Мороз по коже

— Не хочу отнимать твоё время. Ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать… — уже почти привычно мечтая провалиться сквозь землю, пробормотала Дана и резко рванула в противоположную сторону. Однако реакция Натаноса оказалась гораздо быстрее этого манёвра. — Я так не думаю, — схватив её за предплечье, возразил он с тем же пугающим спокойствием. — Мы с тобой сейчас пройдёмся до причала, а затем мне бы хотелось прояснить некоторые моменты. На них уже косились, и Данари ничего не оставалось, кроме как принять протянутую руку и позволить увести себя к пришвартовавшемуся кораблю — так, будто это была самая обычная прогулка и мысленно она сейчас вовсе не прощалась с этим городом, своим положением и новой жизнью в новой роли. — Я правильно понимаю, — угрожающе начал Натанос, когда они отошли на достаточное расстояние от оживлённого порта, — что ты средь бела дня, на главной площади напала на этого слизняка и собиралась расправиться с ним прямо там же? — Слизняк сильно преувеличивает, — Дана прижала уши, стараясь избегать его пронзительного взгляда. — Мало того, ты пригрозила ему мучительной смертью с той целью, чтобы попасть на чёрный рынок, — продолжил он. Чем тише звучал голос Натаноса, тем страшнее ей становилось. — Я думаю, мне не стоит говорить, сколько местных законов ты нарушила одним махом, и что бы с тобой было, окажись ты в руках стражи. Я вовсе не уверен, что у кого-то из нас получилось бы спасти тебя от казни. И ещё больше я не уверен, что мне в принципе бы захотелось приложить к этому руку, если я сейчас же не услышу ответ на свой вопрос. — Какой? — Какого демона тебе понадобилось на чёрном рынке?! Дана вздрогнула, но всё же нашла в себе силы поднять голову и встретиться с ним взглядом. — Я выполнила задание, — выпалила она, непослушными пальцами разворачивая полоску ткани, пропитавшуюся мутной жидкостью. — Вот. Натанос осёкся на полуслове. На мгновение Дана испытала прилив гордости — судя по вытянувшемуся лицу, он не ожидал, что ей удастся так быстро всё провернуть. Это был тот самый миг заслуженной славы, и Дана купалась в её лучах, но, увы, недолго. Ровно до тех пор, как к Натаносу, наконец, вернулся дар речи. — Это ещё что? — Язык Газ’рагона, — она непонимающе нахмурилась. — Газ’рагона?.. — протянул он с таким видом, словно это требовало каких-то дополнительных пояснений. Дана почувствовала неладное. — Ты сам мне сказал принести его. Ещё тогда, на корабле… Когда я попросила дать ещё один шанс, чтобы ты не отправлял меня домой. Дана ожидала чего угодно. Но когда Натанос вдруг расхохотался, кусая губы, безуспешно пытаясь задавить в груди приступ рвущегося наружу смеха, она растерялась. Он вообще никогда не смеялся. Даже улыбка командующего — ленивая, одним уголком губ, была столь редким явлением, что до сегодняшнего дня Дана вообще не была уверена, что Натанос умел проявлять какие-то эмоции. Тем более так, как будто сейчас произошло нечто чрезвычайно смешное. — А, ну да… — отдышавшись, сдавленно пробормотал он. — Конечно, как я мог об этом забыть. Всё ещё не понимая ровным счётом ничего, Дана протянула язык Натаносу, но тот лишь отшатнулся. — Э-э-э, положи сюда, — он кивнул на стоящую рядом бочку. — Я передам алхимикам, чтобы они забрали. Пожав плечами, Дана подчинилась, и уже развернулась, чтобы уйти. В груди жгло едкое чувство, что она снова в чём-то ошиблась. И лучшее, что сейчас можно было сделать, это поскорее отправиться домой и зализывать там раны уязвленного самолюбия, но у Натаноса были иные планы на этот счёт. — Постой, — он мягко потянул её за руку. — Я не собирался отправлять тебя домой. Дана молчала, понуро опустив голову. — И я очень доволен тобой. — Правда? — на её лице скользнула тень робкой улыбки. — Конечно, — руки Натаноса переместились ниже, и Дана послушно раскрыла ладони, уже без страха касаясь холодных как лёд