Мороз по коже

Их было трое. Трое орков. Бегло осмотрев свой временный отряд, Данари пришла к выводу, что точно не захотела бы встретиться с кем-либо из них после заката. Да и встретиться вообще. У них был такой свирепый вид, что противник должен был бы в ужасе бежать, даже не начиная бой. Зеленокожие, бритоголовые, с узкими щёлочками налитых кровью глаз. Мечник, лучник и шаман. Все трое смерили новоприбывшую чернокнижницу оценивающим взглядом. Она решительно расправила плечи. — Скорее всего, они будут готовы к вашей атаке, — предупредил пришедший с ней орк. Командующий, как мысленно окрестила его Данари. — Но это не должно вас пугать. Вас вообще не должно ничего пугать. — Лок’тар, — прорычал тот, что повыше. — Но нас мало. Если они пришлют подкрепление? — Не успеют, — прошелестел стоявший рядом… человек? Как Дана ни пыталась, ей не удалось рассмотреть его лица, практически полностью скрытого низко надвинутым капюшоном. Всякий раз она наталкивалась на немигающие красные огоньки глаз, как будто таинственный незнакомец следил за каждым её движением. И от этого спину продирал озноб. — Несколько отрядов в одно и то же время атакуют все поселения ночных эльфов до Астранаара, — продолжил он. — Игра началась… Игра началась — по-прежнему отзывалось эхом в голове, даже когда отряд попрощался с командующими и двинулся на север. Пронзительный шёпот звучал тихо, но отчётливо, обрастая в воображении всё новыми интонациями, в которых Данари явственно чувствовала жажду крови. Лес тревожно гудел. Уже очень скоро многое должно было перемениться, навсегда и безвозвратно. Орки шли впереди, и сухие ветки, присыпанные облетевшими листьями, громко хрустели под их ногами. Никто в отряде и не думал скрываться, зачем? Они шли убивать. Вскоре впереди замелькали очертания деревни. Покатые деревянные крыши едва угадывались меж переплетёнными кронами деревьев, даже днём, кажется, укрытых голубоватым туманом, но Данари поняла, что они подошли уже совсем близко. Орки сбавили шаг. Обнажили оружие. Полыхнул зеленью портал, и из него мохнатым клубком юрко выкатился Азгмат. Злые чёрные глазки сверкнули любопытством. Дана угрюмо молчала. Решит продемонстрировать потоки своего неиссякаемого остроумия — будет сам разбираться с разъярёнными рубаками. Она твёрдо решила, что не собирается его защищать. Но бес, видимо, грамотно оценил ситуацию и только оскалился в клыкастой ухмылке. Не сговариваясь, орки рванули вперёд. Командующий не ошибся — их прибытие не стало неожиданностью. Стоило только подойти чуть дальше, как от ближайших деревьев мгновенно отделились пять теней. Дозорные. По-видимому, все — ночные эльфы. Тёмные маски не позволяли увидеть лица, но исполинский рост и длинные разноцветные волосы, растрёпанные ветром, не оставляли места сомнениям. С пронзительным боевым кличем калдорай бросились наперерез оркам, которые уже взмахнули мечами, готовыми пролить первую кровь. Сердце пульсировало тяжёлыми ударами. Азгмат уже послал в воздух несколько огненных стрел, что-то бормоча себе под нос, а Данари так и замерла, словно врастая ступнями в землю. Эльфы и орки схлестнулись в безжалостном поединке. На кону стояла жизнь, и никто не собирался проигрывать. Мелькали лезвия, ловя полированной поверхностью блики солнца. Пахло палёным. Кто-то вскрикнул, но возглас утонул в звуках боя. Нечеловеческая сила против кошачьей ловкости. За ними хотелось наблюдать, но никак не вмешиваться в танец стремительной стали. Из ступора её вывел ощутимый тычок в спину. — Если будешь стоять и просто пялиться, — рявкнул шаман, до этого колдовавший над своими тотемами, — я сам тебя убью прямо здесь. Приступай, твою мать! Дрожащими руками Данари вывела в воздухе руну. До этого момента она использовала это заклинание всего раз, да и то, спокойную обстановку расселины Теней очень трудно было