В руках Ледяного Принца

Хин протянул руку к коробочке и увидел, что пальцы у него дрожат. Тул не сводил с него взгляда, и Хин понимал, что тот ошибочно принимает его нервозность за радостное волнение. Наконец, Хин взял коробочку в руки, но не решался её открыть. Он сидел на траве по-турецки, уставившись на эту вещицу в своих руках. Тёплый ветер коснулся его волос и слегка взлохматил их. “Прости меня, - думал Хин. - Надеюсь, ты простишь меня, Тул. Хоть когда-нибудь”. - У меня было много любовников, Хин, - тем временем, мрачно заговорил Тул. - И все они были как корабли, что проходят мимо в ночи. - Тул, я... - слова давались Хину со страшным трудом, будто горло битым стеклом засыпано. - Все они всегда видели во мне завидную добычу, - продолжил Тул. - Не говоря уж о пустых девицах, охотящихся за мужем с внушительным банковским счётом. Все они считали, что, соглашаясь на любые мои требования, смогут, в конце концов, заставить меня развестись и надеть им на палец обручальное кольцо. Он замолк. - Открой коробку, Хин. Хин открыл. Там, на ложе из чёрного бархата, покоилось кольцо. Платиновый обруч, украшенный драгоценными камнями. Хин уставился на него, чувствуя, как поднимается тошнота, ненавидя себя за то, что ему предстоит сделать, ненавидя жизнь за этот проблеск счастья, которого ему никогда не испытать. - Ты отличаешься от них всех, Хин, - с чувством произнёс Тул. - Ты настоящий. - Я не могу это принять, Тул, - заставил себя сказать Хин. “Я люблю тебя, - думал он с болью, - и любовь сделала меня сильным, но одновременно и слабым. Поймёшь ли ты это когда-нибудь? Нет, конечно, не поймёшь. Это не в твоём характере”. Тул нахмурился. - Ты считаешь, что тебе нужно время? - медленно спросил он. - Понимаю, тебе, должно быть, кажется, что я чересчур тороплю события... Но, Хин, лично у меня такое ощущение, что мы всё равно были вместе все эти годы, что провели в разлуке. Потому такой шаг кажется мне естественным. - Дело не в этом, - в глазах Хина застыло несчастное выражение. - Я просто не могу – и всё. - Такого ответа я не принимаю, - решительно заявил Тул, и не подумав забрать у него кольцо. - Не верю, что ты не понимал, когда шёл сюда сегодня, что я хочу вернуть наши отношения. Я не переставал любить тебя, Хин, если тебе нужно это услышать. - Мы не... не подходим друг другу, - прошептал тот. - Ты говоришь ерунду, - отрезал Тул, и Хин понял, что в Мэдтанане зажигается злость – тёмная, демоническая, глухая злоба, взращённая когда-то его семьёй. - Твой мир далёк от моего, - тихо проговорил Хин, пытаясь говорить правду, но всё-таки не открывать её всю до конца. Правда как она есть была слишком ужасной, чтобы облекать её в слова. Правда как она есть придала Хину безумную смелость. Но сейчас эта же правда вынуждала его быть чудовищем. Коробка с кольцом жгла ему пальцы. - Тул, повторяю, я просто не могу это принять, - вновь выдавил он бесцветным голосом. - Я не могу обручиться с тобой. Ещё в то время, когда они были вместе, Хин даже вообразить себе не мог, что Тул по-настоящему полюбит его. Помнится, Хин словно закрыл тогда глаза и... и доверился Тулу. Он словно сказал “Открой меня”, вручая Тулу ключ, и тот так и сделал, а Хин лишь впоследствии осознал, что Тул, повернув ключ в замке его сердца, открылся сам. - Понятно, - в голос Тула вползал холодок, а взгляд с каждым мгновением становился всё отчуждённее. - Нет, ничего тебе не понятно, - с тяжёлым вздохом