Хроники города Энск

Через пять часов полёта Соммерсби коротко кивнул и деловито сообщил: – Мы на месте. – Как на месте? – заволновался Генри. – А где деревня? – Там. – Ответ пилота был исчерпывающе краток. – Да где?! – чуть не по пояс высунувшись в иллюминатор, вскричал пришелец. – Тут сплошной ковёр леса! – Под ним, – достиг его ушей голос Соммерсби. Майор Агеев, брат-сержант и Рутгер озабоченно переглянулись. – Почему ты не предупредил, что деревню диких сверху не видно?! – тут же напустился на пилота майор. – Я не знал, что вам это неизвестно, – пожал плечами Соммерсби. – Да мы вообще сюда ни разу не летали! Сам подумай, стали бы мы звать тебя, если бы знали эти края?! – рассердился майор, возмущённый недогадливостью пилота. – Мы же, как-никак, авиаотряд! – Не нервничай, Саша, – успокаивающе похлопал приятеля по плечу брат-сержант. – Давайте подумаем, что делать. Выход есть всегда, нужно только его найти. – Думаю, нам стоит вернуться домой, – предложил герр Рутгер. Несмотря на свою романтическую, а теперь даже несколько разбойничью внешность, он отличался большой рассудительностью, к немалому огорчению своих друзей. – Домо-ой?! – возмутился пришелец, задом заползая обратно. – После того, как мы целых пять часов провели в небе?! Да отсюда до нашего дома шестьсот с лишним километров! Хороша прогулочка!.. – Не кипятись, Генри, – попытался успокоить его брат-сержант, но всё напрасно: обычно тихий и воспитанный пришелец разошёлся не на шутку. – И потом, мы что, зря побеспокоили человека?! – продолжал возмущаться он. – Да мне-то что... – буркнул Соммерсби, которому за эту «прогулочку» было более чем щедро заплачено. – Так что, ты предлагаешь сесть и поискать диких под пологом леса? – настороженно спросил майор. – А почему бы и нет?! Не съедят же они нас, в конце концов! – Ну, это как посмотреть, – вскользь заметил брат-сержант. – Глупости, – отрезал пришелец и велел Соммерсби: – Поищите где-нибудь ровную полянку, куда мы могли бы приземлиться. – Да где ж её найти? – пробормотал про себя пилот, но всё же согласно кивнул и принялся отыскивать какой-нибудь клочок земли, который мог мало-мальски сойти за посадочную площадку. Пятеро путешественников выбрались из вертолёта, размяли порядком затёкшие конечности и заозирались по сторонам. Кругом, куда ни посмотри, был лес – таинственный, густой, непроходимый. – Ну, и куда нам путь держать? – насмешливо спросил майор Агеев. – А тепловизор нам на что? – в тон ему ответил Генри, извлекая из недр объёмистого рюкзака небольшой прибор, слегка напоминающий бинокль. Надев его, он медленно повёл головой направо, потом налево и, наконец, уверенно воскликнул: – Нам туда! – Чур, я иду первым, – предупредил майор. – Если что случится, первым приму удар. – Эй, а как же я?! – возмутился Соммерсби. – Я думал, ты идёшь с нами? – полувопросительно проговорил Генри, оборачиваясь к нему. – Ну нет, мы так не договаривались! – горячо возразил пилот. – Никуда я не пойду! Тем более, с вами. – Что же ты предлагаешь? – спросил Генри, не теряя благодушного настроения. – Я подожду вас тут, – тут же предложил пилот. – Мало ли, что может стрястись с вертолётом. По-видимому, он обдумал всё заранее. – Хорошо, – согласился пришелец. – Только как же мы будем поддерживать с тобой связь? – На этот случай я кое-что припас, – подмигнул друзьям майор. – Товарищ генерал выдал мне рацию. У тебя на вертолёте, Соммерсби, работает радиостанция? – А как же, – с достоинством ответил пилот, мысленно порадовавшись, что не избавился от неё, как давно уже собирался. – Значит, всё в порядке, – заверил всех майор и дружески кивнул Соммерсби: – Не скучай без нас! – Вот ещё... – фыркнул пилот. – Делать мне больше нечего! Буду на солнышке нежиться да птичек считать. – Птичек, говоришь? – с сомнением покачал головой герр Рутгер. – А где они, эти птички? Что-то я их тут не вижу... – Пошли, ребята! – вновь отыскав нужное направление, проговорил пришелец. – Соммерсби, пока! – Счастливо прогуляться! – буркнул пилот. Один за другим путешественники нырнули в заросли папоротника и углубились в чащу леса. Первым шёл майор, за ним – вооружённый тепловизором