Хроники города Энск

С появлением нового питомца у Генри и Василия тут же прибавилось работы. Приходилось три раза в день готовить коню «салат». Брат-сержант пытался кормить его сеном, но Генри категорически этому воспротивился, сказав, что пока конь находится под его присмотром, он будет есть только самую лучшую еду. После приема пищи Пегас начинал требовать к себе внимания, давая это понять громким фырканьем и протяжным ржанием. Брата-сержанта и тем более чужаков Пегас сторонился, а если кто-то пытался подойти к нему, сразу начинал проявлять недовольство. Зато в пришельце он души не чаял. Заслышав его призыв, Генри тут же бросал все свои дела и мчался на улицу, пока конь не рассердился и не начал громить их дворик. Пегас подгибал ноги и ложился на землю, давая пришельцу взобраться себе на спину, после чего тот в течение целого часа должен был мягко поглаживать его пушистыми передними и задними лапками по шее и бокам, при этом что-нибудь ласково приговаривая ему в ушко. А когда конь, уронив голову на землю, засыпал под колыбельную, которую ему обычно напевал Генри, он аккуратно сползал с него и на цыпочках, чтобы не потревожить его сон, крался в дом, где мог уже без опаски заниматься своими делами. - Ты бы хоть на нем на работу ездил, - предложил как-то Василий. - А то он траву как комбайн поедает, а пользы от него - одни удобрения, замучаешься вилами махать. Подкуем его, купим седло и уздечку... Как тебе такая мысль? Генри эта идея показалась не слишком привлекательной. Пегас казался ему очень высоким и, с учетом его норовистости, в любой момент мог взбрыкнуть, сбросив пришельца. Падать же с высоты ста восьмидесяти сантиметров (а именно таким был рост Пегаса в холке) прямо под копыта разъяренного коня Генри не улыбалось, поэтому он вежливо, но решительно отказался. Поскольку ночи становились уже довольно холодными, следовало позаботиться о жилище для их нового подопечного. Генри, несмотря на всю свое доброе сердце, не отважился поселить Пегаса в доме, и они с братом-сержантом стали думать, где разместить коня на зиму. Поначалу Василий предлагал попросить Юрия Задорожного, чтобы его подчиненные построили конюшню, но Генри, памятуя, что товарищ генерал находится не в лучших отношениях с Эрэровскими учеными, категорически отверг это предложение. Затем в голову брата-сержанта пришла простая, но, вместе с тем, гениальная задумка - заказать сборный гараж, какие автовладельцы часто ставят во дворах многоэтажных домов, чтобы сохранить свои машины от осадков, и утеплить его изнутри. На том и порешили. Каждый день Генри старательно составлял отчеты, в которых записывал до мельчайших подробностей все детали, которые подмечал во время наблюдения за Пегасом, и бережно складывал их в конверт, который распухал с каждым днем настолько, что у Василия, вызвавшегося на выходных отвезти его на почту, возникли серьезные опасения, а сможет ли он засунуть его в узкую прорезь почтового ящика. И все же кое-что в Пегасе не давало пришельцу покоя, а именно - он не мог летать. Да, по какой-то причине крылатый конь наотрез отказывался подниматься в воздух, хотя, по мнению пришельца, вполне мог это осуществить. Его крылья выглядели абсолютно целыми и при желании он мог спокойно шевелить ими, но в воздух не взлетал. Генри долго ломал голову над причиной такого странного поведения своего подопечного, ста задумчив и рассеян, но не мог найти никакого логичного объяснения. Помог разобраться в том, что к чему, один случай. Когда сборка, оборудование и утепление гаража-конюшни завершились, пришелец завел в него Пегаса, показать, где тому предстоит жить. Но когда Генри поманил его обратно, чтобы Василий мог без опаски разместить внутри поилку, кормушку и привязь, конь вдруг заупрямился и надолго задумался, прежде чем осторожно, медленно переставляя одну за другой свои длинные ноги, спуститься со ступеньки фундамента его жилища. В этот момент пришелец понял, что к чему: Пегас мыслил как самая обычная лошадь, которой присуща боязнь высоты, ведь любое падение для них чревато серьезными травмами. А причина этому также была простой - он родился не в инкубаторе, а естественным путем у пары обычных, хоть и предварительно генетически модифицированных, коней. Это очень расстроило