отозвался Хин. Потом протянул Тулу коробочку, но тот лишь бросил на Хина испепеляющий взгляд. - Думаю, я отлично всё понял, - с ледяной вежливостью произнёс Тул. - Ты не готов связать себя со мной серьёзными обязательствами. Он поднялся с земли и зашагал прочь. Хину пришлось почти побежать следом, чтобы поспеть за ним. - Постой, пожалуйста, Тул, - позвал он, сдерживая голос, чтобы не привлечь внимания окружающих. Тул остановился, обернулся к нему и едко поинтересовался: - Зачем? Чтобы поговорить? Лично я терпеть не могу людей, которые тратят время, посмертно производя вскрытие своих отношений. Давай не будем уподобляться им. И пошёл дальше, а Хин опять побежал рядом. - Я не могу оставить себе кольцо, Тул, - торопливо выпалил он. - Забери его. Наверняка оно стоило кучу денег. - Так и есть, - спокойно согласился Тул, снова остановившись и невыразительно посмотрев на него. Вся теплота в нём, всё обаяние, которые так пленяли Хина, исчезли, уступив место демонической бесстрастности, которая вгоняла в страх. Хин был свидетелем тому, как из-за ненависти своей бабушки менялся Тул, как становился всё более жёстким, как под обаятельной внешностью стал скрывать стальное ядро. Несколько раз Хин видел эту сталь в действии – когда Тул имел дело с неприятными ему людьми. Он с ними говорил, но в его голосе постоянно слышался запрет, некое напоминание, что им не дозволено переступать определённые границы. “В мире существует один-единственный закон, - однажды полушутя-полусерьёзно поделился с ним мыслями Тул. - Это закон джунглей. Я веду честную игру, но, если кто-то попытается встать на моём пути, я считаю необходимым показать, кто босс”. - Кольцо мне не нужно, - невесело усмехнулся Тул сейчас. - Оставь его себе как сувенир. Как мой скальп у тебя на поясе. - Ты не понимаешь, - расстроенно пробормотал Хин. Ему кошмарно не хотелось отпускать Тула – и так же не хотелось признавать, что другого выхода нет. - Полагаю, - добавил Тул всё с той же безрадостной усмешкой на губах, - что мне ещё повезло. Ты, по крайней мере, не авантюрист, гоняющийся за чужими деньгами. Ты никогда ничего не принимал от меня. В своё время меня это восхищало. Среди богатых людей, вроде меня, вряд ли найдётся тот, кто не поддастся чарам равнодушного к деньгам человека. Он засунул руки в карманы своих брюк и устремил на Хина немигающий взгляд. У Тула были удивительные глаза. Глаза, которые могли сверкать, могли смотреть на Хина и сквозь него, могли проникать в скрытые глубины его души. Так Хину, во всяком случае, казалось. - Может, твой интерес ко мне крылся в чём-то другом? - вдруг спросил Тул. - Может, ты хотел доказать самому себе, что способен завоевать такого, как я? - Нет! Конечно, нет! - горячо возразил Хин. - Пожалуйста, не думай так обо мне. Тул пожал плечами. - Я лишь пытаюсь найти ответы на свои вопросы, Хин. Будь паинькой и сделай мне такое одолжение. Сердце Хина колотилось в груди со страшной силой. Как будто удары молота раздавались внутри, как будто там работал паровой двигатель, вытягивая из него силы и дыхание. Очень медленно он опустился на ближайшую скамейку – отчасти потому, что ноги не держали его, отчасти для того, чтобы можно было не смотреть на Тула. Сидя, Хин сможет уткнуть взгляд куда-нибудь ещё. В нескольких метрах от них было что-то вроде пруда, и Хин сосредоточил всё внимание на нём. Так он и сидел, не сводя взгляда с пруда, и не повернулся, когда Тул сел рядом