«Ибо от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься». Мф.12,37
Элайджа был аскетичным и беспокойным — он всегда плохо спал, любил есть исключительно пересоленную еду, ему нравились мятные леденцы в тускло-бирюзовой обертке. Элайджа дергал Гэвина за футболку и тут же нервно щипал ему кожу возле локтя — очень цепко и больно, будто желал выдрать. Гэвин раздражался и резко отталкивал брата от себя, отчего он по-удивленному обиженно смотрел в ответ, неудовлетворенно поджимая губы. Когда Гэвину было десять, он чувствовал отголоски особой злости, вынуждающей становиться худшей своей личностью — Элайджа сломал ногу — открытый перелом малоберцовой кости. Крови было достаточно, не беря в учет отвратительный вид со стороны, и Гэвин тогда впервые испытал панику и неимоверную вину — Элайджа с СДВГ казался ему невоспитанным, неконтролируемым и отвратительным — он временами искренне презирал брата, ненавидел и смотрел с открытым отвращением. Элайджа мог бы быть гордостью, умей он концентрироваться на чем-то одном, но его хаотично кидало из стороны в сторону, слишком поглощенно штормило — в одиннадцать Гэвин осознанно смотрел на него с чувством заботы и невыраженной нежностью. Элайджа стал олицетворением покинутости и болезненности — Гэвин помнил его взгляд, когда он сломал ногу — неподдельный животный страх и опустошенное предательство. Чуть позже, оставшись с ним наедине в приторно-белоснежной палате, Гэвин достал из кармана своих потертых джинс давно забытый и завалявшийся мятный леденец в тускло-бирюзовой обертке. Выстроить коммуникацию с Элайджей было для него теперь чем-то необходимым, но в тоже время болезненным. Чувство вины мотивировало к изменениям. На втором курсе Гэвин видел, как жестко Даниэль держал Кэру, грубо фиксируя и лихорадочно стягивал с нее одежду — она плакала. Она вырывалась, то и дело кусала ладони, которые закрывали ей рот, пыталась сделать хоть что-нибудь, чтобы все закончилось. Кэра, которая по выходным помогала сотрудникам приюта с животными, помогала первокурсникам с адаптацией в академии, которая всегда поступала исходя из справедливости и заботы — Кэра, смотрящая с опустошенным ужасом и просящая его, Гэвина Рида, помочь ей. Даниэль по-садистки, с изощренным блаженством толкается в ее тело, Даниэль говорит: «Такие, как она, только этого и хотят» и касается своими руками ее тела — Риду же кажется, что на месте прикосновений остаются шрамы. Гэвин видел и смотрел, но и этого было достаточно.* * *
— Полиция не сумела отыскать в записях камер уличного видеонаблюдения кадров, на которых можно было бы увидеть Юйлань Ми без рюкзака. Были обнаружены кадры, на которых она идёт с рюкзаком от автобуса к отелю, то есть сделанные до её заселения, а вот после выхода из отеля - нет, — Ричард задумчиво посмотрел на снимки, сделанные камерами и аккуратно развешенные на маркерной доске, в одном из небольших конференц-залов ФБР. — Провели опросы персонала и жильцов, оперативники осмотрели здание и заселенные номера — искали следы крови или борьбы — поломанную мебель, разбитые стёкла, что-либо вызывающее подозрение. По сухому итогу — ничего. — Может, чего-то не заметили, — с легкой проскальзывающей надеждой в голосе пробормотал Коннор, устало потирая лицо ладонями. Расследование становилось более дотошным по мере того, как все больше теорий заходило в тупиковую ветвь — детали были выпотрошены, а вся полученная информация многократно перепроверена. — Трудно сказать, насколько дотошным и профессиональным был этот осмотр: объективно анализируя ситуацию, нельзя исключить того, что полицейские всё-таки пропустили нечто важное. Как бы там ни было, осмотр гостиницы и изучение лиц, с нею связанных, никаких результатов не принес. — Это могут быть