пальцев. — Только ты могла сделать для меня даже то, что я считал невозможным. — То есть я всё-таки… — Умница, — он не дал ей договорить, отчего Дана зарделась. — Я знал, что не ошибся в тебе. Эта неожиданна похвала заставила её растерянно заморгать. Но Натанос не шутил. По крайней мере, на его лице блуждала задумчивая полуулыбка, в которой не было ни намёка на скрытый сарказм. — Завтра вечером в Дазар’алоре будет праздник, — заговорил он, не подозревая о её мыслях. — Я не силён в истории зандаларов, но, кажется, это что-то важное. Таланджи предложила Орде присоединиться. Мы все считаем, что это отличный повод для развития дипломатических отношений между нашими фракциями. — Не сомневаюсь. Я должна буду что-то сделать? — осторожно поинтересовалась Дана, не совсем понимая, к чему он клонит. — Я хочу, чтобы ты пошла со мной. Леди удостоит меня чести стать её спутником на завтрашний вечер? И хоть во второй фразе Натаноса угадывался смешок, Дана всё равно почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног. Её бросило в жар, а затем в холод. — Конечно… Вряд ли его действительно интересовало мнение Даны, ведь Натанос обозначал свои пожелания лишь для того, чтобы они исполнялись. Но ещё несколько часов назад она не смела даже мечтать о чём-то подобном. — Вот и чудно, — кивнув, он снова перешёл на деловой тон. — Мероприятие имеет огромное дипломатическое значение, поэтому своих спутников из Круговерти Пустоты и любую военную атрибутику, в том числе оружие, оставляешь дома. — Как, совсем без оружия? — насторожилась она. — Со мной тебя не должно это волновать. Дана кивнула, чувствуя, как в груди разливается приятное тепло. В этой случайной, брошенной наспех фразе было гораздо больше, чем приказ не брать с собой посох. Сомнений не было — даже если праздник троллей обернётся кровопролитной потасовкой, посох действительно ей не понадобится. Натанос не бросал слов на ветер. Они договорились встретиться у главных ворот. Всю дорогу до дома Дана прокручивала в голове этот разговор, пока ещё интонации, жесты и взгляды сохранялись в памяти в точности до мельчайших деталей. И в этот момент ничего не могло бы сделать её ещё счастливее. — Ты получила наследство? — с подозрением поинтересовался Эл, когда Дана, не переставая улыбаться, ворвалась домой и, ничего не говоря, принялась ворошить свои вещи, сложенные в полке-нише аккуратной стопкой. — Мы переезжаем? — Лучше, — выдохнула она, нащупав на самом дне то, что искала. — Я иду на праздник троллей. Интерес на лице Эла сменился лёгким недоумением. — Ты же ненавидишь их. — Конечно. Я по-прежнему надеюсь, что они все передохнут, — беспечно отозвалась Дана, расправив на своей постели чёрное платье, уже почти позабытое среди остальных предметов её повседневного гардероба. — Но только после завтрашнего вечера. — Дай угадаю, ты идёшь не одна. — Возможно, — уклончиво подтвердила она, не переставая улыбаться. — Надеюсь, не с тем, о ком я думаю? — Эл помрачнел. Улыбка Даны стала ещё шире. — Надейся. Его недовольство стало практически осязаемым, и она поспешила сменить тему. — А ты пойдёшь? — Джунда звал меня. Но теперь я не уверен, что хочу это видеть. — Думаю, это будет грандиозное зрелище, — сделав вид, что не поняла его намёк, Дана приложила к себе платье и закружилась по комнате. — Тролли из любого, даже самого скучного события устраивают что-то невообразимое. И я должна выглядеть лучше, чем когда бы то ни было. Эл не ответил. Дана была уверена, что он закатил глаза — за те несколько месяцев, что они прожили вместе, она научилась безошибочно определять настроение и предугадывать действия своего друга практически в любой ситуации. Вот и сейчас, он будет всячески демонстрировать своё недовольство, но завтра всё равно пойдёт вместе со всеми. Хотя бы для того, чтобы бросать на неё тяжёлые взгляды из самого дальнего угла. Мысли о завтрашнем празднике