Хроники города Энск

Саломея аккуратно повесила телефонную трубку, вошла в гостиную, села в кресло и только после этого, едва ли не впервые в жизни, потеряла сознание. Придя в себя, она обвела затуманенным взглядом лица своих домочадцев и проговорила слабым голосом, но достаточно отчетливо, чтобы ее слова мог услышать туговатый на ухо дедушка: – Звонила Лея. В семье Стефано случилось несчастье. – Что такое?! С кем? Почему? – разом загомонили окружающие. – Хаякава по пути на Лапуту угодила в грозу. Дролло в хвост ударила молния. Они упали. Хаякава в больнице, пока без сознания, но, по уверениям врачей, ее жизни ничто не угрожает. – Слава богу! – Это еще не все, – жестом остановила поток радостных восклицаний Саломея. – Тихиро и Хаку, узнав об этом, отправились к ней на машине и попали в аварию. У обоих травмы разной степени тяжести. – Маритаими дома или на острове? – деловито спросил Луиджи. – Дома. С дедушкой Дзюинтиро. – Я за ней. Благодарно улыбнувшись вслед выбежавшему из гостиной мужу, Саломея обратилась к младшей дочери: – Солнышко, не могла бы ты помочь бабушке подготовить комнату для Маритаими? – Пусть живет в моей, – с энтузиазмом предложила Лауретта. – Я уступлю ей кровать на нижнем этаже, а сама переберусь наверх, только сниму оттуда игрушки. – Если Маритаими будет согласна, пусть живет у тебя, – кивнула Саломея. – Ни в коем случае! – возразил, величаво вплывая в гостиную, господин Кобаяси. – Я уже все знаю и решительно настаиваю на том, чтобы дочь Хаякавы поселилась у меня. Все – и бабушка с дедушкой, и Аурелио с Лауреттой, – переглянулись и заговорщически заулыбались. Всем была известна романтическая привязанность господина Кобаяси к изящной, как фарфоровая статуэтка, супруге Стефано. – Ну, де-е-едушка! – заканючила Лауретта, тормоша старика. – Мы уже обо всем договорились с мамой! – Отнюдь, – возразил господин Кобаяси, основательно устраиваясь на диване и беря внучку на руки. – Но папа, – проговорила Саломея, – ведь вы же старый холостяк, а у вас, насколько я помню, могут счесть верхом неприличия, если в доме поселится девочка, не связанная с вами кровными узами, если она не рабыня. – Только если ее не сопровождает взрослый родственник, – уточнил господин Кобаяси. – Но это же можно устроить? – Как? – пожала плечами Саломея. – Единственный из родственников Маритаими, кто сам здоров, свободен и не дежурит у одра больного, это Лео, а он – дракон! Господин Кобаяси спустил с колен Лауретту, выпрямился во весь свой внушительный рост и проговорил: – Где он? С вашего позволения, я хотел бы с ним побеседовать... О чем и как долго беседовал с Лео старик Кобаяси, для семьи его приемной дочери так и осталось тайной. Однако поздно вечером, когда младшие отпрыски Саломеи и Луиджи, а вместе с ними и заплаканная Маритаими, давно заснули, в дверь очень тихо постучали. Полностью оправившаяся от обморока Саломея бросилась на стук – и оторопела: на пороге стоял господин Оуэн-Рейфорд-третий. – Добрый вечер! – вежливо поздоровался он. – Я на минутку, зашел сказать, что Лео у меня. Трансформация уже началась, все идет нормально, хотя в его возрасте этому уже не учат. Через неделю вы его просто не узнаете... Больше ему не дали сказать ни слова: усадили за стол, налили большую чашку горячего чая, пододвинули сахарницу с рафинадом и тарелку с домашним печеньем, а когда он наелся и напился, засыпали вопросами. На все он отвечал охотно и подробно, про господина Кобаяси же сказал: «Это невозможный человек!», а чуть позже, с досадой: «Романтик...» ... Через час, отяжелевший от обильного угощения, которое в семействе Саломеи и Луиджи считалось легким перекусом, а у него дома – плотным ужином, господин Оуэн-Рейфорд-третий поднялся в воздух и полетел домой. Его сердце переполняли любовь и сострадание. Он твердо решил помочь Лео стать идеальным оборотнем, оборотнем экстракласса – а заодно, насколько это в его силах, светским человеком. Работа предстояла не из легких. Спустя семь дней аэромобиль господина Кобаяси приземлился не на посадочной площадке, как делал уже много лет подряд, а перед центральным входом в особняк. Из него неспешно, с достоинством, выплыл