Целую тебя, Иуда

- Зачем я тебе звоню? Блять, я же знаю, что ты наверняка давно продал этот телефон. Но... Я захожу в школу - все только и говорят о том, что ты замешан в этой истории с исчезновением Брайса. Я обзвонила всех, никто мне не говорит, где ты. Прибежала к тебе - тут двери не открывают. Пожалуйста... Перезвони сразу же, как только ты услышишь это сообщение. Шикарный дом Уокеров. Лучшие вечеринки, лучшая травка, двери из красного дерева и высокие потолки. Каждый подросток города, по статистике, побывал тут хотя бы раз - развлечься, выпить, найти своего парня (в половине случаев - целующимся с какой-нибудь шлюхой) или просто посмотреть на него, на короля "Либерти хай"... Боже, надо начать брать деньги с посетителей. Особенно сейчас было бы актуально - в радиусе пятидесяти метров звенящая тишина, хотя людей много. Но они друг с другом не заговорят - было бы неловко. Да и что говорить? "Он был таким молодым" - ну что за идиотское начало разговора? И зачем говорить о мальчике, как о покойнике? Никто ведь ничего ещё не знает наверняка. Зеваки ещё могли бы сбиться в стайку (но как-то это неприлично), а вот журналисты - каждый сам за себя. Правда, их немного - парочка из местной газеты, один - из более крупной, надеется на хороший инфоповод (конечно, пропажа очередного подростка - так себе новость, но если смотреть шире...), и, конечно, Райан. Преданный своему делу Райан. Он стоял, напустив на себя скучающий вид, в солнечных очках "Рэй бэн" (надеется вернуть их в моду, наверное) и с бумажным стаканчиком кофе из "Монэ". Газета "Либерти хай" обязана осветить такую новость, убеждал себя парень. Он здесь только ради этого, уговаривал он себя. Но лёгкое прикосновение к плечу, и Райан уже сам не свой. - Привет. - Ага, привет. Что-то ты долго, - как глупо, как глупо. Ничего получше сказать не мог? Но Тони, к счастью, не выглядел удивлённым. - Негде было припарковаться. За его плечом маячил этот Дженсон и, разумеется, вездесущая Ханна Бейкер с фирменным своим испуганным взглядом. Господи, это же надо - притащить сюда Ханну Бейкер! Она казалась какой-то потерянной, нервно оглядывалась, словно боялась, что её кто-нибудь здесь увидит. Хорошо хоть, ногти не грызла. Райан закатил глаза и прошипел: - Может, ещё Джессику Дэвис приведёте? Но Тони бросил на бывшего парня такой взгляд, что он тут же заткнулся и предпочёл отвести глаза (один из бесполезных приобретённых рефлексов - понимать по глазам Тони, когда лучше притвориться, что тебя тут вообще нет). И посмотрел туда же, куда смотрели все - на те самые двери из красного дерева, что сейчас были так прочно закрыты и скрывали за собой хуй знает что. Ребята молчали, но для двоих из них, самых непонятливых - Клэя и Ханны - это молчание было особенно тягостно. Первым не выдержал Дженсон - он сказал, немного хрипло после затянувшейся паузы: - Он... Ещё там? - "Чёрт, ну как можно так тупить?" - Райан с трудом сдержался, чтобы не сказать это вслух. Вместо этого он спросил своим самым спокойным голосом: - Думаешь, иначе мы бы тут торчали? И про себя добавил, чтобы предложение выглядело законченным: "идиот". Он действительно всё ещё был по другую сторону дверей из красного дерева. Прошло, наверное, минут сорок с тех пор, как его сюда притащили (он определил, потому что кровь на щеке и губах успела засохнуть, а её было много), а никто так и не пришёл, и Джастин уже стал думать, что всё это - худший кошмар, но он сам виноват - не надо было упарываться перед сном... Вот только лицо и тело ныли на самом деле, да и внутри было как-то... Пусто. И эта пустота казалась такой тяжёлой и страшной, что Фоули решил, будто его вот-вот вывернет прямо на дорогущий стол и придётся продавать почку, чтобы возместить ущерб. Но, если задуматься, кому нужна почка наркомана? - "Господи, Уокер, спаси меня отсюда. Как-нибудь", - как только Джастин поймал себя на том, что всерьёз так думает, ему стало страшно и немного противно от самого себя. Дверь наконец открылась. - "Нет, я надеялся не на этого Уокера". Отец Брайса не выглядел злым, хотя и несчастным назвать его было бы трудно. Очень сдержанный мужчина, привыкший никому не показывать никаких проявлений негативных эмоций, сейчас с едва уловимым