сравнивать с реальным боем. Однако наспех нарисованные линии всё же медленно, неохотно, но налились цветом. Сосредоточившись, Дана с силой сбросила напряжённые ладони вниз, и под ногами у сражающихся разлилось фиолетовое море. Оркам оно не причинило никакого вреда, а вот эльфы застыли на месте, словно каменные истуканы. Оцепенение длилось какую-то долю секунды, но у мечника оказалась хорошая реакция, и голова одного из калдорай покатилась по земле. Из обрубка шеи вырвался фонтан тёмной крови, орошая своих и чужих крупными каплями. Тело эльфа, охваченное предсмертной судорогой, рухнуло вслед за головой, и его тут же небрежно отпихнули ногой. Данари вновь поплохело. К такому, кажется, было трудно привыкнуть. Орки же оказались настоящими головорезами. Почувствовав вкус первой победы, они расправились с остальными буквально за несколько минут. Лезвия и стрелы безжалостно вспороли крепкие тела калдорай. — Хорошая работа, — удовлетворённо пробурчал лучник, выдёргивая стрелы из поражённых врагов. Стальные наконечники выходили с хрустом, чавканьем и ошмётками плоти, и Данари хотелось закрыть уши, лишь бы не слышать этот мерзкий звук. Она подошла ближе. Некстати вспомнился Аман. Что он скажет, когда узнает, что спасённая им син’дорай стала причастна к гибели пятерых его соотечественников? Мёртвые тела лежали на траве, ставшей влажной от крови. Как немой укор прошлой ночи. Один из эльфов, упавший на живот, раскинул руки в разные стороны, будто обнимая эту землю в попытке защитить её от захватчиков. Орк криво усмехнулся. Нет, Аман — это совершенно иное. Судьба столько раз сталкивала их лбами, что Данари в последнее время стала относиться к недружелюбному эльфу как к чему-то неизбежному, но привычному. А эти — просто безымянные солдаты Альянса. Ей придётся убивать и дальше. И их смерть не должна тревожить память и отравлять душу горечью. Просто… нужно привыкнуть. Данари позволила бесу уйти и развернулась, чтобы двинуться обратно, как её насмешливо окликнул шаман. — Эй, цыпа. Уже уходишь? — Ты видишь здесь кого-нибудь ещё? — в тон ответила она, закипая. Презрительная снисходительность этих снобов начинала раздражать. — Здесь — нет, — нарочито растягивая гласные, оскалился орк. — Но мы ещё не заходили внутрь. Он кивнул в сторону ворот, ведущих в деревню. Данари похолодела. — Будем убивать безоружных? И как это называется? — вскинулась она, но тут же осеклась, поймав ледяной взгляд шамана. — Война. — С кем? С ними? — с нажимом переспросила Дана, борясь с искушением отвести глаза первой. Её пугало это безжалостное безразличие. Как будто кто-то там, на самой верхушке, задался целью собрать для этой миссии всех отморозков, готовых по одному лишь приказу продать даже родную мать. Вот только как она затесалась в эту компанию? — Ты исполняешь приказ или лишаешься башки за дезертирство. Усекла, ушастая? Думать нет времени. Надо было раньше. Данари ничего не ответила. Несколько секунд судорожных размышлений — самых тяжёлых в жизни, — и она, перехватив посох, яростно рванула к воротам, как вдруг чья-то ладонь остановила её. Раздался взрыв грубого смеха. — А мы сработаемся, — ухмыльнулся кто-то из них. — Слышь, чернокнижница? Ты ничего, нормальная. — Пошутили и хватит, — смилостивился другой рубака, должно быть, заметив её растерянность. — Пошли, доложим воеводе. Неожиданная ярость огнём прошлась в груди, и застыла где-то в горле. Данари видела их лица. Насмешка была везде — в прищуренных жёлтых, с красными прожилками глазах, во вздрагивающих от этого обидного веселья плечах, даже в том, как все трое развернулись к ней спиной. И после битвы никто из них не видел в юной эльфийке достойного союзника. Чертовски обидно и несправедливо. Они скрылись в тени леса, даже не обернувшись, и только шаман чуть сбавил шаг, отчего Данари вскоре пришлось поравняться с