Мороз по коже

Дана беспомощно оглянулась по сторонам. Ей ничего не оставалось, кроме как попятиться назад и выглядывать из-за его спины, но она так и не смогла увидеть то, что было доступно зоркому глазу калдорай. Аман моментально вскинул лук и прицелился, пока Дана, попятившись, с тоской покосилась на свой. Проще было размахивать им, как булавой, чем пытаться натянуть. Аман смело шагнул вперёд, держа на прицеле невидимого Дане противника. Вряд ли он рассчитывал на надёжный тыл, но их дела обстояли значительно хуже, чем он думал. Щёлкнула тетива. И прежде чем из голубоватой дымки проступил чей-то силуэт, слух уловил пронзительное хихиканье, от которого по спине пополз озноб. Аман выстрелил снова. А затем Дана увидела их. Из глубины леса в несколько прыжков выскочило многоликое нечто. Странное существо не имело четких очертаний, и в туманных потёмках можно было разглядеть лишь быстрые движения множества коротких ножек и тусклые огоньки светящихся во мраке глаз. Оно уверенно двигалось вперёд. Дана затаила дыхание. Сердце отбивало ритм где-то в глотке. Секунды вдруг стали долгими и тягучими, как желе. Она не сразу поняла, что на них надвигалось не инфернальное чудовище — при солнечном свете стало ясно, что это были крепко цепляющиеся друг за друга четверо древних старух. Наверное, были самые омерзительные старухи, которых ей когда-либо приходилось видеть — сгорбленные, нелепые, замотанные в ярко-красное тряпьё. Под ним проступали совершенно нечеловеческие фигуры. У людей просто не могло быть таких огромных рук, достающих практически до земли, и сгорбленных спин, больше похожих на очертания гигантских рептилий. Старухи двигались навстречу с поразительной быстротой, по-паучьи переставляя короткие ноги. Одна из них оскалилась, обнажив четыре ряда острых клыков. Дана вскрикнула. — Ведьмы!.. Очередная стрела Амана не достигла своей цели. Она словно расплавилась. Превратилась в чёрную жижу и крупными каплями разлетелась по земле. Ведьмы снова противно захихикали. Самая отвратительная из них, с раздвоенным змеиным языком и бешено вращающимися глазами, вскинула ладонь. На кончиках кривых пальцев вспух бесформенный дымчатый сгусток. — Уходи, — приказал Аман тоном, не терпящим возражений. — Быстро. — Нет! Аман снова выстрелил, и снова безуспешно. Взгляд Даны судорожно заметался. Нужно было подумать. Совсем немного, но время неслось, словно ошпаренный крылобег. Они не могли ничего сделать. Это уже было очевидно — против тёмной магии клинки и стрелы бессильны. Это значит… что ей могла противостоять только другая магия. Дана похолодела. — Линн, уходи немедленно, я сказал! Она в отчаянии закусила губу. Бросить Амана и уйти? Какая прекрасная в своей простоте мысль! Одним махом избавиться от старого врага и заодно ускользнуть из-под носа Альянса, само провидение ниспослало ей эту возможность. Но как же цель этой самоубийственной операции? Остановиться на полпути и дальше только строить догадки… Или призвать беса, чтобы задержать этих тварей? Это единственное, что она могла сейчас сделать без посоха, но… Закончить мысль ей не удалось. Сразу несколько чёрных сгустков устремились в воздух. Они материализовались в дымчатые лезвия, которые, словно управляемые единым разумом, сфокусировались на стоящем впереди Амане. Стрелы прошили его грудь так легко, будто бы действительно состояли из воздуха. Дана хотела закричать, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип. Аман тихо застонал. А затем, как подкошенный, рухнул на землю. Тем временем, ведьмы подступили на непозволительно близкое расстояние, отрезав любые пути для отступления, кроме одного. Раздумывать больше было некогда. Мелькнула пронзительно-зелёная вспышка. А затем из неё выкатился Азгмат. Дане показалось, что ведьмы опешили, но обдумывать это не было времени. Любая задержка — и они оба трупы. — Задержи их сколько сможешь! — крикнула она, не оборачиваясь. Бес что-то ответил, но Дана уже не слышала. Его голос утонул в отдающимся в висках бешеном биении её сердца и какофонии пронзительных воплей старух. С большим усилием она смогла поднять раненого калдорай и, покрепче прижав