с ним на скамейку. Однако Хин ощущал его присутствие, ощущал флюиды гнева, исходящие от него. - Тул, ты, должно быть, считаешь, что стал безразличен мне, но это не так, - спустя минуту тишины сообщил Хин. “Небезразличен... - печально повторил он мысленно. - Что за неподходящее слово для описания моего чувства к тебе, Тул... Чувства, которое состоит из тысячи оттенков, тысячи эмоций, чувства, которое меня переполняет и делает меня тем, что я есть”. - Какое великодушие с твоей стороны, - сухо прокомментировал Тул. - Но всё равно я не могу обручиться с тобой, - с поникшим видом сказал Хин. - Я никогда не смогу с тобой обручиться. Мне с самого начала не следовало с тобой сближаться. В мире мрака он, видимо, раньше был для Тула ярчайшим лучом света, поэтому Тула и повлекло к нему, как мотылька к огню. Для Хина же их более близкие отношения, нежели дружеские, стали чем-то совершенно удивительным и прекрасным без оглядки на серый мир вокруг. Он ведь всегда считал себя будничным и невзрачным. А Тул словно раскрасил его яркими красками. - Почему? - хмуро осведомился Тул. - Почему тебе не следовало сближаться со мной? Прекрати говорить загадками, Хин. Если есть, что сказать, почему бы тебе не озвучить это прямо? - Мы не подходим друг другу, - беспомощно проронил Хин. - Чушь, - бросил Тул. - Мы совсем не похожи. - Мне ни к чему зеркальное отражение собственного “я”, - раздражённо заверил Тул. - Нарциссизмом я не страдаю. - Я вовсе не это имею в виду, - покачал головой Хин. Он начинал терять нить своей логики. Нужно было просто сразу оборвать всё это, заставить Тула уйти, но какая-то частичка внутри Хина не хотела, чтобы Тул уходил с дурными мыслями о нём. Неужели это эгоизм? - Я абсолютно не эффектный парень, - попытался Хин объяснить, что имел в виду. Он и вправду не был эффектным, только старался казаться таким иногда ради Тула. Так что, возможно, что... что парень, в которого Тул влюбился, был химерой, иллюзией, эфемерным созданием. - Ты в высшей степени эффектен, Хин, - оборачиваясь к нему, убеждённо произнёс Тул, и Хин с трудом удержался, чтобы тоже не обратить к нему своё лицо. - Это не так, Тул, - оспорил Хин. - Тебе нужен кто-то другой. То, что, как тебе кажется, ты нашёл во мне, на самом деле нет. “Ну вот, - устало думал он. - Я продолжаю создавать путаницу, пытаясь сказать так много – и всё же не слишком много”. - Хватит объяснять мне, что такой, как ты, мне не нужен, - как бичом хлестнул Тул ответом. - У меня нет желания сидеть тут и выслушивать глупые объяснения. Ты сказал мне, что не можешь обручиться со мной, и я хочу услышать – почему. К дьяволу доклады на тему о совместимости. - Жизнь не чёрно-белая, Тул! - вспылил Хин, выходя из себя, не справляясь с внутренним напряжением, позволяя боли частично выплеснуться наружу. - В таких вопросах – только чёрная или белая, - отчеканил Тул. - Я предложил тебе обручиться со мной, ты ответил – нет. И я хочу знать – почему. Перестань увиливать от ответа, Хин! Хин чувствовал, как стена между ними становится всё выше и выше, и с тоской подумал, что нужно было выбрать самый трусливый путь – послать Тулу письмо и снова исчезнуть. Собственно, он бы так и сделал, но затем понял, что Тул изорвёт записку в клочки и с удвоенными силами примется разыскивать его. И, конечно, найдёт. - Хин, ответь мне, - с едва сдерживаемой злостью потребовал Тул. - Или я сейчас всё за тебя додумаю. - Додумаешь? Например? - Хин