спецслужбы? КНДР? — спросив, предположила Хлоя, нервно перебирая механический карандаш пальцами левой руки. Коннор снисходительно улыбнулся, посмотрев на нее. — Такие практики, вроде бы, остались в далёком прошлом, — он произнес это так, будто бы говорил совершенно очевидное. Хлоя потупила взгляд, сконфуженно поправляя волосы. Ричард повернулся к столу, с непонятной решимостью сложив руки на груди и уперевшись взглядом в Гэвина, который, к слову, сохраняя молчание, сидел поодаль от всех. Ричард смотрел на него с неподдельным вызовом, ощутимо нагнетая мандраж и безобидную подавленность. Коннор, заметив этот непонятный и курьезный момент, принял все на личный счет. — Гэвин, есть мысли? — он заинтересованно посмотрел на него, искренне улыбаясь уголком губ, своеобразно подбадривая. Скорее всего, Ричард намеревался обвинить Рида в нерасторопности работы, ссылаясь на отсутствие энтузиазма в передаче опыта со стороны Коннора. Но Гэвин знал, что дело было исключительно в нем — Ричард теперь смотрел на него взглядом, которым обычно смотрят на глупых и влюбленных, думающих о перспективах благополучия и счастья, которые могут воплотиться в случае взаимности. Рид не мог позволить разочаровываться в себе, по крайней мере, не тому, на кого он всячески желает произвести впечатление. — Распечатки дверей, — он указал кивком головы на доску, где висели копии протоколов срабатывания замков. Ричард, согласно, аккуратно убрал мелкий магнит на пустое место, снимая листы бумаги, и кладя на стол перед всеми. Гэвин почувствовал сухость во рту и нервно сглотнул — он не был до конца уверен в том, что было замечено им по случайности — он мог остро ошибаться. — Ее, — он не мог назвать имени жертвы — почему-то это оставалось для него личным своеобразным барьером, — Нашли в подсобке торгового центра, к которой ведет пожарная лестница, но, — Гэвин поддался вперед, и притянул ближе к себе копию плана строительных сооружений по периметру места преступления, — Торговый центр находится рядом со зданием суда. И у них имеется лишь одна общая дверь. — И эта дверь между зданием суда и торговым центром постоянно открывалась, — не сдерживая явного восхищения, закончил мысль Коннор, показывая пальцем на листы диагностики протоколов срабатывания. — Здание суда оснащено системой электронных замков во всём аналогичной той, что использовалась в торговом центре. Такие замки стояли и на дверях, ведущих из здания торгового центра на пожарную лестницу, — сказал Ричард. Хлоя заинтересованно посмотрела на строительный план: — Получался двойной контроль: как со стороны технических средств охраны суда, так и торгового центра. Если убийца занёс труп в подсобку со стороны суда, то время открытия двери должен был зафиксировать компьютер службы безопасности именно здания суда. — А потому имеет смысл изучить записи об открывании замков на пожарную лестницу в нерабочее время именно со стороны суда, — с неконтролируемым триумфом подытожил Гэвин. Ричард лишь безразлично хмыкнул, смотря на Рида с прищуром. — Слишком рисковая теория. Кто-то смог пронести труп через здание суда. Гэвин увидел в его взгляде что-то схожее с невербальным предупреждением, которое тут же сменилось на привычную холодность.* * *
— Со слов преступников, на вкус человеческое мясо напоминает свинину, — Хэнк Андерсон сложил руки на груди, внимательным взглядом окидывая студентов напротив, на большинстве лиц которых отразилось неприкрытое отвращение. В аудитории стояла буквально мертвая тишина — Гэвин поморщился, представляя у себя во рту вкус человеческой плоти. — Каннибализм вполне распространен среди преступников, — Хэнк взял со стола пульт для системы SMART, и проектор тут же выдал фотографию с лицом, — Армин Майвес, вполне громкий случай, о котором часть из вас слышала. Майвес подал объявление в интернете о поиске человека, который согласился бы быть съеденным. Вообще, мораль здесь простая — на каждого хищника найдется своя жертва.* * *
