Там, где сияет свет

Их всегда должно быть двое - Учитель и Ученик. Учитель учит, Ученик запоминает и ищет новые знания, силу, умения для того, чтобы однажды схлеснуться с Учителем за право считаться сильнейшим и перенять от него весь возможный опыт. Джедаи считают это безумством, ситхи - рациональным решением и выбором, отделяющим сильных от слабых и дающих первым пойти вверх, на вершину власти и могущества. И все же... Все же даже ситхи, чтащие такие законы и своеобразные понятия о чести, знают горький вкус предательства, когда ученик, которого ты воспитывал длительное время, вместо поединка чести нападает из-за спины, нанося болезненный удар меж ребер. Реван знает это на своей шкуре и потому воспринимает все болезненно-остро, готовая взорваться от любого неловкого слова. Реван - лава, находящаяся в переполненном сосуде, которой только дай повод - перельется и сожжет все, что попадется на пути. Реван - преданная Учеником Леди, преданная любимым девушка, преданная лучшим другом Серая джедайка. Она помнит то чувство страха, гнева и боли, когда Малак разорвал их Узы. Помнит горький привкус пепла на языке, когда по её крейсеру открыли огонь. Помнит темноту, что была перед длинным и сладким сном, продолжавшимся даже по мере пробуждения. Реван спала в оболочке Дрии Майро и не ведала, что однажды Сила раставит все на свои места и позволит ей отомстить бывшему возлюбленному. А когда воспоминания вернулись - быстро и беспощадно, не давая толком опомниться - Реван впервые за долгое время улыбнулась своему отражению. Сила потекла по венам, а это означало одно - близится час, о котором она если не мечтала, то ждала точно. Малак заслужил смерти, как бы больно потом не было от этого внутри. Малак невольно сжимается от ужаса, с трудом удерживая одной рукой световой меч. Он смотрит на неё - такую некогда близкую и родную, а теперь неприступную и холодную - и все, что теперь может сделать - отступать от неё подальше. От Реван веет кровью, хаосом и Силой - той, за которую Малак цеплялся, ещё будучи Алеком. Реван сейчас - глыба льда с сияющим золотым огнем в глазах. Тонкие ладони сжимают рукоятки световых мечей - алых, как кровь, растекающаяся по полу из обрубка его левой руки, а она сама медленно, неумолимо приближается к бывшему ученику и любимому. Реван нечего ему сказать. Вместо слов перед глазами были его поступки - разрушение целой планеты, переманивание Бастилы на Тёмную сторону, попытка убить её и её друзей... Все это было слишком красноречивым, чтобы говорить в лицо Малака все, что думала девушка. Шаг. Второй. Третий. Алые световые мечи прижимаются к горлу Малака, отрезая пути к отступлению. Теперь это на самом деле конец. Учитель преподал Ученику последний, смертельный урок. И как жаль, что Малак осознал слишком поздно, каким глупцом был, посчитав, что Реван умрет так просто. Она гораздо сильнее его, опытнее, она побывала там, где он и не думал. Реван - Свет и Тьма, смешавшееся в одно целое. И Реван - месть, что настигает любого предателя, кем бы он ни был. - Скажешь последнее слово? - неожиданно в грохочущей комнате раздается равнодушный голос Реван, от которого ситх сильнее вздрагивает. Он не привык к такому голосу, к такой Реван, и от этого даже ему становится страшно. - Прости меня, Реван, - срывается с его окровавленных губ и перед тем, как его голова слетает с плеч резким движением рук девушки, Малак видит в её глазах прощение... и тоску. А после не было уже ничего. Реван стоит над телом Малака, не в силах пошевелится. Её желание исполнено, но почему так тоскливо и пусто внутри? Почему глаза начинают слезиться? Почему маленький моторчик в груди, называемый сердцем, болит? Девушка не знает ответа на эти вопросы и, наверно, не хочет этого знать. Оставляя тело Малака на полу Звездной кузницы, Реван думает о том, могло ли быть по-другому. Могла ли их история иметь более счастливый конец? "Малак слишком стремился к власти и был готов пойти на все ради нее. Нет, эта история кончилась так, как должна была закончиться", - подумала девушка, закрывая уставшие глаза. Завтра она почтит память своего друга, а сегодня ей нужно просто смириться с тем, что все наконец закончилось. По крайней мере, пока что.