Мороз по коже

Стрела покачивалась в такт движению постепенно останавливающейся телеги. Лишившаяся направляющей руки лошадь переходила на шаг и, наконец, встала. Дана, до сих пор завороженно глядевшая на подрагивающий наконечник, подняла глаза и посмотрела в лицо той, что с пугающей быстротой разделалась со всеми разведчиками из её отряда. Это была калдорайская лучница. Её голову защищал открытый шлем со знаком полумесяца, выбившиеся фиолетовые пряди липли к лицу, а боевой раскрас местами расплылся грязно-лиловыми подтёками. Эльфийка по-кошачьи застыла в приседе, точно хищник перед прыжком. — Опять ты… — сквозь зубы прорычала она. — Зачем ты здесь?! — А мы знакомы? — выпалила Дана удивленно. Мозг лихорадочно соображал. Её не убили вместе с остальными, значит, ещё был шанс. Это хорошо… Но стрела по-прежнему метила прямо в лицо. Лучница явно нервничала. Невозможно предугадать, на сколько могло хватить её самообладания. И это уже плохо. — Я знаю, кто ты. Этого достаточно. — И чего ты хочешь? Переливающиеся серебром глаза сжались в две узкие щёлочки. — Я пришла, чтобы убить тебя. На миг между ними повисла напряженная тишина. Потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить это заявление. — Но до сих пор не убила… — осторожно подметила Дана, и тут же пожалела о своих словах. Эльфийка резким движением оттянула приспущенную было тетиву назад. — Ты ведь всё равно ничего не расскажешь, — пробормотала она, грациозно-текучим движением спустившись в телегу поближе к Дане. — План обречён на провал. Я им говорила. — Кому — им? — Тем, кто считает, что ты можешь быть интересна потому, что легла под вашего дохлого генерала. У Даны запылали кончики ушей. А эльфийка тем временем продолжала, впившись взглядом в её лицо: — Вот только мы думали, что до тебя теперь не добраться. Как же так вышло, что принц-банши сунул свою протеже в эту дыру? Неужели ты так быстро ему наскучила? Горячая волна гнева зародилась в груди и поднялась к горлу, но когда Дана заговорила, её голос звучал на удивление ровно. — А ты пришла, чтобы нарушить приказ своих командиров. И сейчас пытаешься убедить себя в правильности этого решения, так? — Ты принесла Аману слишком много проблем! — рявкнула эльфийка, рассерженно дёрнув ушами. — И принесёшь ещё больше. Если мне придётся пойти на преступление ради его блага… Дальше Дана не слушала. Она поняла, что попала в точку — лучница действительно хотела нарушить запрет и искала для этого мотивацию, чтобы заглушить хотя бы собственную совесть. Конечно же, при других обстоятельствах она бы разделалась с ней без лишних сантиментов. Но переступить через долг и клятву оказалось не так-то просто. Наверное, эта лучница была хорошим солдатом. Неподкупным, исполнительным, не склонным к самовольству. Она верно служила делу Альянса, и, скорее всего, это было бы первым предательством за всю ее жизнь — и то лишь потому, что задело того, кто ей был, очевидно, дорог. Это заслуживало уважения, но Дана уже знала, что побеждает лишь тот, кто играет нечестно. Эльфийка могла победить. Если бы пустила стрелу сразу, но вместо этого она продолжала пускаться в ненужные объяснения, оправдываясь перед самой собой. Утекали драгоценные секунды, лишая её такого беспроигрышного вначале шанса на успех. — А ведь твои командиры были правы, — проронила Дана, с мрачным удовлетворением наблюдая вихрь эмоций, сменившихся на её лице. — Мне действительно есть, что рассказать. Смотреть только в глаза. Поселить в душе сомнения. Это ведь так просто: дать маленький намёк на возможное сотрудничество, и все её оправдания начнут рассыпаться, как карточный домик. Она начнёт спорить. Возможно, разозлится. Ведь ей мучительно важно остаться уверенной в правильности своих действий… — Ты лжёшь, — припечатала эльфийка. Щелкнула тетива, свистнул в упругом воздухе наконечник. Дана не успела даже зажмуриться, застыв с приоткрытым ртом. Мысли, как вспышки, промелькнули в ее голове: как так? Не поверила? Неужели?.. Тускло вспыхнуло белым, и всё будто бы заволокло туманом. Щит! Она совсем забыла про щит, машинально продолжая его поддерживать, — совсем неразличимый, видимо, для того, кто не владел этой магией. Стрела исчезла. Лучница, выругавшись, отпрыгнула, на ходу вынимая новую. Дана рванулась к посоху. Он лежал совсем рядом — только протяни руку. И вот уже следующая стрела улетает в разверзнувшийся между ними портал. — Взять! — заорала Дана и в голос, и мысленно. Её голос, голос её неслучившейся убийцы — всё утонуло в утробном рычании существа, пришедшего на зов прямиком из Бездны. Мелькнула исполинская