его к себе, соскользнула с обрыва. Скала была не отвесной, но достаточно крутой для того, чтобы потерять равновесие и завалиться на камни, больно ударившись боком. — Держись за меня! — крикнула она, не уверенная в том, что Аман услышит, но его руки обвили её спину, и они, обнявшись, покатились еще ниже. Сухие колючие кусты царапали лицо и руки, нещадно разрывая одежду. Острые камни больно вонзались в кожу, в ушах свистел ветер. Дане казалось, что они летят уже целую вечность и не смогут остановиться, но вскоре склон стал более пологим. Звуки погони не были слышны, но адреналин все ещё бушевал в крови. Дана не чувствовала боли в ушибленных рёбрах и расцарапанном теле. Не давая себе отдышаться, она убедилась, что Аман всё ещё жив, перекинула его руку через свои плечи и встала на ноги. — Идти можешь? Его голова безвольно качнулась. Стиснув зубы и прогибаясь от чужого веса, Дана медленно двинулась по просёлочной дороге, которая должна была привести их обратно на базу. — Проклятый калдорай, какой же ты тяжёлый, — бормотала она, сдувая струящийся по лицу пот. — Клянусь Светом, ты весишь больше чем орк. Надо было бросить тебя там, так и знай. Аман что-то неразборчиво промычал. Они шли очень медленно. Но, к счастью, ведьмы не рискнули последовать через горы за своей добычей, хотя в любом случае Дана не смогла бы идти быстрее. Ей всё чаще приходилось останавливаться и переводить дух. Аман едва переставлял ноги — больше мешая, чем помогая. Было бы гораздо проще бросить его на произвол судьбы, а самой вернуться в Дазар’алор. С каждым пройденным ярдом эта мысль казалась всё притягательнее, но Дана убеждала себя в том, что просто не смогла бы, провернув такую блистательную операцию, явиться к Натаносу ни с чем. Когда силы практически оставили её, за деревьями показались очертания остроконечных башен, и Дана рванула вперёд.

***

— Значит, ведьмы… — в третий раз повторила фельдмаршал, и Дана ощутила, как от пронзительного взгляда этой неприятной женщины по её спине пополз липкий холод. — Вышли из леса и атаковали вас. — Именно. — Сразу после Лунный Клинок дал приказ отступать, но ты ослушалась. — Ослушалась, — процедила она, уже порядком уставшая от этого бессмысленного разговора. Фельдмаршал встала из-за стола и сделала несколько шагов навстречу. Её напряжённая поза, скрещенные на груди руки и металл во взгляде растопили последнюю надежду покинуть оплот Альянса в ближайшие дни. Везение закончилось, как только Дана столкнулась с Аманом — впрочем, как и всегда. Этот калдорай в очередной раз, даже сам того не подозревая, пустил её жизнь под откос. И пора было уже запомнить, что любая встреча с ним всегда была и будет дурным предзнаменованием. — Почему? — Потому что… они бы убили его? — в её голосе прозвучала нота сарказма, и тонкие брови фельдмаршала сошлись на переносице. Дана не отвернулась, продолжая буравить взглядом её лицо. Как ещё она могла ответить на этот вопрос? Сказать правду? «Я, Данари Шёпот Бездны, почти провернула под вашим носом блестящую операцию и не хотела уходить, пока не получу ту информацию, за которой сюда пришла» После такого признания жить ей осталось бы точно не больше нескольких минут. Хотя, если подумать, сегодня судьба преподнесла ей замечательный шанс. Шанс расквитаться с этим мерзавцем и уйти тихо, сохранив свою жизнь. Но, гонимая азартом и жаждой мести, Дана проигнорировала этот подарок свыше, и теперь её жизнь висела на волоске. — Мне придётся напомнить, что Лунный Клинок выше тебя по рангу и его приказы не должны подлежать обсуждению. Что всё это значит? Дана упрямо вздёрнула подбородок. — Это значит, я была бы ничем не лучше тех, кто всего несколько месяцев назад не протянул нам руку помощи, когда в наш дом пришли с огнём и мечом, фельдмаршал. Её слова подействовали как пощёчина. Воздух стал тягучим и раскалённым, словно лава. Фельдмаршал вздрогнула и сделала ещё один рывок навстречу. Её ледяные глаза потемнели от едва сдерживаемой ярости — в какой-то момент Дана решила, что она не сдержится и ударит. Но вместо этого, шумно выдохнув, фельдмаршал процедила сквозь плотно сжатые губы: — Пошла вон.