тоже добавил в голос злости. Злость помогала. Она отвлекала от боли; она отвлекала от фантазий, будто правда, может быть, вызвала бы в Туле иные чувства, а не только жалость. - Например, я могу предположить, что ты отказываешь мне потому, что у тебя есть другой, - сквозь зубы процедил Тул. - Если ты именно это хочешь от меня услышать, тогда я скажу! - взвился Хин в ответ, и лицо Тула потемнело от ярости. Он схватил Хина за плечо и повернул его лицом к себе. - Да, - рыкнул Тул. - Я хочу это услышать. - Отлично! - рассерженно воскликнул Хин. - Я не могу обручиться с тобой потому, что у меня есть другой. Доволен? Едва договорив, он уже пожалел о сказанном. Приоткрыл было рот, чтобы всё опровергнуть, но Тул не оставил ему этой возможности. - Вполне доволен, - кивнул Мэдтанан. - Это ты заставил меня такое сказать, - возразил Хин, ощущая, как в него потихоньку вползают уже пережитые чувства безнадёжности и отчаянья. Злость его растаяла, как роса на жарком солнце. Хин очень редко терял самообладание. С раннего детства он узнал на опыте, что слова, сказанные в запальчивости, ранят сильнее всего и их трудно взять обратно. - Что ж, я в каком-то смысле даже рад тому, как всё сегодня сложилось, - меланхолично произнёс Тул, вставая со скамейки. В его движениях теперь чувствовалось спокойствие, не менее устрашающее, нежели ярость, пару минут назад искажавшая его лицо. - Я получил от тебя очередной ценный урок жизни, - пояснил он. - Ложь не всегда очевидна. Хин, тоже поднявшись со скамейки, встретился с ним взглядом и увидел в глазах Тула испепеляющее презрение. Говорить им больше было не о чем. Хин сделал то, что должен был, – оттолкнул от себя Тула. И не его вина, что всё получилось хуже некуда. - Вот, - Хин подал Тулу коробочку. - Возьми это назад. Пожалуйста. Тул протянул руку, и на долю секунды их пальцы соприкоснулись. “Как больно думать, что в последний раз он прикоснулся ко мне, переполненный презрением и разочарованием”, - пронеслось у Хина в сознании. Пальцы Тула сомкнулись вокруг коробочки – и он запустил её в пруд. Когда Тул взглянул на Хина, на его губах играла улыбка ледяного удовлетворения. - Некоторые вещи лучше хоронить сразу, верно? - небрежно протянул он. А потом развернулся и зашагал к выходу из парка. Хин провожал его взглядом, пока Тул не исчез из виду, после чего снова присел на скамейку и уставился на пруд. Все его мечты лежали там, на самом дне. Кольцо, которое он никогда не наденет, и любовь, от которой пришлось отказаться. Все надежды на счастье оказались окончательно убиты в тот самый миг, когда Тул швырнул коробочку с кольцом в пруд. Хин сидел, не шелохнувшись, пока в воздухе не повеяло лёгкой вечерней прохладой и парк не опустел. “Так лучше, - не переставал твердить он себе. - Лучше для него”. Для Тула лучше расстаться с ним в гневе, по причине, которую Тул может понять. Реальная же причина – абсолютно неоспоримая для Хина – не смогла бы стать для Тула поводом к их полному разрыву. Разве смог бы Тул принять реальную причину с той же лёгкостью, что и причину о сопернике? Тогда, перед свадьбой Тула, Хин расстался с ним ради себя. Но сегодня Хин расстался с Тулом только ради самого Тула. “Как ты смог бы смириться с правдой, Тул? - рассеянно размышлял Хин. - Как ты смог бы смириться с тем, что я умираю? Ты наверняка посчитал бы себя обязанным остаться со мной из жалости. И это было бы гораздо хуже, чем тот путь, который выбрал я”.

