Хроники города Энск

Хаякава, наконец, достаточно окрепла после выписки из больницы, чтобы вернуться к своему любимому занятию на Лапуте - разведению комнатных растений. Оранжереи находились в отличном состоянии: Стефано и Лея за время ее отсутствия заботились о них так, как не мог бы, пожалуй, и сам господин Кобаяси. За всеми, кроме одной. Эта оранжерея находилась немного поодаль от других. Хаякава пользовалась ею только когда ей нужно было вырастить рассаду и, по ее предположениям, она должна была пустовать. Но все же она решила заглянуть внутрь, чтобы проверить, не поросла ли земля в ней сорняками, бесцельно расходующими ценные ресурсы. Ее глазам предстало крупное растение с огромным, до полуметра в обхвате бутоном, который, несмотря на полное отсутствие движения воздуха слегка покачивался, будто от ветра. Но едва она зашла внутрь, желая посмотреть поближе, что это за диковина, как ей показалось, что вся зелень внутри пришла в движение, будто в ней шмыгали сотни невидимых мышей. - Акиро! - Хаякава выскочила наружу и поспешно захлопнула дверь в оранжерею. - Когда ты последний раз заходил сюда? - Да никогда… А что? - удивился ее брат. - Сорняков много? - Нет, - ответила его собеседница, которой все еще никак не удавалось перевести дыхание от волнения. - Там какая-то гадость завелась! Акиро подошел ближе, посмотрел на незнакомца через дверь, но не решился ее открыть, просто сообщив: - Тут Генри чем-то занимался. И, видя недоумение сестры, добавил: - Ты же знаешь, он не любит рассказывать, над чем работает... Наверняка какой-то научный эксперимент. Слетать к нему? - Пожалуй, я лучше наведаюсь к нему сама, - решила Хаякава. - На всякий случай. *** Генри все еще плохо себя чувствовал, а у его дома все также толпились преданные поклонники. Увидев, что Хаякаву брат-сержант принял без очереди, они начали недовольно роптать, а услышав, как он попросил их немного подождать, и вовсе стали возмущаться в голос. Василий же, привыкший к подобным проявлениям нетерпения, каждый раз, когда к пришельцу приходили близкие друзья, просто демонстративно хлопнул у них перед носом дверью. Получив возможность несколько минут отдохнуть от посетителей, он от всей души поприветствовал посетительницу и тут же проводил ее в комнату Генри, продолжавшего пребывать в постели. Завидев гостью, пришелец очень обрадовался. После взаимных приветствий и осведомлении о самочувствии друг друга, Хаякава спросила у него, что находится в его оранжерее. Но Генри никак не мог вспомнить, о чем идет речь. Тогда гостья в подробностях описала все, что видела. - А, - слабо улыбнулся пришелец, внимательно выслушав рассказ Хаякавы и вспоминая, наконец, о чем идет речь. - С этим дурацким ранением совсем забыл тебе сообщить... Это я вывел одно из наших растений. Мы их держим дома, чтобы они ловили вредных насекомых. Крупные же особи могут даже охотиться даже небольших животных, вроде крыс и мышей... - Что же там так шуршит? - уточнила его собеседница. - Уж не этих ли самых крыс и мышей ты там развел, голубчик, чтобы подкармливать его? - Нет, - фыркнул пришелец, приступая к объяснениям. - Это хищное растение, но, в отличие от здешних, земных, оно ведет… достаточно активный образ жизни. - Внезапно Генри посерьезнел. - Хаякава, ты не подскажешь, какого уже размера у него бутон? - быстро спросил он. - Бр-р-р! Я теперь к нему приближаться боюсь, - поморщилась его собеседница. - А тем более, не собираюсь мерить его... Но так он уже очень большой. - Насколько? - пристально глядя на нее сквозь стекла своих очков, переспросил Генри. - Где-то настолько, - Хаякава развела руки, показывая приблизительную ширину бутона. Генри слабо застонал и закрыл глаза лапками. - Оно уже сильно повзрослело, - объяснил он. - Когда на нашей планете еще были степи и пустыни, они могли передвигаться по ним на своих корнях от водоема к водоему. Там они насыщались влагой и охотились на животных, превосходящих размерами крыс, и тем самым получая нужные для своего роста удобрения. Потом, незадолго до того, как вся планета превратилась в жилой массив, мы стали разводить маленьких особей и контролировать их рост, чтобы сохранить популяцию. Так они и