сам владелец особняка и острова, на котором тот стоял, держа за руку девочку лет семи-восьми, а вслед за ним, с трудом держась на ногах, выбрался мужчина средних лет, импозантный облик которого сильно портили неестественно бледный цвет лица и шаткая походка. Водитель, он же дворецкий, услужливо подхватил гостя под руку и помог ему дойти до дверей, затем, прислонив беднягу к колонне, метнулся вперед – отворить двери перед хозяином – и вновь подставив гостю руку, на которую тот благодарно оперся, почтительно ввел его в покои. – Благодарю вас, Ходака, – кивнул дворецкому господин Кобаяси. – Теперь мы сами. Когда дворецкий с поклоном исчез за дверью, хозяин дома велел девочке посидеть в кресле, а сам занялся гостем: дал ему понюхать ароматических солей, налил прохладной воды с несколькими каплями сока какого-то цитруса, помог напиться и лечь на низкий широкий диван. – Вот уж не думал, что тебя может так укачать, – покачал он головой. – Подумать только, тебя! Дракона! – Я тоже не знал, что драконов укачивает в транспорте, – простонал Лео (это был именно он), закрывая глаза, и мгновенно отключился. Понаблюдав за ним несколько мгновений, господин Кобаяси удовлетворенно кивнул и повернулся к Маритаими. – А теперь, милая барышня, займемся вами. Пойдем, я покажу тебе твою комнату и ванную. Девочка послушно спрыгнула с кресла и побежала рядом с хозяином дома, легко приноравливаясь к его скользящей походке. Лео снился жуткий кошмар. Гигантский монстр с серовато-зеленым бородавчатым лицом тряс его за плечо и требовал: – Проснись, Лео! Проснись! С трудом разлепив опухшие веки, Лео обнаружил, что жуткий монстр ему вовсе не приснился, а напротив, нависает над ним всей своей громадной тушей и требует: – Проснись, Лео! Хотя бы на минуту! – Г-господин Кобаяси? – невнятно спросил он, с трудом соображая, где он и кто перед ним находится. – Да, да! – Ч-что случилось? – Катаклизм! – А?! – Лео резко подскочил на диване и уставился на господина Кобаяси широко открытыми испуганными глазами. – Ты умеешь заплетать косички? – в полном отчаянии прошептал старик. – Хотя бы теоретически. – Почему бы вам не спросить об этом саму Маритаими? – спросил Лео, снова падая на диван. – Она-то уж должна это знать, хотя бы теоретически. – Это подорвет мой авторитет в ее глазах, – зашептал господин Кобаяси, ломая руки. – Что же делать-то?! Что делать?! – Да, загвоздка... – кивнул Лео и поняв, что доспать сегодня ему все равно не дадут, решительно поднялся. – Почему бы вам не поручить это дело служанке? Служанка-то у вас есть? – спросил Лео, битых полчаса пыхтевший над неразрешимой задачей: сколько волосков нужно отделить для каждой пряди будущей косички и стоит ли их считать или прикинуть на глаз. Господин Кобаяси советовал пересчитать, чтобы прическа получилась идеальной, Лео же был склонен к упрощению любого процесса, в том числе и этого. В настоящий момент он бился над дилеммой, чем держать третью прядь, если руки заняты первой и, соответственно, второй. – Служанка у меня есть, – подтвердил господин Кобаяси, проводя пухлой ладонью по гладкому, без единого волоска, черепу. – Но поверь, она смыслит в этом не больше нас с тобой. – Тогда присоединяйтесь, – буркнул Лео, подобно Лаокоону со змеями, сражавшийся с длинными, чуть не до колен, волосами племянницы. – Ну? Какие будут предложения? – спросил господин Кобаяси, критически осмотрев со всех сторон воронье гнездо, устроенное ими на голове Маритаими. – Надо стричь, – замогильным голосом ответил Лео и, застонав от ужаса, добавил: – Хаякава убьет нас, помяните мое слово... – Возможно, это все можно... м-м-м... как-то распутать? – спросил господин Кобаяси, осторожно потянув за прядь волос, показавшуюся ему спутанной меньше остальных. Маритаими громко взвизгнула, заставив старика отпрыгнуть в сторону с неожиданной для его возраста резвостью. – Хотя, пожалуй, ты прав... Придется девочку подстричь. – А разве здесь есть парикмахеры? – удивился Лео. – Конечно, нет, – ответил господин Кобаяси, – но в молодости, лет эдак шестьдесят назад, я подрабатывал художественной стрижкой хихиб. Что в этом смешного? Я тоже с чего-то начинал! – Да я