интересом смотрел на лицо подростка, сгорбившегося на дорогом стуле. - "Наверное, думает, как бы я своей грязной задницей не запачкал светлую кожаную обивку," - предположил Фоули, хотя оснований такое предполагать не было - по лицу Уокера-старшего нельзя было сказать, что его волновала кожаная обивка. Сейчас казалось, что мужчина беспокоится о крови на скулах Джастина. Он здорово умел генерировать выражения лица, подходящие к ситуации. - Ну что сказать, - наконец, начал разговор. Таким тоном, какой часто бывает у взрослых: когда ты понимаешь, что вот сейчас тебя начнут отчитывать. Сразу как-то забывается, что самостоятельно живёшь на улице уже не первый день, долбишь героин и ночуешь на обоссаном матрасе. - Я вижу, кто-то пошёл по наклонной. Фоули едва удержался, чтобы не фыркнуть. Ха! "Пошёл по наклонной". Какое избитое выражение. Как будто им можно описать ту жизнь, которую они вели. - Ты разочаровал меня, Джастин. Я и представить не мог, что ты выберешь эту дорогу, - не сорваться бы. Он ведь только этого и ждёт, так? Чтобы подросток начал кричать, попытался бы объяснить, что речь в данном случае шла не о выборе, а о единственном возможном варианте. Нет, надо молчать. Отец Брайса всё ещё изучал взглядом лицо Джастина, и парень не мог не заметить, как они похожи, старший и младший. От сходства по телу пролетела дрожь. - Мои орлы чуток перестарались, - внезапно гнев сменился на милость, нотация - на отеческую заботу. - Не надо было им... - мужчина поморщился. - Бить ребёнка. Что за уроды такие? - "Ваши уроды," - подумал Джастин, но вслух ничего не сказал. Его явно пытались развести на диалог. Добыть хоть какую-то информацию, вцепиться и не отпускать, пока не расскажет всё, что знает, до каждой минуты последнего месяца. Лицо саднило. Хорошо они его приложили, к слову говоря. - Может, хочешь выпить? Могу предложить неплохое вино. Или лучше скотч? Что скажешь? - ну вот, он задал вопрос. Пока нейтральный, для начала, но стоит ответить... Стоит ответить, и начнётся, с тоской подумал Фоули, и только покачал головой. - Почему... Почему здесь нет полиции? Они ведь собираются допросить Джастина, так? Теперь ещё и Бейкер. Сегодня все решили отупеть или что? Райан хотел уже картинно тяжело вздохнуть, но вовремя сдержался, вспомнив о Тони. - Думаю, они хотят сделать всё тихо, - молодец, Дженсон, десять очков за находчивость. Ребята замолчали, думая об одном: как бы кто там чего не хотел, в таком маленьком городе "сделать всё тихо" невозможно. Кто-то всё равно увидит, не удержит свой рот на замке - да, тут понимающие соседи, но прохожих из уравнения исключать было бы глупо. Тем более, к этому шикарному дому приковано внимание не первый день: Брайс Уокер, звезда "Либерти хай", подающий надежды бейсболист и самый популярный выпускник исчез уже как три недели назад, и каждый из этих двадцати с лишним дней все взгляды были направлены на семью мальчика и их прекрасное жилище. О Джастине Фоули, конечно, тоже нехотя вспомнили. И подозревали, что он замешан. Но до сегодняшнего дня полной уверенности не было ни у кого. Ну, или почти ни у кого. - Мы их предупреждали, - в голосе Дженсона чувствовалась злость - он не хотел, чтобы так вышло, и что-то даже для этого делал, но всё было зря. - Предупреждали. - Господи, Клэй, тише, - Тони тоже выглядел больше, чем недовольным, но держался гораздо лучше. - Да что уж теперь... - выдохнул парень, пиная кроссовком камешки под ногами. Ребят объединяла растерянность, мешавшая нормально думать. Или хотя бы понять, что они чувствуют. - Ты, главное, так не шугайся, я не изверг, - снова этот голос. Типа отеческий. А он всё равно шугался, как подстреленный зверёк: маленький, испуганный. Готовый больно кусаться и быстро бежать. Джастина немного мотало из стороны в сторону, его взгляд затравленно метался по комнате и не мог остановиться. Парень кусал губы до крови и нервно теребил рукав вонючей кофты. Ну просто наркоман со страничек этих чёрных буклетов. Короче, не мог он не шугаться. - Я ведь переживаю за тебя, как за родного сына, Джастин, - так, ну это уже смешно. Он же не ждёт, что мальчик в это поверит, правда? - Скажу честно, мы с Брайсом не были так близки, как мне бы хотелось. Но со мной