Хроники города Энск

– Вот это да-а-а!!! Восхищённый возглас Хаякавы пролился бальзамом на чувствительную душу господина Кобаяси. Он расцвёл, приосанился и даже, пожалуй, сбросил десяток-другой не то прожитых лет, не то килограммов. – Дорогой, бесценный господин Кобаяси... – с дрожью в голосе проговорила Хаякава, с трудом удерживая слёзы. – Вы превзошли самого себя! У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность!.. – Ну, что ты, девочка... – растроганно улыбнулся старик. – Расти свой райский сад и радуйся каждому новому дню! А это... – он обвёл взглядом оранжерею. – Это такой пустяк! Я был только рад помочь тебе. – Пустяк?! – воскликнула Лея. – Дедуленька, да ведь здесь растений раза в три больше прежнего! – Я всегда считал, что здесь как-то пустовато, – с улыбкой ответил господин Кобаяси. – Зато теперь, пока не привыкну, придётся ходить с компасом, – вынырнув из-под каскада пышных плетей аспарагуса, сообщил Стефано. – Но до чего же это приятно! – А вы уже видели новый корпус? – раздался за спинами присутствующих голос Акиро. – Полагаю, сестрица, тебе там понравится! – Какой новый корпус? – насторожилась Хаякава. – Не говори глупости, Акиро. Не могли же вы, в самом деле, за одну ночсь построить целое здание! – Конечно, нет. – Тон Акиро был убийственно холодным. – Зато можно сделать небольшую перепланировку уже имеющегося, поставить стеллажи, провести подсветку... Словом, всё сама увидишь. Заинтригованная до крайности, Хаякава устремилась вслед за братом. Поотставшие господин Кобаяси, Лея и Стефано следовали на некотором отдалении от них. Новый корпус, как оказалось, прежде был небольшим домиком, до недавнего времени выполнявшим роль склада при оранжерее. Теперь же, полностью освобождённый от своего разнообразного содержимого и до неузнаваемости преображённый простой перекраской стен в белый цвет приятного молочного оттенка, он стал домом для нескольких сотен сортов фиалок и глоксиний. Огромные, в пять этажей, стеклянные стеллажи составляли практически всё убранство этого помещения. Исключением был лишь кабинет. Здесь стоял старинный мебельный гарнитур из поместья Кохакунуси, неведомо когда и как переместившийся на Лапуту, уютный диван с бархатной обивкой цвета мха, пара таких же кресел и несколько мягких стульев. Письменный стол тёмного дуба, троноподобное кресло в том же стиле и роскошный аквариум с прелестными, похожими на стрекоз золотисто-розовыми данио-рерио оказались «скромным подарком» Оуэна-Рейфорда-третьего – «милым пустячком», по его собственным словам, призванным облагородить этот гибрид аптеки со свежеограбленным музеем. – Дедуленька, а почему ты не привёз ни одной цветущей фиалки? – надула губки Лея. Обычно резкая, темпераментная и порой суровая, с господином Кобаяси она превращалась в милое дитя – капризное, вполне осознающее свои капризы и охотно прощающее их себе. – Я подумал, что твоим уважаемым родственникам будет куда приятнее самостоятельно вырастить все эти растения, – с едва заметной улыбкой ответил господин Кобаяси. – Только представь, каким сюрпризом станет для них цветение их зелёных питомцев. Поверь мне, внучка, таких удивительных расцветок не видел ни один человек на этой земле! Оглядев обе оранжереи, они вместе с Акиро вышли полюбоваться закатом (Хаякава и Стефано задержались – господин Оуэн-Рейфорд-третий оставил им подробную инструкцию по обращению с автокормушкой и фильтром-аэратором своего собственного изобретения, которую следовало немедленно изучить). На глаза им попался сержант Остроухов. Надев видавшую виды маску и вооружившись сварочным аппаратом, он занимался ремонтом участка решётки, особенно сильно пострадавшего при столкновении с Говерлой. Сначала сержант, занятый работой, не обратил на них внимание. Но стоило ему прерваться, как до его ушей донеслись слишком хорошо знакомые голоса... – Что это с нашим сержантом? – искренне удивился Акиро. Тот дрожащей рукой стащил маску и судорожно отёр со лба пот. – Поглядите, как он побелел... О господи, да он же сейчас потеряет сознание! Ему нужно помочь!.. – Нет, Акиро, – тихо, но