе, дающемся ей не так просто, она повторяла лишь «любила», и в этом слове было все — боль утраты, ощущение потери — стремительного падения в никуда. Трейси вся дрожала, и Гэвин вторил ей — он точно так же тонул в этих эмоциях. Все вокруг будто замерло — Рид лишь чувствовал запах ванили, исходящий от нее, мимолетные и легкие порывы ветра — осень в Детройте выдалась довольно теплой.* * *
Гэвин влажно поцеловал головку члена и тут же провёл по ней языком — ненавязчивый солоноватый вкус охватил все рецепторы во рту. Медленно и аккуратно, Рид, губами, спускался ниже, вдоль основания, иногда едва ощутимо касаясь языком бархатной кожи члена, вырывая у Даниэля судорожный вдох. Он обхватил губами головку, тут же касаясь языком уретры и слегка добавил давления в губах, спускаясь ими чуть ниже. Член упирался в верхнее небо и Гэвин почувствовал, как рука Даниэля схватила его за волосы, пытаясь направить. Рид согласно расслабился — колени ощутимо горели из-за жесткого пола, но он все равно полностью отдавался процессу, не обращая на это никакого внимания. Даниэль надавил на голову, вынуждая взять глубже в рот — его пенис был не особо длинным, но массивным в обхвате — Риду не то чтобы нравились такие, но против них он ничего не имел. Гэвин взял член глубже в рот, так, что теперь он упирался в корень языка. — Да ты доцент, — насмешливо произнес Даниэль, видя отсутствие рвотного рефлекса у Рида. Гэвин в отместку поддался вперед, почти упираясь носом в пах, и Даниэль протяжно застонал, резко откинув голову назад.* * *
Гэвин надел перчатку на правую руку и шагнул ближе к шкафу, в котором было найдено тело. Небольшого объема, лишь с двумя дверцами, темно-коричневого цвета — он отчего-то нагнетал обстановку. Рид взялся за одну из створок и открыл. Легко поддавшись, дверца зависла ровно в таком положении, в каком ее оставил Гэвин. Позади послышались аккуратные шаги. — Что-нибудь обнаружили, мистер Рид? — Ричард подошёл к нему, и Рида обдало запахом ядерного ментола. Он попытался скрыть своё волнение и маниакальное обожание, вызванное лишь присутствием Найнса. — Дверцы не скрипят, — тихо произнёс Гэвин, неотрывно смотря внутрь шкафа. Ричард заинтересованно посмотрел на него, пряча руки в карманы брюк. Он явно ждал продолжения, но Гэвин все никак не мог сформулировать вывод, который будто бы находился совсем близко — на поверхности сознания. Он молча повернул голову в сторону профессора и нервно поджал губы. Ему не хотелось быть разочарованием. Найнс поймал его взгляд, и зацепившись своими глазами, буквально протащил, вынуждая смотреть не отрываясь. Гэвин чувствовал себя глупо — в помещении был полумрак и лишь один этот шкаф. Ричард приблизился, и от того, как близко он стоял, как прямо смотрел и уверенно вёл себя, на всего лишь мнимое мгновение, но Риду показалось то самое — судорожное ощущение угрозы, возникшее из-за близости профессора. Ричард был настолько близко, что дотянись рукой и сможешь почувствовать тепло, исходящее от него сквозь слои одежды, но Гэвин был уверен, что не тепло будет ощущаться. Холод. Найнс терпеливо и громко захлопнул открытую дверцу и с легким нажимом произнёс: — Он в слишком хорошем состоянии для мебели, которая находилась здесь давно. Этот шкаф здесь поставили специально.* * *