***

Следующие дни тянулись однообразно и тускло, как один очень долгий комендантский час. Дана почти не покидала казармы. Как минимум, для того, чтобы не встречаться с чужими подозрительными и недоверчивыми взглядами, коих становилось всё больше после её недавней выходки. Не стоило даже надеяться, что слухи о странном происшествии не облетят базу за один вечер, и мысленно Дана уже готовилась к тому, что очень скоро это затянувшееся молчание прервётся. Неизвестность пугала сильнее, чем возможная расправа. Желание бросить всё и бежать подогревало и без того натянутые нервы, но она держалась. Пока держалась. Хотя бы ради того, чтобы не признать поражение, когда успех уже был так близок. Пару раз её заходили проведать часовые. Они задавали банальные вопросы о самочувствии, и держались с холодной отстранённостью. Дана отвечала им односложно и невпопад, и даже не вставала с кровати во время этих коротких визитов. Наверное, о её состоянии доложили фельдмаршалу, потому что на следующий день к ней больше никто не зашёл. На третьи сутки своего вынужденного заключения она рискнула и совсем поздним вечером покинула казармы. Неизвестность давила. Но не так, как однообразное существование и невозможность хоть с кем-нибудь перекинуться парой слов. Как назло, местные обитатели во главе с фельдмаршалом объявили ей молчаливый бойкот, и от собственного бездействия и скуки уже хотелось выть. Скорее всего, где-то за дубовыми стенами и задёрнутыми шторами решалась её судьба, но Дана твёрдо решила идти до конца. Слишком многое уже было пройдено. Она бесцельно побродила по извилистой тропе, шурша опавшими листьями. Погружённая в омут безрадостных мыслей, Дана сама не заметила, как ноги принесли её к лазарету, расположенному недалеко от главных ворот. В окнах горел свет. Доносились приглушенные голоса. Она замешкалась. Видеть Амана категорически не хотелось, но перекинуться парой слов хоть с кем-то, кто не относился к ней враждебно, казалось сейчас жизненно необходимым. Хотя бы для того, чтобы не сойти с ума в этой атмосфере гнетущего ожидания. Дверь неожиданно легко поддалась. Поборов волнение, Дана переступила порог и очутилась в залитом светом помещении, в котором остро пахло сушеными травами и кипячёными бинтами. Вдоль стен расположились несколько коек. Почти все они были заняты ранеными. Между ними суетливо сновали человеческие женщины в белых фартуках. — Линн! — просиял Аман. Он выглядел гораздо лучше, чем в их последнюю встречу, когда Дане пришлось практически тащить истекающего кровью калдорай на своих плечах. Аман сидел на кровати. И хотя его грудь стягивала повязка, во внешнем облике ничего не напоминало о том, что всего пару дней назад он был на волосок от смерти. — Пришла тебя навестить, — неловко пробормотала Дана, уже успев пожалеть о своём решении. — Ты в порядке? — Пустяки, — отмахнулся он. — Нам нужно с тобой поговорить. И это срочно. — Я слушаю, — напряглась Дана, присев на краешек кровати, но Аман отрицательно покачал головой. — Не здесь. Нам нужно место, где нас не смогут подслушать. — Но ты ещё… — Пойдём. Мне уже ничего не угрожает. А вот насчёт тебя — не уверен. Похолодев, Дана кивнула и последовала за Аманом под возмущенный ропот санитарок. Они шли в молчании. Дана как будто не нарочно отстала от него на один шаг, чтобы не выдать, что не знает дороги. Наверняка у них с Линн были свои укромные места, где можно было поговорить, не боясь быть подслушанным. Дорога привела их к восточному форту, но Аман уверенно свернул направо, где она превратилась в тонкую тропу, едва различимую в высокой траве. Она петляла вокруг высохших пней, и резко обрывалась на каменистом возвышении. Пригорок, надёжно скрытый от чужих глаз за нависающими еловыми ветвями, казался идеальным местом для тайных разговоров. — Тебе нужно исчезнуть отсюда, — без лишних предисловий объявил Аман. — Как можно быстрее. — Что?.. Но почему? — Фельдмаршал задумала против тебя нехорошую игру, — понизив голос, сообщил он. — До меня дошла информация, что ты сотрудничаешь со шпионами Оргриммара. Догадываешься, кто распустил эти грязные сплетни? — Не может быть! — почти искренне ахнула Дана. — Но как такое могло прийти ей в голову? — Я тебе тысячу раз говорил, не нужно с ней ссориться, — раздраженно процедил Аман. — Но кто бы меня послушал? — Она просто чокнутая сука. Он странно посмотрел на неё, но ничего не сказал. — И как, по-твоему, я должна исчезнуть? Я вроде как приписана к этому гарнизону. — Я поспособствую, чтобы нас вместе перевели в гарнизон Боралуса, — задумавшись, ответил Аман. — Действовать нужно быстро. Поместье, конечно, хорошо охраняется… Но если командование посчитает, что