Хроники города Энск

- Доброе утро, товарищ генерал, - проздоровался Хаку, входя в штаб. - Доброе утро, - ответил я, не отрываясь от бумаг. - Правда, что вы открываете какое-то учебное заведение? - спросил Хаку, присев на стул и с интересом оглядывая мой кабинет. Повсюду, обрамленные пышной зеленью ползучих растений, висели картины в резных деревянных рамах: портреты Хаку с Тихиро, Акиро с Хаякавой, Лаверне, Святогора, Лео и Стефано, Луиджи с Саломеей, миниатюры, изображавшие Лю, Мей и их многочисленное потомство. Эти картины, как и огромный портрет Оуэна-Рейфорда Третьего, написал дедушка Саломеи. Небольшая картина в белой с золотом раме изображала Светораду и Ладу с мужьями и детишками на отдыхе... - Учебное заведение..? - растерянно переспросил я. - Ах, да... В некотором роде... Если ты имеешь в виду ШВЕД... - Какой швед? - удивился Хаку. - Меня ваша школа интересует. Не могли бы вы рассказать о ней подробнее? - Интересуешься работой? - ответил я вопросом на вопрос, пряча бумаги в ящик стола. - Нет, мне и в школе очень хорошо... - поспешил заверить меня Хаку. - Дело в том, что... - Тут мой друг замялся. - Моему Акиро предложили на каникулах либо идти на практику, либо выбрать какой-нибудь лагерь или кружок... - ...и ты не знаешь, куда лучше устроить свое чадо? - закончил я. - Именно! - подтвердил Хаку. - Ему уже исполнилось пятнадцать? - спросил я, заглядывая в лист бумаги с требованиями к поступающему. - Этой весной... - Как успеваемость? - В общем-то, неплохо, только... - Мы все проверим на вступительном экзамене, - быстро первал я моего друга, указав глазами на машиниста, который стучал по клавишам в углу комнаты. - Сколько классов он окончил? - Восемь. В сентябре пойдет в девятый. - Отлично. Завтра в восемь тридцать первое занятие. Автобус подъедет к поместью... - Я взглянул на карту Энска, прикидывая в уме путь от авиаотряда до "Sen Kaminari". - ...около восьми. - А что именно вы собираетесь преподавать? - Это "Школа Верховой Езды на Драконах", или, сокращенно, "ШВЕД". - Разве это какая-нибудь сложная наука? - невольно улыбнулся Хаку. - Извините, просто мне казалось... - Кто из нас появился на свет драконом: ты или я? - И все равно я не понимаю... - Попробую объяснить. Скажи, когда ты больше уставал от перелетов с Тихиро? Когда она сидела у тебя шее? Или на спине, когда она держалась за твои рога? - Во втором случае, - уверенно ответил мой друг. - Тащить пассажира легче на лопатках, нежели на хребте или на шее... - Вот тебе и пример, зачем нужна эта наука! - воскликнул я. - Впрочем, это даже не наука, а отрасль драконоведения. Объясняет, как поступать в том или ином неожиданном случае... - В наше время такие уроки очень пригодятся, - полушутя ответил Хаку. - Уж не собираетесь ли вы, товарищ генерал, отобрать у всех украинцев автомобили и пересадить их на драконов? - А почему бы и нет?! - весело воскликнул я. - И на дорогах будет посвободнее, и наша жуткая экология, насыщенная бензиновыми парами и радиоактивными выбросами, хоть немного, да поправится. В это время в поместье "Sen Kaminari" происходило что-то странное. Если бы Хаку или Тихиро, проснувшись среди ночи, заглянули в комнаты своих детей, они бы очень удивились, не найдя в кроватях ни Акиро, ни Хаякавы! Зато, самым тщательнейшим образом обследовав обе комнаты, они бы обнаружили в них узкие, способные пропустить разве что тоненького подростка вроде Акиро или маленькую девочку (толстушка Хаякава пролезала в них с трудом) потайные дверцы. Одна соединяла комнаты детей, другая вела на тесную и чрезвычайно крутую лестницу, поднявшись по которой, можно было попасть в просторное помещение верхнего этажа. Это было нечто вроде библиотеки с многочисленными, высотой от пола до потолка, шкафами, пыльные стекла которых давным-давно облюбовали пауки. В шкафах в три ряда стояли старинные книги в кожаных переплетах, лежали груды пожелтевших свитков и кипы полуистлевших чертежей. Здесь же, на продавленном диване, сидел Акиро с толстой конторской книгой и заостренной алюминиевой