не давали ей покоя. Дана проворочалась в своей постели почти до самого рассвета, и лишь когда на горизонте забрезжили розоватые лучи пробуждающегося солнца, ей удалось забыться тревожным сном. Дазар’алор пробуждался вместе с первыми петухами. Хриплые птичьи голоса ознаменовали начало нового дня, и совсем скоро с улицы послышались торопливые шаги, скрип повозок и рычание странных ездовых рептилий, которых тролли использовали практически в любой работе. Звонко смеялись дети. Где-то совсем рядом с чувством переругивались торговцы. Практически сразу за их домом раскинулся базар, и его привычный многоголосый гомон бодро врывался в распахнутое окно. — Который час? — сонно пробормотала Дана, безуспешно пряча голову под подушку. — Поздний, — донёсся до неё голос Эйлиана, в котором уже не было ни намёка на сон. — Уже половина седьмого. — О великий Свет, — жалобно простонала она. — Какие демоны тебя покусали? Шесть часов это, вообще-то, ещё почти ночь. — Шесть тридцать, — иногда он демонстрировал поразительное занудство. — Нет, если ты собираешься на праздник в таком виде, то можешь спать дальше. Это подействовало на неё как ушат ледяной воды. Подскочив, Дана заметалась по комнате, на бегу натягивая на себя бриджи и завязывая тесёмки длинной туники. Умывшись водой из кувшина и наскоро завязав волосы в пучок, она направилась к двери. — Ты куда? — На базар, — коротко ответила Дана, мельком оценив своё отражение в небольшом, потемневшем от времени зеркале на стене. — Погрей воду, если тебе нечем заняться. Через пару часов она вернулась домой с двумя небольшими сумками, без особой надежды, что Эйлиан выполнил просьбу. Но над жаровней исходил паром большой котёл. — Ох, Эл, ты настоящий друг, — она быстро поцеловала его в щёку. — Значит, я не зря купила тебе рубашку. Он засмущался, явно не зная, как реагировать на такой жест внимания. — Спасибо, конечно, но моя ещё… — Уже никуда не годится, — безапелляционно заявила Дана, бросив ему тёмно-красный свёрток. — Померь, а я пойду приведу себя в порядок. Пока Эл разбирался с обновкой, она притащила с заднего двора под навес старый эмалированный чан. Должно быть, прежний хозяин стирал в нём бельё, но весьма скромные габариты и без того исхудавшей син’дорай позволяли ей забраться с него полностью, как в ванну. А кусок ароматного мыла, купленный на базаре, точно мог бы помочь хотя бы мысленно вернуться в те далёкие времена, когда горячая ванна ещё не была непозволительной роскошью. Ещё Дана принесла мочалку — пушистую и мягкую, которая в отличие от старой точно не царапала кожу. К её удивлению, на рынке зандаларов оказался богатый выбор самых разнообразных средств, стоило только отыскать нужную лавку. Глаза разбегались по полкам, заставленными склянками с самым разным содержимым, а обоняние дурманил крепкий запах парфюма. Хотелось купить сразу всё. Но, поборов искушение, Дана взяла только то, что по консистенции было ей знакомо. В небольшой бутыли с узким горлышком было масло, судя по запаху — кокосовое. В круглой деревянной коробочке — расплавленный воск, а содержимое широкой склянки напоминало жидкое мыло с тонким запахом тропических цветов. Помимо этого, Данари не удержалась от покупки черепахового гребня с тонкими зубцами и мелких приспособлений, с помощью которых тролли заплетали себе косички и дреды, но они были нужны ей для другого. Тёплая вода распарила иссохшую от зноя и песка кожу. Прикрыв глаз, Дана млела от позабытых ощущений комфорта и необыкновенной чистоты. Она вымыла волосы несколько раз. Ровно до тех пор, пока они не заискрились первозданной белизной. Затем оставалось только нанести на них масло, чтобы потом снова его смыть. А остатки она смешала с густой субстанцией, напоминающей крем, и растёрла их по ставшей непривычно гладкой коже, избавленной от въевшегося слоя пыли. Должно быть, прошло несколько часов, не меньше. И только когда