Ричард задержался в помещении, нарочито долго собирая материалы дела. Он выцепил внимание Рида, направляя его на себя, когда тот, собираясь последовать за остальными, нерешительно замер у двери. — Вы обладаете неоспоримым превосходством в логике, — не отрываясь от складывания материала в папку, скупо пронес профессор Найнс, все-таки придерживаясь объективной оценки. Гэвин постарался сдержанно кивнуть, скрывая свое резко нарастающее удовольствие от того, что он смог более-менее произвести малую долю впечатления. Ему необоснованно казалось, что взаимоотношения между ним и профессором Найнсом начинали набирать неясные обороты, вырастая во что-то интимное на расстоянии. Это было подобно эффекту опьянения — невозможность сдерживать контроль и мечтательные наваждения. Ричард молча закрыл папку с делом, поднимая свой взгляд в сторону Рида, и буквально вспарывая им все внутренности, создавая шторм эмоций и тоскливый тайфун чувств. — Вам стоит доказать, что вы достойны моего внимания, — спокойным голосом произнес он, а затем, посмотрев с нескрываемой и неподдельной заинтересованностью, продолжил, — Если, конечно, я все еще достоен вашего.* * *
Гэвин подошел к столу и выдвинул ящик, в котором лежали бумаги с проверенными тестами. Рид аккуратно приподнял их, специально натыкаясь взглядом на мелкую, черную флэшку, лежавшую на дне этого ящика, которую он положил туда, обучаясь на втором курсе. Он почувствовал, как резко заслезился левый глаз — закрыв его, Гэвин мимолетно коснулся верхнего века кончиками пальцев, растирая. Дискомфорт не ушел, вынуждая его нетерпеливо подойти к зеркалу, висящему на выходе из комнаты. Освещение в помещении было слабым, отчетливо тусклым и каким-то «протухшим» — оттенок света отдавал желто-зеленым свечением. Гэвин приблизился к зеркалу, оттягивая нижнее веко вниз и внимательно осмотрел белок, с растушеванными воспаленными сосудами. Крохотная, едва заметная ресница находилась точно в том месте, где ощущалось навязчивое покалывание и дискомфорт на склере. Рид аккуратно коснулся этого места кончиком указательного пальца, едва ощутимо надавливая и слегла поводя им — он резко отпустил веко и убрал палец, тут же смотря на него — казалось, ресница намертво прилипла к подушечке дистальной фаланги. За окном послышался громыхающий звук — в Детройте снова начинался дождь. Погода всю неделю стояла весьма сомнительная — отсутствие солнца нагнетало настоящую тоску, вызывая полное моральное истощение.* * *
— Вайоминг — штат равноправия, — мягко улыбнулся Коннор, ослабляя узел галстука, стягивающий шею. — Успел ознакомиться с материалами во время дороги? — спросил Хэнк, не отрывая взгляда от дороги. — Конечно, — кивнул Коннор. — Местные прозвали его «мясником». Хэнк поморщился. — Никто и не говорил, что будет красиво и аккуратно.* * *
— Несколько тел, расчленены. Части в лихорадочном порядке разбросаны по заснеженным горам, — сказал Андерсон. Приглушенный свет, работающий в просторной аудитории делал его черты лица более гротескными. — Какой был тип жертв? — спросил кто-то из студентов, сидящих не первом ряду. Хэнк тяжело перевел взгляд на проектор.* * *
Патологоанатом был один на всю резервацию Уинд-Ривер — пожилой, но прямолинейный мужчина, с небольшой седой бородой, острыми морщинами на лице. Он бегло оглядел с ног до головы Коннора мрачным взглядом, тут же обращая своё внимание на Хэнка. — Ваш юнец много дерьма видел? Андерсон задумчиво глянул на своего стажера, заранее все решив уже. — Сойдёт, — ответил он. Патологоанатом хмуро кивнул и одним профессиональным движением убрал простынь.* * *