Даниэль резко схватил его за предплечье и ненавязчиво притянул к себе. — Отсосешь? — усмехаясь, тихо спросил он. Гэвин поморщился и резко выдернул руку из чужой хватки, тут же отталкивая его. — Пошёл к черту. — На выходных ты был посговорчивее, — Даниэль с вызовом улыбался, идя рядом по коридору с аудиториями. Гэвин терпеливо выдохнул — ему не нужны проблемы. Особенно из-за Даниэля, который как человек полный отстой — год назад он сфотографировал одну из первокурсниц во время того, как она стояла перед ним на коленях с членом во рту, а после показывал своим дружкам. Риду такое дерьмо было не нужно, но когда что-то касалось секса — Даниэля убеждать дважды не надо. — А ты не всегда был конченным ублюдком, — парировал Рид, заворачивая за угол, в сторону выхода из корпуса. — Бери пример с брата. — Саймон кокеточка, — Даниэль гадко улыбнулся. — А таким ублюдкам, как мы, стоит держаться вместе. Рид несдержанно фыркнул. Даниэль резко преградил ему путь, встав поперёк, и, слегка поддавшись вперёд, наконец раздраженно произнёс: — Не забывайся, Рид. Ты не мать Тереза здесь. Или мне стоит освежить тебе память? Не думаю. Повторюсь прямо — не выебывайся. Даниэль зло задел его плечом, уходя в противоположную сторону. Гэвин отчуждённо замер на месте, все ещё не решаясь брать вину за свои действия. Все это было в прошлом. Все это и останется там.* * *
От Хлои исходил терпкий аромат жасмина и корицы — навязчивая смесь этих запахов была слишком несуразной и апатично вбивалась в рецепторы. Рид открыто поморщился, стоило ей подойти ближе к нему. — Гэвин, — просто сказала она, ничуть не смутившись такой реакции, и выжидающе посмотрела на него. Рид заметил в ее руке подставку с двумя пластиковыми стаканчиками кофе. — Хлоя, — ответил он, и это банальное приветствие, которое он озвучил, показалось ему слишком абсурдным — все внутри него сохранило послевкусие отторжения. Хлоя же невозмутимо улыбнулась. — Профессор Найнс еще не приходил? — она заискивающе огляделась. В офисе ФБР Гэвин находился около десяти минут — занятия в этот день закончились несколько раньше, и он даже успел зайти к себе, чтобы оставить сумку, которая на практике изрядно отвлекала его, вынуждая чувствовать себя неопытным студентом, ищущим поддержки во взрослой обстановке. — Нет, — сухо ответил Рид, показательно отворачиваясь от девушки. Два пластиковых стаканчика в ее руке приобрели иное значение. Она поджала губы, все так же улыбаясь, а затем аккуратно присела рядом, полностью вторгаясь в пространство Рида, которое он избирательно изолировал от смеси жасмина и корицы. — Все-таки, — как ни в чем не бывало произнесла она, — Я довольна, что ушла с курсов профайлера. Гэвин, не удержавшись, хмыкнул. Его раздражала подобная открытость в людях — каждый норовил рассказать что-то ненужное, считая это ценным, и чаще всего вынужденными слушателями были люди априори далекие от понимания того, что необходимо выслушать. Рид не видел себя в амплуа слушателя. — В последнее время говорят, что Даниэль достает тебя, — довольно резко сменила тему Хлоя, косо смотря на Гэвина. — Ясно, — коротко ответил Рид, всем своим видом показывая, что обсуждение чего-либо, в частности его взаимоотношений с Даниэлем, его ни коем образом не интересует в принципе. Хлоя нервно выдохнула, решаясь настоять. — Гэвин, это же правда. — Я разве что-то отрицал? — иронично спросил он, повернувшись к ней. — Нет, но не стоит винить себя за то, что произошло. Трейси не… — Хлоя, — довольно грубо произнес Гэвин. — Заткнись. Она на мгновение оторопела — все ее тело буквально зависло на несколько секунд, силясь осмыслить сказанное, а затем она обиженно отвернулась от него. Гэвин молча посмотрел перед собой, возвращаясь к наблюдению за работой офиса ФБР. С Даниэлем они довольно редко контактировали, чаще всего в периоды психологического и социологического кризисов самого Рида — быстрый секс, ненавязчивое покуривание травки по выходным — все это сопровождалось бесконечными недовольствами со стороны окружающих, поскольку тогда амплуа Рида как «раздражающего» достигало своего максимума.* * *
