Хроники города Энск

Генри с радостным видом распахнул дверь своего дома. Найджел, терпеливо дожидавшийся хозяина, вертя хвостом как пропеллером, бросился к нему навстречу и едва не повалил, с разбегу упершись лапами ему в грудь. - Да, я тоже рад тебя видеть, - пришелец попытался заслониться руками от мокрого языка своего подопечного, но тот, изловчившись, таки успел лизнуть его в щеку. - Ну, как все прошло? - спросил брат-сержант, также выходя навстречу. - Все, - торжественно объявил Генри. - Я в отпуске. - Ура! - обрадовался Василий. - Ну, а наши планы на счет поездки..? Ничего не изменилось? - Вася, - укоризненно перебил его Генри, - если я что-то пообещал, то обязательно сдержу слово. С этими словами он извлек из-под полы своего пальто несколько листов плотной зеленой бумаги и торжественно вручил ему. - Спасибо! - просиял брат-сержант, несколько раз с недоверием перечитав надпись. - Я давно мечтал пожить где-то в горах! - Они еще предлагали путевку на море, - объяснился Генри. - Но я взял эти, чтобы не проболеть половину отпуска, адаптируясь к приморскому климату. - Действительно, - подтвердил брат-сержант, - у меня всегда насморк начинался, когда во время службы в армии нас посылали на задание в местность с климатом, отличающимся от нашего. Найджел с интересом сунул под руку брата-сержанта мокрый и холодный нос, стараясь заглянуть в бумаги. - Не волнуйся, тебе билет не нужен, - фыркнул Генри, аккуратно отстраняя пса от водителя. - Поедешь "зайцем". Василий позвонил своему брату, чтобы тот помог ему с отъездом. Викентий откликнулся с готовностью и вскоре приехал на своем спортивном автомобиле. Брат-сержант торопливо заканчивал приготовления к поездке, стараясь запихнуть в массивный чемодан как можно больше своих вещей. Генри же спокойно проверял, выключены ли электроприборы и газ, а также убирал на места забытые вещи, чтобы, когда они вернутся, дома все было в порядке. Закончив это занятие, он вернулся в свою комнату, надел пальто, причесался, затем надел ошейник на поскуливающего от нетерпения Найджела и они направились к двери. - А тебе что, ничего не нужно? - спросил брат-сержант, с большим трудом волоча тяжелый чемодан к двери. - Нет, - мотнул головой Генри. - Я неприхотлив и привык обходиться малым. А все, что теоретически мне могло бы пригодиться, я положил к тебе. - То-то я смотрю, я его еле от пола оторвал, - Василий начал медленно, по одной ступеньке, спускать поклажу с крыльца. У машины их уже поджидал сержант Остроухов, вызвавшийся отогнать ее обратно в коттедж. Совместными усилиями они с большим трудом погрузили чемодан в багажную сумку, после чего Василий объявил, что они готовы ехать. Генри с Найджелом на этот раз делили заднее сидение, вел "Бьюик" брат-сержант, и Викентий сидел рядом, весело переговариваясь с попутчиками. Не прошло и двадцати минут, как они высадились на железнодорожной станции. К ним тут же подкатил тележку грузчик и предложил им довести поклажу до грузового вагона. Брат-сержант, прежде чем вежливый Генри откажется, сунул ему в руку оплату, после чего они совместными усилиями погрузили вещи в вагон. Найджел посеменил за ними, а Генри вышел к кассе, чтобы показать свою путевку и получить билеты. И вот они уже катятся по железной дороге навстречу долгожданному отпуску. Начальство выделило Генри целое купе, в котором смогли с удобством расположиться и он сам, и его водитель, и Найджел. Чем обычно занимаются в поезде во время продолжительной поездки? Едят и разговаривают. Генри с братом-сержантом решили не отходить от этой традиции. Едва поезд отошел от станции, водитель направился в вагон-ресторан и принес две картонных коробки с продуктами и две кружки горячего чая. Генри поблагодарил водителя и они принялись за обед. Разговор завязался сам собой. - А расскажи, как тебе жилось на твоем корабле? - как бы невзначай обронил брат-сержант. - Как проходил твой день? - Давно хотел спросить об этом, а? Ну, ладно, - улыбнулся плотно покушавший и находящийся в самом благодушном расположении Генри. - Слушай... *** В небольшой, но довольно уютной каютке царит непроницаемая темнота. Мимо круглого иллюминатора медленно и величественно проплывают звезды. Генри