ним. — Я видел тебя, — вдруг сказал он. — Что? — Ночью. Ты с кем-то шаталась по лесу. — И что дальше? — недружелюбно буркнула она, однако внутренне напряглась. Шаман не сводил немигающего взгляда c её лица. — А ты не находишь это странным? Неизвестно откуда взявшаяся чернокнижница без имени, без выдающихся способностей вдруг оказывается среди войска, а затем — в одном из нескольких атакующих отрядов, хотя с твоими способностями твоё место — на передовой… — Что за нелепые придирки? — грубовато бросила Данари. Шаман остановился. Ей пришлось остановиться тоже — лес казался одинаковым со всех сторон. Из них двоих только он должен был знать, куда идти дальше. — И в первую же ночь эта чернокнижница пропадает из лагеря, — хмыкнул он, пожевав во рту травинку. — До самого утра. С мужиком. Но не для того, чтобы потрахаться… Может быть, быть ты мне сама расскажешь, для чего? — Ты слишком много на себя берёшь, — Данари нервно дёрнула плечом. — Я не собираюсь отчитываться перед наёмником. Занимайся своим делом, шаман. — А перед кем собираешься? — орк перегородил дальнейший путь, резко оказавшись с ней лицом к лицу, когда Дана невежливо отвернулась и хотела было уйти. Тонкие губы сжались в холодную усмешку. — Как насчёт Рексара? Или сразу Тёмной Госпожи? Мы все патрулировали окрестности лагеря. Приказа шляться по лесу никто не отдавал. — Хотя нет, — он покачал головой. — Мы сделаем проще. Я не доверяю тебе, и поэтому твой путь закончится здесь, чернокнижница. Стрела проклятого калдорай или ловушка охотников — лес таит в себе множество опасностей, не так ли? Магия шамана хлынула в воздух вместе с порывами ледяного ветра. По земле с шипением и искрами серебряными ручейками поползли электрические разряды. Страх, адреналин, бессонная ночь, всё слилось в единый порыв жгучей ненависти, и дальше Данари уже плохо помнила и контролировала свои действия. Из возникшего в воздухе портала вырвалось нечто. Было трудно сказать, кого ей напомнило это покрытое красной чешуёй и чёрными шипами существо. Четыре лапы заканчивались копытами, а длинный, изогнутый хвост вместо шерсти покрывали острые наросты, сочащиеся мутным зелёным содержимым. Тварь издавала утробное рычание и скалила неестественно огромную пасть с тремя рядами клыков. Раздвоенный язык облизал сочащийся слизью нос. Она с хлюпаньем втянула воздух, словно принюхиваясь. От неожиданности шаман отпрянул, и Данари так и осталась стоять, пригвождённая к земле. Она не знала, что призвала в этот мир, но с уверенностью могла сказать только одно — тварь была бесовски голодна. Мощный удар копыт повалил растерявшегося орка на землю. Всё, что произошло дальше, заняло не больше одной секунды. Он бы ничего не успел сделать. Тошнотворный хруст, булькающий хрип и чавканье ещё долго звучали в её ушах. Данари хотела отвернуться, но что-то словно заставляло её смотреть на обмякающее тело орка и его разорванную до позвоночника шею. Демонстративно потянувшись, существо обернулось и взглянуло прямо на неё. Из приоткрытой пасти сочилась кровь. Данари смотрела в ядовито-зелёные глаза, и внутри готова была поклясться, что существо смеётся. — Убирайся, — тихо приказала она. Голос предательски дрогнул. Оно не пошевелилось. Не сводя глаз со светящихся зелёных огоньков, Дана сжала в ладони свой посох. Он был тёплым. Теплее, чем обычно. «Только не отворачивайся» — отчаянно твердил внутренний голос. — Убирайся туда, откуда пришёл, — повторила Данари. Существо смотрело, не моргая. Оно прощупывало свою хозяйку насквозь, искало брешь в её сопротивлении, заглядывало в самые потаённые участки сознания, но затем вдруг фыркнуло и исчезло. Просто растворилось в этом прохладном вечернем воздухе, оставив недоеденную добычу. Данари вытерла тыльной стороной ладони капельки пота, выступившие на лбу. Осталось ещё кое-что. И вот теперь, когда жадный