пришелец, следом – брат-сержант, а замыкал процессию герр Рутгер. Поглядев ему вслед, Соммерсби ощутил неясное беспокойство: какую-то не то душевную тревогу, не то сердечную боль. Это было странно, ведь они не были даже приятелями – так, в прошлом вместе охотились на драконов, только и всего... – Береги себя! – вырвалось у него прежде, чем он осознал, что хочет что-то сказать. Герр Рутгер обернулся, помахал ему рукой и исчез в лесной чащобе. Пройдя около километра, путники догадались, что человеческое жильё уже близко. Заросшая густым папоротником, тропа, тем не менее, была совершенно ровной и чуть заметно пружинила под ногами. Вскоре они заметили, что это одна из тропинок, вливающаяся в более широкую тропу. Сквозь слой обычной лесной опали намётанный взгляд герра Рутгера различил нечто серое, слегка поблескивающее под лучами солнца. – Асфальт?! – изумились все, когда он указал им на это явление, довольно необычное для леса. С многократно возросшим энтузиазмом его спутники бросились вперёд, оживлённо переговариваясь и делясь друг с другом фантастическими догадками. Никого, по-видимому, не смущало полное отсутствие поблизости человеческих существ, а также любых представителей фауны, кроме насекомых. Неудивительно, что внезапно представшее их взорам огромное трёхэтажное здание из серого гранита, почти сплошь заросшее плющом и диким виноградом, повергло их в смятение. – «Исправительная колония для особо опасных преступников номер 38», – медленно прочитал пришелец. – Так что, выходит, это тюрьма? – поразился брат-сержант, а майор лишь покачал головой. – Должно быть, она необитаема, – предположил Генри, потом спохватился и вновь осмотрел здание, уже с помощью тепловизора. – Нет-нет! Здесь есть люди! Не слишком много, но есть! На его радостный крик из дверей здания, из-за угла и, очевидно, из каких-то строений на прилегающей территории стали выходить люди – грязные, худые, плохо одетые. Они окружили путников плотным кольцом, внимательно разглядывая их и совершенно явно не боясь. – Добрый день! – приветствовал их Генри. Местные жители переглянулись и заулыбались. – Добрый день, – сказал самый высокий и плотный из них, почти сплошь хилых на вид недомерков. – Как поживаете? Как вы сюда добрались? Услышав связную, правильную речь, пришелец пришёл в полный восторг. – Мы узнали о том, что вам требуется помощь, и прилетели на вертолёте, – пояснил он улыбаясь, укоризненно глянув на майора, ощутимо толкнувшего его в бок. – Скажите, что вам нужно? Еда, одежда, лекарства? Не стесняйтесь, говорите, мы всё привезём! Местные снова переглянулись и заулыбались ещё шире. – Еда нам нужна! – подтвердил их вожак. – Пойдёмте с нами! Не размыкая плотного кольца и всё так же дружелюбно улыбаясь, они повели путешественников вокруг здания – туда, где, по всей вероятности, располагался двор тюрьмы. – Не нравится мне всё это... – шепнул майору брат-сержант. – Будь начеку, – ответил майор, подбираясь. – Ох, чую я, ребята, влипли мы по самые надпочечники... Не замечавший ничего подозрительного Генри с интересом осматривался вокруг, вертя ушастой головой. – Какое прочное здание! – одобрил он тюрьму. – И окна целы, надо же! Вам часто приходится стеклить их? – Не часто, – ответил вожак. – Стекло бронированное. – А чем вы питаетесь? Где ваши огороды? – продолжал расспрашивать пришелец. – Может быть, вам нужны семена или рассада растений? Скажите, каких, мы привезём. – Мы не едим растения, – сказал, ухмыляясь, вожак. – Они не питательные. – А что же вы едите? – спросил Генри слегка упавшим голосом. – Это. – И вожак ткнул пальцем в грудь пришельца. – Это. – Тот же жест в сторону оторопевших от ужаса майора, брата-сержанта и герра Рутгера. Что случилось дальше, никто, кроме, быть может, актёра, вспомнить так и не смог. Всё произошло стремительно и страшно. Не издав ни звука, местные набросились на путешественников. Откуда-то у них в руках появились старые заржавленные ножи, остро заточенные двузубые вилки, куски арматуры, которыми они сосредоточенно и деловито старались вспороть пришельцам животы или, на худой конец, пробить черепные коробки. Герр Рутгер и брат-сержант, самые