уже проснулся, ожидает сигнала к подъему. По помещениям корабля разносится короткий, но громкий гудок будильника. Под невысоким потолком загорается тусклая красная лампа, чтобы не ослепить только что проснувшихся членов экипажа. Если кто-то из них плохо себя чувствует, он может погасить ее нажатием специальной кнопки, скрытой в стене за подушкой, а затем к нему придет врач и даст лекарство. Но Генри это не требуется. Он спускает лапы на пол, потягивается и протирает глаза. Нащупав выключатель, он включает основное освещение. Аккуратно свернув простыню и спрятав ее вместе с подушкой в специально отведенный ящик внутри кровати, он поднимает кровать и закрепляет в нише в стене. Притяжение на корабле несколько меньше земного. Поэтому, чтобы поддерживать себя в форме, Генри выполнил несколько гимнастических упражнений. Впрочем, делает он это без особого энтузиазма, так что зарядка ему это не сильно помогает, несмотря на предписания медика, он все равно остается довольно толстеньким и неуклюжим в сравнении со своими товарищами. Затем наступает очередь одеваться. Всем на корабле выдается одинаковая кремово-белая униформа в виде пальто. Несмотря на кажущуюся внешнюю простоту, этот незамысловатый наряд несет в себе целый ряд функций, необходимых для выживания своего носителя в случае любых чрезвычайных ситуаций, будь то пожар, отключение обогревающих установок или затопление. Ношение таких костюмов на корабле обязательно, несмотря на то, что на памяти Генри с момента его рождения ни одной серьезной аварии у них не происходило. Он извлекает пальто из неглубокого платяного шкафа, где оно висит всю ночь и обрабатывается теплым паром, чтобы на утро оказаться идеально выглаженным, и, накинув на плечи, проводит пальцем вдоль всей длины молнии, которая плотно слипается. Закончив утренние (если можно назвать утром момент включения света на корабле, стремительно рассекающим бескрайние космические пространства) приготовления, Генри, наконец, отпирает дверь каюты и выходит наружу. В коридоре довольно оживленно, все переговариваются и здороваются. Несколько товарищей тут же подбегают к пришельцу, чтобы потереться с ним носом о нос в качестве приветствия. Завязывается дружеская беседа. К завтраку все обитатели корабля собираются в большой общей столовой. Только руководству разрешается есть в своих кабинетах, потому что им нужно постоянно следить за своими подчиненными. Столовая представляет из себя просторное помещение, через которое тянутся длинные столы. Посередине каждого из столов располагается конвейерная лента, по которой с равными промежутками движутся небольшие контейнеры с едой. По обе стороны стола - не менее длинные лавки, на которых и приходится сидеть едокам. Каждый завтрак, обед и ужин состоит из синтетического пюре, которым наполняют тюбики. Сделано это также на случай неожиданной аварии и возникновении в связи с этим состояния невесомости, чтобы частички еды не плавали в воздухе. Вся пища гипоаллергенна и высококалорийна, что делает ее незаменимой в космическом пространстве. Несмотря на то, что такая пища практически не имеет вкуса и сколько-нибудь выраженного запаха, проголодавшийся пришелец быстро поглощает весь тюбик, чтобы утолить урчание в желудке. Далее - работа, занимающая большую часть дня. Понятие зарплаты и денег вообще чуждо жителям корабля, они с радостью трудятся на общее благо. Все пришельцы чрезвычайно ответственно подходят к своим обязанностям, потому что каждый понимает, что от его труда зависит спокойная жизнь его самого и его коллег, затерянных в глубинах космического пространства. Обычно обязанности Генри, как контрразведчика, сводятся к сидению в течение всего дня у широкополосной радиостанции, прослушиванию самых разнообразных переговоров на различных языках и в занесении всего подозрительного в компьютер. Прежде всего, его интересуют демокрийские разведчики, которые, быть может, уже проникли в их ряды, ведь они отлично умеют маскироваться под людей. Но нет, никаких подозрительных переговоров пока не слышно. Тогда Генри переключается на дальнюю связь и слушает, о чем говорят в эфире другие космические корабли и целые планеты. Иногда ему хочется самому выйти в