Уксус

— Альфред, будь добр, плесни ещё.       Готэмский банкир подшофе наваливается на дворецкого, от чего его на пределе держащаяся рубашка наконец-то вылезает из брюк, оголяя нажитое волосатое брюхо, немного обнимает, довольно сияя. Пенниуорт с фальшивой плоской улыбкой наливает тому портвейна и пытается отцепиться от прилипшей биомассы. Рядом проходят две девушки с оголёнными до пятой точки спинами, беседуя между собой: «ну, где же Брюс? Ты его видишь? Кажется да. Это не он, дура, а какой-то дед. Брюс не такой старый и страшный. Я знаю, как выглядит Брюс, просто у них волосы одинаковые. Мы так долго его ищем, что у меня вся завивка упала. Где он шляется, черт возьми?!». Альфред проводит девиц взглядом и идёт к исчезнувшему.       Первое, что он видит, спускаясь по лестнице, это фото и короткие видеоролики с Джокером. Так много. Иногда Альфред задаётся вопросом на кой мастеру Брюсу столько огромных мониторов с одним и тем же лицом. Уэйн на вид сосредоточенно смотрит на экраны, сидя в большом кресле. Мужчина досконально пялится на изображения Джокера, чтобы понять, как именно и в чём он провинился, отчего невообразимо с какой силой хочет его кожу. Хочет почувствовать его. Хочет войти в него. — Сэр, Вы выглядите очень напряженным, — без эмоций выдаёт человек во фраке, проговаривая причину в своей лысоватой голове: «неудивительно, что напряженным, если на тебя смотрят столько зеленых пленительных глаз».       Уэйн бесится, что Джокер, как прион, сожрал корку мозга и запустил апоптоз. Он понимает: у него очень давно не было секса и вообще каких-либо связей или отношений, кроме, как с этим паразитом, разумеется. Все думы, сны и фантомы сводятся к нему. Выжившая частица разума продолжает митинговать, крича о том, как это непристойно и по-гейски. Не забывая акцентировать на том, что если дрочить в любом укромном месте, как обреченный школьник, то это выведет любой здравомыслящий рассудок из себя. Вкратце: одержимость — это очень плохо. — Я немного запутался. — Если не складывается, попробуйте вычесть.       Очередной мудрый совет Альфреда. Вычесть в случае Брюса, значит пожертвовать своей натуральностью? Или бисексуальностью?       Они поднимаются наверх для преображения в вечерний образ. Миллиардер подтягивает галстук, Пенниуорт тщательно укладывает седые волосинки к черным, чтобы достичь мягкого перелива. — Альфред, там есть, с кем можно просто пообщаться? — Сегодня в Вашем доме много людей, сэр. Думаю, Вы найдете своё.       Найдет своё, чтобы успокоить себя.       Столько флиртов в его сторону от жгучих красоток всех возрастов и ни одного от него. Сегодня он даже ленится раскидывать брильянтовые улыбки, эпично завершать разговоры и посылать уточек губами девушкам. Просто стоит в стороне от этого праздника жизни, не принадлежащей ему, у окна с пальмой, разбалтывая какую-то концентрацию спирта с манящим запахом. Ловит на себе чей-то взгляд. Ещё. И ещё раз. Зеленые глаза горят среди массовки только для него одного. Движутся вперёд. Может быть, его план сработает? Очередной Готэмский модник. Уэйн не особо слушает, что тот ему говорит. Брюс должен действовать, желательно немедленно. А парень хорош, перешёл на психоанализ, даёт пару шаблонных рекомендаций по поводу угнетённого состояния в результате зависимости.       Потом всё происходит быстро. Чёрный пиджак с леопардовыми подкатами на рукавах летит вверх и почти зацепляется на люстре, костюм Уэйна рвётся по швам, мягкий перелив уничтожается абстрактным экспрессионизмом.       Вошёл, вышел. Ох, ах. Туда-сюда. Цап-царап. И продолжительное «о-о-о» в завершении.       Где-то он уже всё это слышал или видел, или участвовал. А от кого, где, когда не помнит. Первые десять минут, лежа на кровати в обнимку с таким же уставшим и запыхавшимся телом, чувствуется какое-то удовольствие и покой. Но это не то, чего он хотел добиться. Просто переспать с мужчиной не получилось. Мгновенный эффект. Ему нужно что-то более продолжительное. Ему нужен Джокер.