Мороз по коже

Несмотря на собственный протест, Дане всё-таки пришлось признать, что визит к портному откладывать больше не представлялось возможным. Как только эта мысль прозвучала вслух, Эйлиан тут же воспользовался её внезапной покладистостью и организовал совместный поход в мастерскую. — Кажется, нам нужны магазины для детей, — проворчала она, бегло разглядывая наряженные манекены. Стоило отдать должное мастеру, одежда здесь и в самом деле выглядела весьма неплохо, но вот размер… В самую маленькую тунику они с Элом легко бы поместились вдвоём. — Выбирайте, что нравится, — хмыкнул портной, цепким взглядом оценивая платёжеспособность новых клиентов. — Подгоню по размеру. Есть ещё кое-что интереснее, во-он за той ширмой… Как насчёт костюма наездницы? Твоя девочка любит быть сверху? Тролль гнусно захихикал, а Данари непонимающе оглянулась на Эла, у которого почему-то запылали кончики ушей. — Сверху? О чём это он? — Это моя сестра, — сквозь зубы процедил он, загородив своей спиной проход к той загадочной ширме. — Ну да, сестра, — беззлобно усмехнулся тролль, но всё же выкатил перед ними несколько стоек, завешенных самыми разнообразными нарядами, среди которых было практически всё, что угодно — начиная с изысканных вечерних платьев, расшитыми золотым бисером, и заканчивая пугающими ритуальными костюмами из змеиной кожи. Данари выбрала для себя несколько рубашек, сотканных из очень лёгкого материала, напоминающего шёлк, прочные короткие бриджи и мягкие кожаные сандали на длинных завязках. Мастер, сняв мерки, клятвенно пообещал ушить все вещи за пару дней, и, расплатившись, они уже собрались уходить, но Дана вдруг заметила кое-что ещё. — Только не говори, что хочешь это купить, — вздохнул Эйлиан, проследив за направлением её взгляда. — Прекрасный выбор, — шустро вмешался тролль. Он снял с вешалки короткое чёрное платье и протянул его Дане. — Примерь его, киса. — Не думаю, что мне подойдёт… — Ещё как подойдёт, — заговорщицки подмигнул тот. — Оно пришло к нам с континента — было сшито под заказ для какой-то эльфийки… Но она то ли передумала, то ли померла. А ткань слишком капризная, чтобы подгонять её под наших девочек. Поэтому отдам за полцены. Платье казалось почти невесомым, словно одно неосторожное движение, и оно вот-вот рассеется тёмной дымкой сквозь пальцы. В лучах дневного света, проникающего в помещение сквозь арочные своды, ткань мягко искрилась множеством алмазных песчинок. Данари затаила дыхание. Стоя за продранной занавеской, босыми ногами на пыльном полу она избавилась от своей одежды и дрожащими руками застегнула на спине крошечные жемчужины-пуговицы. Затем обернулась к зеркалу… И вновь очутилась в Луносвете. Среди пышно украшенной залы, утончённых син’дорай, одетых в изысканные вечерние туалеты, живой музыки и газированного сидра, льющегося рекой на этом бессмертном празднике жизни. Здесь не было войны, не было боли и потерь — только вечная песнь чистых, переплетающихся меж собой голосов, как ода их неувядающей молодости и красоте. Видение растворилось также внезапно, как и возникло. А Дана продолжала зачарованно рассматривать своё отражение — чёрный шёлк, струящийся через одно плечо, подчёркивал изящество её ключиц и скрывал болезненную худобу, а короткая юбка, плавно переходящая в полупрозрачный шлейф, открывала ровно столько, чтобы это не выходило за рамки приличий. Идеально. Как будто Дана и была той самой эльфийкой, заказавшей это платье в какой-то другой, прошлой жизни. Она торопливо, с долей сожаления переоделась в потёртые штаны и чужую рубашку, казавшиеся теперь грубыми лохмотьями, и вышла к Эйлиану, бережно прижимая к груди заветный свёрток. — Я беру его. — Тридцать золотых, — не моргнув глазом, озвучил тролль. — Со скидкой. Дана, ничего не говоря, отсчитала нужную сумму из протянутого кошелька. Эйлиан стоически хранил молчание, хоть и выглядел предельно ошарашенным. — Один вопрос — зачем? — только и произнёс он, когда они вышли