***

- Вау, Тин-Тин... У меня такое ощущение, что я могу протянуть руку и дотронуться до звёзд! - Кан восхищённо опёрся на корзину воздушного шара и действительно вытянул вперёд руку. - Не это ли я и обещал тебе? - усмехнулся Тин. - Полёт к звёздам, помнишь? - Но путешествие на воздушном шаре над Францией... этого я никак не мог ожидать! - рассмеялся Кан. - Тебе нравится? - уточнил Тин. - Ага! Будто паришь в воздухе вообще без опоры, Тин! - бурно отреагировал Кан. Потом ненадолго задумался и невинно протянул: - Хотя меня беспокоит одна вещь... - Что такое? - сразу спросил Тин. Кан метнул в него прищуренный взгляд. - Когда у нас будет медовый месяц? - понизив голос, поинтересовался он. - Это и есть медовый месяц, - недоумённо отозвался Тин. - Нет, - Кан мотнул головой и дразняще подмигнул. - Я имею в виду... ты понимаешь... медовый месяц. - А-а, - Тин быстро провёл большим пальцем по нижней губе Кана. - Ты имеешь в виду эту часть? - М-м, - кивнул тот. - Потерпи примерно пару минут, - усмехнулся Тин. Кан приподнял брови. - Пару минут? - Да, - подтвердил Тин. После чего шепнул: - Закрой глаза. - Зачем? - не понял Кан. - Просто закрой, Кан, - настоял Тин. - Не командуй, - с усмешкой проворчал Кан, но подчинился. По прошествии нескольких минут Тин, наконец, сказал: - Теперь можешь открывать глаза. Кан открыл и... - О-ох! - впечатлённо выдохнул он. - Обалденно... Это настоящий замок? Мы сюда направлялись? - Где же ещё принц может провести медовый месяц со своим рыцарем? - с весельем протянул Тин. Кан расхохотался. - Чёрт, всё-таки ты крут, Тин-Тин! - искренне признал он. - Конечно, - самодовольно кивнул тот. - Разве не поэтому ты согласился стать моим? - Я согласился стать твоим потому, что люблю тебя, - бесхитростно возразил Кан, впившись взглядом в аккуратные башенки замка, возвышавшегося над всей видневшейся из воздушного шара местностью. Тин же ласково улыбнулся, услышав такое непосредственное признание. Кан всегда делал это так... буднично, небрежно. Кан будто не понимал, что от его признаний у Тина каждый раз всё внутри заходится от восторга. Кан будто считал, что его любовь является чем-то само собой разумеющимся, чем-то вроде непреложного факта. Тин знал, что его никогда не перестанет поражать это в Кане. - Но люблю тебя потому, что ты крут, - торопливо добавил Кан, словно спохватившись и попытавшись снизить градус романтичности. - Бесполезно, Канталуп, - хмыкнул Тин, поняв его манёвр и взглянув на него с нескрываемой нежностью.

***

Устроившись в одной из роскошных спален замка, Тин привлёк Кана к себе и поцеловал. - Тин, пока мы бродили по замку, я тут вспомнил о твоём брате... - пробормотал Кан сквозь поцелуй, позволяя Тину самому избавлять их обоих от одежды. - Слушай, разве резко менять свою жизнь – в характере Тула? - Кан... - Понимаешь, даже когда я немного поговорил с ним во время свадебного банкета, и он извинился лично передо мной, мне показалось, что характер у него всё равно... ну, такой жёсткий и... волевой, что ли, - задумчиво проговорил Кан, падая вместе с Тином на кровать королевских размеров. - В общем, я реально удивился, когда ты мне потом шепнул, что он тоже собирается окольцевать парня. - Кан... - Хотя такое его поведение – хороший знак, верно? Оно доказывает, что Тул без ума от того парня, - кивнул самому себе Кан, привычно обвивая Тина руками и ногами. - Как там его зовут, Тин? Тин закатил глаза. - Не помню, - безразлично бросил он, целуя своего болтливого мужа в шею. - Но Тул же рассказал тебе о нём на банкете, - не унимался Кан, прерывисто дыша. И Тин вдруг задался вопросом – задыхается ли Кан от его ласк или же от любопытства? - Не мог же он не назвать тебе имени того парня, - продолжил Кан, слегка дёргая Тина за прядки его волос на голове. Тин со вздохом напряг память. - Хин, кажется, - сказал он. - А, ну вот, - обрадовался Кан. - Значит, Тул без ума от некоего Хина. У него глубокие чувства, как тебе показалось? - Кан, прекращай без остановки трещать о моём брате, - не выдержав, рыкнул Тин. - Тем более, когда мы в постели. Я ещё не забыл то, что ты учудил в нашу брачную ночь. Кан покаянно притих.