и мамой парень всегда был добрым и вежливым, и потому мне так сложно поверить в то, что про него сейчас говорят... А тебе разве не сложно? - то, что речь наконец шла о Уокере-младшем, заставило Фоули сконцентрироваться. Хотя понять, к чему ведёт мужчина по ту сторону стола, он всё равно не мог. - Ведь, знаешь ли, мне всегда казалось, что ты ему ближе, чем кто-либо другой. Ты - единственный, о ком мой сын заботился, единственный, к кому проявлял интерес, - слышали, знаем. - Разве это не странно? - это точно. - Наверное, тут и моя вина - знаешь, так бывает, где-то не досмотрел, и твой ребёнок уже живёт своей жизнью, в которой родителям нет места, - отец Брайса горько усмехнулся, чтобы Джастин решил, что с ним откровенничают. - Но сын никогда меня ни в чём не винил. Особенно когда ты приходил к нам - он, наверное, видел, что может быть гораздо хуже. Фоули прихуел от такой снисходительности. Его сейчас с такой лёгкостью взрослый человек списал в плохие примеры, что прихватило дыхание. - Извини, что-то я заговорился... Я просто хотел напомнить, как о тебе здесь заботились. Джастину вдруг стало трудно дышать от вины, сдавившей горло; он посмотрел исподлобья на Уокера-старшего, изо всех сил стараясь не вспоминать. Но картинки сами лезли в голову, и их было много: ночёвки в летнем домике, во время которых они с Брайсом накуренные часами рубились в видеоигры (Фоули почти никогда не побеждал, но, когда это всё же происходило, радовался, как ребёнок, и победно поднимал вверх кулак) и съедали, наверное, всё, что было в доме; шикарные завтраки, которые готовила Анна, домработница откуда-то из Польши или типа того; литры воды, которые Джастин тратил, принимая тут душ; киловатты, которые уходили за ночи, когда ему снились кошмары, и Брайс как бы случайно забывал выключить свет, чтобы Фоули мог спать. - Ты ведь хороший парень, Джастин. Умнее намного, чем многие мальчики твоего возраста. И должен понимать, что на этот раз моему сыну нужно, чтобы ты о нём позаботился, - опять он об этом. Как какой-нибудь чёртов коллектор. Уокер-старший замолчал, как бы предлагая парню самому догадаться, что именно нужно сделать. Что было бы правильно. Да, Джастин всё прекрасно понимал, знал, чего от него ждут. Но делать этого он не собирался. Почему? Всё просто. Парень был уверен, что после последних трёх недель для него это уже невозможно - вернуться к нормальной жизни. Мосты были сожжены подчистую, и уже даже не жалко, что странно. Больше никаких сожалений, никаких прощальных речей. Никаких выходов на бис. - Я знаю, ты хочешь ему помочь, - голос мужчины стал ещё мягче, что не могло не напрягать ещё больше. - Как и я. Мой сын нуждается в нас, - "какая чушь, - подумал Фоули. - Он нуждается во мне". - Поэтому, прошу тебя, расскажи мне обо всём, что произошло, - вот оно. Банально (всем иногда хочется употреблять банальности, а тут - такой шанс), но вот оно. Долгожданная просьба резко, как поворот на сто восемьдесят, изменила атмосферу в комнате - Джастину даже показалось, что внутри стало на пять градусов холоднее. Он напрягся всем телом, пытаясь не думать о том, что его мозг сейчас лихорадочно просчитывал возможные развития событий; так бывает - отодвигаешь мыслительный процесс на задний план, а он идёт сам по себе. Парень весь превратился во взгляд, сконцентрировался на том, чтобы отточить его до максимального отсутствия выражения. Пытался показать, что он сейчас не здесь. И вообще, говорить с ним невозможно. Уокер-старший покорно подумал: - "С этим ребёнком говорить невозможно". И тяжело вздохнул. - Думаю, мы только зря теряем время, - Ханна озвучила то, о чём подумали все остальные. - Он точно не будет рад группе поддержки. - "Ну или он точно не будет рад тебе," - Райан зевнул, понимая, что даже после этих слов никто с места не сдвинется. Но всё же бросил холодно: - Если хочешь уйти - тебя никто не держит, - и плевать, что Тони косо посмотрел. И, конечно, никто не сдвинулся с места. - "Это только ради школьной газеты," - ещё раз повторил про себя Райан, нервно отпил кофе и впечатал свой взгляд в закрытые двери шикарного дома, словно это могло помочь. Вот бы он умел двигать взглядом предметы - не то, что бы игра в шпионов его уже достала, но