рука, и лучница забилась в непропорционально огромном кулаке сотканного из синюшной тьмы демона. Стискивая до боли в пальцах свой посох, Дана смотрела на дёргающуюся в могучей хватке калдорайку широко распахнутыми глазами. Сердце бешено стучало под самым горлом от понимания того, как близко опять прокатилась смерть. И опять, опять где-то рядом оказалось имя Амана! — Так что ты там говорила про своего дружка-нытика? — рявкнула Дана. — Мы ведь про того самого Амана, который умолял меня на коленях его убить?! — Я тебе ничего не скажу, мертвячая шлюха! — окрысилась эльфийка. Она уже заметно задыхалась — вероятно, прислужник слишком сильно сдавил ей грудную клетку. Но побагровевшее лицо не выражало и тени испуга, только жгучую ярость. — Жаль, — Дана усмехнулась. Осознание своей полной власти над жизнью противницы несколько успокоило её и приятно щекотало нервы. — В мои планы не входило снова с ним встречаться, но теперь придется. — Ты никогда до него не доберёшься… Тебя нашпигуют стрелами, едва завидев у крепостных стен! Ордынская погань… — Да, — согласилась Дана с удивлением — ей в голову неожиданно пришла очень простая и пугающая от этой своей простоты мысль. — Если увидят меня. Она подцепила мыском сапога плохо заколоченную крышку одного из ящиков, приоткрывшегося, видимо, от скачков по ухабам, и по её спине пробежал холодок. Конечно, что еще можно везти в лагерь Отрекшихся-алхимиков. Котлы. Дана ощутила нечто, пока неясное, шевельнувшееся в груди. Она же обещала совершить невозможное. Сердце снова забилось гулко. — Сломай её, — тихо приказала Дана. — Только не повреди одежду. И лицо.

***

Дорога уходила круто вверх. Каждый шаг становился всё нерешительнее и медленнее, а быстрые, чересчур частые выдохи вырывались изо рта облачками тумана. Дана остановилась в десятке ярдов от ворот, возле которых она не должна была находиться. Левое плечо тяжелил лук, которым она не умела пользоваться. А в кармане чужого плаща лежала карта местности с комментариями, которые она не могла прочитать. Эта операция изначально была обречённой. Но если вдруг у неё получится, если только получится! Натанос будет доволен её службой. Он обязательно посмотрит на неё так же, как смотрел на королеву в тот проклятый вечер. Сейчас никто, даже она не могла бы сделать для него большего. Вздохнув, Дана решительно преодолела последние шаги этого подъёма. Что бы ни произошло, нельзя было медлить. Проявить неуверенность и показать страх — значит, подписать себе приговор. Это она уяснила ещё в Оргриммаре, когда всего одна короткая заминка запустила целый каскад реакций, которые со временем обратились в неуправляемый вихрь событий, никак от неё не зависящих. Не иначе как по счастливой случайности ворота были подняты, ей не пришлось искать калитку и лихорадочно соображать, как открыть её под прицелом внимательных взглядов. Разумеется, у входа дежурил караул: несколько человеческих лучников наблюдали сверху, как медленно вползают внутрь крепости груженые провиантом и сеном повозки, а двое кирасиров проверяли их непосредственно внизу. Один из них, высокий и необъятный в поясе мужчина, скользнул по Дане взглядом, вызвав в той очередную волну с трудом контролируемой паники. — Ишну-ала, — поприветствовал он. — Фельдмаршал у себя. Дана сдержанно кивнула. Стражник тут же потерял к ней всякий интерес, занявшись более насущными проблемами. Очевидно, в крепости её хорошо знали. Точнее, знали её лицо. За внушительными воротами, сложенными из массивных каменных брусьев, обнаружился неожиданно посредственно оборудованный двор, словно большую часть построек в нём возводили в спешке. Вероятнее всего так оно и было. К старой заставе, закупорившей перевал, пристроили деревянный частокол с дозорными вышками, на большом пустыре в стороне от старых добротных человеческих домишек выросли одинаковые невзрачные казармы. На свободных местах рядом с ними также натыканы были обычные палатки и хозяйственные постройки. Среди всего этого горели большие костры, деловито сновали работники, прохаживались солдаты, слонялись без видимого занятия ещё какие-то люди. «Беженцы», — подумала Дана, проводив взглядом стайку оборванных детишек и поёжилась — здесь, на плато было холодно, всюду опять лежал снег. Одежки детей выглядели слишком лёгкими для здешнего климата. — Вернулись! Резко обернувшись на возглас, она едва не уткнулась носом в грудь пепельнокожей дренейки. — Не кричи, — машинально сморщилась Дана, заметив, что возбуждённая представительница козлоногой расы снова открыла рот, чтобы что-то сказать. — Великий Свет! Да ты вся в