на улицу. — Не понимаю, о чём ты, — беспечно отреагировала Дана. — Платье, конечно, предмет первой необходимости для преданного солдата Орды во время экспедиции на полудиком острове… Ты ведь именно за этим здесь осталась? Но она отмахнулась от слов друга, ловко переведя разговор в другое русло. Если быть совсем честной, Дана сама не совсем понимала, чем именно был продиктован этот странный порыв — отдать за вещь, которую она вряд ли когда-то наденет, четверть собственной выручки. Эйлиан больше не поднимал эту тему, и вообще, кажется, старался никак не задевать Данари, которая стала раздражительной и дёрганой. Ночами её мучили кошмары. Заснуть удавалось только под утро, но на новом месте сон был чутким и беспокойным. Она вздрагивала от каждого шороха и потом часами не могла уснуть. По утрам Дана бегала к почтовому ящику, но, обнаружив там привычную уже пустоту, возвращалась в дом мрачнее тучи. Время шло. Страшные события прошлого постепенно теряли яркость. На щеках снова заиграл здоровый румянец, а руки, если и не вернули прежнюю силу, то хотя бы уже не ходили ходуном, когда в них оказывалось что-то тяжелее глиняного горшка. Дана даже купила себе посох. Когда надежда вернуть подарок Мастера окончательно угасла, она отправилась к оружейнику и выбрала себе новый. Он был достаточно лёгким и неплохо откликался на её магию, но после оружия великой Шинфель любой, даже самый искусно выполненный посох казался грубой деревянной палкой. Первым делом Дана призвала беса. Не то, чтобы Азгмат был сильно рад своей уцелевшей хозяйке, но откликнулся на зов он очень быстро. Быстрее, чем обычно. Как только в воздухе замерцали очертания портала, бес выкатился из него пушистым клубком прямо ей под ноги. Это заклинание вдруг показалось предельно лёгким. Не требующем ни малейших усилий, и Дана решила, как только предоставится возможность, призвать себе на помощь другую сущность. Внутренняя ярость и злость, копившиеся внутри, в один момент преобразовались в какую-то разрушительную энергию, требующую немедленного выхода. Данари уже была готова наплевать на это затянувшееся ожидание и отправиться исследовать джунгли и заодно вершить правосудие, но практически в тот же день им пришло приглашение на «Вой банши». Она нервничала. Поднимаясь по трапу, переступая порог капитанской каюты, Дана чувствовала тяжело колотящееся в груди сердце. Руки сами собой бесконечно поправляли прядь волос, выпадающей из высокой причёски — от влажности морского климата гладкие локоны завились, и она ничего не могла с этим сделать. Недоумевающий взгляд Эйлиана, казалось, прожигал ей спину. Однако эта встреча обманула её ожидания. Помимо них двоих, в каюте капитана собрались и другие. — Теперь все в сборе, — скользнув по вошедшим быстрым взглядом, произнёс Натанос. — Итак. Полагаю, вы знакомы между собой. — Я — Лилиан Восс, — донеслась шелестящая речь из-под капюшона стоящей рядом с ним женщины. Её руки скрывали чёрные перчатки, а силуэт — просторный плащ, однако горящие ярко-жёлтые огни её глаз и натужный сиплый голос, будто бы с трудом проходящий сквозь голосовые связки, почти не оставлял сомнений в том, что Лилиан была мертва. — И я была с вами в Назмире… Рада видеть вас в добром здравии, птички. — Благодарю вас, мэм, — галантно отозвался Эйлиан. — А это Рексар. Вы наверняка его знаете. Взгляд рослого полуогра окатил их двоих волной ледяного презрения. Дана с вызовом вздёрнула подбородок. Презрительно хмыкнув, Рексар направился к выходу. — Мы с Вальтруа будем на палубе, — процедил он, обращаясь к Натаносу. — Кликнешь, если понадоблюсь. Рексар сказал что-то ещё, но Данари уже не слушала — её внимание привлёк орк, сидящий в дальнем углу. И он не нуждался в представлении Лилиан Восс. Его имя Дана знала слишком хорошо. Кельдран криво ухмыльнулся в ответ, и она прочитала в его глазах плохо скрываемое торжество. Мерзавец не только не боялся огласки, он явно насмехался над её реакцией. И уж точно ни