то напряжение, с которым парень ожидал окончания этого утомительного процесса, достало порядком. Когда всё кончится, Тони, сейчас такой близкий, что ощущался запах его одеколона, быстро пропадёт из поля зрения - а Райану этого очень не хотелось. Но деваться некуда, Тони совершенно точно исчезнет за чьими-то спинами, утонет в каком-нибудь формальном разговоре, забыв о нём, Райане. Значит, лучше бы уже поскорее. Надоело мучаться. - Знаешь, Джастин, мы ведь могли бы отправить тебя в неплохое место. Я знаю одну клинику в Европе, недалеко от Гейдельберга, - "это вообще реальный город?" - подумал Джастин, и едва сдержался, чтобы не усмехнуться. - Горный воздух, очень большой спортивный центр - ты же не хочешь потерять свои навыки, чемпион? - и, конечно, оздоровительная программа. Почти что курорт. Там помогают таким ребятам, как ты, - все эти слова были сказаны таким голосом, словно каждое из них имело огромный вес. - "Никуда вы меня не отправите, - злобно подумал Джастин. - Вам надо, чтобы я оставался здесь и гнил, пока он меня не найдёт. Тогда-то вы его и схватите. Тем более, уверен, вы уже зарезервировали в этой шикарной клинике - если она, конечно, существует - место своему сыночку. А мне к нему лучше не приближаться, верно? Уж меня бы вы с удовольствием отправили в куда-нибудь подальше. В какую-нибудь отдалённую галактику." Странно, но от этих мстительных мыслей парню почему-то становилось легче. Он даже смог заметить, что всё это время (сколько? Неизвестно) нервно сжимал ногтями колени и наконец расслабил их. Словно выключил свет перед тем как уснуть. Его донимала боль в заднице, спине и плечах (столько спать на древнем матрасе толщиной с два пальца, а потом получить от трёх мордоворотов), а ещё обсохшие и потрескавшиеся губы. Но настроение всё равно было ничего: пусть его поймали, пусть его побили, пусть ему некуда идти. Пусть он и понятия не имеет, где Брайс. Зато - и это намного важнее - никто понятия не имеет, где Брайс. А сейчас это было самым главным. Заметка на полях - только не улыбнуться. Это могло бы окончательно вывести Уокера-старшего из себя или, наоборот, ободрить, и светская беседа получила бы второе дыхание. В данный момент всё шло, как надо: по расчётам Фоули, мужчина должен был вот-вот выдохнуться. Если он уже начал торговаться, значит, был почти что в отчаянии. - Джастин... - в который раз с нажимом повторил Уокер-старший. Последняя пауза, и всё закончится. Это чувствовалось и по напряжению в воздухе, и по этой болезненной тревоге в грудной клетке у Фоули - как будто там била крыльями птица, которую подстрелили. Вытерпеть последние минуты две, а потом... Что потом, было непонятно, но уж точно что-то получше, чем это. А уж две минуты человек способен потерпеть всё, что угодно. - Ладно, - наконец выдохнул отец Брайса, опершись на стол, и парню захотелось кричать. - Ладно, я понимаю... И мы, конечно, не можем удерживать тебя здесь силой... В общем, Джастин, тебе на сей раз повезло, - мужчина перевёл многозначительный (а как же иначе) взгляд на Фоули. - Иди. И, если что-то узнаешь... Не стесняйся, заходи в любое время. Если что-то понадобится... - он, казалось, растерялся. Наверное, всё-таки на что-то надеялся - как глупо со стороны такого взрослого мужчины. Парень начал вставать, не обращая внимания на боль - всё слишком хорошо складывалось. Ощущение было такое, словно только что прозвенел звонок с последнего урока, словно закончилась изнурительная тренировка, словно закрылась дверь за отчимом. Джастин не мог не радоваться, когда получал передышку, даже после всего, что случилось - это было чем-то вроде физического наслаждения. Он уже стоял в дверях, думая, стоит ли равнодушно бросить "до свидания", как вдруг услышал: - Вот тебе моё слово - второго шанса нет, - и тишина. Это точно не слуховая галлюцинация? Фоули не смог себя пересилить и обернулся. Отец Брайса смотрел на него, и от одного только взгляда - такого взгляда Джастин у него не видел никогда - по спине побежали мурашки. Кожа под майкой мгновенно стала влажной и липкой. - Короче, берегись, если снова дотронешься до моего сына. И парню захотелось бежать, очень быстро бежать, путаясь в собственных ногах и спотыкаясь о шнурки.