огонь, порождённый новыми рунами, охватил тело с головы до ног, можно было, наконец, уйти. — Должно быть, стрела проклятых калдорай, — спокойно объясняла она уже позже. На лице не дрогнул ни один мускул — может быть, только поэтому они больше не задали никаких вопросов. — Или ловушка охотников. Этот лес таит в себе множество опасностей. Если быть честной, эта версия трещала по швам. Но никому уже не было до этого никакого дела, потому что война действительно началась. В лагере разбили новый шатёр. Туда приносили раненых, между которыми суетливо ходили целители, отрешённые жрецы в светлых одеждах. Данари слышала стоны, ощущала запах обожжённой плоти и свежей крови, проходя мимо. Альянс вступил в бой и отражал наступление. И их войско уже несло потери. Командующий сдержанно поздравил её с успешным заданием и в качестве награды позволил несколько часов отдохнуть. О том, что сурового орка с двумя топорами зовут Рексар, она узнала уже потом. Как и то, что он ненавидит эльфов крови и демонов, даже если они крепко сидели на поводке у своего хозяина. Это всё произошло гораздо позже. А сейчас была только одноместная палатка, приглушённые звуки, которые уставший разум отказывался складывать во что-то осмысленное, и глубокий сон без сновидений. Вечером, перед новым наступлением, их отряду представили нового бойца. Орки (Данари до сих пор так и не узнала их имён) отреагировали более, чем прохладно на появление нового союзника, и сама чернокнижница тоже не собиралась заводить здесь знакомства, поэтому скользнула по новичку пустым взглядом, однако что-то зацепило её внимание. Они точно где-то уже встречались с этим син’дорай. Серая роба, длинные белоснежные волосы, собранные в аккуратный хвост, задумчивое, несколько печальное лицо, необычные глаза цвета отполированного янтаря. Почему же его внешность казалась такой знакомой? — Эйлиан Солнечный Странник. Жрец. Будет прикрывать ваши неповоротливые задницы в бою, — грубовато представил его Рексар и тут же потерял к ним интерес. — Рад снова видеть тебя в добром здравии, Данари, — тепло поздоровался он, когда они остались вдвоём. — Это ты… передал послание от моей сестры? И проводил меня до Оргриммара? — воскликнула Дана, чуть не приплясывая на месте от радости. — Вижу, тебе уже не требуются никакие провожатые, — Эйлиан улыбнулся, и россыпь мелких морщинок залегла вокруг глаз, выдавая истинный возраст эльфа. — Но как ты здесь очутился? — Могу задать тебе тот же вопрос. А что касается меня… мой долг — помогать страждущим, а где ещё необходим целитель, как не в бою? — Боюсь, мои мотивы не столь благородны, — после небольшой паузы ответила Данари, но Эйлиан лишь понимающе кивнул головой. — Это ничего. Все мы рано или поздно приходим к Свету. А я, в свою очередь, сделаю всё, что в моих силах, чтобы этот путь не показался тебе чересчур тернистым и долгим. Дана только улыбнулась и покачала головой. Переубеждать Эйлиана или вступать с ним в споры вовсе не хотелось. Кажется, он был единственным из всех здесь присутствующих, настроенный к ней благосклонно. А для себя она уже выбрала источник силы, и им был отнюдь не Свет. Война продолжалась. Орда уверенно продвигалась вперёд, к Тёмным Берегам, а Альянс, перебросивший почти все свои силы в Силитус, проигрывал. Данари не знала подробностей. Она была всего лишь рядовым солдатом. Маленькой деталью гигантского механизма, который своими жерновами безжалостно перемалывал вражеское войско. Прошло всего несколько дней, как Орда захватила Астраанар. Об этом им сообщил Рексар — он изредка делился новостями с передовой, в основном неохотно, но Данари всегда с большой надеждой ждала его появления. Он сказал, что калдорай отступили. Они сожгли мосты, сожгли полдюжины осадных машин, уничтожили несколько атакующих отрядов к югу от Ксавиана, но всё равно проиграли в битве