твёрдо проговорила Лея. – Наша помощь ему ни к чему. Он совершенно здоров. – Я не поним... – запнулся Акиро, в растерянности переводя взгляд с жены на не менее него самого удивлённого господина Кобаяси. – Я не понимаю, что здесь происходит! Объяснит мне кто-нибудь, наконец?! – Ничего особенного, – попыталась успокоить мужа Лея. – Так, маленькое недоразумение. – Не припомню, чтобы сержант Остроухов хоть когда-нибудь так трусил из-за, как ты говоришь, маленького недоразумения, – резонно заметил Акиро. – Ну-ка, рассказывай, что тут произошло, пока я... Во время моего отсутствия. Не расскажешь ты – я всё узнаю у него самого! – Вряд ли он тебе расскажет, – нахмурилась Лея. – Не стоит и пытаться его разговорить. – Значит, это действительно что-то очень серьёзное... – Акиро конвульсивно сжал кулаки и двинулся на сержанта. Тот выронил маску и ринулся спасаться бегством, но запутался ногой в свёрнутом кольцами проводе сварочного аппарата и растянулся прямо у ног Акиро, беспомощно барахтаясь и жалобно скуля. – Я... Я не хотел... – проблеял несчастный сержант. – Это случайно... Я совсем не то хотел сказать... Акиро, голубчик... Ты же не будешь меня бить? – Что вы сказали моей жене? – еле слышно прошипел Акиро, рывком поднимая сержанта на ноги и силой удерживая его в вертикальном положении – у бедняги от страха подгибались ноги. – Я... я... О боги! Я не могу это повторить! – Я жду. Сержант нервически всхлипнул, зажмурил глаза и проговорил: – Будет меня оскорблять какая-то девчонка, да ещё хотя бы человек, а то... Чудовищный, ни на что не похожий рёв сотряс остров. Все, кто в этот миг находился на Лапуте, сорвались со своих рабочих мест и столпились в её носовой части, с ужасом созерцая небывалую картину – как дрожит, съежившись у борта, едкий, язвительный, многим из них насоливший сержант Остроухов, а перед ним, развернув кожистые крылья и грозно оскалив белоснежные клыки, яростно хлещет длинным упругим хвостом могучий угольно-чёрный дракон. Далеко за полночь в гостиной поместья Кохакунуси горел свет. За большим овальным столом собрались Хаку, Тихиро, Хаякава, дедушка Дзюинтиро, генерал-майор Задорожный, майор Агеев, Никитушка, Генри и господин Оуэн-Рейфорд-третий. На коленях у старого учёного спала Маритаими. Время от времени, чувствуя, что к девочке подкрадывается страшный сон, господин Оуэн-Рейфорд легонько проводил пальцами по её растрепавшимся волосам, отчего Маритаими начинала дышать ровно и порой даже слегка улыбалась во сне. Лица взрослых, напротив, были печальны. Тихиро и Хаякава украдкой отирали набегавшие на глаза слёзы. Хаку сидел, подавшись вперёд и с такой силой стиснув виски, словно хотел раздавить в ладонях немилосердно болевшую голову. Все остальные скорбно молчали. – Где он теперь, ты знаешь? – вполголоса спросил Хаку товарищ генерал. – Не представляю, – в отчаянии покачал головой его товарищ. – Стефано, Лео и Луиджи отправились на поиски, но пока никакого результата... – А Лея? – На острове. Бедняжка вбила себе в голову, что она, и только она, виновата во всём произошедшем, и теперь глубоко страдает, – проговорила Тихиро, тяжело вздыхая. – Заперлась в их с Акиро коттедже, плачет и отказывается выходить. Её пытались образумить и Саломея, и старики... Господин Кобаяси наотрез отказался покидать Лапуту, пока не найдут Акиро, и теперь там спешно организовывают для него скромное жилище с мебелью красного дерева, обюссонскими коврами и фонтаном для увлажнения воздуха и услаждения его музыкального слуха. – При этих словах Тихиро неодобрительно поджала губы и осуждающе покачала головой. – Умеет же жить, – восхитился Никитушка, – за... – он быстро обвёл взглядом присутствующих, пересчитал всех дам и почти без запинки окончил фразу: – ...