пришельца, а Василию срочно пришлось мастерить из досок пологий пандус. Но несмотря на то, что Генри должен был только наблюдать за Пегасом, он все же решил проявить инициативу и во что бы то ни стало научить его летать. - В конце концов, он же теперь член нашей семьи! - говорил он сам себе, словно оправдываясь. - Я обязательно должен что-то предпринять! И Генри начал действовать. В тот же день он начал приучать Пегаса к одному простому упражнению, а именно - забираясь ему на спину, он упирался коленями в крылья так, чтобы те все время оставались широко раскрытыми, и не давал их сложить, а спустя некоторое время поощрял за усердие кусочком сахара. Уже через пару таких тренировок Пегас, почувствовав седока, сам расправлял крылья. *** На выходных, улучив момент, когда Василий поехал в город за покупками, пришелец решительно направился к гаражу к Пегасу. Конь, завидев хозяина, тут же послушно лег на пол и, на сколько позволяли стены, развернул крылья, ожидая, когда его начнут гладить. - Ну что, - спросил Генри, приветливо потрепав его за загривок, - будем учиться летать? Пегас, разумеется, не понял, что ему сказали, а пришелец стал обдумывать, как ему привести свой план в исполнение. Генри в полной мере ощутил на себе все неудобства отсутствия сбруи для верховой езды, от которой он ранее опрометчиво отказался. И первой же проблемой, с которой столкнулся пришелец, оказалась полная невозможность сдвинуть коня с места. После нескольких минут уговоров, которые не возымели на Пегаса никакого действия, Генри пришел к очевиднейшему выводу, что ему нужны шпоры, и, задумчиво поглаживая коня, стал думать, чем их можно заменить. Идею хлопнуть коня по крупу, как он видел это во многих фильмах, пришелец тут же отверг, опасаясь, что конь встанет на дыбы и сбросит его. В конечном итоге Генри не придумал ничего лучше, как царапнуть лошадь задними лапами, как это делают кошки, когда дерутся. Притупившиеся от регулярного ношения туфель когти пришельца, оказались все же достаточно остры, чтобы Пегас их ощутил их и, встав на ноги, легким аллюром проскакал со своим пассажиром на другой конец двора, где уперся головой в стенку сарая и встал. Это оказалось новой проблемой - ведь заставить коня повернуть без уздечки у Генри никак не удавалось. Это был не Найджел, который изменял свой курс по легкому движению поводка, и не грифоны, которые сами тебя отвозили по тому адресу, который попросишь. Пегас казался ему совершенно неуправляемым и с неохотой менял направление, только когда Генри всей своей тяжестью повисал у него на гриве, стараясь заставить смотреть в другую сторону и тем самым вынуждая поворачивать. В конечном итоге, пришельцу все же удалось развернуть его и заставить неспешным шагом выйти на середину двора, где он и остановил коня, потянув гриву на себя. Дальше Генри заставил коня проскакать несколько кругов по двору, то ускоряясь, то замедляясь, но с каждым витком планомерно увеличивая скорость, пока не довел ее до бодрого галопа. При этом каждый шаг Пегаса болезненно отзывался во всем теле пришельца. Он совершенно не заботился об удобстве своего пассажира. При каждом его шаге Генри бросало то вверх, то вниз. Поскольку седла у них также не оказалось, пришлось просто с этим смириться. Единственное, с чем у пришельца не возникло проблем, - это с уверенностью в своих действиях. В какой-то книге он прочитал, что лошадь с большей вероятностью сбросит неуверенного наездника, поэтому изо всех сил старался показать, кто тут хозяин положения. Правда, от скачки по кругу у Генри быстро закружилась голова, а сам Пегас начал издавать недовольное фырканье. Подгадав момент, когда они оказались ближе всего к дому, пришелец круто развернул коня в сторону улицы и направил прямо на невысокий забор. По его расчетам, конь на такой скорости не успеет затормозить перед ним и будет вынужден перепрыгнуть, при этом за счет набегающего потока воздуха, наполнившего крылья, он должен был взлететь. О том, что будет дальше, пришелец еще не думал, он сначала хотел проверить свою теорию. Эта теория более чем подтвердилась, когда скачущий во весь опор Пегас оттолкнулся задними ногами от земли, а в следующее мгновение Генри, не удержавшись на скользкой спине скакуна, кубарем полетел