вошли в нашу жизнь. - И на каких же животных оно охотится? - с замиранием сердца уточнила молодая женщина. - Человека-то хоть не может съесть? - Человека - едва ли, - ответил пришелец, принимаясь лихорадочно тереть лоб ладонью, чтобы что-то придумать. - Но если опутает его так, что бедняга не сможет двигаться, может затянуть к себе в бутон конечность и тогда... - Он многозначительно покачал головой, давая понять, что хорошего в этом будет мало. - Но ведь это очень опасно! - воскликнула Хаякава. - Может, тогда просто облить его гербицидом из брандспойта? - И тебе его не жалко? - укоризненно взглянул ей в глаза Генри. - Жалко, конечно, - смутилась Хаякава. - Но, если оно кому-то навредит? Я, например, не хочу, чтобы моя дочь осталась без руки или ноги просто забавляясь возле оранжереи на Лапуте! - Не навредит, - заверил ее Генри. - Если за ним правильно ухаживать, оно будет не опаснее обычной герани, что стоит у тебя на окне. - И что же теперь делать? - тяжело вздохнула Хаякава, понимая, что ей не отвертеться от ухода за новым питомцем. - Достаточно просто время от времени срезать его отростки, - объяснил Генри. - Чтобы оно не могло устраивать ловушки, с помощью которых он и охотится. Молодые побеги недостаточно сильны, чтобы схватить кого-то, они не опасны. Вся угроза заключается именно в старых, сильных и давно сформировавшихся. - А если оно начнет отбиваться? - возразила Хаякава. - Успокоить его очень просто, - охотно объяснил пришелец. - Достаточно пощекотать бутон у стебля и оно уснет. - Хаякава открыла рот, чтобы что-то возразить. - Не бойся, оно ничего не видит, а ориентируется на слух. Если будешь вести себя достаточно тихо, у тебя все получится. Хаякава кивнула, подтверждая тем самым, что все поняла, и принялась собираться обратно на летающий остров. - А оно хоть цветет? - спросила она напоследок, словно это сейчас, когда одна из их оранжерей была захвачена хищным растением, имело хоть какое-то значение. - И да, и нет, - ответил пришелец. - В дикой природе оно распускается только чтобы проглотить очередную жертву. Но ты можешь давать ему и обычные земные удобрения вместо пищи, оно не будет возражать. Попробуй приучить его к какой-нибудь команде, после которой будешь кормить его, чтобы, бутон, заслышав твой голос, начинал цвести. *** Глубоко вздохнув, Хаякава бесстрашно вошла в оранжерею. Растение, которое до этого казалось совершенно неподвижным, зашевелилось, и принялось окружать ее своими многочисленными, похожими на бесконечно длинные щупальца осьминога, отростками. Хаякава решительно наступила на толстую как садовый шланг, поросль лозы, попытавшуюся обвиться вокруг ее лодыжки. Растение недовольно зашипело и, поспешно отпустив босую ногу новой хозяйки, втянуло свое щупальце, оставив под ее подошвой несколько извивающихся, как черви, «усов». Брезгливо морщась, женщина быстро затоптала их голой пяткой, пока те не успели зарыться в землю, где смогли бы пустить корни, образовав новые растения, как это делают виноградные побеги. Растение же, видимо, поняв, что женщина явно не в его весовой категории, и решив, что ему угрожает опасность, попыталось отползти от нее, с трудом перетаскивая свои покрывшиеся толстой сухой коркой корни и отдергивая при приближении ее ступней свои щупальца. Хаякава же, видя, что растение ее боится, и, в свою очередь, осмелев, храбро подошла к нему вплотную. Обхватив руками гладкий зеленый ствол, она принялась ласково гладить его по стенкам бутона, как учил Генри, упираясь и не давая ему отползать дальше. На ее удивление, растение не имело никаких колючек или острых ворсинок - только густой пух, как у фиалок, и казалось очень приятным на ощупь. Из недр бутона донеслось довольное урчание. Хаякава невольно улыбнулась, подумав, что у таких милых существ, как пришельцы, и цветы соответствующие. Растение между тем успокоилось, лениво осело, а вместе с ним - и Хаякава, у которой не хватало сил удерживать на весу его тяжелый ствол. - Лежи и не бойся, мы просто срежем тебе все лишнее, чтобы ты выросло еще пышнее и красивее, - тихо приговаривала она, надеясь поскорее убаюкать хищный цветок. - Тебе же это уже не впервой, так?.. Акиро! - шикнула