вода окончательно остыла, Дана с неохотой вылезла из своей импровизированной ванны и завернулась в длинный отрез ткани, заменяющий троллям полотенце. — Когда я говорил собираться на праздник, я не думал, что у тебя это занимает столько времени, — послышался недовольный голос Эла. — Можно теперь мне помыться? — Иди, — благосклонно разрешила Дана, вернувшись в дом. — И не заходи, пока не разрешу. Оставалась заключительная часть сборов. Надев платье, она принялась расчёсывать волосы, уже ставшие очень длинными — пальцы привычно скручивали послушные пряди, вплетали в причёску нити и шпильки, укладывали подсушенные локоны. Ей даже не нужно было зеркало. Механическая память оказалась сильнее всего того, перечеркнувшего светлые воспоминания о праздных буднях в Луносвете. Дана проделывала всё это сотни раз. Приёмы и дружеские встречи проводились чаще, чем можно было себе представить, и нужные навыки она уже отточила до автоматизма. И вот, когда уже всё было практически готово, Данари подвела уцелевшее веко сурьмой, перевязала чёрную повязку, чтобы та казалась тоньше и, как заключительную деталь своего образа, водрузила на голову венок из переплетённых красных и белых цветов, который торговцы дарили всем представительницам женского пола в честь сегодняшнего праздника. Отойдя на несколько шагов назад, она, наконец, с трепетом взглянула в зеркало, чтобы оценить результат своих многочасовых стараний. — Я захожу, — громко объявил Эл. — Если ты забыла… Ох, великий Свет… — Ну как? Он осёкся на полуслове. Дана смущённо обернулась, а затем снова взглянула на своё отражение, вернувшее её на почти на один год назад. На неё недоверчиво смотрела та Данари Вечная Песнь из прошлого — порядком повзрослевшая, но всё же до сих пор узнаваемая син’дорай, любящая комфорт и красивые вещи. Белокурые, до серебра выгоревшие на солнце волосы аккуратными локонами струились по спине и плечам. Венок только подчёркивал изящество причёски, и даже глазная повязка казалась изысканной деталью, дополняющей образ. С момента покупки платья Дана успела поправиться. Теперь оно превосходно сидело по фигуре, и не было нужды маскировать болезненную худобу и выпирающие кости. Чёрный цвет отлично контрастировал с загорелой кожей, а прозрачный подол, выполненный из тончайшей ажурного фатина, переливался в свете факелов как ночное небо, усыпанное мириадами звёзд. — Не стой столбом, — нетерпеливо поторопила она его. — Я начинаю нервничать. — Честно говоря, я не силён в комплиментах, — Эл развёл руками. — Но, надеюсь, твой спутник позаботится о том, чтобы тебя никто не украл. — Ты смеёшься надо мной, — Дана порывисто отвернулась, чувствуя, как к лицу прилила кровь. — Ничуть. Ты уже уходишь? — Наверное, — она пожала плечами. — Если приду пораньше, просто прогуляюсь. — До встречи. Будь осторожна, — уже в спину уходящей Дане донеслось привычное предостережение. Поборов приступ внезапной робости, она последний раз окинула критическим взглядом своё отражение в зеркале и поспешила выйти на улицу. И хоть солнце ещё не клонилось к закату, многие зандалары уже покидали свои жилища и направлялись в сторону Великой Печати. Женщины, сплошь в цветастых платьях самых невообразимых оттенков, украсили свои экзотические прически такими же венками, как у Даны. Их спутники-мужчины тоже выглядели нарядно и ярко. Кажется, Натанос был прав, и этот праздник имел огромное значение для всего народа — в городе царило невиданное оживление и какое-то детские предвкушение надвигающегося волшебства, которым легко заражалась и сама Данари. Поначалу она ощущала неуверенность и некую скованность, в особенности когда ловила на себе чужие взгляды. Но вскоре стало ясно, что тролли смотрели на неё с любопытством и без малейшего намёка на неприязнь или насмешку, и тогда Дане стало спокойнее. Она, конечно же, пришла гораздо раньше назначенного времени. Натанос ещё