— Дети, — просто пожал плечами Хэнк, натянуто выдыхая. — Мальчики, девочки от двух до четырёх лет на взгляд.* * *
Коннор напряжённо выдохнул, откинув голову чуть назад, и прислонился затылком к холодной бетонной стене, окрашенной в мутно-тусклый бирюзовый. Хэнк внимательно смотрел на него, наблюдая за малейшими изменениями в лице — он видел образовавшуюся пустоту в глубине глаз, непередаваемый спектр несправедливости и боли. — Будешь? — он протянул почти что новую упаковку с сигаретами. Коннор нахмурился. — В морге нельзя курить. Хэнк выжидающе продолжил держать сигареты, протягивая их. Коннор сглотнул, с сомнениям вытягивая одну из. За дверями в хранилище послышался истошный женский крик — родители убитой девочки приехали на опознание.* * *
— Боже, какая ты вульгарная, — произнесла в ответ на слишком пошлый комментарий о Лютере, Кэра, закатывая глаза, одновременно с тем вставая с пола и одергивая свитер с высоким горлом. — Не упоминай боже всуе, — хмыкнула Хлоя, отсалютовав ей чашкой с едва заметным сколом, в которой было вино. — Не слушай их, — тихо произнёс Саймон, застенчиво стоя в тени комнаты. — Тебя подвезти? Кэра удивлённо посмотрела на него, но затем тут же отрицательно покачала головой. — Думаю, что нет, но спасибо, — с искренней благодарностью произнесла она. — Там уже довольно поздно, — заметил Гэвин, сидевший на потрепанном временем диване, и наблюдавший за всеми. — Именно, — с ухмылкой произнёс Даниэль, вальяжно зайдя в комнату с бутылкой открытого бренди. — Такой пташке стоит быть осмотрительнее. Он многозначительно окинул взглядом с ног до головы Кэру, которая тут же дезориентировано поёжилась — ее ладонь, будто неконтролируемая, коснулась правого предплечья, которое он ощутимо тогда сжимал — видя это, Гэвин сипло выдохнул. — Ее просто встречает Лютер, — отчетливо сказал он, вставая с места, тем самым обращая внимание на себя. В комнате повисла натянутая тишина — Гэвин медленно подошёл к Даниэлю, пристально смотревшего на него, и деликатно взял из его руки бутылку со спиртным, нарочито вызывающе делая смачный глоток — горло ощутимо обожгло, а на языке проступила горечь, но Рид ничуть не поморщился, замечая, как из надменности в глазах Даниэля преобразуется лёгкий интерес. — Вино терпкое, — невпопад заметила Хлоя, моментально разряжая тишину. — Естественно, дорогуша, — ответил Даниэль не прерывая зрительного контакта с Гэвином, протягивающим обратно ему бутылку, — Ты взяла самое дешевое, что было в магазине. Рид хмыкнул, отвернувшись от Даниэля, который тут же опустил взгляд на явно нетрезвую Хлою. — Кэра, — Гэвин с легким волнением кивнул ей, указывая кивком на сумку, лежавшую у выхода. — Спасибо, — прошептала она. И было в этом что-то трепетное, словно она восприняла этот жест как циничное «извини». Кэра отвернулась от него, размеренным шагом подойдя к выходу — рванным движением она взяла сумку, бегло перекидывая ее через плечо, и потянулась к ручке двери. — Удачи с Лютером, — громко окликнула ее Хлоя, выглядывая из-за фигуры Даниэля, стоявшего над ней. Кэра замерла, стоя ко всем спиной — Гэвин почему-то буквально чувствовал ее нарастающую тревогу. — До скорого, — ответила она, и резко вышла за дверь. Хлоя поджала губы, поведя плечами. — Ну, ладно. Саймон — бренди твоего брата-мажора или мое дешевое вино?* * *