за реку Фалфаррен. Когда Саурфанг вошёл внутрь их последнего опорного пункта, в городе остались лишь отравленные ядом трупы. Всё это время их отряд занимался патрулированием области в ночное время. Данари быстро училась. Ступать практически бесшумно, различать звуки леса и похрустывание натягиваемой тетивы, угадывать деревья, скрывающие в своих ветвях чужие тени. Всё, что поначалу казалось забавной игрой в шпионов, детским приключением, перестало таким быть в один момент. Они шли вверх по реке. Данари улыбалась, беспечно переговариваясь с Эйлианом. Она чувствовала себя практически неуязвимой в окружении нескольких отрядов, одного целителя и в компании своего беса, который уже проявлял значительные успехи в бою. Вооружённых стычек практически не было, калдорай уже практически оставили эти леса. Данари расслабилась. И совсем не смотрела под ноги. В какое-то мгновение она оступилась и не удержала равновесие. Почти одновременно с этим над её головой просвистела стрела, пронзившая шею идущего сзади. Стрела, предназначавшаяся ей. Доля секунды, и их уже стало на одного меньше. Ничто не предвещало беды и всё же, чудесная воля случая сохранила ей жизнь. — До сих пор не могу поверить, — говорила она уже позже, нервно переступая с ноги на ногу, в то время как Эйлиан разливал по кружкам дымящийся красный напиток с терпким запахом вина и пряных трав, — что на войне жизнь стоит так мало. Всего ничего, правда? Любой из нас может не увидеть следующего рассвета, и даже не узнать своего убийцу. — Это ещё даже не война, — улыбнулся жрец. — Мы здесь всего несколько дней. Настоящие сражения — на передовой, а мы просто прикрываем тыл. Ты присядь, кто знает, когда теперь следующий привал. Данари послушалась. Она села на брошенный на землю плащ, поджав под себя ноги, но тут же ощутила неодолимое желание вскочить на ноги и слоняться вокруг костра, лишь бы не сидеть на одном месте. — Я не устала, — буркнула она, принимая из чужих рук кружку с пряным вином. — Просто… не знаю, я… — Чувствуешь себя не на своём месте? — подсказал Эйлиан. — Не уверен, что путь, который ты выбрала, именно твой. — Глупости, — Данари глотнула обжигающий напиток и неодобрительно покосилась на жреца. — Эта магия спасла мне жизнь. И это единственное, что у меня получается, и получается хорошо. — Я видел, как ты читала молитву, чтобы Свет принял души воинов, павших от твоей руки. — Я… Она осеклась на полуслове. Эйлиан деликатно отвернулся, но Дана почувствовала, как у неё запылали кончики ушей. Проклятье, он ведь говорил чистую правду. Долговязый воин — кажется, совсем недавно давший присягу, и раненый обезоруженный охотник, бросившийся на неё в своём последнем отчаянном желании унести с собой ещё одну жизнь. Первый заметил её на перевале, и тут уже была лишь важна быстрота реакции, чтобы не выдать их присутствие, а второй… он не оставил ей никакого выбора. Данари видела их лица, даже закрывая глаза. Один курносый и веснушчатый, он неумело выхватил меч, и также нелепо раскинул руки, падая на землю. Второй — с цепким, злым взглядом и уродливым шрамом, пересекающим лицо поперёк. Она не испытывала к ним ненависти. Всё это было чудовищной необходимостью, продиктованной этой войной. — Это не твоё дело, Эл. Эйлиан не спорил. Он вообще почти никогда не спорил, за что глубоко в душе Дана была ему благодарна. Вот и сейчас он просто пожал плечами и углубился в изучение карты, нарисованной на обрывке пергамента. Можно было позавидовать той лёгкости, с которой он переключался с неприятных разговоров на что-то иное. Данари для себя уже предвидела долгие часы в тщетных попытках уснуть. Беспощадное самокопание, конечно же, не позволит ей это сделать, и привал уже обещал быть трудным, однако сегодня всё пошло не по плану. Порыв ветра донёс до лагеря странные звуки. Издали они напоминали громыхание