оно больше не может предоставлять должную безопасность, им понадобится еще больше солдат, чтобы запутать следы. Дана кивнула, при этом внимательно ловя каждое его слово. Вот оно! То, ради чего стоило рисковать жизнью. Только бы получить чуть больше подробностей… — Когда это случится? — осторожно спросила она, стараясь не выдавать своего азарта. Вместо ответа Аман бросил на землю свёрнутый пополам плащ, усадил на него Дану, и сам прилёг рядом, положив свою голову на её колени. — Нам не стоит обсуждать подобное, — мягко ответил он. — Всё, что я мог, я тебе сказал. Соберись заранее и жди моего сигнала. А сейчас я хочу просто закрыть глаза и не думать ни о чём. Она растерялась. Взъерошенные ветром волосы Амана рассыпались на её ногах, и, повинуясь внезапному порыву, Дана осторожно разделила спутанную прядь. — Продолжай. Он прикрыл веки и подтянулся выше, уткнувшись макушкой ей в живот. Дана никогда не видела Амана так близко. Любопытство пересилило, и, вместо того, чтобы смущённо отвести взгляд, она наклонилась. В уголках его глаз залегла россыпь неглубоких морщинок — так, словно ему часто приходилось улыбаться. Нос, кажется, был переломан. Это не бросалось в глаза, и только неглубокая вмятина и шрам с рваными краями наводили на мысль, что когда-то ему крепко досталось. Подбородок покрывала густая щетина. Аман запрокинул голову, открывая её взгляду крепкую шею с остро выдающимся кадыком. Дана вдруг подумала, что ей ничего не стоило выхватить нож, по-прежнему спрятанный в сапоге, и вонзить его туда, где под кожей билась артерия. Это заняло бы не дольше одной секунды. Он просто ничего бы не успел сделать. Но вместо этого она захватила в ладонь прядь побольше, пропуская её сквозь пальцы. — А ты ударилась сильнее, чем я думал. Рука замерла в воздухе. Где-то промахнулась?.. Но где? — Почему я не слышу «ты зарос, как дремучий друид»? — спросил Аман, очень похоже изображая голос Линн, и у неё отлегло от сердца. — Будешь задавать ненужные вопросы, заплету тебе косу. Он хохотнул, примирительно выставляя ладони. Дана улыбнулась. В один момент всё снова стало в порядке — они были вдвоём в окружении безжизненной, брошенной всеми богами земли, и ей вдруг невыносимо захотелось просто расслабиться. Чуть сбавить внутреннее напряжение. Перестать ожидать подвоха, по крайней мере здесь и сейчас. Дана задумчиво перебирала в руках тяжёлые непослушные пряди, и это занятие, кажется, действовало на неё успокаивающе — Осталось всего три дня, — сонно пробормотал Аман. — Если мы не умрём здесь со скуки. «Три дня до чего?» — тут же захотелось спросить, но Дана прикусила язык. — Сегодня здесь даже… уютно. — Тут горы, там ледники и кругом сплошной снег… — он неопределённо пожал плечами. — Если честно, я уже устал от снега. Но возле поместья это всё, как минимум, не настолько бессмысленно. — Думаешь, нам все же придётся столкнуться с Ордой? — поинтересовалась Дана осторожно, словно прощупывая под ногами болотистую почву. — Они не могут о нём знать. Все невольные свидетели уничтожены. Кроме той безмозглой девицы, но она… Ай! — Прости, — повинилась Дана притворно. — Концы запутались. — Она до сих пор никому ничего не сказала. Значит, уже не скажет, — закончил Аман. — Почему ты не убьёшь её? — Линн, прекращай, — он нахмурился. — Мы с тобой сотню раз обсуждали это. У нас есть приказ, и есть твоя непробиваемая упёртость… — Ты ведь даже имени её не знаешь, — Дана правдоподобно изобразила раздражение. — С чего ты решил, что в приказе говорится именно о ней? Аман ответил не сразу. — С чего ты взяла, что не знаю? «Потому что я тебе никогда его не называла!» — чуть не сорвалось с её языка, но Дана вовремя прикусила губу. Но он, видимо, по-своему истолковал её жест. — В приказе говорилось об эльфйке-протеже Гнилостеня. Или я должен был сказать «подстилке принца-банши»? — Аман зло хмыкнул. — Нам нужно достать сведения из этой пигалицы до того, как союзники за ненадобностью пустят ее в расход. — Что за вздор?! — возмутилась Дана. — Прекрати со мной спорить. — А может, никакого приказа и не было, — прищурилась она, вспоминая сказанное ей Натаносом. — И ты просто не хочешь её убивать, а? Аман открыл глаза, и Дану будто обожгло их серебром. — Ты в своём уме?! Но негодование и злость жгучей волной поднимались в груди, и она уже не могла себя остановить. — А если я тебе скажу, что уже нарушила приказ? — вкрадчиво поинтересовалась Дана. — И её уже давно нет в живых? Аман подскочил, и их лица оказались на одном уровне. Недоумение в его глазах сменилось яростью. Всего один раз Дана видела таким его взгляд, и тот день она предпочла бы навсегда стереть из своей памяти. — Кто ты? — прошипел Аман.