— Извини, возникла проблема с полицией. ФБР зачастую не жалуют, — сходу устало пожаловался Коннор, зайдя в свой кабинет. Он сел напротив Рида, который оторвался от просмотра фотографий с места преступления и непонимающе посмотрел на агента. — Говорят, дело в коррупции, — неуверенно ответил Гэвин. Коннор удивленно посмотрел на него, потянув руку к пластиковому стаканчику с почти допитым кофе. — Я не о политике, — он сделал быстрый глоток и, по всей видимости, допив кофе, поставил стаканчик в сторону. — Очередное клише, показанное в фильмах, где нас ненавидят полицейские, все ещё актуально. — Я о том же, — хмыкнул Гэвин. — Копы — чистые следователи закона, а ФБР способно поторговаться. — Смело, но неверно, — улыбнулся Коннор, — Что-нибудь нашёл? Он резко направил разговор в нужное русло — слишком психологический ход — он настроил Гэвина на незатейливую беседу, силясь наладить взаимодействие, а после резко вернул на рабочую платформу, сохраняя при всём этом изначальный настрой — дружелюбная открытость. Риду же откровенно претила психология — мало чем аргументированная наука. — Нет, — нехотя ответил Гэвин. — Вот и в распечатках протоколов срабатывания замков ничего не нашли, — с долей разочарования поделился Коннор, притягивая к себе фотографии, которые лежали перед Ридом. — Единственное попадание Юйлань Ми в камеры было в момент выхода из автобуса. Этот кадр был в папке с делом — плохого качества, незамысловатый и без единой примечательности. Уже сейчас, будучи ознакомленным с курсом ФБР, Гэвин отчетливо мог констатировать очевидное — расследование неминуемо движется к тупиковой точке. — Свидетели? — спросил он у Коннора. — Занимаемся опросом персонала в отеле, но уверен, те мало что дадут. Мать должна в скором времени приехать в Детройт. Между ними буквально провисла очередная пауза.* * *
В комнате было прохладно — Гэвин забыл закрыть окно, оставив примерно около десяти сантиметров. Он поежился, скидывая куртку на кровать — та несуразно примяла покрывало. Реферат по криминальной психологии тоскливо лежал в центре стола — на фоне объемных стопок учебников и потрепанных конспектов он был слишком щуплым и не вызывающим уверенности в своем содержании. Рид включил настольную лампу и сел на стул, изнуренно выдыхая. Хотелось спать, но внутренний вялый педант настаивал на повторении материала перед завтрашним учебным днем — возможно, это был вовсе не педантизм, а романтизация профессора Найнса. Гэвину Риду зачастую снится лишь продолжительный холод — все внутри будто раздирает лавиной льда. Он спит крепко, но каждое утро ощущается мнимым дискомфортом. Гэвин тянется к телефону, морщится от яркого экрана дисплея — почти восемь.* * *
Не то что бы он поддался меланхолии, просто сегодня все было слишком сумбурно. В аудиторию он зашёл раньше всех — профессора Найнса внутри не было, но на столе пропорционально лежали листы с записями и карандаш — Ричард не любил писать ручками, чаще всего поправки в работах студентов были сделаны карандашом с жирным грифелем. Гэвин быстрым шагом устремился к своему привычному месту — окна в помещении были слабо зашторенными, свет едва мог проникнуть. Запах ментола вбивался в нос, вызывая легкое покалывание. Рид чувствовал себя скверно — необъяснимое состояние озноба и волнение сковывали — он уткнулся лицом в предплечье правой руки, лежавшей на парте, и прикрыл глаза. Отдаленно он услышал размеренные шаги — наверняка это был Ричард. Но Гэвин не поднял головы, ровно как и профессор Найнс ничего не произнёс в его сторону. На Рида накатила апатия бессмысленности вожделения взрослого мужчины. Привлекательность