железных банок, и по мере приближения ассоциации только усиливались. Рёв, звон и грохот… мотора? Запахло соляркой. Земля под ногами задрожала, и Дана отпрянула. Вовремя. Примяв кустарники, из чащи леса выехала огромная осадная машина. Она пыхтела, подпрыгивала на кочках, но уверенно катила вперёд, приминая исполинскими колёсами всю окружающую растительность. За ней выехала ещё одна, а затем ещё, и скоро стало ясно, что на запад двигалась целая колонна. Машины везли на себе катапульты, но как Данари ни присматривалась, никаких снарядов она не увидела. Горели факелы. Ещё не настолько стемнело, чтобы возникла острая необходимость освещать путь, однако каждая машина перевозила огонь. Пышущие жаром горящие масляные тряпки накаляли воздух и разбрасывали искры. Эффектное появление, ничего не скажешь. Эйлиан тоже провожал растерянным взглядом необычную колонну. В ответ на застывший в глазах вопрос он лишь пожал плечами. — Какие были приказы? — громко спросила Данари, тщетно пытаясь перекричать грохот. Жрец попытался что-то ответить сквозь оглушающий рёв сотни моторов, но она уже не смотрела в его сторону. Внимание Даны привлекла последняя машина. Там, оперевшись рукой о перекладину, на боковом помосте стоял тот загадочный человек с холодным взглядом. Колёса крутились до странности медленно, и его тёмная фигура, закутанная в плащ, неторопливо проплывала перед глазами. Данари могла рассмотреть незнакомца чуть более внимательно. Худое лицо в свете оранжевого пламени казалось неестественно бледным, с сероватым отливом. Подбородок и впалые щеки покрывала густая, но аккуратно подстриженная щетина. Остро выступали скулы. И никакой мимики. Он смотрел вперёд, и ни один мускул ни разу не дрогнул на ровной, будто бы выглаженной коже. Единственным живым пятном на этой застывшей маске были глаза. Они горели красным. Данари застыла, а человек неожиданно повернулся к ней, прожигая в груди дыру этим кроваво-красным огнём. Он прошёлся по ней с ног до головы, а затем выдавил нечто похожее на ухмылку и протянул руку. Дана ухватилась за неё быстрее, чем успела осознать происходящее. Человек ловко подтянул её наверх, не прикладывая к этому ни малейших усилий. Момент — и она уже видела удаляющегося Эйлиана, и монотонно мелькающий перед глазами лесной пейзаж. Машины удалялись на запад. А она — вместе с ними. Оказавшись рядом, Данари быстро отпустила чужую ладонь. Она была холодна, как лёд. — Грядут колоссальные изменения, чернокнижница, — проникновенно заговорил он, отбросив со лба упавшую каштановую прядь. — И ты становишься их свидетельницей. И участницей. Это… прекрасно. — Что я должна делать? — крикнула Данари, не уверенная, что этот вопрос не останется без ответа. — То же, что и остальные, — он качнул головой вперёд, и только сейчас Дана заметила, что на помостах каждой из машин сзади стояли по двое — кажется, в основном маги. — Тебе объяснят. — А так... быть верной Орде и Темной Госпоже, — человек улыбнулся, задумчиво глядя вперёд. — Это всё. Сказав это, он спрыгнул на землю быстрее, чем Дана успела задать новый вопрос, и растворился среди сгустившихся сумерек вечернего леса. Ей оставалось только покориться судьбе и орку у штурвала, направляющего осадную машину по определённому курсу, ведомому только ведущему этой колонны. Каждое действие представляло собой цепочку событий, продуманных задолго до этого момента. Где-то со стороны Осквернённого леса готовились преодолевать горы отряды под руководством юрких контрабандистов. На Тёмных Берегах вскоре должна была начаться ожесточённая битва, чтобы обеспечить машинам безопасное прибытие. У солдат была единая цель. Они умирали для того, чтобы Данари и остальные завершили начатое. Обратной дороги уже не было. А воля случая предопределит и её дальнейшую судьбу. Подумав об этом, она почувствовала себя увереннее.