Лекарство от безумия

Слёз не было. Впрочем как и мыслей. Лишь проклятое небо над головой и желание перегрызть себе вены, почувствовать хоть что нибудь кроме боли внизу живота и неприятного жжение между ног. Мир крутанулся. Её мутило, потухший взгляд так и был прикован к холодному мерцанию проклятых звёзд. Так это там обитают боги? Что понравилось представление, или вам мало? От холода всё тело знобило, размазанная по щекам кровь неприятно стягивала кожу, но хуже всего было внутри...там где должна находиться душа. Или стоит сказать, где находилась? Ведь после прожитого, Настя вообще больше не была уверенна, в её существовании. Монголы смеялись, потеряв всякий интерес к девчонки. Ей даже казалось, что они уйдут, оставив её на растерзание голодным зверям, но этого не произошло. Подхватив её под руки и поставив на ноги, ей что-то говорили. Выплёвывая каждое слово в побледневшее лицо, и иногда несильно хлестали по щекам что бы девка в конец не потеряла сознание. Вот и всё. Ты повержена. Есть ли смысл продолжать сопротивление. Ты никто... пустое место, блеклая оболочка, что вскоре вновь окажется в стане врага, и наверняка там и придёт старуха смерть. Бережно коснётся костяшками пальцев по растрепанным волосам, молчаливо приглашая проследовать за ней. И ты пойдёшь, не в силах терпеть унижение. Ей было больно. И каждое их движение, каждый толчок, каждый стон, срывающийся с их губ, Настя проклинала. Болезненно поскуливая при очередном проникновение в сухую плоть, задыхаясь от очередного поцелуя, или небрежного укуса в шею. Ей никогда не забыть эту ночь. И никогда не суметь залечить душевные раны, слишком больно, слишком мерзко от самой себя, лучше бы она осталась с Василием и приняла бессмысленную смерть. Один из ордынцев вновь обратился к ней, но не достучавшись до разума девки, ударил по лицу тыльной стороной ладони, на секунду всё же уловив в мутных глазах отголоски разума. — С нами пойдёшь, у нас ещё много воинов, сладкая. Вот там и расскажешь про лагерь этих шакалов, или я с тебя лично шкуру спущу! Да ты не бойся, милая, будешь сговорчива я тебя себе оставлю. Будешь моей, сучкой. Сапоги мне вылизывать, да ножки расставлять, ты же такая сладкая — потрепав её за раскрасневшуюся щёку, мужчина подхватил её под талию, понимая, что сама она вряд ли дойдёт до лагеря, нога распухла, и каждый шаг отдавал тупой болью во весь организм, заставляя всё тело содрогаться от спазмов.

***

Огни горели освещая тренировочную площадку, хан быстро вынул стрелу из колчана на спине, осторожно положил ее на тетиву, поднял лук. Еще мгновение, и стрела ушла точно в цель. Его волосы были связаны лентой у самой головы и свободно спадали на плечи, длинный в пол халат расшитый золотыми нитями, и подвязанный кожаным ремешком трепал ветер, но казалось, что монгол не чувствует холода, или попросту не обращает на него внимание. Когда отряд вернулся в ставку, Бат-хан уже собирался покинуть площадку, как его взгляд упал на плененную женщину. Солдаты заметив главнокомандующего в почтение склонили головы, а Настя даже не смогла поднять головы, слишком сильным был страх, слишком страшным осознание неизбежного. — Кто она? — Он говорил спокойно, ровным голосом, но вместе с тем суверенностью и твёрдостью в интонации, заставляя воинов изрядно занервничать. — Наш отряд охотился, и мы сбились с пути, когда наткнулись на них. — Воин положил к ногам хана отрубленные головы. — Эта девка была с двумя русами, сын неба! Мы принесли головы убитых шакалов, а девку взяли в плен, дабы узнать где находится их лагерь, можете быть уверенны, я лично выбью из неё всю информацию. Перешагнув трофеи, монгол подошел к воинам. Они всё так же продолжали удерживать девчонку от падения, но так и не посмели взглянуть на хана, молчаливо продолжая смотреть вниз. Не зная, похвалят ли их...или накажут. От перепачканного кровью лица хан не сразу узнал в этой девчонки пленную, что посмела так неосторожно стащить его карту, но когда его взгляд встретился с её перепуганными глазами, в которых так отчётливо мерцал страх и отчаяние, он улыбнулся, но как-то грустно, будто он и впрямь посочувствовал ей. — Тебе больно? — его теплая ладонь легла на щеку Настасьи, прикрыв половину её лица, обжигающие слёзы катились по щекам, а грудь вздымалась вверх- вниз, она сломалась под пристальным взглядом монгола. Пусть смотрит, пусть видит насколько ей больно и противно. Как же ей хотелось, что бы и ему хоть на секунду стало так же больно, как и ей. Но она молчала, даже не пытаясь, что-то сказать. Каждое слово теперь играло против неё, да и зачем что-то говорить, всё равно её ждет только плаха. Стоило лишь просить от безликих богов о быстрой, безболезненной смерти, хотя всего вернее, именно об этом ей не стоит и мечтать. «Ты получишь детка по полной, добро пожаловать в ад.» - подумалось ей, и легкая ирония отразилась в её глазах, но тут же потухла. Не получив ответа на поставленный вопрос, хан наклонился к самому ее уху, дыхание коснулось кожи. — Не скажешь где карта, и твоя жизнь медленно превратится в настоящую преисподнюю, я буду для тебя и палачом и дьяволом. — Я...я всё отдам, — Она будто смотрела на себя со стороны, такую жалкую, сломленную и разбитую. Хотелось лишь одного – умереть. Настя собрав остатки сил, резко выдернула руку из цепких объятий монгольского воина, и выудила из-за пазухи помятый лист пергамента. — Я правда не знаю где лагерь, и письмо мне было некому показывать, умоляю...убейте меня. Только не трогайте, прошу вас! — Что вы с ней сделали? — только сейчас степной принц заметил, что девчонка слишком сильно боится его, беглым взглядом оглядев её одежду, хан всё понял. — Это вы так охотитесь? Занятная у вас охота... — Великий хан, мы... — Достаточно, — сложив руки замком, монгол сделал несколько шагов в сторону их командира. — Девчонку не трогать, отведите её к знахарке, волос упадёт с её головы и тебе не жить. В голове Настасьи вновь всплыли воспоминания, заставляя девушку вздрогнуть, когда рука монгола дотронулась до её плеча. Она бессмысленно смотрела в пустоту перед собой, и ей было всё равно, картинки прошлого словно мираж завладели ею, и она сорвалась. Настя рьяно выбивалась из цепких рук, вновь думая, что её хотят использовать, а что ещё она ожидала, наверняка, их хан отдал её на растерзание этому ублюдку. Сколько их будет в этот раз...Один...Два...Или десять? — Прошу... Не надо! Отпусти меня, не прикасайся! — Из-за недостатка воздуха она обреченно дернулась грудью вперед, испугавшись её реакции и слов степного принца, воин не знал что делать, он больше не мог ударить её, тогда как вернуть в неё остатки разума. — Сколько в этот раз? Скольким ты отдал меня? Убей...просто убей меня! Её слова заставили монгола оцепенеть, и почему его вообще цепляют её слова, может стоит и впрямь перерезать ей глотку? Позади Насти материализовалась фигура, легонько нажав на специальную точку на шее пленной, девчонка вмиг потеряла сознание обмякнув в чужих руках. Цогтгэрэл смотрела без каких либо эмоций, но на секунду ей показалось, что эта девочка слишком сильно напоминает её саму.