капли не сожалел о содеянном. Должно быть, чернокнижник что-то прочитал в изменившимся лице Даны и, окончательно развеселившись, послал ей воздушный поцелуй. Градус её ярости накалился выше всех разумных пределов, и она отвернулась, чтобы не броситься на своего бывшего товарища прямо в присутствии командира. — Ты меня слушаешь? — из раздумий её вывел голос Натаноса, и сердце вновь пропустило удар. — Прости… Я задумалась. — Я говорил о том, что мы отправляемся на Кул’Тирас. В одно прелестное местечко, прогуляться по кладбищу, — с его губ сорвался тихий смешок. — И вы трое поможете нам с Лилиан с кое-каким делом. — Что от нас требуется? — Вы знаете, что такое эксгумация? — спросила Лилиан, и Дана с Элом отрицательно покачали головой. Улыбка Натаноса стала шире. — Вот завтра и узнаете. — До Друствара несколько часов пути при попутном ветре, — прошелестела Отрекшаяся, когда они, ещё более озадаченные, покинули капитанскую рубку. — В лучшем случае будем там к вечеру, в худшем — завтрашним утром. — А что… — начал был Эл, но Лилиан уже проплыла мимо них к лестнице, ведущей на нижние палубы. — Ладно, я в трюм. Пойдёшь со мной? — Хочу посмотреть, как мы будем отплывать. — А я как раз не хочу этого видеть, — пробормотал он, и Данари только сейчас заметила, что лицо Эйлиана приобрело бледно-салатовый оттенок. Пожав плечами, она облокотилась на леер. Наблюдать за слаженной работой матросов было интересно. Практически не сговариваясь, они натягивали канаты, вертели шпиль, поднимали паруса, в то время как их мёртвый капитан, стоя за штурвалом, выравнивал курс в открытое море. Вскоре корабль заскользил по волнам, поймав попутный ветер. Но чем дальше они уходили от берега, тем темнее и неспокойнее становились воды Великого моря. Погода портилась. Над ними сгущались низкие, грозовые тучи, а совсем рядом послышались первые раскаты грома и ослепительными вспышками прорезали небосвод лиловые молнии. На западе полыхнула зарница. — Всем, кроме команды, спуститься в трюм! — сквозь шум донёсся зычный голос капитана. — Руль на борт! Данари спряталась за широкой мачтой. Вряд ли кто-то из матросов мог бы заметить её в этой поднявшейся суматохе, а если и заметит, то какое это имеет значение? Она ощущала на лице солёные поцелуи моря, ловила губами летящие брызги и была практически счастлива. Внутренняя свобода пьянила, словно терпкое вино. Один на один с беснующейся стихией и штормовым валом — эта мысль увлекала её, если не сказать больше. Корабль вновь накренился, и пришлось схватиться за канат, чтобы не упасть. Ветер свистел в ушах, швырял в лицо соль и морскую пену. Очередной хлёсткий порыв сорвал шпильки, удерживающие причёску, и влажные белокурые локоны взметнулись над её головой. Рассмеявшись, Данари встряхнула головой — она ощущала себя морской ведьмой, порождением шторма и волн, обречённым навсегда раствориться в пучине вместе с последними громовыми раскатами. Эта странная ассоциация навеяла воспоминания, как в детстве они с Аллари любили играть в прекрасных волшебниц, угодивших в плен к жестокому колдуну. Его приходилось всегда придумывать, потому что в девичьих играх ролей оказывалось больше, чем участников, и Данари всякий раз не могла отделаться от ощущения, что всё было не на самом деле. И ни добрых волшебниц, ни жестоких тиранов на самом деле никогда и не существовало, а были только две маленькие девочки, наряженные в мишуру, украденную с рождественской ёлки. Жили ли все они вообще где-то, кроме страниц детских сказок? — Любишь нарушать правила? Глубокий, пронизывающий до глубины души голос неожиданно ворвался в игру её воображения. Дана обернулась. Он стоял совсем рядом. Ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. Гораздо ближе, чем обычно — она с лёгкостью могла рассмотреть даже яркие всполохи, расцветающие алыми огнями в глубине его глаз. — Они ведь для этого и созданы, разве нет? Натанос улыбнулся. И эта улыбка, предназначавшаяся именно ей, задела внутри то самое, что Дана изо всех сил пыталась скрывать даже от самой себя. То неправильное, неестественное, тёмным семенем зародившееся и проросшее в её душе ещё тогда… В Назмире? На Тёмном берегу? Гораздо раньше…? Он провёл рукой по её лицу. От подбородка и до скулы, заправив упавшую на лоб прядь обратно за ухо. Хотел отстраниться, но Дана потянулась за его рукой. — Мне нравится смотреть на тебя, — негромко сказал Натанос. Не встретив сопротивления, чужая ладонь соскользнула на её шею и зарылась пальцами в волосы, слегка потянув на себя. — Вот так. Вихрь доселе невиданных ощущений нарастал в груди клубком искрящих молний. Данари не могла дать этому название. И ей становилось страшно. — Тебе тоже это нравится, не так ли? Она в смятении закусила губу. Не покидало чувство, что всё это неправильно и так не должно было быть. Словно она делала что-то запретное. Приблизилась к черте, которую нельзя было переступать. Ноги как будто вросли в ходящую ходуном палубу, хотя внутренний голос кричал «Беги! Беги сейчас же!» На какой-то безумный миг в её голове родилась мысль — перелезть через натянутые канаты и броситься в эти бушующие воды, но разум взял вверх над чувствами. Данари сорвалась с места и побежала. Она бежала, не разбирая дороги, словно за ней гнались все демоны этого мира. Дана не понимала, где она, но ноги сами донесли её до спуска в трюм. В груди закололо. Сорванное дыхание отзывалось ноющей болью в правом боку, и даже когда она относительно отдышалась, сердце продолжало отбивать бешеный, рваный ритм, будто сотни шаманов били в свои ритуальные барабаны. Дана инстинктивно дотронулась до своего лица. Прикосновения Натаноса по-прежнему были холоднее льда, но почему тогда там, где прошлись его пальцы, кожа разгоралась, словно охваченная огнём? Эйлиан спал. И это было к лучшему. Данари чувствовала, что не в состоянии ни отвечать на вопросы, ни объяснять причину своего взвинченного состояния. Такого… Словно она воочию увидела колдуна из позабытой страшной сказки. Да и что тут можно объяснить? На все вопросы у неё не было ответов даже для самой себя. Она забралась на койку, подвешенную крючьями к низкому потолку, но даже убаюкивающее покачивание не помогло забыться долгожданным сном. Судя по звукам снаружи, буря уже утихла, и в трюме раздавался лишь глухой плеск волн. В голове роились тысячи мыслей, и сон не шёл. Совершенно точно пришлось бы проворочаться в неудобной постели до самого утра, но, к счастью, вскоре с верхней палубы послышались голоса, а затем корабль мягко ударился о причал. Сонная команда уже заканчивала работу на палубе, когда Дана и Эл поднялись наверх. Следом за ними вышел уже привычно недовольный Рексар и высокая синекожая женщина с белыми, как снег, волосами. Натанос уже был здесь. Он о чём-то увлечённо переговаривался с Лилиан, и при взгляде на него внутри что-то болезненно перевернулось. Дана усилием воли отвела взгляд. Быть может их вчерашний разговор оказался лишь плодом её воображения? Она одинаково хотела ответить и «да», и «нет» на этот вопрос. Эл до сих пор чувствовал себя неважно и старался не разговаривать. Дана искренне сочувствовала своему другу, но сейчас его вынужденное молчание сыграло ей на руку. — Добро пожаловать в Порт-которого-нет, — прошелестел прямо над ухом голос Лилиан, и они оба резко вздрогнули. Кажется, в умении бесшумно подкрадываться у Отрекшейся не было равных. — Звучит жутко, — Дану передёрнуло. Они прибыли задолго до рассвета. Остров тонул в вязких ночных сумерках, и, кроме тусклых огней порта, рассмотреть что-то большее, увы, не представлялась возможность. Только смутные очертания спящего леса, укрытые пеленой тумана как пуховым одеялом. И всё же ей сделалось не по себе. — Не самое жуткое, что здесь есть, — с усмешкой прокомментировал подошедший Натанос. Корабль вновь покачнулся на прибрежных волнах и Эл, зажимая рот ладонью, поспешно скрылся за дверью гальюна. Они снова очутились наедине. Сердце