Даниэль грубо толкнул его спиной в стену, тут же жестко целуя — от него воняло дорогим алкоголем и жженой травой — Гэвин поморщился, отворачиваясь головой в сторону, подставляя тем самым шею. — Рид, Рид, Рид, — нараспев протянул Даниэль, утыкаясь лбом в висок Гэвина, — Дело ведь не в моей привлекательности, а? Гэвин подавил хриплый смешок, ведя ладонями по спине Даниэля. — Дело в твоей искусственной святости, да? Гэвин поддался вперёд, махнув губами по чужой линии подбородка, плавно переходя на ушную раковину. — Готов подставиться ради того, чтобы она не раздвигала лишний раз ноги, — шепотом продолжил Даниэль. Он отстранился, впиваясь руками в плечи Гэвина и не позволяя приблизиться к себе. Гэвин с вызовом облизнул пересохшие губы, вынуждая себя навязать несуществующее возбуждение — ему слишком претит мысль о том, что Даниэль через несколько минут будет с ярой эйфорией вбиваться в его тело, вдавливая в матрас, пахнущий клюквой и водкой. — Дело в твоей привлекательности — не хочу тебя ни с кем делить, — глухо ответил Рид, видя, как расширяются чужие зрачки напротив от разом накатившего вожделения. Даниэль хмыкнул, склонившись ближе к нему. — Обожаю твою жертвенность, — ядовито прошептал он, обжигая горячим дыханием чувствительную кожу возле уха.* * *
— Профессор Андерсон раньше работал с твоим Коннором, — внезапно поделилась Хлоя, наблюдая за Гэвином исподлобья. — И? — непонимающе спросил Рид, наблюдая через одностороннее стекло на допрос по текущему делу. Хлоя хмыкнула — ее будто ничуть не интересовали словами матери Юйлань Ми, которая сидела в камере допросов с Коннором, ведущим диалог. — Просто, — пожала плечами она. — Юй была примерной дочерью, — глухо проговорила женщина, на паузах между слов едва слышно всхлипывая. — У неё были знакомые в Детройте? — спросил Коннор. — У них было то громкое дело с серийным убийцей детей, — всё-таки решительно продолжила Хлоя. — В курсе? Гэвин раздраженно покосился в ее сторону. — Ты ведёшь к чему-то конкретному? Хлоя резко отвернулась от него, наигранно обращая своё внимание на допрос, который до сего момента был ей абсолютно безразличен. И до Рида мгновенно дошёл умысел ее продолжительных попыток завязать беседу. — Именно, — вслух продолжил он свои мысли, — Ты хочешь завязать беседу, чтобы в итоге поговорить о том, о чём не следует. Изумительная тактика. Она раздраженно поджала губы. — Ты игнорируешь мои сообщения и... — Что насчёт мужского внимания? У вашей дочери был парень или ухажёр? — Я... кто-то был, да, но она не говорила о нем, понимаете... — Почему ты так стремительно начинаешь меня раздражать, — перебил Хлою Гэвин, чувствуя, как внутри все разом закипало и начинало вариться в слабой ярости. — Потому что молчание тоже участие, Рид, — зло выплюнула эту фразу Хлоя, складывая руки на груди. Гэвин натянуто вдохнул воздуха, сдерживаясь, чтобы не сказать лишнего.* * *
— Так вы утверждаете, мистер Рид, что один из студентов распространяет наркотики? — повторно спросил ректор Фаулер. — Да, — уверенно кивнул Гэвин, ощущая глухую сухость во рту. — И еще, этот студент насильственно подсаживает на наркотики, сэр. Находившееся в голове понимание того, что Даниэль его удавит пришлось намертво подавить.* * *
В четверг вечером Ричард поцеловал его — в пустом лекционном зале. Пахло мятным грецким орехом — запах внезапно ударил по рецепторам, вынуждая Гэвина почти что опьянеть — послевкусие мускуса было строгим и горьким. У Ричарда были сухие и горячие губы — они изящными порывами касались губ Гэвина, вынуждая все внутри крошиться в каком-то диком помешательстве. Ричард был близко и он буквально педантично касался Гэвина — возле мочки уха, вдоль линии яремной вены, пауза на плече, финальная остановка на пояснице. Ричард настойчиво углубил поцелуй, касаясь кончиком языка дна полости рта, вызывая легкую едва уловимую щекотку, потянул другой рукой Гэвина за волосы, направляя откинуть голову чуть назад и вбок, вынуждая расслабиться. Ричард провел языком по твердом небу, и затем напористо коснулся своим языком языка Рида, выбивая из того глухой стон. Ещё раз. И ещё раз.