*ФЛЭШБЭК*

Тин коснулся кожи Кана подушечками пальцев, затем очертил ими его живот и спустился на бёдра. Кан в ответ томно простонал, зажмурился, выгнул спину, после чего откинулся на постель и замер. Поцеловав его в бедро, Тин вдруг заподозрил что-то не то и оторвался от него. - Кан? - изумлённо позвал он. Когда тот не ответил, Тину пришлось слегка потрясти его. - Кан! - Тин с раздражением смотрел на своего разомлевшего от шампанского мужа, посмевшего крепко заснуть в их брачную ночь. - Канталуп! Но Кан не шевелился и не реагировал ни на какие окрики. Тин бросил мрачный взгляд в сторону ванной комнаты. Не затолкать ли его идиота-мужа в ледяной душ, чтобы протрезвел? - Обломщик, - обвинил Кана Тин, ещё раз оглядев его неподвижное тело. - Как ты посмел заснуть от моих поцелуев в нашу брачную ночь? С этими словами он лёг рядом с ним. - Так и быть, спи, - снисходительно фыркнул Тин. - Но завтра я стану твоим мужем по-настоящему. Утром он открыл глаза и в тот же миг уткнулся носом в макушку Кана. Тин не сразу понял, что груз, лежавший на его груди, был телом Кана. Тот спал, распростёршись на нём, и даже чуть посапывал, как будто под ним была мягкая подушка. - Кан, - тем же недовольным тоном, что и вчера, позвал Тин. Кан что-то сонно буркнул, и Тин едва было не потерял самообладание. Не удержавшись, он провёл ладонью по спине своего новоиспечённого супруга и стиснул зубы. - Канталуп, проснись, - процедил Тин. Тот зашевелился, и Тин закрыл глаза, борясь с желанием. - О-о-о-о-ох... - проснувшись, Кан со стоном боли схватился за свою голову. - Я чувствую себя так, словно на меня упала наковальня, как в том мульте... Лежащий под ним Тин мысленно выругался, посылая всё шампанское мира в ад. - Тебе так плохо из-за того, что ты перепил проклятого шампанского, - сухо произнёс он. - Тин, пожалуйста, говори тише... - охрипшим со сна голосом взмолился Кан. - А ты отодвинься от меня, - выдвинул встречное требование Тин. - Не могу-у-у... - жалостливо проныл Кан. - Канталуп, клянусь всеми богами, что если ты ещё хоть раз пошевелишься так, как сейчас, то я сделаю с тобой то, что не сделал вчера, - жёстко отчеканил Тин. Кан широко распахнул глаза и немедленно скатился с него, игнорируя пульсирующую боль в голове. Затем незамедлительно подскочил, заметив, что Тин собрался встать с кровати. - Ты куда? - забеспокоился он. - Принести тебе лекарство, - со вздохом ответил Тин, сев. - Не думал, что первой исполню именно эту обязанность в браке, но ничего не поделаешь. - Но, Ти-и-и-и-ин, дай мне минутку и у меня всё само пройдёт, - стал заверять Кан, превозмогая боль и стараясь говорить убедительно. - Ты же знаешь, я почти никогда не пью лекарств. - Не спорь, - отмахнулся от его слов Тин. - Я принесу тебе лекарство, потом быстро схожу в душ и составлю тебе компанию. - Зачем тебе идти в душ, Тин-Тин? - елейным голосом протянул Кан, привстав на постели и обняв сидящего Тина за плечи. - Ты лишь зря потеряешь время. Мы сейчас станем очень-очень грязными. Кан попытался улыбнуться той улыбкой, какую Тин называл соблазнительной, но боль, пронзившая голову, превратила его улыбку в гримасу. Тин, пронаблюдав за этим, цокнул языком, вывернулся из рук Кана, после чего сделал, как собирался: принёс ему лекарство, заставил его выпить, а сам ушёл в душ. Вернулся он примерно через полчаса. - Почему так