она на брата, робко заглядывавшего внутрь оранжереи, при этом не прекращая гладить растение. - Иди и помоги мне. Пока Хаякава держала растение в объятиях, чтобы оно никуда не уползло, Акиро, вооружившись секатором на длинных ручках, принялся отстригать лишние побеги, стараясь держаться на безопасном расстоянии от лозы, больше походившей на лианы. Каждый раз при каждом щелчке секатора растение недовольно шипело и старалось высвободиться из рук хозяйки, чтобы дать сдачи обидчику. Отрезанные стебли продолжали извиваться, как змеи, и Хаякава каждый раз содрогалась, бросая случайный взгляд на них, после чего старалась тут же отвести глаза куда-нибудь в сторону. Стефано, который вызвался им помочь, поспешно хватал срезанные побеги и оттаскивал их в сторону на покрытую клеенкой часть оранжереи, чтобы те не попытались укорениться. Это не всегда оказывалось просто - пару раз толстый побег едва не обвивался вокруг его шеи. Они потратили больше часа, прежде чем работа была сделана и женщина, наконец, отпустило растение, лишившееся большей части своих щупалец, за исключением нескольких коротких и тонких, росших у основания. Заметно поредевшее растение недовольно шипело и издавало булькающие звуки своим бутоном. Судя по всему, так оно требовало, чтобы его полили и удобрили. Им еще предстояло полить растение. Когда оно еще было маленьким, Генри справлялся в этой задачей при помощи обычной садовой лейки, о чем свидетельствовал этот садовый аксессуар, аккуратно стоящий в углу оранжереи. Сейчас же Хаякаве пришлось воспользоваться распылителем, долго поливая его из шланга. Растению это, судя по всему, приносило несказанное удовольствие, и оно подставляло листья под капли влаги. Под конец пришло время кормежки. Сначала Хаякава хотела последовать совету пришельца и дать ему каких-нибудь удобрений, но обнаружила, что у них осталось только то, что помещается под корни. Тогда Хаякава взяла один из позднеспелых томатов, которые все еще умудрялись собирать ее родители с грядок поместья, и громко, с выражением, произнеся слово «Кушать!», сунула его прямо внутрь бутона. Растение забулькало и завозилось, но женщине сейчас было некогда. Пока цветок переварит эту пищу, ей нужно подобрать что-то более существенное. Для этого она отправилась на кухню, которую совсем недавно покинул Стефано, и принялась искать на ней остатки съестного. Наконец, найдя, что, на ее взгляд, могло прийтись новому любимцу по нраву, она сложила все в кастрюлю и вернулась в оранжерею. - Кушать! - снова скомандовала Хаякава, надеясь, что растение запомнило команду. Наклонившийся к ней бутон, развернулся, представив цветение во всей красе. Растение оказалось похожим на лилию, оранжевую с красной серединой. Ее тычинки были неподвижными, а пестик, напротив, находился в постоянном движении. Прицелившись как следует, Хаякава легонько бросила прямо в середину цветка размоченный в курином бульоне кусок хлебного мякиша. Тычинки налету поймали добычу и бутон быстро закрылся. Хаякава только успела заметить, как они втянулись внутрь, прижав хлеб к пестику, который, судя по всему, как раз и переваривал пищу. Благодарно урча, растение вновь подняло свой бутон кверху и замерло. Хаякава же, на прощание погладив его и пообещав зайти к вечеру, со вздохом облегчения удалилась. *** Постепенно Хаякава наловчилась обращаться со своим странным подопечным. Все-таки не зря она была профессиональным садоводом, а умение семейств Кохакунуси и Пастрано находить общий язык с любыми, даже очень странными инопланетными существами, только сыграло ей на руку. Да и растение также полюбило ее, став беспрекословно слушаться, и уход за ним больше не представляло никаких сложностей. Генри советовал ей время от времени давать цветку прогуляться снаружи, чтобы он не засиживался в тесной оранжерее. Хаякава однажды так и поступила, и, когда отвлеклась, растение заползло в соседнее помещение и испортило только что высаженные саженцы. После этого она стала повязывать вокруг основания бутона поводок и каждый день выгуливала его как собаку. Благо из-за его медлительности, ее это не утомляло, зато неизменно вызывало бурное веселье у всех, кому довелось это видеть.