вдруг забилось вдвое быстрее, и Данари взмолилась Свету, чтобы её скулы не залило предательской краской. — Когда мы выступаем? — Скоро, — облокотившись на перекладину, ответил Натанос. Он выглядел спокойно-отрешённым — впрочем, как и всегда, и ничем не подавал виду, что несколько часов назад между ними вообще что-то произошло. И произошло ли?.. Теперь Данари сомневалась в этом всё больше. — Это земли Альянса. Разведчики доложат обстановку, и тогда будем выдвигаться. Мы же не хотим неприятных сюрпризов в этой экспедиции. — Надеюсь, их не будет. — Конечно, не будет, — уверенно подтвердил он. — У Орды лучшая разведка. В следующий раз ты пойдёшь с ними. — Я? — удивлённо переспросила Дана, на миг даже забыв о собственной робости. — Это война хитрости и умов, а не армий и силы, — загадочно отозвался он, смотря куда-то за горизонт. — Мы должны предугадывать мысли Альянса на один шаг вперёд, а действия — на все три. Потому что они делают то же самое. — За нами следят? — Разумеется… Но сейчас у них нет возможности слышать нас, только если видеть, — добавил Натанос, почувствовав её напряжение. — Этот порт под контролем Орды. — Что я должна буду делать? — Я тебе уже отвечал на этот вопрос, — повернувшись к ней, он неожиданно улыбнулся. — Верно служить нашей Королеве. А вообще… Будь предельно внимательна. Рассказывай мне всё, что кажется странным, и даже то, что не кажется. Научись смотреть во все стороны одновременно. Читать по губам. И появляться там, где тебя ждут меньше всего… — Я научусь, — с жаром пообещала Данари, мысленно дав себе клятву, что действительно научится всему и станет в этом самой лучшей. — Альянс уже обходит нас, — с неудовольствием заметил Натанос. — У них есть кое-что, о чём я не могу рассказывать тебе здесь и сейчас. Но это даёт им очень существенную фору. — Это какое-то оружие? — Можно сказать и так, — обтекаемо ответил он. — Мы поговорим об этом в другой раз. А пока у меня кое-что есть для тебя. В его руках блеснуло несколько жёлтых капсул продолговатой формы — совсем маленьких, не больше тыквенного семечка. — В них яд, — Натанос сказал это так легко и спокойно, что протянутая ладонь Данари замерла в воздухе. На её лице застыло непонимание, смешанное с испугом. — На случай неблагополучного исхода. Это спасение для любого разведчика. Она по-прежнему растерянно молчала. — Ты ведь понимаешь, что произойдёт, если ты или любой другой попадёт в лапы Альянса? — Мы умрём, — тихо ответила Данари. — Разумеется… Но я говорю о том, что будет прежде. Информация, Дана — самый ценный ресурс. И ради его получения ни мы, ни они не поступятся ничем. Границы морали и нравственности падут перед вопросом о способе её добычи, и он может быть абсолютно непредсказуемым. — Я не совсем понимаю… — Ты расскажешь всё, когда на допросе их мясники вгонят в твои прелестные пальчики раскалённые иглы, — будничным тоном продолжил Натанос, не заметив, как вздрогнули её плечи. — Или когда они начнут ломать твои руки и снимать скальп, на живую. Не только ты, но и любой другой на твоём месте, и это закономерно. Закономерно и то, что единственный последующий исход любого допроса — это смерть. Вопрос только в том, как ты предпочтёшь умереть? Пройдя все круги ада и подарив им наши тайны, или легко и быстро, унеся всё то, что ты знаешь, с собой в могилу? Глубоко вздохнув, Данари вновь протянула раскрытую ладонь. Натанос одобрительно покачал головой. С какой-то отчаянной решимостью она сжала в кулаке невесомые капсулы и осторожно спрятала во внутренний карман плаща. — Я знал, что ты умная девочка и всегда примешь правильный выбор. — Я не подведу тебя. И всех нас, — тихо пообещала она. — Вот и замечательно… У их разведчиков, кстати, это тоже весьма распространённая практика. Нужно только разгрызть капсулу зубами, и необратимое действие наступает практически мгновенно. — Это совсем не страшно, — добавил он перед тем, как уйти. После в своих мыслях она часто возвращалась к этому