спицей, что-то аккуратно чертя на пожелтевших, ставших от времени хрупкими страницах. Рядом, на скамеечке, примостилась Хаякава с грифельной доской на коленях, на которой она что-то вдохновенно рисовала и записывала своим любимым мелком - подарком Гакко-но-чойсу-но-сейшина. Перед ними, словно объясняющий новую тему школьный учитель, скользил по воздуху то вправо, то влево, на ширину ладони над полом, белесый призрак в пышном одеянии; а за ним, нарушая всю серьезность и торжественность момента, вышагивал, подняв, как флаг, свой по-мышиному тонкий хвост, такой же белый, но отнюдь не прозрачный, Фантомас. Светящийся шар размером с яблоко тихонько кружил вокруг своей оси, озаряя эту престранную группу и давая столько света, что его вполне хватало для того, чтобы детям заниматься письменными работами, не напрягая зрение... Но ни Тихиро, за домашними хлопотами так устававшей за день, что ей едва хватало сил добраться до кровати, не заснув на ходу, ни Хаку, допоздна засиживавшемуся за подготовкой к урокам, не приходило в голову, что их дети ведут по ночам вторую, тайную, жизнь, а те, в свою очередь, прилагали немало усилий, чтобы никто-никто их не заметил... Впрочем, намерения у них были самые благие, а цель - возвышенная и благородная; и то, что они пока скрывали от родителей свою деятельность, было продиктовано скорее опасениями, что, не смотря ни на какие высокие и благородные цели, их просто-напросто накажут: лишат мороженого на целую неделю и - о ужас! - заставят ложиться спать в восемь часов вечера, чем какими-то иными соображениями. Но сейчас было солнечное майское утро, умытое и освеженное полуночным ливнем, и Акиро с Хаякавой сидели, каждый в своем классе, старательно записывая в тетрадь объяснения учителя, и с радостью предвкушали три долгих месяца летних каникул, во время которых их, как обычно, ожидали новые встречи, знакомства, путешествия и приключения. Они еще не знали, что придумали для них отец и товарищ генерал, и даже не догадывались о том, как им придется нелегко... - Ну, мои дорогие, догадайтесь, что я придумал для вас?! - обняв вернувшихся из школы детей, радостно спросил Хаку. - Чем вы займетесь на летних каникулах? - Поедем к бабушке Юбабе?! - захлопала в ладоши Хаякава, каждый год проводившая в купальнях две недели. - Отправимся с мамой в Японию? - с опаской предположил Акиро, очень не любивший работать в огороде бабушки и дедушки, регулярно приучавших его к физическому труду. - Нет! - рассмеялся Хаку. - Вы целое лето будете в школе! - О нет... - пролепетал Акиро, мгновенно изменившись в лице. - Что-о-о?! - завопила, покраснев, как помидор, Хаякава и тут же разревелась во весь голос. Хаку с ужасом переводил глаза с одного на другую, чувствуя, как начинают дрожать руки: верный признак того, что он сделал что-то не то и исправить ошибку будет непросто. Акиро бросил на него полный укоризны взгляд и покачал головой, как будто сомневаясь в отцовских умственных способностях. - Ну, знаешь... - проговорил он вне себя от возмущения и, не договорив, вышел из гостиной. - Я с тобой и разговаривать после этого не хочу!!! - рыдала Хаякава, вцепившись Хаку в рукав рубашки и изо всех сил его тряся. - Весь год мы учились как последние дураки, ночей не спали - и вот, пожалуйста!!! И, пихнув Хаку в живот, она с плачем побежала жаловаться мамочке. Запустив пальцы в свою густую шевелюру, Хаку в отчаянии думал, что же теперь делать... Юрий Задорожный, конечно, человек на редкость понятливый; он сможет не только разобраться в этой непростой ситуации, но и повернуть все дело так, что ребята наперегонки помчатся в его школу... Но не обидится ли он, узнав, как дети восприняли его предложение? За этими горькими размышлениями и застала его Тихиро. Тихонько прокравшись в гостиную, она присела рядом с Хаку на пуфик, с укором поглядывая на своего супруга. - В чем я не прав?! - вскричал Хаку, вскакивая с кресла, на которое рухнул несколько минут назад. - Я же хотел как лучше! - Я понимаю, - кивнула Тихиро. - Хаякаве полезно как следует поплакать... А