не потому, – еще больше развеселился Лео. – Просто представил, как будет выглядеть Маритаими с прической под стриженную хихибу! Тут уж и Маритаими, не удержавшись, прыснула от смеха. Господин Кобаяси слегка усмехнулся и направился к большой деревянной шкатулке с маникюрными принадлежностями, из которой извлек крохотные ножнички в виде цапли. – Не веришь в мои таланты? – подмигнул он Лео. – Ну, что ж, самое время их продемонстрировать! Три часа спустя восторженному взору Лео предстало совершенно очаровательное, хотя и довольно хмурое создание, похожее на пухлощекого черноволосого ангелочка. Создание спрыгнуло с высокого стула, на котором послушно просидело все это время, и сердито объявило: – Вот папа вам задаст! – Стефано так нравились косы Маритаими? – с беспокойством спросил господин Кобаяси. – Еще бы! Это была его гордость! – вздохнул Лео. – Ох... А мы такого натворили... – Да не переживайте! – беспечно отмахнулся Лео. – Это же не зубы! Вырастут! – За сколько лет?! – Поверьте, гораздо скорее, чем вам кажется, – заверил Лео, подхватывая племянницу на руки и тормоша ее, чтобы рассмешить. Надолго серьезности Маритаими не хватило. Вскоре она звонко расхохоталась, и у горе-парикмахеров немного отлегло от сердца... После завтрака было решено посетить ближайшую к ним лавку детской одежды. Забирая Маритаими к себе, господин Кобаяси предупредил, что одежду и обувь для девочки не возьмет – купит дома, потому что земное платье у них на Титаниуме местным жителям может показаться странным и вызовет множество нежелательных вопросов. То же самое и с одеждой Лео: уж на паре скромных халатов-то он точно не разорится. Вернулись они с четырьмя огромными бумажными пакетами, в трех из которых находились очаровательные детские наряды, а в четвертом – в самом деле пара элегантных халатов для Лео, а кроме них, белье, забавные носки с пальцами и сандалии на толстой, мягко пружинящей при ходьбе подошве. – Отлично сидит! – одобрил наряд Лео господин Кобаяси, дома потребовавший все еще раз перемерить. – А до чего тебе к лицу! Видел, как хозяйка лавки вокруг тебя вертелась? Ты определенно ей понравился! – Да ну... – смутился Лео и поспешил перевести разговор в более безопасное русло: – А где это Маритаими? Неужели до сих пор не переоделась? В этот миг в комнату вошла приставленная к Маритаими служанка и в полной растерянности сообщила, что девочка, перемерив все наряды, бросилась на постель, плачет и отказывается говорить, в чем дело. Господин Кобаяси и Лео тут же вскочили со своих мест и, снедаемые тревогой, бросились в комнату Маритаими. – Ну что ты, зайчонок? – опустившись на колени рядом с хорошенькой, словно кукольной кроваткой племянницы, спросил Лео. – Что случилось? Маритаими поглубже зарылась лицом в подушку и зарыдала еще горше. – Из любой, даже самой сложной ситуации есть выход, – понаблюдав за девочкой, проговорил господин Кобаяси. – Ну-ка, скажи, что тебя беспокоит? – Пла-атья... – донеслось из подушки. – Тебе не нравятся эти прелестные платьица? – удивился господин Кобаяси. – А в лавке ты была ими довольна. – Они мне нра-авятся... – прорыдала подушка. – Они красивые... Только бегать в них нельзя-а-а... – Ах, вот оно что! – облегченно улыбнулся господин Кобаяси. – Но это нарядные платья. В них не полагается бегать, только сидеть на диване с цветком или красивой куклой. – А в чем же мне тогда бегать?! Господин Кобаяси и Лео озабоченно переглянулись. – Об этом мы с тобою не подумали, – огорченно проговорил старик. Маритаими зарыдала еще горше. – Вот что, дорогая, – наконец, крепко поразмыслив, сказал господин Кобаяси. – Завтра же мы купим тебе одежду для мальчиков. А пока тебе придется походить в своей пижамке. Это всего лишь до утра. – А какая она, эта одежда для мальчиков? – спросила Маритаими, отирая личико тыльной стороной ладошки. – Немного похожа на земные кимоно. Только брюки короче, а по вороту и рукавам идет полоса тесьмы, узкой или широкой, в зависимости от статуса владельца. У меня она будет широкой, цвета золота. – Тогда ладно, – смилостивилась Маритаими и, окончательно утешившись, спросила господина Кобаяси: – А что у нас сегодня на обед?