долго? - проворчал Кан. - Я сделал тебе ванну, - сообщил Тин. - Топай, тебе полегчает. Кан улыбнулся и встал с кровати. К этому моменту его головная боль почти исчезла и, когда он уже погрузился в тёплую воду с пышной пеной, то потянул Тина к себе. - Иди ко мне, Тин-Тин, - завлекающе произнёс Кан. - Не глупи, после принятия лекарства тебе лучше полежать в тишине и покое, - наставительно заявил Тин. - Не нужен мне покой, Тин! - возмутился Кан, потянув его к себе с удвоенной силой. - Мне нужен ты! Тин покачал головой. - Не мешай мне заботиться о тебе, дурак, - укорил он. - Я не мешаю! Я как раз и хочу, чтобы ты сейчас очень хорошо обо мне позаботился, - пояснил Кан с намёком. Тин усмехнулся, но всё же мягко отстранился. А Кан, разъярившись за один миг, со всего размаха ударил рукой о поверхность воды. Этим ему удалось намочить одежду Тина с первой попытки. Однако тот даже не поёжился от брызг и продолжил укоризненно смотреть на него. Кан обрызгал его ещё раз. Тин прищурился. - Я предупреждаю тебя, Канталуп, больше не смей... Кан снова обрызгал его, а потом со смехом рванул из ванны, когда Тин с грозным видом шагнул к нему. Кану следовало бы знать, что Тин успеет перехватить его. Так и вышло. Ощутив на своей талии его руки, Кан вновь не сдержал смеха. А Тин, притянув его к себе, посмотрел ему в глаза и почувствовал, как тает засевшее в груди недовольство. Судорожно вздохнув, он резко поцеловал Кана, мгновенно получив в ответ не менее пылкий поцелуй. Сегодня, в первый день их брака Тина посетила на удивление привычная мысль. Мысль о том, что хоть он и целовал раньше многих, но каждый раз, когда он целует Кана – каждый раз, когда просто смотрит на него, этот поразительно милый парень забирает себе ещё одну частичку его души. - В воде? - прошептал вдруг тот. Его затуманенный взгляд горел. Тин ответил ему провокационной улыбкой, после чего опустился вместе с ним в воду и приступил к томительно-медленной прелюдии, в которой сегодня было больше смеха, чем стонов. Наконец, покончив с этим и мягко ворвавшись в тело своего законного мужа, Тин прижался лбом к его лбу, тогда как тот обхватил Тина руками за плечи и свободно обвил своими ногами его талию. Тин улыбнулся и стал лениво раскачивать бёдрами, даря Кану упоительное наслаждение. Это была далеко не первая их близость в ванне. Впервые это произошло, когда они ещё учились в университете, и тогда Тину неожиданно сильно понравилось то, какими разгорячёнными и скользкими становятся их тела в душистой воде с пышной пеной. Кан, уловив это с того дня, теперь никогда не упускал случая затащить Тина в ванну, используя для этого самые наглые приёмы. Потому что сам Тин, разумеется, не собирался сознаваться в своём маленьком фетише. - Как же ты идеален для меня, Кан... Всё ещё не могу поверить, что ты весь мой... - сбивчиво проговорил Тин, прежде чем вновь слиться с ним в поцелуе, который был таким же томным и чувственным, как и движения их бёдер. Но вскоре их движения стали быстрее, а поцелуи – более требовательными. Тин поднимал тело Кана вверх, а потом опускал его вниз. Когда Кан в очередной раз вскрикнул от пронзившего его удовольствия, Тин заглянул ему в глаза. - Ещё? - тяжело дыша, задал он ненужный, в общем-то, вопрос. - Д-да... Это было... - задыхаясь и с абсолютно пустой головой, Кан не смог сформулировать ни одного