не подошёл, и, стараясь не поддаваться накатившему волнению, Дана облокотилась на мраморный поручень балкона. Запрокинув голову, она повернулась навстречу тёплому южному ветру. Но в какой-то момент внутреннее спокойствие разрушилось под тяжестью ощущения чужого взгляда, пронзающего её спину. Дана резко обернулась. И предчувствие её не обмануло. На неё смотрел син’дорай. Кажется, жрец из отряда Эйлиана. А может, лучник с передовой. Его лицо казалось смутно знакомым, но настолько непримечательным, что Дана не могла понять, где они встречались, не говоря уж о том, чтобы вспомнить имя. И только когда она перехватила его взгляд — холодный и колючий, как дыхание морозной зимы, в голове, наконец, сложились все детали этой мозаики. Должно быть, на лице Даны отразилось слишком многое, потому что в следующее мгновение, криво усмехнувшись, Аман подошёл к ней. — Решила сменить вид деятельности? — процедил он сквозь зубы, однако в его глазах и в том, как он смотрел на неё — так, словно увидел впервые и до конца не мог узнать, сквозила растерянность. — Теперь я готов поверить, что ты стоишь хотя бы половину от того, сколько за тебя тогда запросил твой дружок, в Лор’данеле. Дана с напускным равнодушием пожала плечами и отвернулась, как будто искрящаяся морская гладь занимала её внимание гораздо больше, чем стоящий напротив собеседник. Хотя, конечно же, это было не так. Она могла сколько угодно приклеивать к лицу беспечную улыбку, но такое близкое присутствие врага её нервировало, если не сказать больше. Вокруг прогуливались зандалары, а пирамида по всему периметру была окружена стражниками в позолоченных шлемах, но Дана ощущала себя очень уязвимой, практически — обнажённой. — А ты, кажется, собирался сдохнуть, — лениво протянула она, отвернувшись, но краем глаза продолжая настороженно следить за Аманом. — Неужели никто так и не захотел марать об тебя руки? — Прежде, чем это произойдёт, я вырву твой гнилой язык, — так же спокойно ответил он. — Интересно, почему тот, кто лишил тебя глаза, не сделал это? — Можешь пойти и спросить у той троллихи прямо сейчас, — с толикой раздражения процедила Дана, оглядываясь по сторонам. Натаноса до сих пор не было видно, и это нервировало её гораздо больше, чем присутствие Амана. — А я могу позвать кого-то, кто сейчас может прикончить тебя прямо здесь. Зандалары не любят шпионов, знаешь ли. — Пока к тебе придёт кто-то с оружием, меня уже здесь не будет. — Я буду очень признательна, если тебя не будет здесь прямо сейчас, — парировала она, всё ещё высматривая в разношёрстной толпе знакомый силуэт. — Ждёшь кого-то? — заметил Аман. Скрыв своё удивление под снисходительной улыбкой, Дана тем временем ответила ему долгим взглядом, про себя гадая, какого демона этому мерзавцу вообще понадобилось это знать. Почувствовав секундное превосходство, она выждала эффектную паузу. — Как ты догадался? — Судя по тому, как ты вырядилась, это явно не твой дружок, — Аман намеренно долго и пристально осмотрел её с ног до головы, и, к своему неудовольствию, Дана ощутила, как к лицу прилил жар. — О нет, рядовые солдаты не интересуют таких, как ты, — он покачал головой. — Наверняка птица более высокого полёта? Её фальшивая улыбка стала ещё шире. — Ты даже не представляешь, насколько. Аман явно хотел ответить что-то ещё. Она видела это по тому, как дёрнулись уголки его губ, но буквально в этот же момент их разделила толпа громко смеющихся зандаларов. К лифту на верхние ярусы успела собраться целая очередь. И когда гуляки, наконец, прошли, Амана уже не было. Зато подошёл кое-кто другой, от чьего присутствия сердце Даны совершило в груди головокружительный кульбит. — Кажется, до этого вечера я не говорил тебе, как ты прекрасна, — то ли серьёзно, то ли со смешком произнёс Натанос, ловким движением заправив за ухо упавший локон с её лица. — Обещаю исправить это досадное недоразумение.