вниз. Он пребольно ударился хвостом о каменную кладку дорожки, ведущей от калитки к дому, да так, что на мгновение у него в глазах потемнело. И все же, когда зрение вернулось, он успел сквозь слезы увидеть, что копыта его подопечного оказались в воздухе. Это был даже не полет, а просто очень длинный прыжок. Через мгновение Пегас скрылся за высоким деревянным забором соседского двора. Генри еще несколько секунд сидел на земле, приходя в себя, потом спохватился и бросился в погоню за беглецом, осознавая, что жильцы этого дома едва ли обрадуются такому гостю. - Пегасик! - вскарабкавшись на соседский забор и выглянув по его другую сторону, воскликнул радостный пришелец. - Красавец ты мой, иди сюда! Конь, к сожалению, не знал, как теперь выбраться обратно, и, стоя посреди чужого двора, жалобно ржал. Поэтому пришельцу не оставалось ничего, кроме как, смутившись, спрыгнуть с другой стороны и украдкой отворить ему калитку, чтобы выпустить подопечного из заточения. К счастью, хозяев не оказалось дома и никто не стал свидетелем этого бесцеремонного вторжения. Решив не останавливаться на достигнутом, Генри вновь оседлал Пегаса и снова заставил его, разогнавшись, перепрыгнуть через забор. Правда, на этот раз он пустил лошадь по касательной к шоссе, чтобы та в случае чего не оказалась вновь на чьем-то дворе. Кроме того, ему не хотелось вновь падать, поэтому он еще крепче вцепился и даже немного намотал себе на лапы длинные пряди гривы Пегаса, надеясь таким образом удержаться у него на спине. Второй прыжок прошел гладко и Генри смог убедиться, что Пегас действительно может недолго парить над землёй. Дальше шоссе пошло под довольно крутой уклон и у Генри возникло желание заставить скакуна сделать третий прыжок в его начале. Но тот не стал бы делать этого самостоятельно, не видя перед собой препятствия. «Попытка - не пытка», - вспомнил Генри поговорку, выученную им уже на Земле, и поскакал прямо по проезжей части. За мгновение до того, как конь должен был прыгнуть, пришелец одновременно осадил и пришпорил его. Большинство лошадей просто встало бы на дыбы, запутавшись в противоречивых командах но, к счастью, скакун пришельца сделал все, что от него требовалось. Пегас, почувствовав, что твердая земля ушла из-под ног, опустил голову и увидел, что они в воздухе. Испуганный конь забил крыльями и ногами, стараясь спуститься, но вместо этого набрал еще несколько метров высоты, что испугало его еще больше. - Тише, тише! - заворковал Генри, всем телом откидываясь назад, чтобы крылатый конь запрокинул голову и не мог вновь смотреть вниз, а про себя молясь, чтобы Пегас не сложил крылья, что неминуемо привело бы и их падению. - Все будет хорошо, только не бойся! Крылатый конь перестал сопротивляться и они стали плавно снижаться, как на парашюте. Когда Пегас вновь коснулся копытами земли, пришелец тут же попытался остановить его, но тот его не послушался, а вместо этого вновь оттолкнулся, немного проскользил по воздуху и, наконец, приземлился окончательно. Удивительно, но коню, несмотря на страх высоты, явно понравилось ощущение полета и он то и дело норовил вновь подняться в воздух. Но этому уже воспротивился Генри, боясь, что Пегас, увлекшись, заберется на слишком большую высоту и расшибется, упав на землю. *** - Так, - строго спросил вернувшийся из города Василий у сидящего с самым невинным видом в глубоком кресле гостиной пришельца, аккуратно перебирающего спицами (он вязал шарфик), - что я пропустил? - Вася! - улыбнулся в ответ Генри. - Ты вернулся! Ой, ты, кажется рассержен… Что-то случилось? - Да нет, все нормально, - драматическим голосом с нотками сарказма ответил брат-сержант, - просто кое-кто, пока меня не было, как будто асфальтоукладчиком проехался по клумбе с тюльпанами, которые я вчера начал выкапывать, а сейчас снова спокойно сидит на привязи в своем гараже. Не знаешь, случайно, кто это был, а еще кто его выгуливал без спроса? - Может, Найджел? - убедительно притворяясь, что не понимает, о чем идет речь, предположил Генри. - Или Долли? Василий посмотрел на беззаботно спящую на своей лежанке собаку и покачал головой: - Вот когда у нашего песика отрастут копыта, я поверю, что это был он. А теперь признавайся, зачем нашего конька-горбунка выпускал?