крови!.. Дана с досадой посмотрела на свою заляпанную бурыми пятнами накидку под распахнувшимся плащом. Проклятый демон сделал всё, как велели — он сломал. Аккуратно, не разорвав верхней одежды, тем более, что под накидкой была кольчуга. Но вот стёганый дублет под ней пропитался кровью насквозь, а нижняя рубашка и вовсе превратилась в лохмотья, так что Дана не стала даже пытаться снять её с изуродованного тела, так и оставленного на обочине раскисшей дороги. Там его уже прибрал новый призванный демон после… После всего. Её передернуло от воспоминания, но дренейка истолковала это по-своему. — Пойдём, я провожу тебя в госпиталь. Как ты вообще добралась сюда? Где отряд? — Я одна, — замотала головой Дана. — Меня… отправили сюда. Это не моя кровь… Попадать в руки жрецов совершенно не входило в её планы. Она не знала, как точно работает маска. По собственным ощущениям, её тело не изменилось — слепой глаз по-прежнему не видел, силы в руках не хватило, чтобы растянуть чужой лук, присвоенная одежда была великовата. Выходило, что маскировка её была всего лишь мощной иллюзией, неощутимой для других — ведь не заподозрила она ничего рядом с Аманом в Оргриммаре, хотя сама обучалась магии. Да и наверняка нашлись бы в столице или войске Орды маги посильней и поопытнее её, а этот ублюдок смог не выдать себя бес знает сколько месяцев. Однако он в этом явно был не новичок, а ей рисковать лишний раз не хотелось. Тем более что под дублетом осталась её собственная одежда, отличавшаяся, возможно, материалом и кроем. Дренейка смотрела с недоверием, и Дана поспешила добавить: — Зверь напал в лесу. Подобрался так тихо, что пришлось отбиваться кинжалом. Я в порядке, нужно только одежду сменить. Но сначала я должна доложиться… — вовремя вспомнились слова стражника. — Доложиться фельдмаршалу… — Ладно, — дренейка качнула высокими, украшенными золотом рогами. — Исполняй то, что должно. Ей, к счастью, было не до эльфийской лучницы, и, убедившись, что соратнице не нужна помощь, дренейка отправилась по собственным делам. Дана выдохнула. И подумала, как же ей повезло, что налетела на неё именно эта коза, а не кто-то из соотечественников убитой — общий язык она худо-бедно, но знала. Вероятно, сойдет для калдорайки, говорящей с акцентом. А вот «свои» её очень быстро раскусят. Снова подняла голову паника. Куда же она только влезла… Кажется, полное осознание этого начало приходить к Дане только сейчас. Куда она влезла — без подготовки, ничего не зная о здешних обитателях, не зная даже языка той, кем притворялась. Она вдруг почувствовала себя очень уязвимой. Посох остался зарытым в лесу, ведь на себе его было не спрятать. А без него Дане не хватит сил, чтобы призвать что-то сильнее беса. Для того, чтобы отбиться от толпы вооруженных воинов, не хватит точно. Но в то время, как все эти мысли роились у неё в голове, ноги уверенно несли её в верхнюю часть заставы, к каменным домикам, крытым зелёными жестяными листами. Дана старалась сохранять очень занятое выражение на лице, а полы плаща — запахнутыми, чтобы вид крови больше не заставил никого остановить её. Обострившийся от напряжения слух ловил любые звуки вокруг: грубый говор местных людей, потрескивание поленьев в кострах, далекий лязг кузнечного молота, свист горного ветра на скатах крыш… Куда идти, где находится этот самый фельдмаршал, она даже не представляла. Но к нему Дана попадать и не хотела бы. Чем меньше она будет тут с кем-то общаться, тем больше у неё шансов уйти живой. Вот бы только понять, где жила эта лучница, где можно сменить одежду, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Она остановилась от внезапной догадки. Эльфийка ведь была солдатом. Вероятно, жила она в одной из тех деревянных казарм. Вот только Дана никогда не узнает, в которой, без посторонней помощи. Что же делать? Может, попытаться снять комнату в таверне?.. Мысль была глупая — у неё даже золота при себе не имелось. Просто большое добротное здание с уютно вьющимся над крышей дымком попалось на глаза. А в следующий момент из его дверей вышел пошатывающийся посетитель, при виде которого Дану тряхнуло. Он был ей знаком уже даже слишком хорошо. И — вспоминая предсмертный лепет той лучницы — она нынешняя тоже была ему не чужая. Захотелось спрятаться, нырнуть за какой-нибудь дом или забор, но вокруг сновало слишком много людей, и они смотрели. Через безумно долгую секунду эльф тоже поднял глаза и увидел её. Его губы дрогнули, складываясь в улыбку. Он приветственно махнул рукой и крикнул ей через улицу: — О, вы вернулись раньше, чем я ожидал. Рад тебя видеть, Линн!