конченный эстет! – Пожалуй, так даже лучше, – пряча улыбку, одобрительно кивнул товарищ генерал. – Будет кому присмотреть за бедной девочкой, а заодно и за оранжереей. Там творится сущий бедлам, всем, конечно, не до цветов. Он это понимает, сочувствует и готов лично заняться уходом и каталогизацией. Между тем, взрезая кромешную темноту беззвёздной зимней ночи, в разных направлениях мчались восемь драконов. Могучий Святогор летел на север, быстрая как молния Лаверне – на юг. Спокойный и внимательный Луиджи держал путь на восток, его младшие отпрыски выбрали северо-восточное и юго-восточное направления. В противоположных им направлениях летели внешне неотличимые друг от друга и всё же очень разные Стефано и Лео. Западное направление избрал последний дракон. Это был Седрик. Именно ему предложили первым выбрать сторону света для поисков Акиро. Именно его подстраховывали самые лёгкие и маневренные близнецы Стефано и Лео. Именно он мечтал оправдать доверие всей семьи Кохакунуси и товарища генерала, и доказать всем, а главное, самому себе, что он, Седрик, вовсе не какой-то там неудачник, а герой... Откуда взялась эта скала, он так и не смог понять. Все два часа, что он летел, перед ним было совершенно свободное, лишённое даже намёка на препятствие, пространство. И надо же было такому случиться – вдруг перед ним возникла эта дурацкая махина... Хорошо, что он увидел её на некотором расстоянии и каким-то чудом сумел затормозить, оттого и не размазался кляксой по крутому склону, а всего лишь не слишком болезненно впечатался в него, немного подумал, а потом медленно и неуклюже, но всё же довольно удачно скатился в глубокое ущелье, по дну которого с рёвом катился бурный поток. Подхваченный волнами, временно потерявший всякую возможность управлять своим телом, Седрик позволил потоку подхватить его и вынести на открытое пространство. Падая вместе с ним с многометровой высоты, Седрик растерянно и удивлённо подумал, что это, вероятно, водопад. Затем было короткое, но запоминающееся погружение во что-то, показавшееся Седрику котлом с бурлящей газировкой. С трудом вынырнув, он в несколько энергичных взмахов лапами отплыл как можно дальше от опасного места, обернулся, чтобы осмотреться, и тут... Ровно в том же месте, где несколько секунд назад барахтался он, Седрик, раздался мощный всплеск, отчаянный рёв, и наконец метрах в десяти от него, хрипя и отплёвываясь, вынырнул угольно-чёрный дракон. – Акиро! – вне себя от радости, завопил Седрик, судорожно подгребая к несчастному другу. – Наконец-то я тебя нашёл! Не смей улетать! Слышишь?! Даже не думай! Или я тебя укушу! – Не бойся... – с трудом прохрипел, выбираясь на берег и падая без сил на песок, Акиро. – Я не улечу... – Они нашли его!!! – закричал, срываясь с места, Хаку. – Кто со мной?! – Мы! – дружно ответили товарищ генерал и майор Агеев и вслед за другом выбежали из дома. Ночь подходила к концу. В предрассветно-серебряном небе сияла полная луна – большая, круглая и жёлтая. Всех троих на миг пробрал мороз, но они этого даже не заметили. Мгновенно трансформировавшись, Хаку поднялся ввысь и полетел навстречу странному, но такому притягательному лику ночного светила. – Архинея!!! – видя, что друг скоро исчезнет из виду, взревел товарищ генерал и, превратившись в дракона, помчался за ним. Рядом, отчаянно хлопая крыльями, летел пожилой, потрёпанный жизнью птеродактиль – единственный на Земле. Тихиро схватилась за сердце. Хаякава смертельно побледнела и в отчаянии стиснула руку матери, бессознательно ища у неё поддержки. Крепко обняв дочь, Тихиро беззвучно разрыдалась. – Успокойтесь, дорогие дамы, – промурлыкал Оуэн-Рейфорд-третий, сделав свободной рукой какой-то странный жест, не то попросту желая успокоить их, не то совершая магические пассы. – С Акиро всё в порядке. Он жив, здоров, окружён любящими друзьями и готов вернуться в родные края. Он даже говорит! Хотя, боюсь, с большим трудом... – Господин Оуэн-Рейфорд... – дрожащим от волнения голосом пролепетала Хаякава. – А он... Он... – Ты хочешь узнать, не вернулся ли он в человеческий облик? – догадался старик и тяжело вздохнул. – К сожалению, нет. Но отчаиваться и, тем более, терять надежду ни в коем случае не стоит! Обещаю, мы все будем трудиться не покладая рук, день и ночь, чтобы наш милый мальчик снова стал человеком. Ты мне веришь, детка? Хаякава помолчала, потом закрыла глаза и несколько раз энергично кивнула. – Верю!