не означает, что нужно стремиться раздвинуть ноги, пусть это было бы и приятно, желаемо и далее по списку во всех аспектах, однако это было не трезвое помешательство, а уже какая-то маниакальная зависимость — Гэвин остро нуждался видеть Ричарда буквально каждый день. И никакой случайный секс не мог вытрахать это все из его головы. Он приоткрыл глаза, поворачивая голову в сторону Ричарда, и оцепенело выдохнул — профессор откровенно рассматривал его, заинтересованно ведя взглядом по рукам, находившимся на столе, по лицу, остро цепляясь взглядом за глаза Гэвина. Рид, находясь в другом конце аудитории, практически ощутил мнимые прикосновения Ричарда к себе — ненавязчивое касание рук, но такое, с намёком на серьёзность происходящего. Гэвину хотелось податливо лечь спиной на стол, ощутить цепкую хватку на своих бёдрах и жар чужого тела, которое прижалось вплотную между его разведённых ног — Ричард бы настойчиво двинул тазом, имитируя секс. Гэвин почувствовал жар во всем теле и легкую муть в горле. Он моргнул, разрушая всю вялую эротичность в этом молчаливом контакте, и облизнул сухие губы. Профессор Найнс лишь хмыкнул и невозмутимо прервал зрительный контакт, опуская взгляд на стол, как ни в чем не бывало, возвращаясь к написанию заметок относительно сегодняшней предстоящей лекции. Гэвин выдохнул — ощущение интимности и осознания эскадрилью пробили его нутро — Ричард все понял.* * *
— Стоит пройти по архивам, наверняка подобные убийства уже были, — посоветовал Хэнк, с предвкушением открывая бутылку бурбона. Пить поздними вечерами четверга в офисе ФБР было негласной традицией. — На это уйдет время, — недовольно ответил Коннор. — Тем не менее, — продолжил Хэнк, ставя рядом два стакана, — Все тузы у тебя в руках. Он умело начал разливать янтарную жидкость — запах спирта моментально ударил по обонянию. — Учитывая, что я дал тебе студента с потенциалом, — хмыкнул Андерсон, ставя бутылку в сторону. — Рид? — с риторическими нотками произнес Коннор. — Он неплох, но не идеал. Обычный. — С потенциалом, ну. — Мне не стоит сегодня пить, — невпопад заметил Коннор, беря бокал, и застенчиво смотря на содержимое. — Если уж на то пошло — нам не стоит обсуждать моих студентов, — с намеком произнёс Хэнк и , отсалютовав, сделал скупой глоток бурбона. Коннор деликатно улыбнулся. — Нам много чего «не стоит». Но, как бы то ни было, Гэвин Рид абстрактно-сложный человек. Андерсон с иронией покачал головой, устало облокачиваясь на спинку строгого стула. — Гэвин Рид обладает тонкой душевной организацией. — Тонкая душевная организация не про Рида, — хмыкнул Коннор, возражая. Хэнк почему-то ухмыльнулся, всё-таки решая не продолжать обсуждение студента. Видя его замешательство, Коннор поддался вперёд — в полумраке кабинета его лицо выглядело чуть мягче обычного — нежные черты лица были как никогда приятны Андерсону. — Хэнк, — сконфуженно прошептал Коннор, создавая хрупкую личность момента. — В целом, как ты? — Отчего-то тихо спросил Андерсон, смотря прямо, только в глаза Коннора. — Хорошо. Рука Хэнка, лежавшая на столе, почти соприкасалась с рукой Коннора — мнимое расстояние между ними тяготило, вынуждая каждого слепо ощущать дискомфорт. Они никогда не отрицали своей привязанности к друг другу — было в этом что-то удовлетворенное и сентиментальное одновременно. Андерсон устало выдохнул и, перевернув запястье ладони вверх, с нежностью посмотрел на Коннора — такого безропотного и бесконечно глубокого. Коннор аккуратно коснулся кончиками пальцев руки Хэнка, медленно ведя ими вдоль ладони, а после полностью переплел свои пальцы с его и с трепетным благоговением поджал губы. — Сейчас все хорошо.