рослые и сильные из четверых, яростно отбивались от наседавшего противника, оттесняя своих спутников к неглубокой нише в стене здания, с самого начала примеченной ими. – Вызывайте Соммерсби! – взревел Рутгер, едва лишь майор и пришелец очутились в очень относительной безопасности. – Скорее! Долго мы не продержимся! И словно в подтверждение его слов один из нападавших вонзил ему в бок кусок остро заточенной заржавленной узкой трубы, а другой для верности ударил в живот остро заточенной финкой. Брат-сержант был ранен ещё раньше – к счастью, не так тяжело, – и продолжал сражаться, лишь неимоверным усилием воли подавляя жгучую боль. – Соммерсби!!! – вжавшись в нишу, не своим голосом закричал майор. – Скорее сюда!!! Нас убивают!!! Мы в километре от тебя на северо-запад!!! Едва лишь связь оборвалась, пришелец, находившийся, по-видимому, в состоянии глубокого шока, вдруг сжался в комочек и тонко, протяжно завыл. Его пронзительный голос бичом хлестнул по острому слуху местных, из поколения в поколение слышавших лишь шум лесной чащобы. Нельзя сказать, что этот звук остановил их или хотя бы немного замедлил реакцию, однако слишком близко подходить к путешественникам они уже не решались, отчего и попадать в них стали куда реже. С трудом сохранявший равновесие Рутгер ещё пытался отбиваться, но силы его были на исходе. Брат-сержант, в спину которого вонзилась погнутая арматурина, прикрывал его, молотя по искажённым мордам, в которых теперь не было ничего человеческого, вырванным у одного из противников черенком лопаты. Майор, подхватив покатившуюся ему под ноги монтировку, сосредоточенно крушил зубы всем, кто осмеливался сунуться к нему и его товарищам ближе, чем на метр. Как вдруг до их ушей донёсся звук, показавшийся всем четверым самым сладостным в мире, настоящей музыкой сфер, – рёв мотора вертолёта... Соммерсби воровато выглянул в иллюминатор, изменился в лице и осторожно потряс за плечо раненого. – Рутгер, ты как, жив? – тихонько спросил он. – Там, это... Твоя супруга. Раненый с трудом разлепил опухшие веки и, с трудом ворочая языком, хрипло проговорил: – Помоги... мне... подняться... – С ума сошёл?! – возмутился пилот. – Ты же окочуришься прямо на месте! – Помоги мне... – упрямо повторил раненый, делая попытку привстать и тут же падая на место. – Позови майора... Пусть... поможет... Ох ты ж, – растерянно проговорил Соммерсби и позвал: – Господин майор! Идите сюда! Из кабины пилота выскочили майор Агеев, брат-сержант и Генри. – Ты меня звал? – встревоженно спросил майор. – Ага. Тут наш спаситель желает с триумфом выйти к народу. – Что?! – от возмущения у майора Агеева глаза полезли на лоб. – Я уже скорую вызвал, она с минуты на минуту будет тут! – У моей жены больное сердце, – с трудом выговорил герр Рутгер. – Если с нею что-нибудь случится, я своими руками убью вас. Майор и Соммерсби беспомощно переглянулись. – Ну, ладно... – неуверенно пробормотал майор. – Вась, держи Генри. Он же совершенно не умеет держать себя в руках! Соммерсби, просунь руку под спину нашему герою, а я тут, со своей стороны... Та-ак... потихоньку... Не скрежещите зубами, герр Рутгер. Лучше уж стоните. Осторожненько... Ну как, стоять можете? Отлично! Теперь хватайтесь за нас – и пошли... Соммерсби, улыбайся! Улыбайся, кому говорю! Она идёт сюда!.. Подбежав к выползшей из вертолёта троице, фрау Гутенберг обвела глазами их оскаленные в идиотских ухмылках грязные физиономии, задержала взгляд на муже и побледнела. – Рудик, – прошептала она, – ты ранен? Что с тобой?! – Её голос сорвался на крик. – Да скажите же мне, что с моим мужем?! – Зинуля, дорогая, я в порядке... – медленно, но внятно проговорил герр Рутгер и вдруг, обмякнув, выскользнул из объятий друзей и мешком свалился на траву. Фрау Гутенберг бросилась рядом с ним на колени, отчаянно рыдая, тряся супруга за плечи и называя его такими ласковыми словами, которых от неё отродясь никто не слышал. Майор и Соммерсби в растерянности топтались рядом, не зная, куда девать глаза от смущения, и рады были провалиться сквозь землю. Между тем, к ним уже бежала бригада медиков во главе с Никитушкой, на ходу разворачивая носилки.