разговору, пошатнувшему и без того хрупкое душевное равновесие. Время тянулось невыносимо медленно. Натанос вместе с Лилиан ушли ещё той ночью — куда, Дана не знала, и на корабле, помимо матросов и Эйлиана, оставался только недружелюбный Рексар и ещё более неприятный для неё Кельдран. И если первый не доставлял особых неприятностей, разве что кроме презрительного молчания, то пристальный взгляд бывшего товарища здорово щекотал нервы. Казалось, что у Келя не было никаких других дел, кроме как сидеть на корабле и досаждать ей своим вниманием, поэтому Дана с большим энтузиазмом приняла приглашение Эйлиана пройтись и осмотреть порт. — Не будем уходить далеко, — сказал он, явно чувствуя себе увереннее на твёрдой земле. — Говорят, здесь прямо внутри скалы есть бар. — Пойдём. Надеюсь, там не так уныло, как здесь. Порт, если это можно было так назвать, представлял собой ветхую деревянную конструкцию в несколько ярусов, соединённых друг с другом скрипучей лестницей. Ступени местами были надломлены или вовсе отсутствовали, так что передвигаться приходилось предельно осторожно. Под ногами бегали жирные чёрные крысы. Порывы ветра, продувающие остров со всех сторон, поднимали в воздух хлопья серой пыли и гулко бились в заколоченные окна заброшенной таверны. Хлипкие постройки, казалось, опустели много веков назад, однако возле них толпилась самая разношёрстная публика. Гоблины, люди, даже пандарены — все они собирались небольшими группами и о чём-то переговаривались между собой. Голоса звучали невнятно и тихо, словно у постели больного. Когда Дана и Эйлиан проходили мимо, чужая речь мгновенно обрывалась, и в спину им устремлялись подозрительные взгляды нескольких пар глаз. — Неприятное местечко, — озвучил её мысли Эл, и Дана зябко поёжилась. — Мягко сказано. Пойдём быстрее, я сейчас окоченею от холода. Местный бар и вправду оказался вырублен внутри скалы. По сути, это была всего лишь глубокая пещера, заставленная от пола до потолка пузатыми бочонками. В центре сиротливо стояло несколько столиков и высокая скамья — барная стойка. Владелица бара, шустрая гоблинша с цепким взглядом и добела выкрашенными волосами, приняла заказ и, кокетливо подмигнув Эйлиану, удалилась в подсобку. Помимо них двоих и рыжего воргена, храпящего за соседним столиком, в зале больше никого не было. — Смотри, ты ей понравился, — со смешком шепнула Дана. Барменша уже семенила обратно, держа в руках поднос с двумя пивными кружками. — Меня зовут Фикси Вихлеточка, — пропищала она, не сводя пристального взгляда с Эйлиана, которому уже явно становилось не по себе. — Я могу попросить тебя кое о чём, красавчик? И, не дожидаясь реакции, продолжила: — Нужно достать с верхней полки два ящика эля, а мой помощник опять надрался, как скотина. — Ральф, мать твою, я тебе щас хребет переломаю, вонючая ты псина! — совершенно другим тоном рявкнула на их спящего соседа Фикси. От неожиданности подпрыгнули все, кроме самого воргена, который и дальше продолжал раскатисто похрапывать. — Ох, беда с ним, — в голосе барменши вновь послышались кокетливые нотки. — Так что, поможешь? По всей видимости, последний вопрос был чисто риторическим, потому что следом шустрая гоблинша подхватила растерявшегося Эйлиана под локоть и увела за собой в подсобное помещение. Обернувшись, он взглянул на Дану с таким неподдельными отчаянием, что та, не выдержав, беззлобно расхохоталась. Но долго веселиться ей не пришлось. Почти сразу, как только Эл и Фикси скрылись за дверью, к ней подбежал другой гоблин и торопливо сунул в руку свёрнутый клочок пергамента. — Что это? В голову закралось тревожное предчувствие. — Просили передать, — шепнул он и так же быстро выскользнул на улицу, не давая ей даже возможности задать новые вопросы. Непослушными пальцами Данари развернула записку. Там было написано всего несколько слов — судя по пляшущим буквам и чернильным кляксам, отправитель очень торопился. Нужно поговорить. На поляне за баром. Сейчас.