предложения. - Это было только начало, - с дьявольской улыбкой шепнул ему Тин. - К тому времени, как я с тобой закончу, ты не сможешь двигаться. - Если это вызов, - сумел выдохнуть Кан, хрипло смеясь, - то я его принимаю. Тин тут же поцеловал Кана, укусив за нижнюю губу, и снова с пылом погрузился в его тело. Спустя час они вернулись в постель и как только Тин вновь начал ласкать его, Кан ощутил, что истома от его недавнего оргазма исчезла. Сейчас Кана окутывала новая волна удовольствия, которая росла и опаляла, срывая стоны с губ. Он нетерпеливо выгнулся, призывая Тина опять взять его, но тот внезапно отстранился с прерывистым смешком. Руки Тина переместились на живот Кана, поглаживая его успокаивающими кругами. От этого всё тело Кана ещё сильнее заболело и загорелось в лихорадке желания, а сердце учащённо забилось. Тин улыбнулся и перевернул его на живот. Кан застонал, когда почувствовал, как губы Тина заскользили вдоль его позвоночника, осыпая дразнящими поцелуями. Тин слегка куснул его за упругие ягодицы, после чего его губы направились к впадинкам под коленями. - Ти-и-и-ин... - чуть ли не провыл Кан, ёрзая на постели от сладкого предвкушения. - Пожалуйста, не заставляй меня ждать... - Я хочу помучить тебя, - доходчиво информировал его Тин. - Хочу наказать за то, что ты отчебучил вчера, в брачную ночь, Кан. - Ну, прости-и-и... - надрывно, с неприкрытым раскаяньем протянул Кан. - Но ты мог бы просто надругаться над моей пьяной тушкой и не мстить мне сейчас, Тин... Глядя на страдальческое выражение его лица, Тин сдался и, снова перевернув Кана, прошёлся губами по внутренней стороне его левого бедра, всё выше и выше, а руками осторожно развёл ноги Кана шире. Кан всхлипнул, когда ощутил, как язык Тина протолкнулся в него, а тот всё дразнил и дразнил его, пока Кан не содрогнулся от острого наслаждения с иступлённым вскриком. Затем уже через минуту он почувствовал, как Тин плавно вошёл в него, учащённо дыша. Кана, как всегда, заворожил его вид – Тин так по-особенному красив в подобные моменты... а теперь Тин ещё и принадлежит ему, Кану, на законном основании. В этот раз Тин овладевал им грубо, почти невыносимо страстно. Его мышцы были напряжены, и он поддерживал свой вес на локтях по обе стороны от головы Кана. Извиваясь от удовольствия, Кан приподнял бёдра, чтобы принять его ещё глубже в себя. Губы Тина в ту же секунду с жадностью набросились на губы Кана, заглушая череду стонов. - Ты такой... мой, Тин, - с жаром сказал Кан в перерыве между поцелуями. Эти слова словно разрушили остатки самоконтроля Тина, и его выпады стали гораздо мощнее, отчего Кан сильно задрожал, практически забился, задержав дыхание посреди мучительного взрыва эйфории.

*КОНЕЦ ФЛЭШБЭКА*

- Но я же потом извинился перед тобой, Тин-Тин, - с плутовской улыбкой заспорил Кан, оживившись от воспоминаний. - И всё равно это не изменяет того факта, что ты нагло дрых в нашу брачную ночь, - хмыкнул Тин. Его рука, тем временем, раздвинула ноги Кана и скользнула у него между бёдер. Кан рвано задышал, а Тин тихо, возбуждённо рассмеялся. - Что, проняло, наконец? Больше не тянет болтать без умолку? - поинтересовался Тин и прикоснулся языком к его соску, отчего тело Кана сотрясла волна сладостной дрожи. - Тянет, - хрипло отозвался тот, наслаждаясь ощущением губ Тина на своей груди, - только не помню, о чём я болтал...