Акиро - накачать мускулатуру, круша кирпичный забор... - Ты что, издеваешься?! - возмутился Хаку, с негодованием глядя на жену. - Ну, что ты, - спокойно ответила Тихиро. - Это же "как лучше"... Хаку в отчаянии заметался по гостиной. - Что мне делать?! Что мне делать?! - Не знаю! - повысила голос Тихиро. - Делай, что хочешь, только не порть детям каникулы!!! В это время с улицы донесся гудок автомобиля и веселый голос Луиджи громко позвал: - Тук-тук! Есть кто дома?! - Есть, есть! - отозвались Тихиро и Хаку, выходя на улицу. Навстречу им, прижимая к груди что-то маленькое и беленькое, очень похожее на пушинку, широко шагая, приближался улыбающийся Луиджи. Чета Кохакунуси, не смотря на свое безрадостное настроение, не могла не улыбнуться в ответ, такое в его белозубой улыбке было беспредельное обаяние. - Здравствуй, Луиджи! Здравствуй, дружок! - приветствовали они старого друга. - Давно ты к нам не наведывался... - Некогда было, - оправдывался Луиджи, целуя в щеку Тихиро и пожимая руку Хаку. - Наверное, возишься с малышкой? - догадалась Тихиро, вспомнив дочурку Саломеи и Луиджи - прехорошенькую пухленькую Лею. - С нею пока не повозишься, - засмеялся Луиджи. - Поспала-поела, на ручки попросилась - и опять отбой! А вот с этой братией морока... - Он показал Тихиро и Хаку крошечную хихибу. - Родилось их целых восемнадцать штук, маленькие, как мышки, слабенькие такие... Ужас! Пришлось из пипетки их выпаивать, каждые полчаса к ним вставать. Целестине оставили четверых, а остальных я нянчил! - Все живы? - с тревогой спросил Хаку, любивший хихиб. - Все, - кивнул Луиджи. - Живы, здоровы и, кроме одной, разъезжаются по новым хозяевам. Вот - ваша! Как и просила Хаякава, белоснежная. - Но у нас же кошки... - робко пискула Хаякава, до последнего надеявшаяся на то, что участь быть владелицей хихибы уж как-нибудь обойдет ее стороной. Но Хаку, просияв, обрадованно закричал: - Хаякава! Акиро! Идите сюда! Луиджи привез вам хихибу! Устоять против такого счастья было невозможно; вскоре притихшие, очарованные подарком дети по очереди гладили испуганно поджимавшую хвостик хихибу. - А ты знаешь, - пожаловалась Хаякава, поднимая глаза на Луиджи, - папа решил, что мы должны учиться в школе круглый год. - Да неужели? - поднял брови Луиджи. - Он сам так сказал, - подтвердил Акиро. - Наверное, он имел ввиду какую-то другую школу? - предположил Луиджи, от родителей знавший о затее товарища генерала и начинавший обо всем догадываться. - Общеобразовательная-то летом не работает. - А, это все равно, - махнул рукой Акиро. - Школа есть школа, чего от нее ждать хорошего?! - Не скажи, - загадочно улыбнулся Луиджи. - Есть такие школы, учиться в которых интереснее всего на свете. - В балетной, что ли? - буркнул Акиро. - Я знаю, я знаю! - захлопала в ладоши, пугая хихибу, Хаякава. - Художественная! Папа обещал отправить меня туда на целый год учиться живописи! Но мне же еще нет одиннадцати... - Думаю, это другая школа, - сказал Луиджи. - Если она вам не понравится, можете не ходить туда, правда, Хаку? Побывайте на одном занятии, поглядите, что и как, тогда и решите, оставаться там или записываться в кружок вязания. При мысли об этом дети дружно содрогнулись и тут же согласились, что надо посмотреть. Тут, мягко ступая по траве пушистыми лапами и распушив, как пальму, рыжий хвост, к ним подошел Пантелей. Хихиба на руках Луиджи задрожала и постаралась спрятаться к нему в рукав. Дети засмеялись. Пантелей, поднявшись на задние лапы, осторожно обнюхал маленькую хихибу. Та в ужасе закрыла глаза. Луиджи бережно поставил ее на траву, подмигнул детям и погладил кота. Пантелей, возвышавшийся над беленькой пушинкой, словно конь, лизнул ее. Еще и еще... Вскоре хихиба перестала дрожать и быстро-быстро завертела хвостиком в знак дружеского расположения к этому страшному зверю... - Ты - настоящий психолог, - заметила Тихиро, когда они с Хаку и Луиджи отошли в сторонку. - У тебя прямо дар общаться с детьми! - Ну, что ты, Тихиро, - смутился Луиджи. - Какой там дар... Просто я их понимаю...