эфир, чтобы поприветствовать других пришельцев, которые стали для него уже знакомыми, или вступить в какой-нибудь жаркий спор, но каждый раз, глядя на своих молчаливых коллег за соседними терминалами, он подавляет свое желание и остается по-прежнему молчаливым слушателем. Работа прерывается обедом. Уже слегка утомленный пристальным прослушиванием эфира, Генри идет в столовую, в которой включается громкоговоритель, проигрывающей спокойную расслабляющую музыку. Это позволяет снять напряжение, после чего пришелец может вернуться к своим обязанностям с новыми силами. Только в конце отведенного для работы времени он переключает радиостанцию на специально выделенную для междупланетных переговоров частоту и внимательно слушает, не донесется ли до них какая-то весточка с Земли. Они отличаются от остальных, поскольку звучат как поток длинных и коротких гудков - азбука Морзе. Генри отлично воспринимает ее на слух и уже с первых нот понимает, на каком языке идет трансляция. Услышав в эфире долгожданный писк, он тут же хватает из стопки лист тончайшей, но, в то же время, чрезвычайно крепкой бумаги и начинает делать на нем аккуратные записи. Закончив прием сообщений, он берет из другой стопки уже исписанную бумагу и начинает, в свою очередь, одной кнопкой на радиопередатчике отправлять свои сообщения. После работы, когда все товарищи Генри расходятся кто куда, он торопится в карантинную зону - часть корабля, где живут забранные с Земли для лечения и сохранения вида люди. Это насколько возможно уютно обставленные с помощью предметов их обихода помещения. Получить разрешение посещать их оказалось той еще задачей. Чтобы добиться этого, пришельцу пришлось использовать все свои связи. Да, он мог использовать их, чтобы заполучить себе каюту более высокого класса или даже занять одну из руководящих должностей, но предпочел просто получить возможность поближе общаться с этим видом разумных существ, которые сами себя поставили на грань вымирания. Карантинный отсек отделен от основных помещений толстой стеклянной стеной с шумоизоляцией. Это не означает, что людям нельзя заходить на территорию пришельцев. Напротив, их довольно часто можно встретить прогуливающимися по многочисленным коридорам. Зато пришельцы не так часто заходят на их территорию, а те, кто забредают с целью осведомиться о состоянии здоровья или взять анализы, должны сначала получить соответствующее разрешение. Но для Генри проход всегда открыт, ведь он по совместительству почтальон. Весь свой досуг он проводил, изучая людскую культуру и общаясь с пациентами в карантине, старался отвлечь их от мыслей о родной планете. Но, вместе с тем, он сам начинает тосковать по Земле или задумывать о своей родине, где зародился их вид и которую ему так ни разу и не довелось увидеть воочию. Время проходит незаметно. Наступает пора ужина, который проходит точно так же как и обед, за исключением того, что свет делают чуть менее ярким, создавая некую имитацию вечера. После ужина Генри возвращается в свою каюту и готовится ложиться спать - вновь откидывает кровать, аккуратно застилает ее, после чего садится на нее и включает небольшой, скрытый в стене телевизор. Всегда приятно перед сном посмотреть что-нибудь познавательное или просто развлекательное. Иногда вместо этого он достает из скрытого в стене перед небольшим столиком шкафа несколько художественных земных книг и с наслаждением читает их. Вскоре Генри чувствует, как притяжение слегка уменьшилось, чтобы обитатели корабля могли спать с большим комфортом. Пора и на боковую. В коридоре царит абсолютная тишина, но Генри знает, что несколько его товарищей, которых он почти не видит, бесшумно выходят из своих кают. Когда на корабле зажигается свет, они отправляются спать в специальный отсек, а на «ночь» выходят из него и патрулируют затененные коридоры, чтобы оказать помощь потерявшимся обитателям корабля. *** - Да, друг, - пробормотал брат-сержант, - Чем больше тебя слушаю, тем больше убеждаюсь, что тебе тяжело жилось... - На самом деле, нет, - возразил Генри. - Жилось мне не так уж и плохо, только, наверное, немного однообразно. - Ну, теперь-то ты не можешь пожаловаться на скуку? - подмигнул ему брат-сержант.